Письма Чарли Чаплину 26. "Как делаются фильмы"– МакКой

МакКой не видел этих людей больше трех лет. С тех пор, как он вышел из себя и нагрубил ведущим на одном из вечерних шоу, никто из бывших коллег не попадался ему на глаза: то ли стеснялись с ним, сумасбродным стариком, общаться, то ли стыдились, что сами послушно терпели бесконечные обсуждения грязного белья вместо разговоров об искусстве... Неважно, что было причиной, но вот уже три года видел их всех МакКой только на экране телевизора, да и то сразу переключал канал, уловив знакомые физиономии.

Он, в общем-то, и не рвался общаться лично. Больше того, был рад, что проект и его продвижение, наконец, закончились, и даже оказались финансово успешными. Прибыльными, как повторяли все наперебой. Но лично для МакКоя этот проект стал катастрофичным, чудовищным провалом.

Сам фильм ему очень нравился, и чем больше проходило времени, тем сильнее ощущалось удовлетворение от сделанной работы. Каждый кадр, любовно найденный среди отснятых часов и ракурсов, каждый взгляд - все это МакКою нравилось. Он, положа руку на сердце, только этот фильм и назвал бы своим самым удачным творением, хотя раньше предпочитал совсем другие параметры для определения удачности. Катастрофичным был не фильм. Катастрофичным для него оказалась неспособность работать после этого фильма дальше. Его словно переломила, перемолола эта работа, раздробила кости - и выплюнула из жерновов в нежизнеспособном состоянии.

МакКой последние два года все чаще обнаруживал себя сидящим перед ноутбуком и пересматривающим рабочие материалы, не вошедшие в окончательный монтаж. Он словно готовился создать из этих остатков новое кино. Только для самого себя.

Нельзя сказать, что сюжет снятого фильма и его герои продолжали МакКоя интересовать. Совсем нет.

Его не отпускал Тедео Ниши.

МакКой винил себя в том, что не смог вовремя рассмотреть в нем что-то, что, возможно, изменило бы все последующие события. Не смог в полной мере воспользоваться талантом, который теперь - по прошествии четырех лет - просто кричал и взывал с каждого кадра отснятой пленки. Каждый раз, когда в многочисленных дублях Тедео смотрел в камеру, у МакКоя сдавливало сердце. Как жаль, автоматически повторял он про себя, как жаль. Что же ты натворил, парень.

МакКою очень не понравилось все, что происходило в последние дни перед премьерой: сошедшие с ума репортеры, напоминавшие голодных акул, отвратительные статейки в интернете, тиражирующие откровенную чушь и грязь... никто так и не узнал, что за люди натравили весь мир на Тедео Ниши: семья держала тайну за семью печатями, хотя сам мерзкий сайтишко еще в день премьеры навсегда исчез с просторов интернета вместе с картинками и статьями. Чего это стоило семье, МакКой примерно мог догадаться, но полностью одобрял их действия - особенно из-за того, что стало известно ПОСЛЕ премьеры...

Тогда МакКой просто онемел. И если сначала, начитавшись первых статей, про себя обзывал Ниши избалованным бездельником, режущим себе вены от скуки, после предпремьерных дней он так считать перестал. МакКой не смог бы поручиться даже за самого себя, случись такое с ним - недели организованной травли, слежки, вытряхивание самых стыдных тайн... нет, осуждать Тедео он больше не мог.

А еще МакКой боялся встретиться с синеглазым мальчиком. После бесконечных повторений в статьях и на шоу он запомнил, наконец, его имя: Бо Ренан. Но Бо Ренан исчез: сколько ни пытались найти его репортеры, сколько ни упоминали на передачах, мальчишка как в воду канул. Закончил ли он свою Академию, МакКой не знал, но почему-то ему было до слез жаль, что еще одна судьба не уцелела в безжалостном жернове. А ведь тоже талантливый парень... как он играл, как смотрел на Ниши, как дрожали его губы в сцене признания! МакКой и за это себя корил: упустил, не рассмотрел, не сберег. Из-за своего возраста он всегда считал себя на площадке не столько режиссером, сколько отцом всех этих тедео, бо и натали: каждый фильм добавлял ему еще немножко детей и внуков, пусть на время, но добавлял.

А после этого фильма он ощутил себя осиротевшим.

Позже МакКой видел мелькавшие синие глаза в какой-то штампованной рекламе, а один раз ему даже показалось, что свидетель преступления в сериале, который смотрела по кабельному каналу миссис МакКой, странно похож на того мальчика Бо из его фильма. Но в титрах никаких знакомых фамилий не было, и режиссер подумал, что ошибся.

И вдруг недавно, вечером, в его отвыкшем от деловых звонков доме, тренькнул телефон.

- Грегор, думаю, от такой работы ты не откажешься, - с места в карьер начал Бенни Гоблер, голос которого МакКой едва узнал по прошествии времени, - кроме тебя, этого не сможет сделать никто.

И Бенни изложил замысел постаревшей, но не утратившей бульдожьей хватки мадам Казино: фильм о Тедео. Фильм о фильме. С теми же, кто был тогда. И даже с ним, МакКоем, самим, в кадре.

- Кто будет играть Ниши? - сухо осведомился МакКой.

- Кастинг проведет сама госпожа Ниши, - заторопился Гоблер, - она уже попросила меня и Ронни подумать о сценарии. Я хотел у тебя спросить, нет ли у тебя идей, как все это можно подать поинтереснее?...

- Поинтереснее? - брезгливо переспросил МакКой, ощущая, как со дна души поднимается к горлу тошнотворный гадливый комок, - Оставьте его в покое - это самое лучшее и самое интересное, что вы можете сделать.

- Эй, старик, ты что, я же шучу, - испугался Бенни, - это будет почти документальный фильм! Подумай, как интересно будет показать людям, до чего доводит их любопытство! Это же заставит их задуматься! Ты же всегда хотел, чтобы твои фильмы воспитывали? Отличный способ!

- Остальные согласны? - еще прохладнее осведомился МакКой.

- В офисе "Ревю" послезавтра состоится общая встреча - приглашены все, подтвердили, что придут, тоже все. Почти.

- И Бо Ренан?

- Ренан пока не подтвердился, но мы нашли его агента, и тот обещал связаться со своим подопечным. Грегор, да куда он денется! Он же без работы сейчас сидит, я узнавал... Придет! А встречу проводит сама мадам Ниши - можно непосредственно ей и задать все интересующие вопросы.

И МакКой сдался. Проглотив недовольство, пообещал прийти в "Ревю", а перед этим подумать над концепцией.

Положа руку на сердце, МакКою не хотелось бы, чтобы кто-то играл роль Тедео Ниши. Каким бы талантливым ни был актер, он все равно будет эрзацем и подделкой: возможно, зрители не знают, но для актеров самыми неблагодарными являются роли других актеров. Сыграть в эпизоде самого себя намного достойнее, чем играть другого реального персонажа: во-первых, не избежать сравнения с игрой оригинала. И, к сожалению, сравнение это заведомо будет не в пользу играющего, потому, что про плохих актеров фильмы не снимают. А во-вторых, сыграть признанного гения означает замахнуться на добровольную конкуренцию. Нужно быть Нуреевым, чтобы сыграть Рудольфо Валентино, иначе так и останешься в истории кинематографа всего лишь неудачницей, "которая не смогла сыграть Мэрилин Монро".

МакКой не хотел таких экспериментов. Ему не хотелось снимать пасторальные картинки - ведь он помнил все дни работы над тем фильмом поминутно, и розовых карамелек там не было. Были нервы, были сцепленные зубы, были взгляды, больше напоминавшие дуэль, чем миролюбивые посиделки. Снимать неправду МакКой не будет, а правда окажется слишком остро-болезненной, как воспалившийся аппендицит. Но, может быть, Гоблер прав, и людям надо, наконец, показать изнанку? Показать, до чего доводит любовь к сенсациям, погоня за рекламой, рейтингами, популярностью? Показать, к чему на самом деле приводит деятельность тех, кто считает себя фанатами, следя за своими кумирами и превращая их в заложников собственной же славы?

И МакКой придумал концепцию, которую предложит на встрече.

Не нужно актера на роль Ниши, скажет он. Мы сделаем иначе. Рассказ будет идти от первого лица: "ходить" и "говорить" будет камера. Актеры будут общаться с камерой, словно с человеком, а камера будет "поворачивать голову", "смотреть" на них, видеть все, что происходит вокруг, бежать, "закрывать глаза", читать статьи... при таком подходе можно использовать настоящие статьи - ведь тот, кто "за камерой", зрителю не виден, а в редких случаях отражений в зеркале можно использовать отснятый, но не вошедший в фильм материал с самим Тедео...

Рискованная затея? Да, возможно.

Зато это будет честнее. А уж придумать, как снять отчаянно бьющееся сердце на фоне трогательной музыки - в этом МакКою нет равных.

МакКой согласится работать только на таких условиях.

Снимать очередную сопливую хрень про красавчика для домохозяек он не будет.

Окончание главы