Терновый Венец Глава 42

Глава 42.

Тьма, которая окружала коридор, собралась вместе, становясь больше рядом с Ведьмой. Вскоре она раскрыла пасть, словно намереваясь проглотить и Императора, и Воина. Раскрылась тёмная пропасть, у которой не было ни дна, ни конца. Стоило Императору пошевелиться, как эта Тьма бросилась на него, желая поглотить.

Однако ещё до того, как Тьма успела поглотить его, её пронзил яркий свет. Это был свет Воина, который защищал Императора от Тьмы.

Его яркий свет рассеивает Тьму Ведьмы, – Никс была рада и благодарна, что Эван вырос таким и сейчас стоял по другую сторону от неё.

Он в состоянии убить меня. Как же я рада…

– Почему? Какого чёрта? – спросил Эван, крепче сжимая меч, что держал в руке. Его холодный и уязвлённый взгляд превратился в острый меч, вонзившийся в сердце Никс и вскоре разорвавший её на куски.

Если бы стало известно, что Воин знал Ведьму, корона, которая должна была быть торжественно вручена ему, немедленно превратилась бы в терновый венец. Однако здесь присутствовали лишь Ведьма, Император и Воин.

Император не сомневался, что Воин убьёт Ведьму, иначе возле него были бы ещё воины, которые защищали бы его тело, а не останавливали мятежников. Да и к тому же, обычный человек даже не может быть противником Ведьме, поэтому выбор Императора можно было посчитать мудрым.

Никс решила использовать то, что подготовила заранее:

– Ты поверил Ведьме?

Воин был заметно напряжён:

– Ведьма, которую я знал, не была такой. Она была доброй, тёплой, дружелюбной и любила людей. Она не была Ведьмой, но её заставили стать такой. Вот что я думал. Я ошибался, Никс?

Когда слово «Никс» слетело с губ Эвана, Никс закрыла глаза.

Похоже, Воин не хочет верить в сложившуюся ситуацию. Он хочет услышать что-то от меня. Чтобы получить подтверждение, что всё это сделала не я.

– Что ты делаешь?!

Крик Императора привёл девушку в чувство.

Я не могу разрушить всё, что сделала до этого. Это первый и последний шанс, – скривив губы, Ведьма заговорила:

– Какая жалость, что всё это время ты продолжаешь думать об этом, ты ничтожный человек.

Глаза Эвана широко распахнулись, но Никс продолжала игнорировать боль, плескающуюся в них:

– Я собиралась сделать это с самого начала. Я подумала, что если я буду трогательно слабой и достаточно доброй, настолько, что ты поверишь в меня, то ты не станешь вмешиваться в мои планы. Я думала, что ты уже всё понял. Человек, ты не можешь убить меня, как я и думала.

Никс ощущала сердечную боль, отражающуюся глубоко в глазах Эвана. Он не выказывал столько эмоций, сколько было во сне, и от этого ей становилось ещё грустнее.

Жаль, что именно он показал мне всё это.

– Никс, разве ты не желала нового мира? Разве ты не надеялась на прекрасный мир, а не на простую месть? Разве не поэтому ты хотела, чтобы я стал Воином?

– И ты в это поверил? – спросила Ведьма, презрительно усмехнувшись. – Смешной, скромный и ничтожный. Ты серьёзно думал, что я буду любить людей, которые лишь причиняли мне боль? Я сразу поняла, что ты будешь помехой. Поэтому и протянула руку, притворяясь доброй, а ты стал тщеславным, словно кто-то особенный. Какая жалость. Все люди такие, и ты ничем не отличаешься от них. Когда надежда угасает, они наполняются ещё большим отчаянием. Увидеть, как ты падаешь в пропасть… Не думаю, что мои усилия были напрасны.

Эван продолжал молчать. Император рядом с ним вздрогнул от беспокойства и закричал, однако Никс не услышала его слов. Ведьма продолжала говорить как можно более дружелюбным и участливым голосом:

– Всё, во что ты верил, было ложью, Воин. И всё же мне немного грустно видеть тебя в таком состоянии. Я дам тебе последний шанс. Это будет наградой за всё то удовольствие, что я получила с тобой.

– …

– Убей меня. Попробуй убить меня.

– …что? – напряжённый взгляд Эвана наполнился недоумением.

Никс надеялась, что это спровоцирует Воина, и он быстро отбросит свой меч. Она хотела сбежать от этой ситуации. Она хотела остановиться.

Это так ужасно, так ужасно, что Эвану придётся делать это…

– Давай, убей меня. Это первый и последний шанс для тебя. Твой меч может убить меня. Давай же, приставь этот меч к моему сердцу, Воин.

Когда Ведьма улыбнулась, лицо Воина исказилось. На нём появилось выражение, которое она никогда раньше не видела.

Даже если я была всего лишь Ведьмой, которая оставалась в его старых воспоминаниях, как сказки из детства, он всё равно открыл мне своё сердце и положился на меня. Но как же, должно быть, ему сейчас плохо и больно от того, что я внезапно изменилась и навалилась на него всем своим весом…

У Эвана был сложный взгляд и болезненное выражение лица, но вскоре оно сменилось ледяным, а затем он заговорил:

– Ты совершила ошибку, Ведьма. Надежда скоро исчезнет, но если ты пропустишь её, она в итоге станет оружием для преодоления отчаяния. Я гнался за концом и пришёл к этому месту. Какова бы ни была твоя цель, я должен поблагодарить тебя. Монстр, которого ты вырастила ради забавы, в конце концов проглотит тебя.

Однако, хоть Воин и целился в Никс кончиком меча, он не мог легко вонзить его. Как бы сильно Ведьма не жаждала света, слабый Воин не смог бы легко избавиться от её Тьмы.

– Как и ожидалось от тебя, слабак, ты ничего не можешь сделать. Твой последний шанс пришёл к концу, – Никс призвала Тьму.

Она легко прочла недоумение и агонию момента в расширившихся глазах Воина. Вот только Ведьма не была уверена, что даже если она вот так нападёт на него, то меч Эвана пронзит её сердце. Поэтому она направила чёрный меч, что возник в её руке, на Императора.

– Ваше… Ваше Высочество!

Меч Ведьмы с точностью пронзил сердце Императора. Ужасное ощущение передалось через её ладонь, что сжимала меч. Оно отличалось от того чувства, которое возникало, когда она вонзала меч в своё сердце.

На лице Императора отразилось удивление, возможно потому что он не думал, что Ведьма будет целиться в него. К тому же, он даже не думал, что она может быть так быстра. Большие глаза Императора дрогнули, но он не издал ни звука. Вскоре смерть подкралась к нему и кровь потекла из его рта:

– Кх… кха! – Император закашлялся.

Никс хотела надавить сильнее и наверняка лишить его жизни, но не смогла. Она теряла свои силы так же быстро, как и вытекающую кровь.

Когда Ведьме удалось опустить затуманенный взгляд, она увидела меч, торчащий из её тела. Прежде чем она нанесла удар Императору, меч Воина пронзил грудь Никс, но она привыкла к боли, поэтому не дрогнула. Однако белый свет мягко распространялся от меча, изгоняя Тьму Ведьмы. Она больше не могла выносить это.

Свет напомнил Никс о белой бабочке, к которой давным-давно взывал юный Воин. Реальность заключалась в том, что амулет, который Ведьма дала Эвану, горел светом и походил на белую бабочку, ниспосланную божеством, танцующую вокруг него.

Бабочка освещала лицо Воина, отгоняя от него окружившую их Тьму. Лицо Эвана, видимое в таком ярком свете, было очень красивым и успокаивающим.

Ибо он был единственной надеждой в мире и единственным Воином, который мог подарить Никс смерть, поэтому она была рада встретить его.

Когда девушка пыталась убить себя, кровь постоянно капала с меча и пропитывала пол. Было бесчисленное множество раз, когда она пыталась покончить с собой, но сейчас её охватило чувство, которое она никогда не испытывала.

Страх смерти. Никс также ощутила чувство свободы от того факта, что ей не придётся скучать по Воину, который, скорее всего, умрёт первым, если не убьёт её, и что ей не нужно больше бояться возможности того, что жизнь Воина пойдёт как-то не так.

Повернув голову, чтобы посмотреть на Эвана, Никс оказалась в ловушке его красных глаз. Они были такими же яркими и горячими как огонь, который сжигал Ведьму. Это было так, как если бы само солнце вынесло ей приговор.

И вновь, когда Воин сжал рукоять своего меча, сердце Ведьмы ещё раз обожгло. Его свет горел и растворялся в её теле. Боль, которая начиналась в груди Никс, распространилась по всему её телу. Это была не боль плоти, а боль сердца.

Вместо того, чтобы свет Воина угас, исчезала Тьма Ведьмы.

Да, это то, чего я так сильно хотела. Наконец-то всё закончится, и Ведьма будет существовать лишь где-то в сказках. С этого момента Воин будет жить долго и счастливо.

Воин оказался силён, преодолел шёпот Ведьмы и подарил луч надежды, который никогда не погаснет.

Но почему же так больно?

Внезапно кровь хлынула волной. Со спокойным выражением лица Воин вытащил свой меч. Кровь Ведьмы запятнала Эвана и окрасила его седые волосы.

Никс была полна печали и сожалений. Она думала, что в её теле большая дыра и всё – кровь, сила, жизнь, эмоции и мысли – выскальзывало через эту дыру.

Когда Ведьма медленно осела, она не упустила из виду неприятное выражение лица Воина. Подобно молодому мужчине из её воспоминаний, его руки и ноги были длинными и крепкими, они были достаточно надёжны, чтобы нести мир. Однако он не был тем молодым мужчиной, который любил Ведьму. Он не бы тем молодым мужчиной, который понимал Ведьму, который хотел увидеть её настоящую и в конце концов нашёл женщину, спрятанную под её оболочкой.

Воин пошевелил своими длинными, сильными руками и ногами, и приблизился к Императору. Он звал его, но Император уже давно перестал дышать. На лице Эвана застыло несчастное выражение лица.

Пребывая в бреду, Никс услышала за дверью радостные возгласы. И вскоре кто-то вошёл в комнату.

– О-отец… А-а-а-а-а! – девушка, которая кричала, то ли из-за Императора, то ли из-за Ведьмы, была в жалком состоянии.

Воин подхватил эту стройную, нежную и красивую девушку, так непохожую на Ведьму. Несколько рыцарей, услышавших крик девушки, вбежали в комнату. Это были Императорские гвардейцы.

Значит, повстанцы проиграли.

Какое облегчение, – подумала Никс, смотря на ноги Воина, поддерживающего девушку.

Словно в знак её желания добраться до них, кровь Ведьмы потекла в направлении Воина, но вскоре её затоптали гвардейцы.

Зрение постепенно расплывалось, и глаза Никс медленно закрывались. Она пыталась держаться, однако это было нелегко. Боль уже притуплялась, и Ведьма сильнее ощутила, что это последний раз, когда она чувствует его. Она даже не могла сказать, была ли это кровь или же слёзы на её глазах.

– Ведьма, ты же знаешь…

– Ведьма, Ведьма! Что ты делаешь?

– …Никс.

– Никс, я рад, что смог быть рядом с Никс.

Я тоже счастлива. Конец моей долгой жизни наполнен радостью. Вечность, которая считалась проклятием, наконец-то подошла к концу, – Ведьма закрыла глаза, вспоминая улыбку её Воина.

В голове Никс раздавался звонкий смех, но даже этот голос постепенно становился всё более и более туманным. И вскоре её обнимала лишь неподвижная тишина.

Окончание главы