Терновый Венец Глава 50

Глава 50.

В конце концов разразилась война. И вместо того, чтобы убежать или уступить своей участи, Маркиз Тэрор решил сражаться. Его шансы на победу были ничтожны, однако он, казалось, держался за последние капли, оставшиеся от его гордости.

В любом случае, это не имело значения. Маркиз Тэрор будет побеждён, и остальная аристократия снова будет сражаться между собой, чтобы поглотить то, что осталось от него. Никс просто хотела, чтобы они были в таком отчаянии, в каком только могли.

Граф Филэтто держался за Ведьму. Никс сражалась в его боях и делала всё, что тот хотел.

Однако вместо того, чтобы опустошать особняки, Никс подводила к войне. Она хотела, чтобы другие аристократы самоуничтожились. Они хотели вложить деньги, продовольствие и войска в руки друг друга. Поэтому теперь, когда вокруг Маркиза Тэрор шла война, Никс сказала Графу Филэтто, чтобы он сначала поглотил небольшие силы, пока крупная рыба не нацелена на него.

Уговорить Графа Филэтто была крайне легко, поскольку он уже был слеп. И поскольку он, казалось, считал, что наращивание своих сил является приоритетом, Граф влюбился в удовольствие от проглатывания окружающих его людей.

Никс придавала ему сил, когда ощущала, что защита Графа Филэтто ослабевала. Она сокращала его численность, когда чувствовала, что его войско чрезмерно большое. Граф Филэтто вложил весь свой импульс в победные серии. Он получал всё больше и больше, и больше. И по мере того, как число аристократов уменьшалось, Граф становился всё более свирепым.

Когда Граф Филэтто начал войну, он стал действовать стремительно, без отдыха и колебаний. В результате, основная часть страны была встревожена. Они изо всех сил старались подавить его мощь. А нехватка таких средств, как войск, необходимых для ведения войны, заставила людей заключать союзы друг с другом. Точно так же, в то время, как Граф Филэтто наращивал свою силу, другие аристократы поглощали своё окружение и развивали свои собственные силы.

Все территории превратились в поле боя. Не было смысла взывать к прекращению огня. Если кто-то не хотел войны, у него не было выбора, кроме как добровольно сдаться или вести войну с более слабыми силами и постепенно наращивать силы, чтобы никто не посмел напасть на них.

Создание союзов было довольно мирным способом стать сильнее. Обычно они призывали в свои армии всех жителей территории. А если и этого было недостаточно, они захватывали окрестные земли и насильно пополняли население этого района своими войсками.

Естественно, недовольство и страх жителей провинции росли. Происходила глобальная трагедия. Их вербовали силой. Стало трудно увидеть молодых мужчин в деревне. Те, кому приходилось сражаться, чтобы защитить жителей территории, были заняты тем, что наполняли желудки оставшихся дворян своими жизнями. Независимо от того, погибали люди или нет, войска, которые должны были сражаться, были приоритетом.

Крики продолжались. Местные жители, пришедшие вмешаться в территориальные разборки, кричали от ужасающей реальностей. Лишь тогда они возненавидели правящий класс, а не тьму. Тьма не причиняла им никакого вреда, потому что это делали правители. Это была истина, которую больше нельзя было игнорировать.

Однако это был ещё не конец. Ибо вторжение монстров началось, беря начало извне. Континент становился всё шире и шире из-за постоянного насилия и войны, и монстры, которые ранее были оттеснены, внезапно начали групповые вторжения.

Чудовищам нравилась Тьма. Вот почему башня Ведьмы и лес кишели ими. Так что же происходит, когда те, кто используют силу Тьмы, намеренно закладывают и сгущают её?

Нынешняя ситуация подтвердила правильность ожиданий Никс. Монстры двигались так, как она хотела. Всё, что Ведьме нужно было сделать, это открыть им путь.

В конце концов, ад распространился как внутри континента, так и за его пределами. Люди оказались в ловушке.

Тем не менее, Сын Неба остался неподвижным. Однако, опасаясь, что они подвергнутся вторжению, безопасность всех дворцов, включая Небесный Дворец, была усилена. Возможно, после того, как ситуация в какой-то степени разрешится, последний дворянин, обладающий обилием сил за спиной, сможет вторгнуться во дворец.

Никс хотела, чтобы это был Граф Филэтто. Она пыталась сделать так, чтобы это произошло.

И поскольку подчинение монстра должно было быть сделано как государством, так и обычными гражданами, у Сына Неба не было другого выбора, кроме как разделить свои силы, чтобы защитить обе стороны.

Как обычно, рыцари ордена, где был Эван, начали уничтожать монстров. С самого начала Йохан был человеком, который работал лишь снаружи, уничтожая монстров, и он, вероятно, остался бы снаружи, если бы повстанцы не вторглись во дворец.

Вот почему Никс переместила монстров. Она намеревалась сделать это ещё более болезненным, она хотела, чтобы Эван был вовлечён во что-то другое, кроме войны. Поскольку ещё было не время, Никс не хотела сталкиваться с ним, и вместо того, чтобы убивать невинных людей, она заняла Эвана убийством монстров. Воин должен был прийти туда в день, когда на императорский дворец нападут.

Ведьма двигалась за Эваном.

Орден двигался туда, где появлялись монстры. Дорога была действительно ужасной. Лица у всех рыцарей были подавленными. Им было душераздирающе видеть лишь женщин, рыдающих в деревнях, где нет мужчин, кроме старых, умирающих стариков.

– Если они хотят сражаться друг с другом, почему они должны вовлекать в это невинных?

– Полностью поддерживаю! Что, чёрт побери, эти люди сделали не так?

Те, кого загоняли на войну и те, кто оставался в деревнях, хотели только выжить. И ужасными, непростительными вещами, которые обычные люди никогда не испытывали, сейчас подвергались обе стороны.

Поэтому, возможно, для рыцарей было лучше встретиться лицом к лицу с монстрами, чем быть втянутыми в войну. В конце концов, гораздо лучше было убивать монстров, чем своих сородичей.

Йохан и рыцари взяли на себя инициативу в борьбе с монстрами. Обычные люди, которые никогда раньше не сражались должным образом, были помещены как можно дальше назад. Это было сделано для того, чтобы его рыцари не пострадали, пытаясь спасти их, преграждая путь или затрудняя убийство монстров.

И Эван сражался так же яростно, как и любой другой стажёр.

Воин, с волосами ярче, чем у кого-либо другого, и глазами, сияющими ярче, чем у кого-либо другого, был прекрасен, когда сражался изо всех сил. Каждый раз, когда Эван взмахивал мечом, его кулаки сжимались, а мышцы рук и крепкие плечи разворачивались, словно на картинке. Его сжатая челюсть и проницательный взгляд были очень мужественными и излучали силу.

Его меч рассекал ветер и разрывал монстров на части. Больше, чем когда-либо, время, казалось, остановилось. Эван, который быстро рос и обладал более развитым сознанием, чем окружающие его люди, тайно воспринимался рыцарями как мужественный воин, действующий как их щит и меч. Он был похож на ангела, явившегося, чтобы спасти людей от ада на земле.

Также это было потому, что Эван сиял исключительно в мире, наполненном Тьмой, ибо Эван был благословлён Светом среди кромешного мира Тьмы.

Наблюдая за Эваном, Никс очень нервничала из-за внезапной перемены ситуации. Эван, который хорошо сражался, допустил ошибку.

– Угх… – Эван взмахнул мечом между двумя монстрами и потерял равновесие.

Монстр, не упустивший возможности, протянул свою длинную когтистую лапу к его лицу. Эван поспешно развернулся и попытался отступить, однако расстояние было слишком маленьким. Когти монстра были готовы разорвать лицо Воина. Глаза Эвана широко распахнулись.

Никс бросилась и схватила атакующего его монстра за руки и ноги. Когти монстра, которые нельзя было полностью блокировать лишь оцарапали щёку Эвана и прошли мимо него. Эван отвёл глаза и посмотрел на свою поцарапанную щёку. Его опущенные белые ресницы привлекли внимание Ведьмы, однако Эван быстро снова поднял глаза и бросился на монстра.

Его слегка нахмуренные брови, острые глаза и изогнутые уголки губ. Эван, который бежал со странным выражением лица, казалось, целился в Никс, поэтому она оставила монстра и отступила.

Это был необдуманный поступок, однако Никс испытала неприятные чувства по отношению к самой себе.

Я не должна была уклоняться от этого удара. Однако время ещё не пришло, – Никс попыталась утешить себя. Я должна избегать этого, пока не придёт время.

Кровь монстра просочилась в землю, где пряталась Ведьма. Эван, который уже легко справился с оставшимися монстрами, пригладил волосы, что щекотали его лоб и окинул взглядом туши монстров, лежащие вокруг него. Мокрые от пота волосы прилипли с одной стороны, открывая половину белого лба юного мужчины.

– Это могло обернуться катастрофой, – Эван коснулся своей щеки с озадаченным видом, возможно, сильно удивлённый нападением.

Застонав, он нахмурился, словно ему было очень больно. Никс очень сожалела об этом. Она боялась, что у Эвана мог остаться шрам, поскольку из раны сочилась кровь, однако понимала, что если бы она отреагировала чуть позже, то ему было бы ещё больнее.

Мне повезло, что я могу хотя бы так остановить монстра.

– Если бы я был немного медленнее… – забормотал Эван с облегчением на лице. – Нет, если бы его когти были немного длиннее? Нет. Это определённо было расстояние достаточно близкое, чтобы дотянуться до моего лица.

Я подумаю об этом позже, – с тяжёлым сердцем и склонённой головой Эван сел с озадаченным выражением лица. Однако времени на то, чтобы расслабляться, нет. Окружающая местность всё ещё опасна, да и количество вторгающихся монстров значительно.

Эван побежал назад, поправляя свой меч, а Никс последовала за ним на поле боля.

Эван явно был опытен и обладал превосходным природным чутьём и ловкостью. Таким образом, хоть в тренировочном лагере было мало людей, которые могли бы противостоять Эвану, в реальном мире он оказался особенно слаб. Йохан, казалось, оставил его позади себя, либо потому что знал это, либо потому что боялся, что ему может стать больно. Роль Эвана состояла не в том, чтобы разбираться с монстрами на передовой, а в том, чтобы добивать монстров, которых они пропустили или разбираться с монстрами, которые бросались на людей.

Однако, когда их число увеличилось, Эван часто совершал подобные ошибки. Либо давая монстрам возможность развернуться, либо теряя равновесие из-за расслабленности, что было так непохоже на него. Когда случались подобные моменты, Никс быстро помогала или останавливала атаки. Никто не мог отличить её от тени, поэтому Эван просто думал, что ему повезло, что он слишком хорош или что монстр плохо целился.

Количество монстров значительно уменьшилось с тех пор, как Эван начал сражаться с ними. Никс подала знак Руадану, который ждал позади монстров. Когда его Тьма начала отступать, то тоже самое сделали и монстры. Вот почему люди подумали, что монстры убегают.

– Монстры, монстры убегают!

– Ура! Мы победили!

– Преследуйте тех, кто убегает, до самого конца!

Монстры, которые отступали, попали в ловушку. Люди были опьянены победой, аплодировали и размахивали оружием.

В мгновение ока Эван, у которого было полно мелких ран, тоже заулыбался, увидев их действия. Это была улыбка, которая быстро исчезла, но она, безусловно, была яркой, невинной и милой, как в тот день, когда Эван впервые увидел тёмное облако Ведьмы, когда был юн.

Примечание автора новеллы:

Мне вдруг стало любопытно.

Что Вы хотите в счастливом конце?

Ведьма умрёт спокойно, а Воин будет жить долго и счастливо?

Ведьма останется с Воином, но не сможет умереть?

Я думаю, что действительно счастливый конец будет зависеть от того, что думает каждый человек.

Окончание главы