Письма Чарли Чаплину 3. "Исцеление"

Но Чарли не написал больше – то ли сразу взяли в оборот врачи, то ли просто не знал, что добавить… Я сходил в свое агентство, обновил на сайте резюме, закупил продуктов, вымыл пол, но время все равно текло очень медленно.

Востребованным и популярным актером я не был, да и моя собственная лень и апатия мешали покорять вершины кинематографического Олимпа. Поэтому мои дни, по большей части, проходили в пассивном ожидании предложений - то есть, занят я ничем не был. Именно поэтому теперь, когда Чарли выпал из эфира, мне совершенно не на что было отвлечься...

Я снова начал изнывать без общения, только теперь к этой ломке прибавилось еще ощущение трясущихся поджилок: скоро можно будет позвонить. Скоро. И я услышу.

В первый раз услышу его голос.

Да, я почему-то никогда не сомневался, что мой Чарли - это именно “он”, а не “она”. Почему я был так уверен? Не знаю. Может быть, интуиция? Хотя того самого де жа вю, о котором любит рассказывать Чарли, у меня все-таки не случалось. А жаль… хотел бы я узнать, что там, в будущем…

Но я был уверен, что голос Чарли мне понравится, а потом, когда у него пройдет первый стресс, мы с ним, наконец, встретимся по-настоящему, и… да, я был почти уверен, что он мне понравится.

Блондин, брюнет, рыжий – неважно. Он мне понравится.

Он мне уже нравится, так нравится, что я с ума схожу, если его нет со мной больше часа…

Когда стрелка часов коснулась заветной отметки, я дрожащей рукой набрал номер. В ухо мне ударили долгие гудки, и, наконец, мне ответили.

- Алло?...

И это был действительно мужской голос. Мягкий, приятный и почему-то немного знакомый.

Да, мой Чарли был парнем. Неужели де жа вю?...

- Чарли?...

Наверное, мой голос для него оказался сюрпризом, потому что я услышал короткую паузу. Он думал, что услышит девушку из Лос-Анджелеса?...

- Да.

- Это Вольфи. Точнее... меня зовут Бо.

- Привет, Бо, - голос улыбнулся, - а это – совершенно слепой Тед.

- Как это – совершенно сле… – испугался я, и вдруг меня запоздало окатило ледяной волной. Тед? Черт побери, что это за насмешки судьбы такие… я был готов ко всему, но только не к этим несчастным трем буквам!.... Пауза затянулась - в конце концов, мужчина не виноват, что его так назвали. Я постарался взять себя в руки и прекратить думать о его имени, - Что они там с тобой сделали?

- Они пытали меня иголками, Воль… то есть, Бо. Представляешь, огромная такая иголка – прямо в глаз.

- Хватит рассказывать мне ужасы, я же не усну, - я передернулся.

- Еще рановато спать, - съязвил голос.

- Ты забыл, что у нас разное время? К тому же, я так переволновался за твои глаза и иголки, что легко вырублюсь прямо посреди бела дня.

Я перевел дух. Нет, нам не стало труднее общаться. Больше того, втайне я даже некоторое облегчение испытал – можно было не бояться прыщавой толстушки, например.

- Кстати, а чего ты боялся? У тебя очень приятный голос.

- Я думал, ты ждешь… другой голос, - Тед выразился осторожно, и я хмыкнул.

- То есть, ты был уверен, что я – парень?

- Нет, - голос снова улыбнулся, - не был. Но почему-то думал, что тебе хочется услышать женский. Даже если ты - девушка. Ведь девушки любят болтать друг с другом.

- Разочарован?

- Если обещаешь не смеяться, я скажу.

- Обещаю.

- Я думал, что если ты – девушка, то наше общение обязательно сведется к требованию любви рано или поздно. Потому, что так, как мы общаемся с тобой – это ведь не может быть дружбой, если мы разного пола. И сейчас немножко даже обрадовался, потому что… Ну… жениться я пока не собирался… Но вдруг бы это тебя – то есть, ее – обидело?...

Я расхохотался.

- Не поверишь. Ровно то же самое чувство – я обрадовался.

- Не может быть!....

- Клянусь. А ты именно этого боялся вчера, да? Поэтому откладывал разговор? Хороший мой, ну что ж ты так мучился – и не спросил прямо!

- Ну, это как-то несерьезно, согласись... - голос смущенно улыбнулся.

- Ты лежишь? С тобой все хорошо?

- Лежу. Все хорошо. Спать пока не получается, неприятное такое ощущение, как будто в глаза напихали ваты, и моргать даже противно. А ты?

- Я забивал время совершенно глупыми вещами. Даже пол помыл. А часы как будто застыли… не двигались совершенно. Еле-еле дождался, пока можно будет тебе позвонить…

- Бо.

- М?

- Вот еще чего я боялся. Когда в голове все эти варианты прокручивал.

- Чего?

- Что теперь это все звучит… двусмысленно. Я боялся, что если ты окажешься девушкой, мои фразы про то, как я схожу с ума без тебя, окажутся прямой дорогой к алтарю, а сейчас стало ничуть не лучше: теперь все это выглядит еще более странно. Ну… ты понимаешь, о чем я?

- Понимаю. Только мне плевать, как это выглядит. Ты знаешь меня уже давно, я рассказывал тебе все. Я говорил тебе про то, как я скучаю, хотя не знал, кто ты. Я говорил тебе, что скучаю, потому, что это правда, и неважно, парень ты или девушка. И сейчас я не собираюсь переставать говорить тебе правду. Хотя… если тебя это напрягает… я могу не говорить.

- Нет. Не напрягает. Пожалуйста, не меняй ничего… помнишь, ты пообещал утром?

- Да, помню, я пообещал что-то, сам не знаю что.

- Это вот оно и было.

- Что именно?

- Ничего не менять.

Мы улыбались с двух сторон телефонной трубки, и я, закрыв глаза, пытался понять: я испугался? Нет. Меня впервые за четыре года не пугает перспектива появления в моей жизни “постороннего” человека. Мне впервые не хочется побыстрее закончить разговор и уйти обратно в свою нору, где сидеть, уставясь в стенку, и по кругу гонять в голове одни и те же тягостные мысли под треклятый Реквием. Но сейчас мне не страшно впустить в свою закупоренную от всех капсулу Чарли… впрочем, нет. Теда. Неужели это и есть то, что называется “судьба”?

Мне нравится этот голос, мне нравится, что мы по-прежнему говорим обо всем прямо и честно, и мне нравится мой Чарли Чаплин, которого я не потеряю ни за что. Пусть даже и просто как друга, если мой Чарли Чаплин в вопросах любви придерживается других взглядов.

- А какого цвета у тебя глаза? – вдруг ляпнул я, не успев схватить себя за язык.

- Коричневые, - голос Теда снова улыбался.

- Карие?

- Ну да. Карие. Как кофе. А у тебя?

- Голубые… скучные. Как кофе – интереснее.

- Голубые – это красиво.

- А все-таки… сколько тебе лет?

- Бо, ну почему ты такой любопытный? Не хочешь оставить мне ни капельки загадки? Мне 27. Я уже старик.

- Ну потерпи меня, старик, еще немного… Ты высокий?

- Не очень. 179.

- У меня 182.

- Видимо, мы с тобой – близнецы, которых разлучили в детстве, поэтому так быстро и хорошо нашли общий язык.

- Да. И как в романтическом фильме, мы внезапно найдем какое-то родимое пятно на одном и том же месте, а потом в архиве отыщется бумажка, что один из нас подкидыш…

- Как быть с разницей в возрасте? Или ты обманул, что тебе 24?

- Ой. Да. Я совсем забыл, что уже давно проболтался. Ну что ж, близнецов придется отменить…

Начался новый период в нашей жизни – теперь я все время говорил по телефону. Я ходил с наушником и улыбался микрофону; мягкий голос Теда был первым, что я хотел слышать утром, и последним, что я слышал перед сном.

Странное чувство - мне было комфортно с ним. Не было ни капли неловкости от того, что я провожу все свое время с кем-то, кого даже не видел ни разу - мне было все равно, как это выглядит со стороны, и все равно, как это можно понять. Такое общение понравилось мне даже больше, чем в мессенджере. Я уже боялся, что глаза Теда полностью восстановятся, и он снова захочет вернуться к переписке: теперь мне ее было бы мало. Говорить оказалось намного удобнее, и просмотр фильмов стал еще интереснее: можно было вместе смеяться, язвить, можно было отпускать мелкие шуточки или перебрасываться многозначительным «оооо!» прямо по ходу действия…

Не знаю, что чувствовал Тед. Но он послушно докладывал мне ситуацию со своими глазами, говорил, что уже вернулся на работу, но на возобновлении переписки вместо телефонных разговоров не настаивал.

Мне нравился его спокойный голос с неизменной улыбкой. Я так быстро привык к нему, что казалось, знаю этот голос до самой мельчайшей интонации, до самого крошечного обертона. Каждый раз, когда я слышал его - я улыбался, а вечерами, болтая, закрывал глаза и представлял себе Теда.

Я пытался угадать, какой он.

Зачем я это делал? Не знаю. Но угадать не получалось, его образ рассыпался на какие-то мелкие кусочки, а присылать свою фотографию Тед отказывался. Даже теперь, когда я знал, что он парень, он все равно почему-то не хотел мне себя показывать...

Окончание главы