Вход в систему «Ладонь Будды» Глава 31

Глава 31 — Смерть.

 – Монашек.

 – Могу я задать тебе вопрос?

Через какое-то время принцесса наконец-то смогла успокоиться, и поэтому она решила задать Су Циню вопрос.

 – Задавай, – непринуждённо сказал Су Цинь.

Его вообще не интересовала эта принцесса империи Тан.

В конце концов эта юная принцесса была лишь десятилетним ребёнком, и так как Су Цинь не был “любителем детишек”, он, обычно, даже не удостаивал её лишним взглядом. При этом ему было слишком лениво даже с ней разговаривать (кривоватый перевод с китайского).

 – Как ты думаешь, империю Тан можно спасти?

Принцесса начала нервозно озираться по сторонам. Она словно хотела убедиться, что в округе никого нет. И удостоверившись в этом, она перешла на шёпот и задала Су Циню этот вопрос.

 – Можно ли спасти империю Тан? – Су Цинь взглянул на принцессу.

Су Цинь никак не ожидал, что принцесса задаст ему именно этот вопрос.

Если бы она спросила насчёт спасения императора Тана, Су Цинь бы это понял, но она и на самом деле спросила насчёт спасения всей империи Тан.

 – Это будет зависеть от смерти императора Тана.

Су Цинь подумал насчёт этого вопроса в течение некоторого времени, и затем он произнёс:

 – Если император Тан, перед своей смертью, сможет сослать всех принцев, попутно назначив кронпринца, то империя Тан сможет просуществовать ещё, как минимум, век.

Тон, с которым Су Цинь произносил эти слова, был нейтрально-равнодушный. Как если бы тема буквального изгнания и убийства принцев, была сродни с темой приготовления рисового обеда. Вот насколько просто он относился к этому делу.

Если бы хоть какие-нибудь люди услышали бы текущие слова Су Циня, из-за них, они бы, как минимум, остолбенели от страха. Да даже аббат Хуй Вэнь побледнел бы от его слов.

Ведь даже обычные мастера боевых искусств первого ранга не осмелились бы комментировать действия принцев подобным образом.

Но, вопреки всему, принцесса и на самом деле довольно-таки сильно задумалась над словами Су Циня. Затем она покачала головой и сказала:

 – Это невозможно. Моих братьев поддерживает куча министров и королей.

 – Как только моим братьям вынесут смертельный приговор, короли и министры тут же восстанут. И из-за них, при дворе, возникнут кровопролитные беспорядки.

 – Тогда очистите дворец и от них! – медленно проговорил Су Цинь.

Выражение на лице принцессы слегка изменилось.

Короли были независимы, и империя не могла их полностью контролировать. Поэтому, если они и вправду смогут “убрать” королей – это точно принесёт огромную пользу империи Тан, как в правлении, так и в целом.

 – Монашек, у тебя довольно-таки ясный взгляд на всё происходящее.

Маленькая принцесса пронзительно посмотрела на Су Циня.

Спустя месяц.

Свита императрицы Ли попрощалась с аббатом Хуй Вэнем.

И когда аббат Хуй Вэнь узнал, что императрица Ли, со свитой, наконец-то сваливают, он тут же собрал всех глав залов, и они постарались как можно быстрее выпроводить императрицу Ли из Шаолиньского храма.

  – Императрица Ли возвращается во дворец в такое неспокойное время... Там что-то произошло? – глава зала архатов нахмурился, и он проговорил эти слова глядя на удаляющуюся карету.

 – Этот монах слышал некоторые новости о евнухе Чжао и императоре. В них говорилось, что евнух Чжао, кажется, нашёл таинственный способ, что позволил ему продлить жизнь императору, еще на пару лет, – прошептал глава дисциплинарного зала.

Когда глава зала архатов об этом услышал, он не мог не воскликнуть:

 – Евнух Чжао и действительно талантливый человек. Он более чем компетентен. Не говоря уже о том, что он достиг вершины первого ранга. Он и вправду глубокоуважаемый человек!

 – Ладно, нам нет смысла копаться в чужом грязном белье, – аббат Хуй Вэнь осмотрел глав залов и мрачно проговорил.

С отъездом императрицы Ли и всей её свиты, Шаолиньский храм в очередной раз вернулся к своей прежней тихой жизни.

Су Цинь так же смог вновь обрести покой.

И в один из дней, спустя несколько месяцев, Су Цинь внезапно кое-что почувствовал. Его фигура начала мерцать, и он практически в мгновение ока оказался перед личными покоями главы зала разнорабочих.

Его божественное чутьё обволокло покои, и Су Цинь тут же понял, что сейчас происходило внутри; даже магическая дверь не смогла остановить его божественное чутьё.

Используя божественное чутьё, Су Цинь понял, что жизненная эссенция главы зала разнорабочих с каждой минутой становилась всё слабей.

Су Цинь молчал.

Если состояние главы зала разнорабочих не улучшится, то вскоре он умрёт.

Глава зала разнорабочих лично привёл Су Циня в зал разнорабочих. И если бы не он, Су Циня, возможно, даже бы не приняли в Шаолиньский храм.

 – Глава зала... – Су Цинь слегка вздохнул. Он открыл дверь и медленно вошёл внутрь.

 – Ох, Чжэнь Гуань... – глава зала разнорабочих открыл глаза. Он посмотрел на Су Циня и, улыбнувшись, произнёс: – Как неожиданно, что именно ты оказался рядом, когда я нахожусь на последнем издыхании.

 – Глава зала, у вас остались какие-нибудь нереализованные желания? – спросил Су Цинь.

 – Желания?

Глава зала разнорабочих покачал головой:

 – Я прожил практически сто лет. Когда я был ещё мальчишкой, я использовал меч, чтобы предаваться любовным утехам. И когда я вступил в Шаолиньский храм, я уже насладил всём, чем я только мог. Так чего же ещё я могу желать?

Глава зала разнорабочих был как открытая книга. Он посмотрел на Су Циня и сказал:

 – Когда ты только вступил в Шаолиньский храм, десять лет тому назад, уже тогда я понял, что ты отличаешься от других “сирот”.

 – Некоторое время назад ко мне внезапно обратился представитель семьи Су. И он попросил отпустить тебя в светский мир. В тот момент я наконец-то понял, что ты и вправду не являлся сиротой. Ты прибыл в Шаолиньский храм, дабы избежать катастрофы.

Су Цинь молчал.

А насчёт того факта, что он являлся членом семьи Су, Су Цинь и не думал этого скрывать.

 – Я уже рассказал о тебе аббату. Так что, если ты захочешь вернуться в светский мир, никто тебя здесь насильно держать не будет.

Голос главы зала разнорабочих становился всё слабее и слабее:

 – Ладно, возвращайся назад. В течение некоторого времени я хочу побыть один.

 – Хорошо.

Су Цинь кивнул и закрыл за собой дверь. Но, он не стал уходить. Вместо этого он начал молча ждать за дверью.

Су Цинь не уходил до тех пор, пока аура главы зала разнорабочих полностью не рассеялась.

На следующий день.

Аббат Хуй Вэнь и главы залов пришли в зал разнорабочих.

И пару дней спустя.

Аббат Хуй Вэнь лично пришёл к Су Циню, и он спросил: не хочет ли Су Цинь вернуться в светский мир.

Естественно, то, что говорил глава зала разнорабочих перед смертью, было правдой. Он рассказал аббату Хуй Вэню о ситуации с семьёй Су, и об обстоятельствах жизни Су Циня.

 – Аббат.

 – Как только я вступил в Шаолиньский храм, светский мир перестал иметь для меня хоть какое-нибудь значение.

Су Цинь отказался.

Для Су Циня Шаолиньский храм был сундуком с сокровищами, из которого он мог постоянно доставать божественные пилюли, божественное искусства и секретные техники.

Поэтому Су Цинь не будет покидать Шаолиньский храм, до тех пор, пока он не станет поистине непобедимым. Лишь когда он будет сильнейшим человеком в этом мире, он отсюда уйдёт.

После смерти главы зала разнорабочих, дни Су Циня стали печальней и длинней.

И если быть честным, то смерть главы зала разнорабочих слегка повлияла на Су Циня. Тем не менее, она с новой силой зажгла в нём желание: как можно быстрее стать сильнее.

Ведь если он оставит всё, как есть. То спустя триста семьдесят лет он будет подобен главе зала разнорабочих; он попросту умрёт от старости.

И, очевидно, Су Цинь не желал подобного исхода.

Прошёл еще один год.

Весь прошедший год Су Цинь тщательно оттачивал внутреннюю силу. Ведь завершив её оттачивание, он закончит приготовления к будущему прорыву. Лишь достигнув предела в божественном чутье, внутренней силе и закалке тела, он сможет стать архатом.

«Внутренняя сила берёт своё начало в теле культиватора. Поэтому, каким образом в ней можно было достигнуть предельной трансформации?»

Су Цинь продолжал размышлять насчёт этого дела.

Он уже закалил тело прокультивировав [божественное искусство “непобедимая ваджра”] и [технику лунной закалки тела].

А для того, чтобы достичь предела в божественности, он прошёл долгий путь. Он использовал бесчисленное количество пилюль божественного накопления, чтобы прокультивировать божественность. И затем, он её сконденсировал и объединил посредством пилюли божественного объединения. Таким образом он получил божественное чутьё.

А что до трансформации внутренней силы, которая брала своё начало в теле, что он уже трансформировал...

Су Цинь не имел ни малейшего понятия, как это сделать. Даже после двойной трансформации, он всё еще об этом вообще ничего не знал.

За прошедший год Су Цинь вошёл в Систему, через зал бодхи, бесчисленное количество раз. И за эти входы он даже получил десяток пилюль божественного объединения.

Но, он так и не смог получить такую лекарственную пилюлю, что помогла бы ему трансформировать внутреннюю силу.

«Возможно мне следует отправиться на обратную сторону горы?»

Су Цинь бросил взгляд на обратную сторону горы Шаолиньского храма.

Обратная сторона горы являлась запретной зоной Шаолиньского храма. Именно там заключен демонический Будда, что практически уничтожил Шаолиньский храм девятьсот лет тому назад.

В течение последний нескольких лет Су Цинь становился сильнее не по дням, а по часам. И поэтому он начал посещать такие запретные зоны Шаолиньского храма, о посещении которых он раньше даже и не задумывался. Он начал периодически заходить там в Систему. И единственная запретная зона, куда всё еще не ступала нога Су Циня, была обратной стороной горы...

Окончание главы