Терновый Венец Глава 31

Глава 31.

– Было бы неплохой идеей выйти сегодня.

– А?

Никс продолжала смотреть на растрёпанного Эвана.

После ужина мальчик сел у окна, пытаясь ощутить свет, и Ведьме не пришлось ничего говорить. Благодаря солнечному свету, окружающему Эвана, мальчик стал выглядеть ещё более белым, почти прозрачным. Никс смотрела на его белые волосы и красные глаза, но скоро отвернулась к окну. Несмотря на перемены в будущем, вызванные её разными решениями, возможности Эвана были почти на пределе.

Ведьма начинала терять терпение, потому что времени оставалось совсем немного, хоть и понимала, что ничего не может с этим поделать. Она боялась, что снова увидит молодого мужчину, покрытого ранами, и что снова продолжит жить жизнью, которая никогда не закончится, в бесконечном одиночестве.

Лучше бы немного поторопиться. Чтобы воспользоваться представившейся возможностью. Послать Эвана туда, где он увидит забор, которым будет не башня Ведьмы.

Я должна сосредоточиться на развитии его способностей. Поэтому сначала нужно выйти наружу, ведь идея обучения при ограниченном освещение в корни неправильна. Глупо учить Эвана, благословлённого солнцем, не показывая его при этом Солнцу.

Укрепив свою решимость, Никс схватила Эвана за руку. Мальчик посмотрел на неё с любопытством, но не протестовал. Чёрный туман окутал их обоих и вскоре рассеялся чистым ветром. Вместо заброшенной башни их приветствовали яркий солнечный свет и густая трава.

– О? Что это? Мы вышли на улицу? Так быстро? Вот так просто? – Эван мгновенно начал оглядываться, выплёскивая водопад вопросов.

Это была его первая телепортация, поэтому мальчик пытался проверить, твёрдая ли земля под его ногами, а его взгляд был переполнен восхищением и волнением. Вскоре Эван закрыл глаза и ощутил, как Солнце касается его. Этот расслабленный, радостный взгляд осветил и разум Ведьмы.

Ломающиеся лучи солнца всё ярче освещали юного Воина.

У меня был такой быстрый способ выйти, но я не могу понять, чего же я так боялась, что не желала выходить… – Никс, избегая высокой травы, прислонилась к башне и посмотрела на Эвана.

Мальчик, стоя неподвижно, принимал свет, возможно это было из-за солнца, которое он не видел уже долгое время.

Намного лучше будет позволить ему какое-то время наслаждаться досугом, а не вызывать у него головную боль уроками.

Эван, казалось, предоставил себя свету и ветру, но на самом деле он пытался контролировать свет, который был рассеян вокруг него, как Никс и учила. Результат был так велик, что девушке показалось, что мальчик определённо мог бы и сам улучшить свои навыки.

Однако Эван, который тренировался уже некоторое время, внезапно подбежал к башне, расчистил колючки и начал отодвигать камни. Ведьма собралась задать ему вопрос, потому что не понимала, что он делает.

– Я вышел спустя долгое время, поэтому собираюсь убрать их. Оставайся здесь. Я сейчас вернусь. Ты никуда не уходи! Хорошо? – продолжал настаивать Эван, пряча за спиной кувшин, ведь, кажется, ему было стыдно показать его Никс.

Девушка подумала, что ей нужно что-то сказать, но просто молча кивнула.

Эван вошёл в лес, а Ведьма отправила за ним тень, но, когда мальчик подошёл к ручью, он, вместо того, чтобы вымыть кувшин, поставил его на берег и сам вошёл в воду.

Если подумать, Эван даже не умывается как следует, – когда Никс поняла, зачем он пришёл туда, она быстро убрала тень.

Смотря на рой плывущих облаков, впервые за долгое время Ведьма тоже наслаждалась отдыхом.

Эван вернулся, когда Никс упивалась видом мира, не замечая течения времени. Его белые волосы прилипли к щекам и шее, а одежда промокла насквозь, так что девушка слышала шорох каждый раз, когда мальчик делал шаг.

Почему он так торопился, что даже не дал своей одежде высохнуть?

Ну, в любом случае, ему повезло, что он благополучно вернулся, – решила Ведьма и, принеся Эвану сухую тряпку, принялась вытирать ему голову.

Волосы мальчика казались слишком тонкими и прозрачными от воды, и Никс нравилось ощущать, как её пальцы скользят по ним, поэтому, сосредоточившись как можно сильнее, встряхивала ими волосы. Эван, стоявший неподвижно, слабо улыбнулся.

– Что случилось?

– Ничего… Ты ведёшь себя так по-матерински.

Мать. Да, я больше похожа на мать. Ни женщина, ни любовница. Молодой мужчина в моих воспоминаниях, возможно, и видел меня такой, но мальчик, стоящий передо мной сейчас, в лучшем случае видит меня в материнском свете.

Какие же чувства я испытываю к такому мальчику? На что я надеюсь? – жар бросился в лицо Никс. Ей стало смешно, что она испытывает привязанность к Воину, но ещё более неловко было ощущать то же самое к его младшему «Я», которое не знало её так, как его старшее «Я».

Ведьма, остающаяся в прошлом, смотрит в будущее, а не в настоящее. Нет, разве это считается уходом в прошлое? Просто потому, что я рисую молодого мужчину, который оставался в моей памяти? Неужели я действительно застряла там?.. – из-за этого неописуемого чувства, охватившего её, Ведьма не могла ничего сказать.

Поэтому говорить продолжил Эван:

– Когда я возвращался мокрым, мама обычно накидывала мне на голову полотенце и ворошила его. Она ругала меня, говоря, что я могу заболеть, если не буду просушивать волосы как следует. «Такого больше никогда не повторится», думал я… – голос Эвана выдавал одиночество, которое он ощущал.

Казалось, мальчик тоже думал о человеке, который остался лишь в его воспоминаниях. О его матери. Почему-то Никс ощутила облегчение.

Я не единственная, кто остался в прошлом.

– Иногда воспоминания сковывают меня. Я рада вспоминать эти счастливые эмоции, но мне грустно, что я не могу вернуться в те времена. Я чувствую себя счастливой, видя их такими, но думаю, что я бы предпочла забыть о них.

– Ты тоже чувствуешь то же самое, Никс? – когда вопрос Эвана остался без ответа, он продолжил свой монолог. – О, ты говорила, что прожила очень долго. Тогда у тебя, должно быть, больше воспоминаний, чем у меня. Должно быть, тебе гораздо больнее и печальнее. Когда ты вспоминаешь о них, тебе становится так же грустно, как и радостно, и это так же больно, как ты скучаешь по ним… С тобой всё в порядке?

Вопрос Эвана заставил руки Никс, которые стряхивали влагу с его волос, остановиться.

Это юный Воин, который, как я думала, не понимает Ведьму? Молодой мужчина в моей памяти закрыл глаза, так и не до конца поняв Ведьму. Однако мальчик, стоящий передо мной, прекрасно понимает боль и горе Ведьмы…

Что заставило его так сильно измениться? Стали ли изменения в моём поведении причиной этой разницы? – Никс посмотрела на нахмуренный лоб Эвана. Красные глаза, наполненные беспокойством, растопили её сердце.

Я ничего не могу с собой поделать. Как я могу оттолкнуть его прошлого, будущего или настоящего?

Как я могу… как я могу так нежно хранить его в разбитом сердце Ведьмы?

Эван, резко встряхнувший головой, чтобы избавиться от воды, сел под солнце и принялся вытираться в тёплом солнечном свете. Никс тоже села рядом с ним и начала читать, но вскоре мальчик принялся задавать множество вопросов:

– Интересно, почему вокруг башни так спокойно? Ведьмин Лес такой страшный, но это словно другой мир. Никс знает, почему так?

– Потому что вещи, созданные с помощью тёмных сил, не допускаются сюда. Ни монстры, ни чёрный туман, который накапливает их силу, не могут проникнуть сюда.

В башне живёт бессмертная Ведьма, которую не останавливают даже колючие лозы. Благодаря этому башня Ведьмы окружена совсем другим ландшафтом.

Эван кивнул, словно утвердился, а затем снова спросил:

– Тогда как же ты входишь и выходишь? Разве это сделали не для того, чтобы держать тебя взаперти?

Всё потому, что я совсем не тёмная.

Никс не ответила Эвану. Его последний вопрос так и повис в воздухе между ними, но мальчик держал рот на замке и больше не задавал вопросы.

Окончание главы