Пытаясь приручить злого Повелителя [ЯОЙ] ✅ Глава 30. История Цао Санцуя

Глава 30. История Цао Санцуя.

История Цао Санцуя была долгой, и Лю Сумэн изо всех сил старался не уснуть.

«Моя мать была из известного ордена, - сказал мужчина низким и драматичным голосом, - Но она сбежала с красивым мужчиной и обещанием приключений. Ну, ты же знаешь, как это бывает с такими женщинами, - усмехнулся он. - Он бросил ее всего через несколько лун!

«С такой глупой женщиной, воспитывающей такое отродье, как я, было неизбежно, что я стал таким, какой я есть сейчас. Видишь ли, я человек, который любит приключения. Не могу усидеть на одном месте и всегда должен быть в движении. Моя мать, она была дерьмовой женщиной, хотя и не была особенно злой. Тем не менее, благодаря ей, я чувствовал, что у меня так много потенциала, который просто пропал даром, понимаешь? Например, она должна была просто оставить меня в каком-нибудь уважаемом ордене, где я мог бы учиться у великого учителя. Представь себе человека, которым я мог бы стать.»

В этот момент Лю Сумэну показалось, что он может перегнуться через стол и свернуть мужчине шею. Как он смеет так неуважительно относиться к своей матери! Но у него были хорошие манеры, поэтому он говорил только холодным, ледяным тоном: «Она твоя мать. Даже если у нее есть свои недостатки, она сделала все возможное, чтобы вырастить тебя. Не будь неблагодарным.»

Цао Санцуй, как начинал понимать Лю Сумэн, был человеком бесстыдным и черствым. Он пожал плечами и продолжил: «Конечно, но она все еще была ужасной мамой и не очень умной женщиной», когда он поднял глаза и увидел, что Лю Сумэн все еще смотрит на него тем острым, раздраженным взглядом, он ухмыльнулся и снова наполнил чашу вина Святого Меча из Слоновой Кости.

Он продолжал рассказывать Лю Сумэну экстравагантные истории, приобретенные и потерянные украденные сокровища. О мужчинах и женщинах, которых он пробовал на вкус и с которыми общался: «Нань Эцзян была диким существом! Самое милое и нежное личико, можно подумать, что она невинная кукла, но эта женщина ночью была сумасшедшим зверем! Даже заставила меня побегать за своими деньгами!»

Лю Сумэн хотел промыть уши: «Заткнись. Не говори больше, ты меня раздражаешь, - проворчал он раскачивающемуся краснолицему Цао Санцую.

Бродячий заклинатель рассмеялся. К тому времени еды на их столе уже было мало, а вокруг стояли пустые кувшины из-под вина. Его, казалось, не особенно беспокоило пасмурное настроение Лю Сумэна: «Я так много путешествовал, что мне кажется, что идти больше некуда. Многие люди говорят, что этот континент большой, но для меня он довольно мал.»

«Это потому, что ты презирал слишком многих людей»,-вздохнул Лю Сумэн, вырывая наполовину полную чашу вина из рук Цао Санцуя. В конце концов ему пришлось вытащить этого человека из заведения, и он почувствовал, что такой порядок событий был раздражающе знакомым. Лю Сумэн снова вздохнул. Была причина, по которой он любил пить в одиночестве.

Небо уже потемнело, когда Лю Сумэн тащил Цао Санцуя в ближайшую гостиницу.

«Тебе понравилась моя история?» он рассмеялся в плечо Лю Сумэна, моргая затуманенными глазами, когда споткнулся о твердую хватку Святого Меча из слоновой кости.

«Нет.»

«Ахахаха, хорошо. Это не моя история.»

Лю Сумэн остановился, чувствуя, как усиливается желание дать этому человеку пощечину, он практически вскипел. «Почему ты здесь? В Болинге.»

Цао Санцуй напевал, его голос превратился в жалобный звук: «Я хочу уехать далеко.» Он посмотрел на спокойную речную воду со стороны улицы.

Это было верно, Цао Санцуй исчезнет с этого континента после своего появления в Болинге. Эта река текла наружу, чтобы присоединиться к вечно бурному морю, где существовали таинственные слухи о чудесной земле, полной золота, экзотики и иностранных держав.

Затем он посмотрел на Лю Сумэна и ухмыльнулся: «Ты знал, что отец Сяо Жун - капитан Вечного Корабля-Призрака? Это единственный корабль, который может безопасно пройти сквозь непроницаемый шторм.»

«...» Лю Сумэн тут же бросил Цао Санцуя. Тело этого мужчины громко ударилось о мощеную камнем дорогу.

«Ай, ай, ай!»

Этот! Дегенерат! Значит, он преследовал Сяо Жун только из-за своих эгоистичных желаний!? «Ты отвратителен», - проклял он этот бесполезный кусок мусора. Если он правильно помнил, разве там не был замешан еще и ребенок!? Неужели от этого мусора та бедная девушка действительно забеременела?

«Эй, эй, Святой Меч из Слоновой Кости…» Цао Санцуй усмехнулся и заскулил, хватаясь за ноги Святого Меча из Слоновой Кости, бесстыдно умоляя: «Не оставляй меня здесь, что, если я умру? Это было бы плохо для твоей кармы, тебе не кажется? .. Эй, не бросай меня просто так.»

Лю Сумэн не хотел ничего этого слышать. Он пнул этот кусок мусора и зашагал прочь.

Только для того, чтобы развернуться и бесцеремонно подхватить стонущего Цао Санцуя, как будто он был простым мешком риса.

«Тьфу, тьфу, будь нежен! Я хрупкий…» Цао Санцуй пошевелился под хваткой Лю Сумэна.

«Заткнись, или я снова тебя уроню.»

Угроза сработала, и Лю Сумэн был вознагражден достаточным молчанием, пока не смог свалить пьяного Цао Санцуя в гостинице. Достаточно хорошо, что он выполнил свою часть работы и не будет поражен какой-либо отрицательной кармой.

На следующий день Лю Сумэна одолевали сомнения. Только обещание бесценного сокровища, которое, несомненно, порадовало бы Юаня Сюэланя, побудило его остаться. При любых других обстоятельствах он бы давно бросил этого раздражающего, вызывающего головную боль извращенца.

«Каков твой план?» - нетерпеливо спросил он.

Цао Санцуй шмыгнул носом: «У меня так болит голова, что я хочу умереть.»

Лю Сумэну было все равно, и он безжалостно повторил: «Каков твой план?»

Даже утром в городке Болинг было довольно оживленно: рыбаки толпами покидали доки, махая на прощание своим женам и детям, которые выстроились вдоль улиц, чтобы купить фрукты и овощи.

«Эй, Святой Меч из Слоновой Кости, почему ты не проявляешь ко мне терпения? Я сломаюсь при такой скорости.»

Лю Сумэн был очень терпелив: «Каков твой план?» Медленно они направлялись к резиденции на берегу реки, довольно высокому зданию, где жила семья Чу.

«Я думаю,…Я буду угрожать покончить с собой. Этого должно хватить, верно? Если она думает, что я могу покончить с собой от горя, она дважды подумает, прежде чем бросить меня, верно?»

На этот раз Лю Сумэн больше не мог сопротивляться своим порывам и ударил Цао Санцуя ногой сбоку, достаточно сильно, чтобы оставить синяк.

«Ой!» Бродячий заклинатель заскулил, слезы навернулись на его глаза, когда он надулся так сильно, как только мог. Лю Сумэн едва удержался, чтобы снова не ударить мужчину: «Но это работает!»

«Имей больше достоинства.»

«Но достоинство не позволит мне прокормиться!»

«Подумай о чувствах других.»

«Не похоже, что другие люди думают о моих!»

«Зачем им это? Если ты будешь так себя вести.»

«Я ...» Цао Санцуй плакал и скулил, но у него закончились оправдания, «Это просто моя индивидуальность, я ничего не могу с этим поделать.»

Лю Сумэн почувствовал, как его бровь дернулась: «Постарайся немного сильнее», - сказал он с раздражением, прежде чем вытащить Цао Санцуя из его жалкого положения скорчившегося и потащил его вперед, к резиденции Чу. «Подумай еще о том, что сказать, перестань быть трусом» Разочарование, которое поднялось внутри, было грязным и густым.

Хотя он презирал характер этого Цао Санцуя, ему хотелось верить, что он не совсем безнадежен и что личность человека не похожа на истину, высеченную в камне. Должна была быть какая-то форма спасения, возможного искупления.

Всю оставшуюся часть прогулки Цао Санцуй был нехарактерно тих. Лю Сумэн молился, чтобы этот человек размышлял о своих поступках, а не просто, молча предавался своим горестям. Судя по тому, что он до сих пор наблюдал от Цао Санцуя, это не было полностью исключено.

Резиденция Чу была большим и внушительным сооружением, и все же слуг было довольно мало. Кроме старой леди, которая впустила их, больше никого не было видно, кроме Сяо Жун с каменным лицом, которая приветствовала их внутри.

Она высоко держала голову, губы были поджаты, но за ее храбрым лицом все еще виднелись покрасневшие глаза и дрожащие пальцы, когда она сжала руки в кулаки под длинными шелковыми рукавами. «Кто сказал, что ты имеешь право появляться здесь?» она сказала так громко, как только могла, слова эхом разнеслись по широкому и просторному залу. Несмотря на ее жалобы, чай был подан.

«Сяо Жун!» Цао Санцуй был чрезмерно нетерпелив, бросаясь навстречу с распростертыми для объятий руками. Все, что он получил, - это удар слева по лицу, при ударе раздался резкий хлопающий звук.

«Сядь, ты, собака! И не подходи ко мне близко!»

Цао Санцуй неохотно отступил и опустился на колени рядом с Лю Сумэном, опустив голову от разочарования и стыда. Сяо Жун налила Лю Сумэну чашку чая и изо всех сил старалась не обращать внимания на надутого человека, стоявшего рядом со Святым Мечом из Слоновой Кости. «Прошу прощение за мое вчерашнее поведение… Я не могу поверить, что я сделала такую вещь. Вы должны простить страдания беременной женщины. Иногда я забываюсь.»

Лю Сумэн мгновенно почувствовал себя неловко, когда принял чай из ее рук. Но до этого момента он также был раздражен, и слова дались ему немного легче, чем обычно: «Есть травы, которые помогут с этим.»

Она улыбнулась ему, но это не совсем дошло до ее глаз: «Спасибо за беспокойство, но я в полном порядке. Эти вещи все равно не подействовали бы на меня из-за моего особого телосложения.»

Особая конституция? «Что вы имеете в виду?»

Она улыбнулась ему и ничего не ответила. Вместо этого ее внимание переключилось на мужчину, который повесил голову, как побитая дворняга: «Что касается тебя, ты действительно думаешь, что имеешь право приходить ко мне после того, что ты сделал? Если ты здесь, чтобы извиниться, то я не хочу этого слышать!»

«Дорогая…Я действительно не делал этих вещей! Я не знаю, откуда до тебя дошли такие странные слухи, но зачем мне искать этих проституток низкого класса, если у меня есть ты?»

Нет, но после того, что пришлось пережить Лю Сумэну на днях, это звучало в точности как нечто похожее на персонажа Цао Санцуя! Он больше не хотел это слушать.

«И ты хочешь, чтобы я поверила во что-то подобное? Ты исчез на целую ночь и вернулся, пахнущий дешевым вином и цветами. Я даже слышала сплетни от местных девушек, которые смотрели на меня с жалостью в глазах. Как ты думаешь, что я чувствую по этому поводу? У меня даже ребенок в животе из-за тебя и твоих собачьих привычек. Мне действительно следует прервать эту мерзкую затею как можно раньше».

«Это уже слишком! Нет необходимости заходить так далеко!» - воскликнул Цао Санцуй, лицо его побледнело, тело дернулось вперед.

Хотя Лю Сумэн мог понять ее чувства отвращения и разочарования, он также подумал, что, возможно, это заходит слишком далеко: «Юная мисс, хорошенько подумайте об этом.»

Но его слова не приветствовались. Сяо Жун также обратила свой гнев на Лю Сумэна: «Что? Ты думаешь, что имеешь право на мнение о ребенке этого дегенерата? Как ты думаешь, ты можешь говорить мне, что делать?» Воздух внезапно стал гнетущим, и Лю Сумэн пожалел, что открыл рот.

Но нет! Он не должен молчать. Это была прекрасная возможность попрактиковаться в разговорной речи лучше! «Нет. Я не. Но вам... - он запнулся, но остался непреклонен, - следует подумать об этом. Это невинное дитя внутри вас.»

Сяо Жун вряд ли была впечатлена: «Невинный маленький монстр, рожденный из семени бесполезного человека! И даже тогда, ты действительно думаешь, что этот ребенок сможет прожить счастливую жизнь? В человеческом мире нет места ребенку, рожденному вне брака!»

«Тогда мы должны пожениться!» - воскликнул Цао Санцуй.

«Как бы ни так!» Сяо Жун взревела в знак протеста.

Лю Сумэн не мог не заметить ее интересный выбор слов. «Всегда есть способы жить хорошо. Вы - мать этого ребенка. Каковы бы ни были обстоятельства ребенка, ваш долг - обеспечить ему надлежащий уход.»

«Вот именно!» Вмешался Цао Санцуй.

Сяо Жун прищурила глаза, ее рукав был поднят, чтобы скрыть ее кипящее выражение лица: «И что вы, два дурака, знаете о воспитании детей? Вы являетесь родителями?»

«Нет. Однако…»

«Что касается этого…»

«Тишина!» Она взревела, хлопнув руками по деревянному полу. Теперь она откровенно рычала, на ее лице появились черные полосы и клыки вместо зубов. Даже пара оранжевых ушей и полосатый хвост также появились, шурша взад и вперед в ярости.

Окончание главы