Сила притяжения Глава 57. Ша, ша, ша (22)

Глава 57. Ша, ша, ша (22)

Не потревожив Ли Иньхан, они вдвоём снова легли в постель и завернулись в одеяло. Тело Нань Чжоу медленно нагрелось благодаря Цзян Фану, но он был не в очень хорошем настроении. Он думал о словах Се Сянъюя.

Раньше он не относился к этой проблеме очень серьёзно, но Се Сянъюй заставил его задуматься. Если бы… брат Фан и Иньхан знали его настоящую личность, их бы это заботило?

Нань Чжоу перевернулся. Он не любил что-то скрывать. Раньше он просто не чувствовал необходимости рассказывать об этом. Теперь он признался себе, что немного волновался. Это было его личное дело, и Нань Чжоу не знал, как рассказать о нём.

В темноте Цзян Фан смотрел в спину Нань Чжоу. Тот явно был несчастен. Цзян Фан, вероятно, мог догадаться о причине.

После долгого и нежного взгляда Цзян Фан сделал несколько глубоких и тихих вдохов. Он закончил подготовку своего ума и поднял руку. Он расстегнул застежку на своём чокере. Полоска соскользнуло по его шее и плечу на подушку, издавая тонкий звук, который привлёк внимание Нань Чжоу.

Нань Чжоу слегка наклонился.

– Ты ещё не спишь?

Цзян Фан тихонько рассмеялся.

Нань Чжоу пробормотал:

– Ах, я такой же.

Цзян Фан приблизился, его тёплое дыхание коснулось шеи Нань Чжоу сбоку. Он предложил с улыбкой:

– Если ты не можешь заснуть, я расскажу тебе сказку на ночь.

Нань Чжоу перевернулся.

– Хм, ты…

Он внезапно обнаружил, что украшение Цзян Фана не на месте. Слабый лунный свет за окном заливал тело мужчины, подчёркивая изящные линии и белый блеск его шеи. Это было идеально. И всё же на вершине этого совершенства была тёмная дымка.

Цзян Фан, похоже, не понял вопроса в глазах Нань Чжоу и начал свой рассказ.

– Ты знаешь, почему меня зовут Цзян Фан?

Нань Чжоу с любопытством хотел коснуться, но на полпути Цзян Фан остановил его.

– Цзян – фамилия моей матери. Моего отца звали Круз Монтолока.

Говоря это, Цзян Фан потянул его за запястье и провёл рукой по тёмной дымке на шее.

Полуприкрытые глаза Цзян Фана слегка дрожали, а другая рука на его сердце была горячей. Он сопротивлялся внутреннему стыду и сильному побуждению скрыть своё несовершенство, полностью обнажая сторону шеи. Нань Чжоу с любопытством потёр пальцами татуировку на шее.

Цзян Фан продолжал говорить, пытаясь стабилизировать своё настроение.

– Его инициалы такие.

K&M.

Нань Чжоу пальцами почувствовал татуировку на шее и слабый красный шрам под татуировкой. Кожа под его пальцами была тёплой и мягкой. Только кожа под татуировкой была тугой и тусклой из-за шрама.

Цзян Фан мягко сказал:

– Он мёртв уже много лет.

Нань Чжоу прижался к татуировке, осторожно потирая её, пытаясь ослабить странное напряжение.

– Ты выгравировал здесь его имя. Ты его очень сильно любишь?

– Да, я его очень люблю. Однако моя маленькая любовь несравнима с любовью моей матери.

_____________________

Детство Цзян Фана было очень счастливым. Он давно забыл род занятий своего отца, потому что в его ограниченной памяти отец был всемогущ.

Их семья жила рядом с небольшой церковью в Киевской области. У них не было никаких особых религиозных убеждений. Его единственной верой являлась его семья.

Отец отвёл его на всемирную выставку марок и научил его задавать вопросы на простом немецком об истории интересующей его старинной марки. Отец забрал Цзян Фана из начальной школы после того, как вышел с работы. Отец и сын делили киевский пирог с мясом на улице, обещая не рассказывать матери. Затем они возьмутся за руки и вернутся домой. Отец любил хоккей. Когда мать отказывалась покупать билеты, он обнимал мать и вёл себя как младенец.

По впечатлению Цзян Фана, его отец был богатым, ярким и энергичным украинским молодым человеком. Он был нежным, весёлым и всегда любил посмеяться.

Напротив, детское впечатление Цзян Фана о матери было очень простым. Всё, что он помнил, это то, что она была красивой. Это была красота, которую все хвалили. К тому же она очень и очень любила его отца. В детстве Цзян Фан думал, что это здорово.

Однажды утром в День святого Валентина его мать разозлилась, потому что не услышала, как отец сказал: «С Днём святого Валентина». Она намеренно много шумела при мытье посуды.

Господин Круз, который хотел оставить признание до вечера, предложил свидание, но его обидевшаяся мать отказалась. Когда Круз вышел из кухни, его сын только что закончил есть хлопья.

Маленький взрослый поднял голову и спросил по-украински:

– Наш ангел сердится?

Господин Круз ответил:

– Кажется, да.

Его маленький сын сказал:

– 100 гривен. Я помогу тебе прогнать ангела назад.

– Ой, что я слышал? Это хорошая сделка.

Маленький Лодока, восьмилетний Цзян Фан, похлопал его по талии. Затем Цзян Фан пошёл в свою комнату, быстро переоделся в костюм, схватил розу и направился на кухню.

– Юная красавица, – громко позвал он. – Пожалуйста, купи цветок.

Госпожа Цзян подошла и не могла удержаться от улыбки, когда увидела, как одет её сын.

– Маленький господин, скажи, пожалуйста, причину, по которой ты принёс мне этот цветок?

Цзян Фан серьёзно ответил:

– Я могу получить деньги и передать их своему отцу, чтобы он мог пригласить тебя на свидание.

Мать улыбнулась и похлопала его по голове. Затем она подняла глаза и посмотрела на господина Круза, стоящего позади него, улыбаясь, с лёгким покраснением на щеках. Цзян Фан увидел в её глазах лучшую любовь в мире. Поэтому с самого раннего возраста он представлял, что, если у него в будущем появится возлюбленный, он будет относиться к этому человеку по-доброму и делать его счастливыми каждый день.

Этому типу местоимения для возлюбленного его научил отец. Отец научил его, что любовь, независимо от пола, была подарком от Бога. В качестве подарка он должен смело показывать её и хвалить любимого, чтобы соответствовать ожиданиям.

Стремление Цзян Фана к этому подарку закончилось в год, когда ему исполнилось двенадцать. Летом это должно было быть счастливое альпинистское путешествие родителей и детей. Внезапный шторм разрушил всё. Господин Круз знал об изменениях в погоде. Он заметил аномалию заранее, когда собирался подняться на вершину горы. Опытный бывший президент альпинистского клуба поспешно повёл сына по самой удобной из известных ему туристических троп.

Он боялся, что дождь будет сильным, и они не смогут вернуться домой сегодня вечером. Тогда его жена забеспокоится, так как после свадьбы она никогда не ночевала одна. Однако господин Круз допустил серьёзную ошибку со своим прогнозом погоды. На полпути они попали под дождь.

Он поддержал маленького Цзян Фана, который был подавлен из-за того, что не смог достичь вершины. Он использовал большую часть дождевика, чтобы защитить сына от ветра и дождя, и пошёл по мокрой горной дороге.

Возможно, это произошло потому, что он слишком заботился о сыне, но господин Круз, который шёл по склону горы, ступил на влажную почву и поскользнулся. Он поспешно ступил на землю у обрыва. Просто эрозия, вызванная проливным дождём и постоянным ветром, давным-давно сделала эту зону необычайно мягкой. Его тело неудержимо упало к подножию утёса!

Сердце маленького Цзян Фана внезапно опустело, и он инстинктивно протянул руку, чтобы схватить отца за руку. Он просто переоценил свои силы. Отец и сын упали вместе.

Тело Цзян Фана было маленьким, и виноградные лозы на краю утёса спасли ему жизнь. Однако виноградные лозы не смогли удержать падающее тело его отца. Цзян Фан оказался подвешен примерно в десяти метрах от вершины утёса, его тело свисало со скалы.

Щёки мальчика были покрыты кровоточащими царапинами, а руки и ноги – в синяках различной степени. Боль была настолько сильной, что он не мог пошевелиться. Он не осмелился пошевелиться. Малейшее движение заставляло корни в скалах лозы сдвигаться, засыпая его голову большим количеством земли.

Всё, что он мог сделать, это ждать.

Команда спасателей прибыла через три дня после того, как его мать сообщила об их исчезновении. Цзян Фан выжил в адских 72 часах, ев корни растений, выпивая мутную дождевую воду и напевая про себя.

Разбитое тело отца было найдено у подножия утёса только неделю спустя. Его мать чуть не упала в обморок от слёз. Она отказалась проходить любые формальности, отказываясь признать, что безжизненное тело перед ней было её мужем. В конце концов, она закричала, и её утащили, чтобы сделать укол.

Слёзы Цзян Фана почти высохли на краю обрыва. Его нынешнее «я» просто застыло, когда он подписывал подтверждение наличия тела перевязанными руками, которые дрожали.

Тем не менее, посреди ночи, когда он проснулся от сильного беспокойства и пришёл в ванную, он увидел мать, которая висела в воздухе и всё ещё плакала. Он бросился обнять мать за ноги, израсходовав все свои силы, чтобы поднять её. Потому что вспомнил, что отец умер из-за того, что он не мог удержать его. Мать же завязала петлю тугим узлом.

К счастью, на этот раз спасение Цзян Фана увенчалось успехом. Его мать лежала на полу, дыша очень тихо, как будто пыталась задохнуться. Цзян Фан не осмеливался слишком громко плакать. Он просто встал на колени перед матерью, прикрывая её горло, поцарапанное верёвкой, и позволяя слезам падать на пол.

– Не оставляй меня, – он тихо всхлипнул. – Мама, не оставляй меня.

Глаза матери были пустыми, и она не могла его видеть. Она только пробормотала имя его отца. Госпожа Цзян потеряла любимого человека, и у неё отняли большую часть души. Вскоре её уволили из магазина, где она работала, за длительные и необоснованные прогулы. Единственный источник денег в семье оказался потерян.

Его отец твёрдо верил в естественную и безудержную жизнь. Он не покупал страховку и имел только один сберегательный счёт на университет для Цзян Фана. Однако медицинские расходы и сборы за найм поисково-спасательных групп растратили эти средства.

Только после некоторых расчётов Цзян Фан обнаружил, что у него пропали деньги на обучение. Более того, если бы не было доходов, то они не смогли бы пережить эту зиму на Украине. Он больше не мог ходить в школу.

Таким образом, двенадцатилетний Цзян Фан решил бросить школу. Он подделал удостоверение личности и начал свою карьеру на неполной ставке. Цзян Фан думал, что хочет сопровождать свою мать в этот самый трудный период времени. Как только его мать придёт в себя, у него точно появится шанс вернуться в школу.

Цзян Фан не ожидал, что любовь его матери не будет тёплой или вечной. Она была переполненной, чрезмерной, бесконечно горящей. Вскоре она стала одержима всем, что могло отключить её разум. Сигареты, алкоголь и запрещённые наркотики.

Цзян Фан заметил развращённость матери, когда обнаружил, что ничего из денег, которые он принёс домой, не было внесено на сберегательный счёт. Сначала он серьёзно уговаривал маму. Поначалу она тоже была убедительна.

Она горько плакала, извиняясь перед Цзян Фаном, говоря ему, что любовь к отцу довела её до безумия. Она сказала, что до сих пор не верит, что его отец ушёл. Цзян Фан сопровождал её, когда она плакала.

В итоге этот цикл не закончился. Его мать повторяла свою жизнь с зависимостями: ужасная жизнь – болезненное признание – признание её бесконечной любви – всё заново. В этом продолжительном цикле Цзян Фан медленно перестал плакать.

Он научился прятать деньги. Его мать тоже научилась воровать. Он научился прятать деньги на улице и не брать их домой. Его мать научилась занимать деньги, позволяя сборщикам долгов приходить к двери и заставляя Цзян Фана вынимать бумажник.

Так они проводили дни, мучая друг друга, но не могли отпустить.

Цзян Фан не хотел отпускать тепло своего детства. Отец ушёл, а мать стала такой. Как он мог оставить это в покое?

В один день…

Из-за своего лица и внешнего вида Цзян Фан получил огромные чаевые и с радостью забрал их домой. Но когда он открыл дверь, он пнул полупустую винную бутылку. Посуда и рвота громоздились в раковине. Его мать прислонилась к дивану, её мысли явно пребывали в беспорядке.

Цзян Фан выдержал это, закатал рукава и пошёл к раковине. Затем он почувствовал запах крепкого алкоголя в комнате и, наконец, не смог этого вынести. Он включил кран на максимум и сказал матери:

– Мама, забудь папу. Я не хочу, чтобы алкоголь причинил тебе боль… В этом мире у тебя есть не только папа. У тебя также есть я. Пожалуйста.

Позади него не последовало никакого ответа. Цзян Фан опустил голову и продолжил мыть посуду, желая дать матери время подумать.

Вымыв посуду и вытерев капли воды с рук, он оглянулся и был потрясён, обнаружив…

Его мать холодно стояла позади него, держа фруктовый нож, на котором всё ещё оставался яблочный сок. Она была красавицей. У неё растрепались волосы, но она всё ещё оставалась красавицей. Однако мать в тот день выглядела как призрак. Её пронзительные крики и холодный острый край на его шее создали бесчисленные кошмары для Цзян Фана в последующие годы.

– Ты явно убил его. Почему ты хочешь, чтобы я забыла о нём?!

– Ты забыл о нём?!

– Запомни это для меня! Помни!

Она прижала голову сына к разделочной доске, хватая его за волосы, и использовала нож для фруктов, чтобы вырезать инициалы его отца на шее ребёнка. Если бы она слегка отклонилась или надавила немного сильнее, Цзян Фан, вероятно, больше не дожил бы, чтобы видеть её такой.

Цзян Фан спокойно лежал на разделочной доске без всякого сопротивления. Это было похоже на то, как он ждал спасения на скале, ожидая своей судьбы. К сожалению, этого не произошло. Его мать выбросила нож для фруктов, залитый свежей кровью. Она крепко схватилась за волосы и расхаживала по комнате взад и вперёд.

Цзян Фан медленно встал. Он сидел на холодном твёрдом полу, схватив бумажное полотенце и постепенно вытирая кровь, запачкавшую его ключицу. Он подумал: «Конечно, это бесполезно».

Через десять минут мать подошла с сигаретой во рту и вывела его за дверь. В дальнем углу соседнего квартала она нашла китайский тату-салон без лицензии. Она втолкнула всё ещё истекающего кровью Цзян Фана внутрь.

Мрачное и красивое лицо клиентки, а также неловкое состояние ребёнка, которого она вытолкнула перед собой, шокировали татуировщика. Он спросил:

– Гость, у тебя есть какие-нибудь нужды?

Рука матери сильно дрожала, когда она держала сигареты. Белый дым выходил из её красных губ и скрывал глаза за туманной преградой. Похоже, она хотела полностью заблокировать свой обзор, чтобы не видеть кровь, капающую с шеи Цзян Фана.

– Он слишком скучает по отцу. Преврати для него это имя в татуировку.

Поскольку лицензии нет, здесь не много табу или правил. Они сделают всё за деньги. Художник-татуировщик увидел, что Цзян Фан не возражал и не спрашивал многого.

– На этой стороне шеи много нервов, – намекнул он. – Будет больно.

Увидев, что ни клиентка, ни ребёнок не ответили, он начал молча готовить свои инструменты. Цзян Фан лежал на стерильной кровати и ничего не ответил, когда игла пронзила его шею. Как будто он совсем отупел.

Художник-татуировщик похвалил его.

– Смелое дитя.

Длинные ресницы Цзян Фана моргнули. Всё его лицо выглядело деревянным, как будто он был красивой марионеткой.

– Спасибо.

В тот день исполнилось четырнадцать лет со дня рождения Цзян Фана.

Несколько дней спустя он носил повязку на шее и подавал тарелки в ресторане, когда его заметил второй владелец подпольного казино. Прошло две недели специальной подготовки, и Цзян Фан погладил угол своего глаза, на котором была нарисована слеза в форме розового сердца, глядя на себя в зеркало. Кролик осталась очень довольна своей работой.

– Как насчёт этого? Хорошо выглядит?

Цзян Фан улыбнулся и повернул голову, улыбка в его глазах была искренней, вплоть до лицемерия.

– Это выглядит хорошо. Спасибо тебе, сестра.

Он отказался от намерения спасти дух своей матери. По крайней мере, он подарит ей лучшую жизнь. Он начал искать способ выжить.

Окончание главы