Мой господин Страус Глава 4. Никаких «если»

Пан Цянь сидела за партой, подперев рукой подбородок, погруженная в размышления. Она никак не могла забыть слова Гу Минси о том, что собственный отец стыдится его.

Казалось бы, слова не могут ранить, но эта совсем небольшая фраза, словно острый кинжал, вонзилась в девичье сердце. Девочка уже давно привыкла к своенравности друга, но все равно не могла отрицать тот факт, что стоит ему выйти за пределы Золотого комплекса, и Гу Минси тут же становится объектом всеобщего внимания.

Может, именно поэтому дядюшка Гу никуда не брал Гу Минси? Но ведь Гу Минси не боялся выходить на улицу и совсем не страшился любопытных взглядов.

Он всегда охотно посещал все школьные мероприятия, будь то прогулки и киносеансы или же спортивные состязания. После школы они с Пан Цянь частенько ездили в парк или библиотеку. Единственное, что не могло не удручать — любопытные люди, которые в угоду удовлетворения собственного интереса, приставали с расспросами, что случилось с его руками.

Это действительно сильно раздражало. Эти люди были незнакомы ребятам, и общение с ними не приносило никакой радости. В особенности раздражали люди постарше, которые стремились не только завалить вопросами бедного Гу Минси, но и пытались потрогать искалеченные плечи мальчика. А когда он уворачивался от их рук, тут же вздыхали, говоря, как им жаль.

Большего всего из этого Пан Цянь раздражало, что Гу Минси всегда горделиво смотрел на людей вокруг. Мальчик никогда не рассказывал в красках, как ожидалось от ребенка, о несчастном случае, а лишь кратко отвечал: «Когда я был помладше, меня ударило током».

Но даже после его ответа многие продолжали бы настаивать: «Сколько тебе было лет?»

«Шесть лет» — равнодушно отвечал Гу Минси.

Всякий раз, когда девочка слышала ответ друга, ее настроение тут же портилось. В таком случае она начинала подталкивать Гу Минси или тянуть за свободные рукава, сердито приговаривая: «Идем, а то опоздаем!»

Пан Цянь и представить не могла, что так сильно будет переживать из-за простого разговора на улице. На самом деле, каждый раз, когда люди интересовались, что произошло с Гу Минси, к девочке возвращались воспоминания о том летнем дне. Она желала забыть как страшный сон, что произошло в тот жаркий летний полдень, но не могла.

В сердце каждого есть закрытый сосуд сожалений. Стоит человеку столкнуться с какой-то неприятной ситуацией, он сразу же начинает сетовать и рассуждать: «Если бы я так не поступил, ничего этого сейчас не произошло».

Пан Цянь размышляла точно так же. Девочка полагала, что если бы она тогда не бросила ту летающую тарелку, и она не упала бы на ту  высокую полку, с Гу Минси было бы все хорошо. Он был бы самым обычным учеником. Или стал бы еще более выдающимся, и дядюшка Гу гордился бы своим сыном и рассказывал бы о своем ребенке всем и каждому.

Но даже будучи таким, какой он сейчас, он уже получил награду за участие в математическом конкурсе Хуа Луогэна*. Рисунки, которые он рисовал ногами, были в сто раз круче тех, которые Пан Цянь рисовала руками. Одного из его сочинений заняло призовое место в муниципальном конкурсе. Его напечатали в альманахе детских эссе, который продавали в книжных магазинах.

П.п: Хуа Луогэн — известный китайский математик, в его честь назван один из математических конкурсов.

А если бы того несчастного случая не было, если бы Гу Минси не полез за тарелкой, каким бы успешным он стал?

Все произошло в 1990 году. Гу Минси уже окончил детский сад и наслаждался своими летними каникулами. Ли Хань купила сыну новый рюкзак и комплект тетрадей. В сентябре начнется учеба, и Гу Минси пойдет в начальную школу.

А пухляшка Пан Цян коротала летние каникулы в ожидании наступления последнего выпускного года в детском саду.

В то время Гу Госян получил повышение и стал помощником инженера. После повышения мужчине представилась возможность учиться за границей в течение двух лет. И после новогодних праздников по лунному календарю вместе с другими инженерами, Гу Госян отправился во Францию.

Когда Гу Госян уехал, Ли Хань пришлось не только заниматься домашними делами, но и ходить на работу, из-за чего ее жизнь стала несколько сложнее. Из-за этого Гу Минси почти всегда оставался в доме Пан Цянь, где о нем, как и о Пан Цянь, заботились бабушка и дедушку Пан.

Пан Цянь и Гу Минси к тому времени уже стали ближе и подружились. Гу Минси больше не сторонился девочки и всегда брал ее  с собой. Даже если он шел играть с другими детьми, он всегда предлагал Пан Цянь присоединиться.

Пухлая Пан Цянь была очень вспыльчивой, и когда она проигрывала в той или иной игре, то тут же закатывала истерику. Другие ребята начинали жаловаться, и только Гу Минси спокойно относился к ее «концертам».

В домах еще не было кондиционеров, и в домах стояла ужасная духота.

Пан Цянь отчетливо помнила тот день. Это произошло в жаркий августовский полдень. За окном без умолку трещали цикады. Они с Гу Минси дремали под охлаждающим вентилятором. Когда они проснулись, Пан Цянь съела дольку арбуза, а Гу Минси начал созывать ребят поиграть. Так проходил каждый летний день. Дедушка и бабушка Пан не возражали, лишь просили, чтобы Гу Минси присмотрел за их внучкой.

Золотой комплекс всегда был большим и роскошным жилым комплексом. Здесь располагались четыре шестиэтажных жилых дома, собственный сад, камфорное дерево, специальная парковка для велосипедов, а старик Цзэн, сидя у ворот, слушал радио.

Дети спокойно играли во дворе, но спустя некоторое время, следуя приказу Гу Минси, шестеро ребят подошли к стене, отделяющей комплекс от металлургического завода, и перелезли через нее.

Все они были детьми рабочих завода. Ребята каждый день забирались на территорию фабрики, и охранники всегда закрывали на это глаза, так как не было выявлено ни одного несчастного случая.

Масштаб фабрики был огромен: на территории можно было найти груду стальных листов, а так же парковку, где стояли семь или восемь больших технических машин.

Ребята немного поиграли в прятки, а когда игра наскучила, кто-то из ребят предложил поиграть во фрисби*.

П.п.: Фрисби — игра в летающую тарелку или летающий диск.

Чжу Хуэйцянь взял с собой летающую тарелку. Дети быстро придумали правила игры и разделились на команды по два человека. Каждая команда выставляла кого-нибудь, чтобы запустить тарелку, задача заключалась в том, чтобы бросить тарелку дальше всех.

Игра была простой, как и ее правила, и доставляла огромную радость детям. Первые пару раз Пан Цянь проявила себя не очень хорошо: тарелка пролетела всего три или четыре метра. Ребята от души посмеялись. Но Гу Минси, проявляя большое терпение, спокойно направлял ее. И вот на третьем броске пухляш проявила себя. Тарелка, запущенная девочкой, взлетела очень высоко и упала на металлическую полку стеллажа.

Полка располагалась очень высоко, а по обе стороны от нее находились два электрических столба. На верхнем стеллаже располагалась неприметная металлическая коробка с непонятными линиями на ней, на ней же была изображена ярко-желтая молния.

Но дети еще не знали, что из себя представляло то место.

Чжу Хуэйцянь поднял голову и увидел свою любимую тарелку, которая встала ребром, прислонившись к той самой странной коробке.

— Пухляш, ты ее туда забросила, тебе ее и доставать! — возмутился мальчик.

Но  как Пан Цянь могла туда забраться? Девочка надула губы и умоляюще посмотрела на Гу Минси, потянув его за руку в сторону тарелки.

— Я помогу достать ее, помогите мне забраться, — спокойно ответил Гу Минси, убрав руку девочки.

Несколько мальчиков, объединились в качестве поддержки Гу Минси. Мальчик потер руки, и прежде чем взобраться на столб, он сказал Пан Цянь:

— Глупая, вечно проблемы создаешь.

Пан Цянь обиженно посмотрела на друга. Тогда ему только исполнилаось шесть лет. У Гу Минси была короткая стрижка, мальчик был одет в светло-голубую футболку с мультяшным принтом на груди. На его лбу проявилась испарина, а когда он говорил, то была отчетлива слышна шепелявость — у него еще не выросли два передних зуба.

Пан Цянь внимательно наблюдала за действиями Гу Минси. Он был выше остальных своих сверстников, но гораздо худее. Чтобы забраться на столб, мальчик сперва вскарабкался на плечи Чжу Хуэйцяня. Он ловко перебрался на столб, и вскоре его рука коснулась злосчастной полки.

Далее воспоминания становились менее детальными. Пан Цянь смутно помнила громкий жужжащий звук. Она также помнила яркие искры, крики детей, плотный белый дым и едкий неприятный запах.

Этот запах… Он был таким же, когда дедушка забыл выключить плиту. Он был схож с запахом подгоревшей свинины. Ужасный запах. Даже Пан Цянь, любившая мясо, почувствовала, как к ее горлу подступила тошнота.

Пан Цянь вспомнила, что она тоже плакала, громко, будто душу их рвали наружу. На крики сбежались взрослые. Она также помнила, как потом их оглушили звуки сирен скорой помощи и полицейских машин. Кто-то поднял рыдающую Пан Цянь и отошел в сторону. Девочка заплакала и уткнулась в грудь, забравшего ее человека. Потом, когда чуть успокоившись, она подняла голову, то увидела людей, облаченных в белые халаты, несущих что-то темное в машину скорой помощи.

— Панпан.

Девочка молчала.

— Панпан.

Но в ответ все также была тишина.

— Эй, Пан Цянь.

Девочка почувствовала, что что-то коснулось ее ноги, и вернулась из горьких воспоминаний в реальность. Гу Минси, вытянув правую ногу с зажатой в ней ручкой, ткнул девочку в ногу.

— Что ты делаешь?.. — как-то неуверенно спросила Пан Цянь.

— Иди возьми обед, — Гу Минси бросил на подругу странный взгляд.

Когда Пан Цянь полностью вернулась в реальность, она увидела, что ученики уже выстроились в очередь, а дежурные ученики старших классов уже несли большие пенопластовые коробки, внутри которых были аккуратно сложены комплексные ученические обеды.

— Только и знаешь, что есть! — сказала девочка и встала в очередь, оставив позади рассерженного ее словами Гу Минси.

Отстояв очередь, Пан Цянь взяла две коробки с едой, и вернувшись на свое место, поставила одну из них перед Гу Минси. Она даже помогла ему снять крышку.

— Ух ты! Сегодня свиные отбивные! — воодушевленно проговорила девочка. Аппетит разыгрался сам собой.

Гу Минси уже взял ногой ложку, а Пан Цянь открыла свою коробку с обедом. Девочка увидела, что ее отбивная была тонкой, переведя взгляд на обед друга, она заметила, что его отбивная была гораздо больше.

Гу Минси уже собрался начать есть, когда Пан Цянь схватила свою коробку и сказала:

— Я бы хотела съесть такую же большую отбивную как у тебя.

Гу Минси выпрямился, недоумевающе посмотрев на подругу. Пан Цянь же уже подставила ему свою коробку:

— Давай поменяемся.

Опустив голову и посмотрев на коробку, мальчик ответил:

— Если ты действительно сможешь все это есть, я отдам тебе свою отбивную.

Пан Цянь молча смотрела на мальчика.

— Так ты хочешь есть или нет? — хихикнул Гу Минси, а после уточнил, — Я не люблю свинину.

— Ты правда не будешь? — Пан Цянь посмотрела на мальчика.

— Нет, я не буду есть, — отрицательно покачал головой Гу Минси, и подтолкнул коробку ложкой к Пан Цянь. — Я еще не начинал, так что поторопись и забери мою порцию.

— Ой! Такой ты привереда! — нахмурилась Пан Цянь. Но через секунду усмехнулась, продолжив, — Хорошо, я помогу тебе избавиться от этой свинины. Жалко же будет, если ее придется выкинуть!

Гу Минси тихо хихикнул. Он подумал, что чуть позже, ему придется отправить Пан Цянь купить немного лапши в школьной столовой.

Окончание главы