Таинственный Зять Глава 386

Сяо Чан обомлел от вопроса владельца магазина. Ясно ведь, что он пришел покупать мебель, с чего это вдруг ему ее продавать?

– Я пришел покупать, – сказал он из-за этого хозяину, – слышали?

– Хозяин, – поспешил вмешаться продавец-консультант, – этот господин хочет купить мебель из желтого палисандра, – договорив, он указал на только что вошедшего Сяо Цяня: – А этот господин как раз хочет ее продать.

Только в этот момент владелец внезапно все осознал и мигом сказал Сяо Чану:

– Простите, пожалуйста, ошибся, – после он посмотрел в сторону Сяо Цяня и спросил: – Господин, Вы продаете мебель?

Услышав, что Сяо Чан здесь покупает мебель, Сяо Цянь в самом деле захотел развернуться и уйти. В конце концов, у него нет желания давать брату поводов смеяться.

Однако это самый крупный магазин в Цзине, специализирующийся на мебели из желтого палисандра, к тому же, они дают самую справедливую цену для подержанных вещей на всем рынке. Если он развернется и уйдет, то, возможно, остальные лавки предложат на десять или чуть больше тысяч меньше.

В результате он только и мог, что ответить хозяину, скрипя сердце:

– Верно, это я. У меня под рукой есть, старые диван и стулья из Хайнаньского желтого палисандра, хотел продать их.

– Хорошо, – тут же ответил владелец магазина, улыбаясь, – нам главное, чтобы мебель была сделана из Хайнаньского желтого палисандра. Где Ваш товар? Можно сначала взглянуть на него?

– В грузовике, который на стоянке. Можете пойти со мной и посмотреть, – тихо произнес Сяо Цянь, бросая сконфуженный взгляд на Сяо Чана. Последний же с изумлением в сердце глядел на брата.

Сяо Цянь очень сильно переживал по поводу пропажи Цянь Хун. Охваченный тревогой, он немало потерял в весе, а волосы на его голове в одно мгновение порядком поседели. Выглядел мужчина так, словно впал в уныние.

Сяо Чан никогда не видел такой упадок духа у старшего брата. Вместе с Сяо Цяном здесь находились еще старуха Сяо, а также его сын и дочь. Вчетвером они выглядели чрезвычайно подавленно, в особенности же мать, чье выражение лица оставалось совсем уж подурневшим.

От мысли о продаже ценнейшей мебели, оставленной мужем, сердце старухи Сяо щемило так, словно кто-то прошелся по нему ножом, и оно болело, обливаясь кровью.

Но вдруг она заметила, что Сяо Чан с семьей тоже здесь, и в ту секунду ее лицо стало еще дурнее.

Помешкав, Сяо Чан все же решил подойти, спрашивая:

– Мам, Сяо Цянь, почему вы здесь?

– Почему? – фыркнув, холодно выпалил Сяо Цянь. – А что, нам сюда нельзя?

– Я не это имел в виду, – поспешил оправдаться Сяо Чан. – Ты только что сказал, что продаешь мебель из желтого палисандра. Неужели ту, что нам оставил отец?

– А тебе какое дело? – тотчас разозлившись, бросил Сяо Цянь.

Договорив, Сяо Цянь поленился ответить Сяо Чану и обратился к хозяину магазина:

– Пойдемте посмотрим товар!

– Хорошо, – кивнул владелец, выходя за двери вместе с ним.

– Чего вы сюда пришли? – холодно спросила старуха Сяо, хмурым взглядом впиваясь в Сяо Чана.

Хоть последний действительна разорвал отношения со старухой, но как бы там ни было, она все еще оставалась его родной матерью, и он таки испытывал по отношению к ней уважение и опаску.

– Мама, – вежливо ответил он, – вилла Е Чэня не отделана, мы хотели купить туда мебель.

Сяо Чан говорил чистую правду, слыша которую, старуха Сяо переживала еще сильнее, чем это могло показать ее лицо: она стоит тут и беспомощно смотрит, как ее скоро выселят из дома. Даже начала распродавать вещи, оставленные мужем. А вот семья Сяо Чана, которую она выгнала, вдруг переезжает в роскошную виллу от «Tomson Riviera». Разве ж не отразится это на ее лице?!

Вспомнив, что у «Tomson Riviera» самая лучшая недвижимость в Цзине, старуха Сяо почувствовала себя плохо.

– Ты специально пришел сюда пыль в глаза мне пустить? – сквозь зубы процедила она. – Посмеяться надо мной?

– Нет! – воскликнул Сяо Чан в ответ на справедливость и бросился объяснять: – Мама, я не это имел в виду, это Вы спросили, зачем я сюда пришел, вот я попросту и сказал правду.

Ма Лань стала недовольна тем, каким смиренным сделался Сяо Чан перед старухой Сяо. Эта женщина так много лет притесняла ее, а сейчас до сих пор смеет вести себя высокомерно, даже оставшись без денег и продавая подержанную мебель?

Подумав так, Ма Лань мигом вышла вперед, с издевкой говоря:

– Ах, боже ж мой, мама, почему Вы сюда пришли? Хотите продать отцовскую мебель? Клан Сяо, обнищав, превратился в такое ничтожество?

Старуха Сяо увидела, как Ма Лань язвит с довольным лицом, и тут же пришла в ярость.

– Ма Лань, откуда у тебя столько смелость так говорить со мной? – бросила она.

– Ой! – скривила рот Ма Лань. – Чего выделываться? Вы скоро обанкротитесь, но все равно считаете себя главой семьи? Не стыдно?

– Ма Лань, ты как со мной разговариваешь? – начала браниться старуха Сяо, слыша, как над ней насмехаются. – Я для тебя разве уже не свекровь?

– Я знаю, что не нравлюсь вам, – пренебрежительно ответила Ма Лань. – Вы предпочитаете жену старшего сына, Цянь Хун. Да и она к вам относится с достаточным почтением. Настолько уважает вас, что наставила рога вашему сыну и утащила все накопления, – сказав это, Ма Лань выдохнула, а потом специально осудила: – Жестокая эта невестка, если бы она оставила вам пару миллионов, вы бы сейчас так жалко не продавали мебель!

– Ма Лань! Сварливая стерва! – задыхаясь от злости, выругалась старуха Сяо. – Нельзя было мне тогда пускать тебя в двери дома Сяо!

– Извините, – презрительно сказала Ма Лань, – мы уже съехали с дома Сяо, не живем там. А ваша вилла очень старая и давно разваливалась, а вы все смотрели на нас свысока. Знаете, мы сегодня покупаем мебель, чтобы переехать прямо в дом «Tomson Riviera», он огромный, более тысячи квадратов, роскошно отделанный. Внутри живешь, словно бабка императора, и получаешь удовольствие от жизни. Только такой старушке, как ты, подобным образом пожить уже не удастся!

Прежде Ма Лань никогда не злила старуху Сяо и не имела возможности восстановить репутацию. Более того, она постоянно питала злобу, не имея шанса свести с ней счеты. Теперь же женщина естественным образом не могла сдержаться от насмешки, видя разорение старухи Сяо.

Последняя же в тот миг тряслась от злости.

– Ма Лань, – сквозь зубы процедила она, – не слишком-то радуйся, разве эту виллу вы получили не благодаря тому, что ваш отброс Е Чэнь людей обманул? Рано или поздно вас выгонят. Придет день, когда я увижу, как тебе будет негде жить!

– Увидишь, как мне будет негде жить? – уперев руки в бока, сказала Ма Лань. – А разве это не ты скоро без жилья останешься? Слышала, банк вот-вот арестует вашу виллу. Посмотрю я тогда, что вы сделаете! Когда будешь умирать от голода на обочине, замерзая, обязательно вспомни, почему ты докатилась до такого печального финала. Не расплата ли это за все то зло, что ты сотворила в этой жизни?

— Довольно! – грудь старухи Сяо в ярости вздымалась и опускалась. Уставившись на Ма Лань, она ругнулась. – Вот ведь стерва! И что с того, что сейчас семья Сяо может обнищать? Рано или поздно мы получим шанс вернуть своё! И тогда, даже если будете молить, всё равно не сможете вернуться в нашу семью Сяо.

Сяо Чан в этот момент поспешно обратился к Ма Лань:

— Как ты можешь так разговаривать с мамой? А ну извинись немедленно!

Ма Лань, нахмурившись, посмотрела на Сяо Чана, холодно ответив:

— Ты что, забыл о том, что эта старуха тебя выгнала? А теперь ты снова переметнулся на её сторону. Да, ты считаешь её за свою мать, а она? А она разве считает тебя своим сыном? — договорив, женщина вновь указала на старуху Сяо, тон её охладел. – Старуха Сяо, прошу тебя, пойми уже, наконец, в какой ты сейчас ситуации. Ты уже на совершенное дно скатилась, но всё равно продолжаешь при мне притворяться? Послушай, даже если ты сейчас на колени упадёшь и будешь молить, я всё равно ни за что и никогда не вернусь в семью! Какая, к чёрту, семья Сяо?! Ваша семья прямо сейчас настолько обеднела, что вынуждена мебель продавать! Кому, черт возьми, в голову придёт вообще к вам возвращаться?

Старуха Сяо была вне себя от гнева. Ткнув в Ма Лань, она произнесла, разделяя слова:

— Ма Лань, я, знаешь ли, уже немало прожила, но ты – первая, кто позволяет себе так со мной разговаривать. Запомни то, что сегодня мне наговорила, ибо рано или поздно наступит день, когда я переломаю твои ноги и заставлю сидеть передо мной на коленях и бить челом в знак извинений!

Женщина ответила презрительной ухмылкой:

— Ой, ладно тебе, твоими—то силами? Кучка праха, которая одной ногой в могиле, собирается переломать ноги мне, живой и здоровой? Ну—ну, вперёд. Вот они, ноги мои, ломай, если можешь. Давай проверим, останутся ли они у меня или ты их переломаешь? – Ма Лань тут же выставила вперёд ногу, пренебрежительно и холодно рассмеявшись, обращаясь к собеседнице.

Этот вызов настолько взбесил старуху Сяо, что та, казалось, готова была в любую секунду подорваться и раскрошить её ноги, чтобы больше не смела своё высокомерие перед ней выказывать.

Однако, пока при всём этом присутствовал Е Чэнь, она не могла осмелиться что—то сделать.

Она до сих пор помнила ту сцену, когда Е Чэнь в одиночку побил целую толпу охранников. Это было настолько впечатляюще, что она до сих пор дрожит от страха при одной только мысли.

Сяо Лун раньше сильно зазнавался, но сейчас с появлением Е Чэня, он больше не осмеливается даже сказать чего—то, выходящего за рамки дозволенного. Даже видя, что Ма Лань явно оскорбила бабушку, он всё равно не решался выступить вперёд и помочь. Только и мог, что, переполненный злобой, прятаться позади.

В этот момент Сяо Цянь с потемневшим выражением на лице вернулся в сопровождении того начальника.

Стоило им появиться, как он тут же обратился к старухе Сяо:

— Мам, пошли! Их ставка слишком низкая!

Тот самый начальник поспешно добавил:

— Товарищ, 1.1 миллион – это далеко немаленькая сумма. Мебель у вас из средненьких по качеству, да и срок службы приличный, много где уже испорчена. Моя цена – разумнее некуда. Даже если отправишься в другие места, нигде тебе не предложат больше, чем я.

Старуха Сяо и так уже разгневалась, но стоило услышать, сколько он предложил денег, она внезапно взревела:

— Такая замечательная мебель всего за какой—то миллион? У тебя совесть вообще есть?

Собеседник беспомощно ответил:

— Я честную цену назначил. Если не верите, можете пойти сами поспрашивать.

Старуха Сяо холодно фыркнула, сказав своим:

— Пошлите! Обратимся в другое место! Ни слову его не верю!

Сяо Чан торопливо обратился к ней:

— Мама, может, я заплачу тебе 1.2 миллиона, а ты продашь её мне? Если честно, я привязался к этой папиной мебели.

— Держи карман шире! – сквозь сжатые зубы прошипела старуха Сяо. – Да я лучше её на дрова пущу, но ни за что не продам тебе!

Затем она позвала Сяо Цяня:

— Пошли уже быстрее!

Сяо Цянь зыркнул на Сяо Чана, после чего поторопился сопроводить старуху, которая развернулась и покинула помещение.

Глядя им вслед, Сяо Чан невольно покачал головой, вздохнув:

— Кто бы мог подумать, что семья Сяо обанкротится настолько, что придётся мебель распродавать. А ведь эта фурнитура была любимой у отца при жизни. Как же жалко её продавать!

Сяо Чужань знала, что отец с большой нежностью относился к этой мебели, но всё же подошла к нему, сказав в утешение:

— Ничего, пап. Зная характер бабушки, она бы ни за какие деньги тебе его не продала. Лучше нам посмотреть что—нибудь другое.

—Угу, — Сяо Чан вновь тяжко вздохнул, после чего тут же обратился к консультанту. – Я пока ещё посмотрю, подумаю. Та, что хайнаньского производства, дороговата, а бирманскую придётся слишком долго ждать.

Окончание главы