Мой господин Страус Глава 5. Соседи по парте

Результатом недавних похождений Гу Минси и Пан Цянь стали обмороженные ноги, что не могло не расстроить мальчика.

Зима — самое нелюбимое время года Гу Минси. И его ненависть легко можно объяснить. В связи с наступлением холодов мальчику приходилось носить плотную теплую одежду, которая ощутимо затрудняла его движения ногами, а порой даже раздеться самостоятельно предоставляло для ребенка большую проблему, и ему приходилось просить о помощи. Еще одной весомой причиной не любить зиму было отсутствие возможности ходить босиком.

Несмотря на то, что Ли Хань связала для сына специальные теплые носки с открытыми пальцами, Гу Минси надевал их редко, предпочитая держать предметы исключительно босыми ногами. Мальчик умывался, чистил зубы, кушал… и все это он делал ногами. С момента страшного события в его жизни прошло уже пять с половиной лет, из которых два года были посвящены изнурительным тренировкам, благодаря которым, даже не имея рук, Гу Минси рос самостоятельным ребенком.

Обмороженные пальцы ужасно зудели, но мальчик терпел, не решаясь их почесать. У него уже случалось обморожение, и он хорошо помнил свою ошибку. Тогда, еще не зная последствий, Гу Минси расчесал ужасно зудевшие покрасневшие ноги. Зуд прекратился, а вместо него появились кровоточащие ранки, и из-за его вмешательства заживление затянулось.

Начался урок труда, и учитель уже раздал задание. Приближался новый год, и ребятам было предложено сделать поздравительную открытку для своего соседа по парте. Превозмогая зуд, Гу Минси, держа правой ногой ножницы, сосредоточено вырезал фигуру из плотного листа бумаги. Мальчик не любил этот предмет. Использование ножниц и других подручных средств давались ему с трудом. В особенности Гу Минси не любил групповые проекты. Даже когда он желал поучаствовать, другие ребята из класса чувствовали некую неловкость и не знали, как себя вести.

Но даже будучи учеником начальной школы, Гу Минси никогда не капризничал и не обижался на своих одноклассников. В свои одиннадцать лет мальчик уже знал главную истину: всегда найдутся люди, которые не смогут его принять. Такие люди сочтут его странным и даже жалким, но Гу Минси не в праве их судить. Доказывать он им тоже ничего не будет.

Все это время Пан Цянь молча наблюдала за действиями друга. Часть парты Гу Минси была ниже стандартной, и когда Пан Цянь повернулась к нему, чтобы посмотреть, справляется ли Гу Минси с поставленной задачей, то сразу же заметила, что края бумаги были обрезаны неровно, а движения друга медленными.

— Гу Минси, давай я помогу тебе? — тихо спросила девочка, а затем добавила, — Ты некрасиво обрезал, я не хочу такую страшную открытку.

Услышав предложение подруги, мальчик обрадовался, но его радость тут же сменилась разочарованием, когда девочка продолжила свою фразу.

— Значит, не бери, — спокойно ответил Гу Минси.

— Пф, — фыркнула Пан Цянь. — Тогда и я тебе свою не подарю.

— Ну и ладно, — Гу Минси опустил голову. — Не очень-то и хотелось.

— И мне!

Оба обиженно отвернулись. Прошло порядка десяти минут, и Пан Цянь, ухватившись за пустой рукав друга, жалобно проговорила:

— Гу Минси, помоги мне нарисовать открытку, мои рисунки все портят…

Подняв голову, Гу Минси едва заметно усмехнулся:

— Так она же не для меня, поэтому мне все равно.

Девочка на мгновение задумалась и спустя пару секунд снова обратилась к соседу по парте:

— А я ее тебе подарю. Ты очень красиво рисуешь, пожалуйста, помоги.

— Если эта открытка для меня, то ты сама должна ее разрисовать. Зачем мне открытка с моим же рисунком? — улыбнулся мальчик.

После вопроса Гу Минси девочка озадаченно почесала затылок:

— А если моя открытка получится некрасивой из-за рисунка?

Мальчик покачал головой, а затем мягко улыбнулся и сказал:

— Ничего страшного.

Когда урок подошел к концу, Гу Минси и Пан Цянь обменялись открытками, а когда прозвенел звонок, к ребятам подошел Цзянь Чжэ.

— Гу Минси, пойдешь в туалет? — спросил Цзянь Чжэ.

— Да, — кивнул Гу Минси.

Мальчик надел обувь и поднялся из-за парты.

И хотя многие из одноклассников не смогли общаться с мальчиком из-за его нестандартного тела, он все равно смог встретить хороших товарищей.

Цзянь Чжэ и Лю Ханьлинь были хорошими друзьями Гу Минси. Когда Гу Минси пошел в первый класс, в результате ампутации рук мальчик не мог совершать самостоятельно многие действия. Особо остро стояла проблема использования туалета, поэтому на первом родительском собрании учитель Ли спросил родителей мальчиков, сможет ли кто-то из их сыновей помогать Гу Минси.

Тогда многие родители сразу же отказались, охарактеризовав такую помощь как непристойную и слишком хлопотную. Кто-то оправдывал свой отказ плохим влиянием такой помощи на учебу их детей. И только родители Цзянь Чжэ и Лю Ханьлиня сразу же согласились помочь. Отцы поговорили с мальчиками и убедили их в необходимости помогать Гу Минси, объясняя это тем, что он абсолютно такой же мальчик, как и они сами.

С тех пор мальчики поочередно помогали Гу Минси с походом в туалет. Гу Минси не мог самостоятельно стянуть и надеть брюки и полагался на помощь своих одноклассников. Спустя некоторое время мальчики сблизились и стали хорошими друзьями.

Гу Минси старался не ходить в туалет по-большому в школьном туалете, но в моменты, когда терпеть не было возможности, он просил учителя сопровождать его. Попросить о помощи одноклассников в такие моменты он не решался.

Мальчик был довольно послушным и исполнительным, но даже с его покладистым характером бывали случаи неповиновения.

После несчастного случая новая глава его жизни началась со страха. Гу Минси, который в одночасье лишился обеих рук, должен был научиться жить в современном мире, не отдаляясь от социума.

***

Как и сейчас, в то время Ли Хань многое недоговаривала сыну. Когда мальчик только отошел от наркоза после операции, он понял, что его тело перевязано бинтом, а руки полностью отсутствовали. Плечи сильно болели, страх подступал все ближе, и маленький мальчик не мог не расплакаться. И когда он спросил маму, куда делись его руки, Ли Хань, сообщила ему, что их забрал доктор, чтобы вылечить, и когда он закончит, то обязательно вернёт обратно.

Лежа на больничной койке, мальчик прищурился и спросил:

— Они будут совсем как новые?

— Конечно.

— И когда их сделают, я снова смогу пользоваться руками? — посмотрев на маму, поинтересовался мальчик.

— Да, — Ли Хань со всей любовью посмотрела на сына, сдерживая слезы, и погладила его по голове.

— А если их не получится надеть обратно? — продолжал задавать вопросы Гу Минси.

— Такого не случится, — покачала головой женщина. — У тебя очень хороший доктор, и пока ты будешь послушно выполнять все указания и вовремя принимать лекарства, он будет лечить твои ручки, а когда закончит, наденет их тебе обратно.

— Я буду послушным и обещаю все выполнять, — улыбнулся мальчик.

Он не мог не поверить словам Ли Хань и с нетерпением ждал, когда же настанет тот самый заветный день.

Изо дня в день, лежа на больничной койке, Гу Минси нетерпеливо спрашивал маму:

«Мамочка, почему мои руки еще не вылечили?»

«Мам… может они про них забыли?»

«Давай спросим доктора, когда он придет, почему мне еще не вернули мои руки».

«Мамочка, у них не получилось? Даже если они немного их испортили — ничего страшного. Пусть просто наденут такие, какие есть, я очень скучаю по своим рукам!»

И когда врачи и медсестры приходили, чтобы перебинтовать его тело и провести осмотр, мальчик стойко терпел боль, а после осмотра довольно улыбался и говорил врачу:

— Тетушка доктор, поторопитесь и вылечите мои руки, хорошо? Мне ведь еще в школу идти.

Но однажды маленький Гу Минси тихо спросил у Ли Хань:

— Мамочка, какое сегодня число?

— Почему ты спрашиваешь? — Ли Хань посмотрела на сына.

Женщина знала, что мальчик еще плохо разбирался в датах и числах, и не поняла, к чему он все это спрашивает.

— Я смогу пойти в школу первого сентября? — также тихо спросил Гу Минси.

На дворе уже давно была осень, но Ли Хань снова солгала сыну.

— Пока рано, Минси, — ответила женщина.

Со временем к Гу Минси стало приходить осознание реальности. Мальчик становился все более молчаливым и совсем не был похож на того сияющего ребенка в предвкушении возвращения своих маленьких ручек, каким был в самом начале.

— Мам… ведь их никогда не вернут? — спокойно спросил Гу Минси.

Стоило женщине услышать вопрос сына, по ее лицу потекли слезы, Ли Хань была не в силах держать всю боль в себе, как делала это несколько месяцев.

Стараясь говорить как можно спокойнее, не желая еще больше ранить мальчика, Ли Хань тихо ответила:

— Минси, доктор только что сказал мне, что твои ручки были так сильно повреждены, что у него не получилось их починить…

— Но он же обещал..! — расплакался Гу Минси. Глазами, полными слез, мальчик посмотрел на Ли Хань и уточнил, — Значит, у меня больше не будет рук?

Ли Хань кинула, но тут же постаралась успокоить мальчика:

— Нет, доктор сказал, что чуть позже они смогут сделать для тебя механические руки. Они будут точно такими же, как твои настоящие…

— Механические руки? — глаза мальчика удивленно округлились. — Как у Трансформеров?

В то время все мальчики как один смотрели нашумевший мультфильм «Трансформеры». И слова Ли Хань вновь затронули сердце сына, ведь иметь две механические руки совсем как у трансформеров было круто. И когда Пан Цянь вместе с мамой навестили его в больнице, Гу Минси гордо сообщил девочке, что в будущем у него будут механические руки, которыми он сможет делать все, что угодно, а также они смогут стрелять пулями и изменять форму.

Воодушевленная рассказом друга Пан Цянь коснулась своей пухлой ручкой плеча Гу Минси и спросила:

— Они наденут их сюда?

— Угу!

— А больно не будет? — поинтересовалась девочка.

— Оу… наверное, немного будет болеть, — задумался Гу Минси, но тут же довольно воскликнул, — но я совсем не боюсь боли!

— А ты дашь мне поиграть с ними? — в предвкушении захлопала ресницами Пан Цянь.

— Конечно, но только не забудь мне их вернуть, — радостно закивал Гу Минси, но через мгновение немного поник. — Эти врачи обещают, но слов своих не держат. Они сказали, что вылечат мои руки, но в итоге так и не вылечили. На самом деле… я не хочу механические руки, я хочу свои… настоящие.

***

После уроков, когда ребята собирались домой, Гу Минси сообщил друзьям, что на зимние каникулы поедет в Шанхай.

— А зачем? — спросила Пан Цянь.

— Не знаю, — пожал плечами Гу Минси, пнув камушек под ногой. — Так папа сказал.

От недавнего снега не осталось и следа. Когда друзья шли домой по знакомой дороге, Пан Цянь почувствовала запах сладкого картофеля и тут же полезла в карман за мелочью.

— Будешь сладкий картофель? — поинтересовалась девочка у Гу Минси.

Гу Минси молча покачал головой.

— Тогда маленький возьму.

Пан Цянь подошла к дедушке, продающему сладкий картофель, и протянула ему пятьдесят цзяо*:

— Дедушка, можно мне маленькую упаковку сладкого картофеля?

П.п.: Цзяо  — денежная единица Китая, по стоимости ниже юаня.

Дедушка-продавец посмотрел на Пан Цянь, а затем полез в духовку за сладким картофелем. Сперва старик вытащил из духовки небольшую порцию, снова посмотрел на девочку и положил картофель обратно в духовку. Чуть позже его взгляд привлек стоявший поодаль Гу Минси. Старик снова взял небольшую порцию, но тут же положил ее обратно.

— Деточка, у меня нет таких маленьких порций на пятьдесят цзяо. Почему бы тебе не потратить один юань и купить порцию побольше? Так ты сможешь поделиться картофелем со своим другом.

Но у Пан Цянь было всего пятьдесят цзяо.

— Тогда не буду брать, — девочка убрала деньги в карман и собралась уходить, когда ее окликнул Гу Минси.

— Пан Цянь, у меня есть деньги. Достань из кармана и купи порцию за юань.

— Не надо мне тут подачек! — возмутилась Пан Цянь.

— Тогда купи мне, а я просто с тобой поделюсь, — спокойно ответил мальчик.

На этих словах личико Пан Цянь просияло от радости. Забравшись рукой в карман друга, она вытащила оттуда один юань.

Купив картофель, друзья продолжили свой путь. Пан Цянь с удовольствием поедала свой сладкий картофель, и, вспомнив их разговор, спросила:

— А папа везет тебя в Шанхай к родственникам?

— Не уверен. У нас нет родственников в Шанхае.

— Тогда просто отдохнуть?

— Возможно.

— Мой папа уже был в Шанхае, — набрав полный рот картофеля, проговорила девочка. — Он сказал, что поезда, которые там есть, создаются из стали с нашего завода.

— Мне папа тоже об этом рассказывал, — кивнул Гу Минси. — А ты уже ездила на поезде?

— Нет, — покачала головой Пан Цянь. — А ты?

— И я. Но в этот раз у меня появится такая возможность, когда поеду в Шанхай.

— Как вернешься, обязательно расскажи мне, как тебе поездка.

— Договорились.

— Хочешь немного? — девочка протянула упаковку со сладким картофелем. — Ты сказал, что мы поделим эту порцию, но, если ты сейчас откажешься, я точно все съем сама.

Мальчик невольно посмотрел на свои свободно свисающие вниз рукава и покачал головой:

— Я не буду, ешь сама.

— Но почему? — девочка непонимающе посмотрела на друга.

— Я не голоден, — Гу Минси дернул плечом и, обогнав подругу, быстро зашагал вперед.

Но Пан Цянь не собиралась так просто отпускать мальчика, и последовав за ним, догнала его и поднесла к его рту дольку картофеля:

— Съешь кусочек! Тебе понравится, это же такая вкуснотища!

Гу Минси пытался увернуться от рук Пан Цянь, но вскоре сдался и откусил кусочек картофеля.

— Ладно! Вот, я откусил немного.

— Вкусно?

— Да… — кивнул мальчик.

Девочка рассмеялась. В это время на велосипеде мимо ребят проехала женщина из Золотого Комплекса, она весело улыбнулась детям и крикнула мальчику:

— Эй, Минси! Не играйте на дороге, это опасно. Поторопись и отведи свою женушку домой.

— Обязательно, тетушка Чжун! — спустя несколько секунд ответил Гу Минси.

Когда тетушка Чжун уехала достаточно далеко, Пан Цянь посмотрела на друга и спросила:

— Зачем ты ей ответил? Вот моя мама ее терпеть не может, говорит, что она всякую чушь во дворе несет.

Гу Минси молча посмотрел на подругу, но ничего не ответил.

Эта женщина действительно была немного странной и не упускала возможности посплетничать. Кроме того, она была единственной, кто до сих пор называл Пан Цянь «женушкой» Гу Минси. И даже после их ссоры с Цзинь Айхуа госпожа Чжун не изменила своего поведения.

— До несчастного случая вы прям были не разлей вода. Ты и присматривала за мальчиком, подвозила его, относилась как к родному сыну. А теперь, стоило стать Гу Минси инвалидом, ты сразу отреклась от своих слов и поступков. Тебя так задевает, что я назвала твою дочь «женушкой»? Неужели малыш теперь недостаточно хорош для твоей дочурки? А ты не забывай, что именно она причастна к его несчастью, — именно эти слова тогда сказала госпожа Чжун в ответ на возмущения Цзинь Айхуа.

В ответ Цзинь Айхуа закатала рукава и уже приготовилась к драке, но ее остановил супруг.

— Если кто-нибудь из нашей семьи посмеет посмотреть свысока на Гу Минси, пусть этого человека в тот же час поразит молния. Гу Госян — мой хороший друг с юных лет и мой названный брат. Сейчас он в отъезде, поэтому я, Пан Шуйшэн, позабочусь о Гу Минси, пока его нет! Я отношусь к Гу Минси, как к собственному сыну. Но наши дети еще совсем малы, поэтому впредь прошу не говорить о них в таком ключе. Если, повзрослев, они действительно полюбят друг друга и захотят связать себя узами брака, я с радостью приму их союз! — публично заявил Пан Шуйшэн.

— Пан Шуйшэнь! Что ты несешь? — сердито толкнула в бок мужа Цзинь Айхуа.

— Помалкивай лучше, если не хочешь позор на семью навлечь! — сердито ответил жене мужчина.

О разговоре родителей Пан Цянь и Гу Минси ничего не знали. Но с того самого времени Цзинь Айхуа возненавидела Чжун Сяолинь и часто нелестно отзывалась о ней. Женщина также объяснила своей дочери, что все слова Чжун Сяолинь — полнейшая чушь и слушать их ей не нужно.

Что касается Гу Минси и его ситуации, на это у родителей Пан Цянь были абсолютно разные взгляды. После года реабилитации Гу Минси пошел в первый класс вместе с Пан Цянь, его отец все еще находился заграницей, и Пан Шуйшэн приложил немало усилий, чтобы обеспечить достойную жизнь не только своей дочери, но и сыну друга. Мужчина попросил плотника изготовить специальный письменный стол для Гу Минси по индивидуальному заказу, и даже уговорил учителя разрешить своей дочери сидеть за одной партой с Гу Минси.

Будучи совсем маленькими детьми, ни Пан Цянь, ни Гу Минси не противились решению родителей. И вот уже почти пять лет ребята сидят за одной партой.

Вечером за ужином Цзинь Айхуа спросила дочь:

— Вам по пути сегодня встретилась Чжун Сяолинь?

— Да, — кивнула Пан Цянь, и тут же добавила, — но я с ней не разговаривала.

— В следующий раз просто игнорируй ее, — давала наставления женщина, попутно подкладывая еду в тарелку девочки. — Эта сумасшедшая заявила мне сегодня, что видела, как вы с Гу Минси, счастливые, играли на улице. Ты кормила его сладким картофелем, и складывалось впечатление, что вы отлично ладите. Что за чушь несла эта женщина?

Пан Цянь молча ковырялась в тарелке, не зная, что ответить матери.

— Айхуа! — сердито окликнул ее Пан Шуйшэн.

— Что? — женщина даже не посмотрела в сторону мужа, продолжая расспрашивать дочь. — Ты правда кормила Гу Минси сладким картофелем?

— Нет, — девочка покачала головой. — Я сама его ела.

Женщина выжидающе посмотрела на дочь, а затем спокойно добавила:

— С каждым годом ты становишься все взрослее. Гу Минси — мальчик, и даже если вы сидите за одной партой уже много лет, вы не должны слишком сильно сближаться, понимаешь?

— Угу, — кивнула девочка, все еще ковыряя палочками содержимое тарелки.

— К счастью, окончив начальную школу, вы пойдете разными путями, — Цзинь Айхуа не могла скрыть довольное выражение лица.

— Почему? — Пан Цянь посмотрела на женщину.

— Еще ничего не решено, — оборвал жену Пан Шуйшэн. — Поэтому не говори того, чего не знаешь.

— Пап…

Услышав слова матери о том, что вскоре они с Гу Минси больше не смогут учиться вместе, в душе Пан Цянь закралась необъяснимая тревога, и девочка даже хотела заплакать, но сдержалась.

— Кушай, — спокойно ответил мужчина, обращаясь к дочери. — Это будет еще нескоро, нечего переживать заранее.

На следующий день Пан Цянь все рассказала Гу Минси.

— Я не знаю, мне о таком не говорили, — пожал плечами мальчик.

— Неужели ты переедешь учиться в Шанхай?! — обеспокоенно спросила девочка. — Ты должен спросить родителей!

— А что случилось? — мальчик внимательно посмотрел на девочку. Видя ее беспокойство, ему очень хотелось улыбнуться. — Ты же всегда жаловалась, что я плохой сосед. Если я перейду в другую школу, тебе больше не придется сидеть со мной, разве тебя это не радует?

Девочка захлопала ресницами, обдумывая слова друга.

— Ну да… тогда мне не придется ходить с тобой вместе в школу, я не буду больше ходить за обедами для нас… Не буду помогать тебе ни в чем, ни надевать пальто, ни завязывать шнурки, ни повязывать шарф…

— Ну вот, — мальчик посмотрел на подругу и улыбнулся. — Разве это плохо? Ты же всегда жалуешься, что я доставляю тебе неудобства.

— Хорошо… хорошо, — подумав, девочка внезапно в раздражении выкрикнула: — Ни черта хорошего!

Услышав слова подруги, Гу Минси немного нахмурился, а улыбка сползла с его губ:

— Панпан, когда ты так выражаешься, ты становишься копией своей мамы…

Окончание главы