Поддельная сестра главного героя Глава 16

Мысль о том, что они не смогут видеть друг друга, часто раздражала его больше, чем то, что она станет чужой женой.

Он был с Равией перед тем, как приехать сегодня к Героду. Их место встречи, как обычно, было в библиотеке. Всякий раз, когда они встречались, Тидуэл всегда обращал внимание на Равию, сидевшую на подоконнике, набитый подушками дляудобства чтения. Большую часть времени их встречи проходили в тишине.

Конечно, иногда они вели светские беседы.

-Ты любишь книги?-

-Да. Для меня книги служат моими учителями и друзьями. Поэтому я всегда буду посещать библиотеку, пока не закончу все книги на полках.-

Равия выглядела очень взволнованной, когда говорила, и этого было достаточно, чтобы осчастливить Тидуэла.

Для него время, которое они проводили вместе, было единственным временем, когда он мог отдохнуть. Но если Равия выйдет замуж, он больше не сможет испытывать это.

Это еще не все. Даже если бы был только контрактный брак, они должны были бы выполнять свои обязанности как пара. Нет, даже если бы они не заходили так далеко, она все равно проводила бы много времени вместе со своим мужем. Он смог бы поцеловать ее светлые волосы или без колебаний обнять. Более того, в спальне у пар была только одна кровать, поэтому ночью…

Хлоп!

— Тидуэл! — когда Герод закричал, Тидуэл пришел в себя.

Он задавался вопросом, почему Герод так внезапно крикнул, но оказалось, потому что пистолет в его руке проделавл в столе дыру.

Тидуэл уставился на пистолет, в то время как Герод вздохнул и в ужасе коснулся своего лба.

— С этого момента ставь туда свой пистолет. Спасибо большое.

— …Я сделал это не специально.

— Да. Никто намеренно не проделывает дыру в чужом столе из красного дерева. Ты ведь даже не плотник?

Герод был очень расстроен. Можно подумать, что он был расстроен, потому что Тидуэл продырявил его дорогой стол, но гнев Герода был вызван другой причиной.

— Что, черт возьми, она с тобой сделала? Ты сам не свой с тех пор, как я упомянул ее. Значит ли это, что ты пощадил ее не потому, что она не опасна, а потому, что ты не можешь ее убить?

Он выплеснул свое разочарование по отношению к партнеру. Обычно Тидуэл был разумным человеком. Нет, он был более циничным человеком.

Он не был из тех, на кого легко повлиять, так что с ним теперь?

Герод просто не мог понять.

Равия Леонтина.

Герод признал ее поразительный вид. Но разве Равия единственная с такой внешностью?

Более того, Тидуэл был мужчиной, что мог заполучить любую женщину, какую только хотел. В преступном мире есть немало мужчин, которые могли добиться того же.

Вдобавок, даже если его вкус – леди благородного происхождения, поскольку он скоро станет герцогом Леонтином, он в конечном итоге легко получит то, чего желает.

Герод заметил, что Тидуэл считал свою связь с Равией особенной. Однако было слишком опрометчиво рассматривать это как любовь, а их время вместе было слишком коротким, чтобы рассматривать как дружбу.

На этом этапе будет лучше сделать вывод, что он был одержим ее красотой.

Ха-а. Герод тяжело вздохнул.

— Ты правда думаешь, что она твоя сестра или что-то в этом роде? Тебе ее жалко, потому что считаешь ее своей семьей? Возьми себя в руки, чувак.

С каких это пор мой партнер стал таким идиотом?

Герод был зол до такой степени, что не мог контролировать свои способности.

Он яростно снял кожаные перчатки с рук. По этой причине они стали наполовину изорванными. На самом деле страдали не только его перчатки. Когда Герод терял контроль над своими эмоциями, столы и стулья постепенно ломались и разрушались до точки невозврата.

Но его не волновали такие вещи. Потому что в его голове звучали слова Виолетты той ночью.

-Даже если ты вернешься, ты не сможешь меня спасти. Ничто в мире не может меня спасти.-

Ничто не может меня спасти. Это же произнесла Равия, так же спокойно как озеро без волн.

Когда она произнесла эти слова, ее образ напомнил мне измученного оленя под палящим солнцем и среди мертвых листьев, падающих со скалы. Да, эта женщина определенно привлекательна, признал Герод.

Первоначально цветы были самыми красивыми перед закатом, а закат был более ослепительным, чем восход. Имея это в виду, это могло быть хорошо, учитывая, что у Тидуэла не было места для успокоения. В любом случае, не стал бы он более человечным, если бы у него был человек, который ему небезразличен? Но если внутренние мысли Равии, в которые он заглянул, исходили из ее сердца, то Тидуэл должен отступить. Потому что…

— Ты ей совсем не интересен, Тидуэл. Она собирается уйти. Навсегда.

Это было единственное, что он видел в Равии. Возможно, сейчас она хорошо ладит с Тидуэлом, но это было исключительно ради ее собственной безопасности.

— Тебе может нравится твоя сестра, но Равия Леонтина... Эта женщина не думает о тебе того же. Могу тебя заверить. Так что…

— Довольно, Герод. Оглянись.

Тидуэл положил руку Героду на плечо. Только тогда тот пришел в себя.

Концы подлокотников начали гнить, а столы – разрушаться. По сравнению с этим отверстие, сотворенное Тидуэлом на столе, выглядело довольно милым и миниатюрным.

Только осознав нанесенный им ущерб, Герод восстановил контроль над своими способностями. Поскольку процесс был немного медленным, рука Тидуэла, лежавшая на плече Герода, слегка обгорела.

Но Тидуэл не возражал. Как только Герод смог восстановить самообладание, Тидуэл только раз махнул пульсирующей рукой и затем осторожно заговорил.

— уж прости, что я недостаточно хорош. Не знаю, что еще могу сказать, потому что выгляжу как идиот, который не может должным образом позаботиться о себе в твоих глазах.

— Нет, я...

— Но не произноси этого снова.

На лице Тидуэла не было улыбки. Скорее, он выглядел так, как будто предупреждал его. По этой причине теперь казалось, что он не шутил, когда сказал, что разобьет Героду нос на вечеринке.

— Ты ничего не знаешь о моих отношениях с моей сестрой. Следи за своим ртом.

Герод горько улыбнулся. Этот парень действительно сошел с ума.

— Скажи, Тидуэл. Что, если это правда? 

— …Что?

— Равия Леонтина. Что ты будешь делать, если твоя сестра захочет покинуть тебя навсегда?

— Что ж…

Тидуэл нахмурился, как будто даже не хотел этого воображать. Он взъерошил волосы и без всякой причины снял с шеи галстук.

— Было бы здорово, если бы она этого не сделала, — сказал он с неоднозначной улыбкой.

* * *

Хотя он ответил так Героду, Тидуэл внезапно забеспокоился.

Действительно, очень тревожно.

Равия только объяснила Тидуэлу, что не ненавидит его, но ничего больше не сказала. Было очевидно, что Тидуэл был единственным, кто постоянно обращал внимание на другого во время их встреч. Раньше он не возражал. Ему было достаточно быть с ней. Пока он может смотреть на нее, и пока она ласково отвечает на его вопросы. Этого было достаточно.

Но есть ли что-нибудь коварнее человеческого сердца?

Он понял, услышав сказанное Геродом.

В тот день, когда Равия коснулась его щеки, и в тот день, когда Тидуэл прикоснулся губами к ее маленькой руке. Его сердце сжалось, потому что он на мгновение почувствовал ее привязанность к нему.

«Это не может быть правдой.»

Тидуэл знал, что Равия не была добрым человеком. Он легко понял это, слушая разговоры слуг.

-Легко ли служить нашему молодому господину?-

-Ох, это правда. Он такой добрый.-

-Ха, нам тяжко служить нашей леди, потому что она ненавидит чужие прикосновения к своему телу... Более того, она доставляет всем неудобства своей бессердечностью.-

Сначала он не мог в это поверить. Моя сестра бессердечна?

Она ярко улыбалась своему приемному брату, занявшему ее место. Она дарила ему розы и ласково относилась к нему, будто он действительно был ее младшим братом. У нее были все причины ненавидеть его, но нет.

В это было трудно поверить. Итак, подумал Тидуэл, должно быть, что-то не так.

Пока он не увидел горничную, которая случайно допустила ошибку перед Равией. Миска с супом была такой горячей, что она уронила ее. Ковер оказался залит супом, а дорогая миска разбилась вдребезги. Из-за этого горничная даже зарыдала.

-О Боже. Прошу прощения, миледи...-

-Это посуда лимитированной серии, не так ли?-

-П-простите?-

-Мама при жизни любила собирать красивую посуду. Итак, всякий раз, когда у моей матери был день рождения, мой отец покупал ей дорогую посуду... Она редко использовалась, потому что предназначена только для демонстрации, так что...-

Она задумалась на мгновение и спросила.

-Ты взяла миску?-

-Нет, это была не я!-

-Я так и думала. Неважно, кто это сделал. Это ты разбила ее, но я буду тем, кого станут проклинать.-

Равия холодно засмеялась. На ее лице была горько-сладкая улыбка.

-Дворецкий не скажет тебе вернуть деньги сразу, но ты будешь получать только половину своей зарплаты, пока не покинешь этот особняк. Миска дорогая, ты не сможешь себе ее позволить, несмотря ни на что, но дворецкий напишет тебе рекомендательное письмо, даже если тебя вышвырнут.-

Произнеся эти слова, она пнула ногой осколки. Как будто веля горничной убрать их.

Это был холодный ответ на плачущую горничную, которая обожгла себе руку, разбила миску и даже услышала шокирующее заявление о том, что в будущем будет получать только половину своей зарплаты. Но что ей делать? Она должна была сделать то, что ей велели. Итак, горничная со слезами на глазах начала поднимать осколки. Но поскольку слезы делали ее зрение неясным, она резала руки.

И в этом случае Равия только продолжала наблюдать за горничной, которая собирала осколки миски и клала их в фартук своими кровоточащими руками.

Это было крайне бесчувственно и бессердечно.

Окончание главы