Завидев Е Чэня, Ма Лань пришла в ярость. Хотя она и поверила версии полицейского, что он тоже был всего лишь инструментом в руках международной преступной группировки, и вовсе не хотел заводить поддельную кредитку, но все ее бедствия как раз и начались с этой злосчастной карты. Не будь его с этой картой, ей бы не пришлось проходить через такое. Поэтому, естественно, в душе она считала его главным виновником всех своих несчастий. Вот и сейчас, встретившись с ним, она просто не могла без злобы и обиды взглянуть на него.
Но вдруг грубый окрик полицейского заставил ее вздрогнуть. От одной мысли, что в будущем ей пришлось бы постоянно находиться под их пристальным надзором, ей сделалось не по себе. Но выбора у нее не было — кто по своей воле согласиться быть втянутым в такой огромный водоворот событий? Поэтому ей оставалось только, скрепя сердце, запереть внутри свою злость.
Увидев, что она притихла, полицейский тут же повернулся к Е Чэню:
— Так значит,ы ее зять?
Тот в ответ закивал головой.
— Хорошо, пройдемте — подпишем документ, что вы забрали человека.
Е Чэнь пошел за полицейским, подписал требующиеся бумаги и лишь затем спросил:
— Теперь можно идти?
И тот, на удивление, дозволительно кивнул:
— Вы оба свободны.
— Мама, — обратился к ней Е Чэнь, — пойдемте. Я провожу вас в больницу.
Ма Лань от злости заскрежетала зубами, но грубить не решилась.
— Ой-ой, дорогой зятек, — притворно затянула она, — не поможешь мне подняться? Иначе сама я не встану.
Е Чэнь тут же подскочил к ней и, едва перенося исходивший от ее тела дурной запашок, взял под локоть.
Правая нога Ма Лань болела ужасно, и от любого движения ее точно пронзало насквозь. Но теперь Ма Лань была не та, что прежде. Раньше ей никогда не наносили увечий, она не терпела страданий и лишений и не подвергалась телесным пыткам. Но, пережив те двое суток бесконечных побоев, она сделалась весьма стойкой и выносливой к боли. И по сравнению с теми муками, которые она вынесла в следственном изоляторе, боль от сломанной ноги казалась ей не более, чем комариным укусом. Невольно на ум ей пришла песня Чжэн Чжихуа: «в дождь и в непогоду боль — ничто», пел он. Пока есть шанс выбраться из изолятора — даже если вам переломают обе ноги, — пока вы можете сбежать, это того стоит!
Е Чэнь вышел из следственного изолятора под руку с тещей. У входа их уже ждало разбитое такси «Джетта», которое он загодя вызвал.
— Мама, садитесь, — обратился он к теще.
Увидев это дряхлое разваливающееся такси, Ма Лань пришла в уныние. Она столько вытерпела, едва выбралась из заключения, и неужели за ней не могла приехать хорошая машина? По такому поводу муж мог бы подогнать свой «БМВ»!
И что же? Никакого «БМВ», а еще надо запихнуть себя в это дырявое корыто! Ма Лань вскипела от негодования — ей хотелось выругать Сяо Чана, и еще больше — задать трепку Е Чэню. И самым невыносимым было то, что она не могла выплеснуть свой гнев на последнего. Во-первых, из-за случая с банковской картой, и во-вторых, потому что они были в такси. И она затаила готовый вот-вот прорваться гнев у себя в душе.
И, совершенно подавленная, не без помощи зятя, села в разбитое такси.
Как они уселись, Е Чэнь поздоровался с таксистом и сказал:
— В приемное отделение городской больницы.
Водитель быстро завел машину, и они поехали в больницу. Е Чэнь, сидящий на переднем сидение, обернулся к теще:
— Я позвонил Сяо Чужань, она уже едет в больницу и сперва сходит с Вами осмотреть ногу.
Ма Лань злобно проворчала что-то и отворотилась к окну.
— От такого зятя, как ты, совершенно никакого проку, — желчно отозвалась она. — Только и можешь, что создавать мне проблем.
— Мама, что вы говорите? Когда это я доставлял вам неприятности? — нарочно спросил он.
Ма Лань глянула на него через заднее зеркало.
— А ну-ка сам припомни. Спрашивает он еще меня!
Полицейский не один раз предупреждал ее, что пока не стоит прямо проявлять агрессию, лучше как-то завуалировать ее.
Е Чэнь, разумеется, прекрасно знал, на что способна его теща и что она на самом деле думает, поэтому продолжил игру:
— Прошу прощения, но я действительно не могу вспомнить ни одного такого случая.
Грудь Ма Лань резко вздымалась от злости, и несколько раз бранные слова уже были готовы вылететь наружу, но в последний момент она одергивала себя, и они застревали комом в горле. Поэтому она решила пока не думать об этом и перевести тему разговора на мужа.
— Так на какую вечеринку ходил Сяо Чан? Когда она была?
— Утром ходил, — ответил Е Чэнь. — Но кто там был — не знаю, не спрашивал.
Он понимал, если она узнает, что ее собственный муж отправился на встречу с одноклассниками и своей первой любовью, она со злости разнесет всю машину. Лучше уж прикинуться дурачком, чтобы потом она сама пошла с расспросами к мужу, чем вмешиваться в их дела.
— Они разве не собирались недавно? Зачем же снова? — все больше расходилась Ма Лань. — Похоже, пока я просиживала в изоляторе, он тут не скучал!
Ма Лань спешно вынула телефон и набрала мужа.
Сяо Чан в это время тусовался на полную в клубе с Хань Мэйцин и компанией старых однокашников. Он был в прекрасном расположении духа, ведь теперь никто, даже Се Вэньчжу, не посмел бы высмеять его. Юй Бо, из уважения к Е Чэнь, лично следил за Сяо Чаном и его бандой, ведь далеко не каждый в Цзиньлине мог похвастаться такой репутацией. И теперь он совсем по-другому начал смотреть на однокурсников Сяо Чана.
Компания плотно отобедала, а так как все были навеселе, Хань Мэйцин заказала отдельную ложу прямо в клубе, и все принялись петь. Караоке здесь было, пожалуй, самым лучшим во всем Цзиньлине: в нем без проблем разместились несколько десятков человек, и даже еще осталось место. Отделка в зале — выше всех похвал, все обставлено с комфортом, передовая аппаратура.
Единственный минус — количество народа: все сразу заказали песни, и чтобы спеть свою любимую, приходилось отстаивать длиннющую «очередь». Сяо Чан специально заказал песню «Любимый человек», и только спустя полчаса до него наконец дошел черед. Он взял микрофон, а другой передал Хань Мэйцин и любезно сказал:
— Споем с тобой дуэтом эту песню?
«Любимый человек» и правда была парной романтической песней, и к тому же, некогда очень популярной у старшего поколения. Двое певцов, исполнявших ее, в самом деле были мужем и женой, и это только добавляло ей романтического флера.
Все в компании, завидев, что он заказал эту песню, да еще и пригласил спеть Мэйцин, оживленно загалдели.
— Ай-яй, нарочно ведь выбрал ее! Да еще и пригласил нашу первую красавицу. Что же ты удумал?
— Ах, да они давно еще должны были свадебку сыграть, — заискивающе сказал кто-то. — Двадцать лет не виделись, им в самый раз спеть эту песню!
Сяо Чан просиял, услышав это, и улыбнулся во все тридцать два зуба.
Он и помыслить не мог, что скоро воплотится в жизнь его самый худший кошмар!
Окончание главы
отчет
|
Пожертвовать
Ой, этот пользователь не установил кнопку пожертвования.
|