Перевоплощение в обреченного жениха короля индустрии [ЯОЙ?‍❤️‍?] Глава 35.3– Обучение и объятия

Наконец Цзян Мочэнь закончил. На часах уже было 23:00. Два помощника вручили ему одежду и воду. Мужчина взял всё, что ему предложили и взглянул на сидящего на стуле Янь Цинчи, показывая, что им пора уходить.

Янь Цинчи поднялся на ноги и на некотором расстоянии последовал за ним в гостиницу. Он не сразу пошёл в номер Цзян Мочэня. Вместо этого молодой человек немного подождал, только потом медленно отправился к нему.

Цзян Мочэнь был немного озадачен его действиями:

— Что ты так долго?

— Ничего, разве мы не должны вести себя осторожно, чтобы не вызывать подозрений?

— Нет нужды изображать шпионский детектив. Двое людей, не знавших друг друга до этого, вполне могут познакомиться на съёмочной площадке и хорошо поладить. Более того, мы с тобой в одной компании. Из всего актёрского состава только мы двое из «Наньчэнь». Кроме того, я твой старший коллега. Со стороны это выглядит вполне невинно и нормально.

Янь Цинчи тут же внутренне прокомментировал: «Ну, да. Конечно». Вслух он вздохнул и сказал:

— Я не знаю ничего об этом, у меня не имеется подобного опыта в жизни. Так что, когда ты сказал, что мы должны держать в тайне отношения и брак, я подумал, что нам надо вести себя, будто мы незнакомцы.

Цзян Мочэнь вздохнул и ответил:

— Конечно, нам нужно скрывать наши брачные отношения, но это не значит, что мы должны избегать общества друг друга вечно? Ты понимаешь?

— Теперь после твоих слов понимаю.

Цзян Мочэнь очень устал после целого дня съёмок. Поэтому он расстегнул пуговицы рубашки и спросил:

— Кто первым в душ пойдёт, ты или я?

— А мы вместе ночуем сегодня что ли?

— Очевидно, что да. Иначе зачем мне позволять тебе гостить в моём номере?

— То есть, ты меня сюда любезно пригласил не для того, чтобы телефон вернуть?

Только сейчас Цзян Мочэнь вспомнил, что телефон Янь Цинчи всё ещё был у него. Он кивнул:

— Кстати, что-то я не помню, чтобы разрешал тебе говорить.

Янь Цинчи практически потерял дар речи.

Цзян Мочэнь указал на него и на слове «тебе» даже легонько ткнул его пальцем.

— Тебе нельзя говорить.

Смирившись со своей судьбой, Янь Цинчи показал Цзян Мочэню свой палец, тот, который средний, и отправился ванную. Ему нужен был душ.

Цзян Мочэнь усмехнулся, увидев такую забавную реакцию. Он достал телефон Янь Цинчи, который спрятал в кармане, и неожиданно обнаружил, что на экране блокировки был простой пейзажный снимок.

— Нет у тебя вкуса, — сказал Цзян Мочэнь и отложил телефон в сторону.

Янь Цинчи некоторое время принимал душ, прежде чем выйти в халате. Вытирая волосы, он кивнул в сторону Цзян Мочэня, этим показывая, что ванна свободна.

— Я положил твой телефон на кровать.

Янь Цинчи кивнул. Он подошёл к кровати, взял телефон, разблокировал его и одним плавным движением сел. Не было ничего срочного, только пара обычных сообщений в WeChat. Янь Цинчи положил полотенце и начал печатать ответы.

Когда Цзян Мочэнь вышел из ванной, он увидел Янь Цинчи, сидящего под одеялом с опущенной головой. Он возился со своим телефоном. Цзян Мочэнь подошёл и посмотрел вниз и увидел, что Янь Цинчи решил опубликовать пост на Weibo.

— Постишь что-то на Weibo в это время? — спросил Цзян Мочэнь.

— Ага. Мне сказали не забывать выделять время на социальные сети и хотя бы иногда публиковать посты. Вот я и пытаюсь следовать этому наказу, а то я ничего не постил с начала съёмок.

— Если ты не хочешь сам публиковать посты или не знаешь, что именно постить, ничего страшного. Можешь передать свой аккаунт Хэ Фэю, и он будет вести его вместо тебя.

— Сяо Хэ предложил мне такой вариант, но мне не очень нравится мысль о том, что кто-то будет заходить в мою учётную запись. Как бы то ни было, сейчас я не так популярен, так что могу делать это лично. В будущем, когда я стану более известным, я позволю Сяо Хэ делать это.

— Как хочешь. Только будь осторожен, чтобы потом не нарыли что-нибудь у тебя в аккаунте и не использовали это против тебя.

— Не волнуйся, я в курсе, — Янь Цинчи улыбнулся.

Цзян Мочэнь посмотрел на него и внезапно спросил:

— Что это у тебя во рту?

— Конфетка.

— Ночь на дворе, мы собираемся спать, а ты ешь конфеты.

— Я просто потом почищу зубы.

— Откуда у тебя конфеты? — проявил любопытство Цзян Мочэнь.

— У тебя на столе лежали.

Янь Цинчи поднял подбородок к столу:

— Ты дал мне сегодня днём одну из таких конфеток.

Цзян Мочэнь кивнул:

— Так уж вкусно? Никогда таких не пробовал?

— Это конфеты, которые съёмочная группа купила как реквизит. Хэ Юй использует их как подарок для своей девушки. Если честно, не то чтобы я любил сладости. Не знаю, что на меня нашло, но эти мне очень нравятся, — Янь Цинчи вдруг замолчал, а потом, спросил: — Хочешь попробовать?

— Мне просто любопытно.

Затем Цзян Мочэнь увидел улыбку Янь Цинчи. Прежде чем он успел среагировать, в следующую секунду собеседник отбросил телефон в сторону и наклонился вперёд, поцеловав его в губы. Янь Цинчи целомудренно чмокнул его. Видя, что Цзян Мочэнь всё ещё не осознал, что происходит, и не делает никаких ответных движений, он решил прекратить. Но как только он попробовал отстраниться, Цзян Мочэнь схватил его за затылок и снова прижал к своим губам.

Поражённый, Янь Цинчи бессознательно поднял глаза, чтобы посмотреть на Цзян Мочэня, только чтобы услышать рычание последнего:

— Закрой глаза.

Янь Цинчи подчинился. Как только он закрыл глаза, то почувствовал, что Цзян Мочэнь снова целует его. По какой-то причине ему это показалось забавным, однако он не посмел улыбаться в такой момент. Вместо этого он проявил инициативу, передав Цзян Мочэню конфету через поцелуй.

— Вкусно? — спросил он.

Цзян Мочэнь ослабил хватку на его затылке, хрустя конфетой во рту:

— Нет.

Янь Цинчи скривился. Он хмыкнул и проигнорировал его ответ.

Не дав Янь Цинчи отстраниться, Цзян Мочэнь протянул руку и обнял его за талию:

— Ну так займёмся чем-нибудь интересным сегодня ночью?

— Не-а. Разве что пла-то-ни-че-ски. Помнишь? Мы не будем ничего делать ни завтра, ни послезавтра, ни послепослезавтра. Знаешь почему? Потому что эта дорога, милый, перекрыта с сегодняшнего дня!

Цзян Мочэнь кивнул, но его слова противоречили кивку.

— Я забыл. Я забыл, что ты не имеешь права говорить. Только я могу говорить, ты должен закрыть свой ротик и слушать меня.

Янь Цинчи холодно фыркнул. Он сунул телефон Цзян Мочэню:

— Раскрой глазки шире и посмотри на время, о, Великий Король Кино Цзян! Уже полночь, а это значит, что этот день уже закончился. Твоя привилегия стала недействительной. Если ты хочешь, чтобы я послушно заткнулся и внимал тебе, придётся подождать следующего раза.

Цзян Мочэнь посмотрел на время, протестуя:

— Кто тебе сказал, что уговор недействителен после полуночи?

— А что, нет? — Янь Цинчи продолжил: — Ты всё ещё собираешься всю жизнь не разрешать мне говорить? Одно из двух. Или эта чушь заканчивается в полночь, или, вместо того чтобы подыгрывать тебе, я выберу сам: он станет недействительным в полночь, или в будущем я буду сквозь пальцы смотреть на свою работу и буду игнорировать возможность сотрудничать с тобой, так сказать.

П.п.: Тут он ссылается на строчку из песни Джокера Сюэ «Актёр» 该 配合 你 演出 的 我 视而不见 gāi pèi hé nǐ yǎn chū de wǒ yǎn shì ér bù jiàn.

Цзян Мочэнь потерял дар речи. Было такое ощущение, что Янь Цинчи уверен в себе и в своих словах на все сто процентов и что, вообще, только он имеет право говорить в целом мире.

— Почему ты упомянул это? Есть ли ещё что-нибудь, в чём тебе нужна моя помощь? — любезно спросил Цзян Мочэнь.

Янь Цинчи покачал головой, нахально отвечая:

— К сожалению, теперь, я даже не знаю, есть ли.

— То есть, парочка советов по актёрской игре и прогон сценария вместе со мной тебе уже не нужны?

Янь Цинчи весёлым тоном ответил:

— Ну, я ведь всегда могу обратиться к Су Нуань.

— Что ты только что сказал? — Цзян Мочэнь не мог поверить своим ушам. — Ты не будешь, как ты там сказал, сотрудничать со мной. Вместо этого, ты собираешься просить о помощи Су Нуань? Её!? Этой девчонке самой нужно многому научиться, чтобы сносно играть, а ты всё равно собрался просить у неё совета? Серьёзно?

— Ага.

— Скажи ещё раз.

Янь Цинчи не удержался и расхохотался. Цзян Мочэнь был так рассержен, что практически не знал, что делать. Он спросил:

— Я спрошу тебя ещё раз: у кого ты попросишь помощи?

— У тебя. Я буду просить помощи у тебя. — Янь Цинчи обвил руками шею Цзян Мочэня. — Ты ведь такой невероятный. Ты не просто невозможно красив и компетентен в своей профессии, но ещё и являешься прекрасным учителем. Как я могу добровольно отказаться от такого?

— Выглядит так, что вполне можешь.

После того как Цзян Мочэнь сказал это, он понял, что они явно отвлеклись от темы. Цзян Мочэнь был беспомощен перед ним. Он сказал:

— Отпусти.

Янь Цинчи немедленно отпустил, глядя на него с притворной невинностью.

— Ты действительно... — Цзян Мочэнь сделал паузу, чтобы придумать подходящее описание его натуры: — Коварный.

Янь Цинчи усмехнулся, услышав его описание.

— Знаешь, что будет по настоящему коварным?

Цзян Мочэнь приподнял бровь.

— Если в следующий раз, когда ты будешь благодарить меня за что-то, ты будешь говорить «да, да, да, потрясающе, потрясающе, потрясающе, мой дорогой, ты абсолютно прав», что бы я не говорил.

— Забудь. — Цзян Мочэнь безжалостно отрезал: — Этот день никогда не наступит.

— О, я бы не был так в этом уверен. Кто знает? Может, через два дня тебе потребуется моя помощь.

Цзян Мочэнь усмехнулся:

— Не будет такого.

— Посмотрим, — Янь Цинчи был полон уверенности. — Лучше тебе внять моим словам, дорогой.

Цзян Мочэнь искренне не хотел продолжать этот разговор, поэтому толкнул парня на кровать, со словами:

— Засыпай скорей, может, тебе во сне всё это приснится.

Янь Цинчи хмыкнул и перекатился на свою сторону, ныряя под одеяло.

— Иди почисти зубы.

Видя, что он, кажется, не собирается двигаться, Цзян Мочэнь решил подстегнуть мужа.

Янь Цинчи было лень даже шевельнуть пальцем. Он пробурчал:

— Это всего лишь одна ночь. У меня не разовьётся кариес так быстро.

— Что-то, помнится, ты другое говорил...

— Ой. Первое слово — злая корова!

— Ты что, детсадовец? Злая... что?

— Да, папочка Цзян, — Янь Цинчи поглядел на него из под ресниц, — я ещё совсем малыш.

Папочка Цзян, который был истощён и морально, и физически мог лишь многозначительно промолчать: «...»

Цзян Мочэнь провёл рукой по лицу, затем потянулся к Янь Цинчи, притягивая его к себе и вытаскивая из кровати.

— Давай вставай. Папочка отведёт тебя почистить зубки.

Скорее всего, из-за вчерашних действий Цзян Мочэня, Цзи Сысин вернулся к своему прежнему поведению. Он больше не усложнял жизнь Янь Цинчи. Тот вздохнул с облегчением и начал настраиваться на то, чтобы как следует перевоплотиться в Мэн Ло. Он вёл тонкую игру, управляя Чжоу Фанем, чтобы настроить его на убийство.

Эта была его последняя сцена на открытом воздухе. У Мэн Ло, в принципе, не было много экранного времени. И большую часть времени он проводил внутри особняка. Однако у Цзян Мочэня и других всё ещё было несколько сцен на улице. Поэтому Янь Цинчи сидел в кресле, как и раньше, наблюдая, как режиссёр объясняет сцену актёрам, одновременно фиксируя ключевые моменты в голове.

На восьмой день съёмок съёмочную площадку посетил нежеланный гость. Когда Янь Цинчи увидел энергично вышагивающего Ляо Сыбо, он, мягко говоря, удивился. Что его сюда привело?

Ляо Сыбо не смотрел в его сторону. Он направился прямиком к Цзян Мочэню, который как раз отдыхал. Когда кто-то неожиданно окликнул его, Цзян Мочэнь неохотно открыл глаза и сказал холодным и отстранённым тоном:

— Зачем ты здесь?

Окончание главы