Перевоплощение в обреченного жениха короля индустрии [ЯОЙ?‍❤️‍?] Глава 35.2– Обучение и объятия

Когда Янь Цинчи вернулся на съёмочную площадку, он увидел, что там вовсю проходили съёмки сцены с Цзи Сысином и Су Нуань. Возможно, из-за того что Су Нуань упорно работала над изучением своих реплик, она уже не совершала в произношение ошибок, которые были присущи ей ранее. 

Являясь обладательницей мягких черт лица и миниатюрного роста, она выглядела очень миловидно. Девушка нежно смотрела на Цзи Сысина, как будто её чувства по отношению к нему были на самом деле безграничны, что доказывало правильный выбор актрисы на роль Лю Цзяни в фильме. 

Вскоре Су Нуань закончила съёмки с Цзи Сысином. Режиссёр, увидев, что Цзян Мочэнь вернулся на площадку, быстренько закончил с этой сценой, чтобы приступить к работе над сценой Хэ Юя и Чжоу Фаня. 

Увидев, что настала очередь Цзян Мочэня, Янь Цинчи отложил все свои дела и сосредоточился на наблюдении за ним. С серьёзным выражением лица он приготовился пристально изучать игру Цзян Мочэня и Цзи Сысина. 

В результате, увиденное заставило Янь Цинчи весело рассмеяться. В видоискателе он обнаружил занимательную картину. Цзи Сысин почти полностью заблокировал Цзян Мочэня. Режиссёр тут же вмешался, крикнув: 

— Стоп! Стоп! Цзи Сысин, посмотри, где ты стоишь. Ты блокируешь Цзян Мочэня! 

Цзи Сысин поспешно отодвинулся в сторону. Повернувшись, он извинился: 

— Мне очень жаль, Чэнь-гэ. Я не хотел. 

— Всё нормально, — добродушно ответил Цзян Мочэнь. 

Актёры начали с самого начала. Однако вскоре после этого режиссёр снова подал свой голос: 

— Стоп! Цзи Сысин, отойди немного в сторону, будь добр! Посмотри, где камера, а где ты! Цзян Мочэня для камеры не существует, пока ты его так загораживаешь! 

Цзи Сысин быстро извинился и беспокойно принялся за уже третий дубль. Однако вскоре после того, как он вошёл в роль, режиссёр Ван снова раздражённо взревел: 

— Цзи Сысин, что с тобой не так? Ты же не новичок, впервые увидевший камеру! Ладно Янь Цинчи, который до этого не снимался в кино, а ты что?! Я тебе уже столько раз говорил «отойди в сторону, отойди в сторону», разве ты не понимаешь?! Иди уже, иди! Я возьму крупные планы и закончим на этом. 

Цзи Сысину было неловко и стыдно из-за таких слов режиссёра Ван. С одной стороны, он изо всех сил пытался объяснить, что совсем не хотел закрывать Цзян Мочэня от камеры. С другой стороны, ему всё же пришлось извиниться перед Цзян Мочэнем. 

Глядя на это всё, режиссёр Ван вспомнил, как таким же образом пришлось прервать съёмки из-за проблем с позициями актёров в сцене с Цзи Сысином и Янь Цинчи. Злость закипала в нём, он был в ярости. Тем не менее, поскольку компания Вэньхуа, принадлежащая Лэ Ян, была спонсором этого фильма, а Цзи Сысин являлся нынешним парнем Лэ Ян, он просто махнул рукой и позволил ему уйти. 

Оглянувшись, он позвал ждущую своей очереди Чжао Цян: 

— Чжао Цян, давай поработаем с твоей сценой. 

Девушка неторопливо вскочила. Улыбаясь, она ответила: 

— Хорошо. 

С тех пор как Цзи Сысин стал таким популярным в прошлом году, с ним никто так не обращался. Каждый, кто встречался с ним взглядом называл его Цзи-гэ. Каждый работник любой съёмочной группы был рад ему услужить. А сейчас режиссёр отругал его при всех! Он чувствовал не только неловкость и стыд, но и гнев. Цзи Сысин попытался разобраться, как же так получилось, ведь его позиции в сцене никак не отличались от того, где он стоял на репетиции. Не идиот же он какой-нибудь, в конце концов!? Как он мог серьёзно пытаться загородить Цзян Мочэня от камеры? 

«Тогда почему он это сделал?» 

Цзи Сысин скрылся со съёмочной площадки. Он шёл по дорожке, мысленно обдумывая всё произошедшее. Его маленький помощник следовал за ним со страхом и трепетом, не осмеливаясь даже поднять глаз на него. 

Внезапно Цзи Сысин остановился. 

Он не мог в это поверить, но казалось, что он докопался до правды. На самом деле в начале они стояли оба правильно. Однако сам Цзян Мочэнь не соблюдал заранее установленную расстановку. Вот почему в конечном итоге он оказался вне поля зрения камеры. Но почему? Цзи Сысин не мог понять, почему он так себя повёл. 

Цзян Мочэнь всегда был известен своей любезностью. За эти три дня, пока двое актёров работали вместе, Цзи Сысин чувствовал лишь мягкость и доброту Цзян Мочэня. Они хорошо ладили. До такой степени, что если у Цзи Сысина появлялись какие-то проблемы, он смело мог подойти к старшему коллеге. Однако сегодня Цзян Мочэнь специально подставил его без всякой причины. 

Хотя они оба были знамениты, место Цзян Мочэня в индустрии было таким устойчивым, что ему не о чем было беспокоиться. Цзи Сысин не был ему соперником. Какова же была необходимость так с ним поступать сегодня? Цзи Сысин понятия не имел. 

Но внезапно в его голове мелькнуло изображение Янь Цинчи, входящего в номер Цзян Мочэня прошлой ночью. На него снизошло озарение, он будто проснулся от глубокого сна. Вот оно что. Ведь он сам раз за разом подставлял Янь Цинчи, заставляя того постоянно выходить из кадра, подвергая его унижениям со стороны режиссёра. И теперь ему пришлось испытать то же самое. 

Цзи Сысин был возмущён, озлоблен и даже зол. Он был так почтителен к Цзян Мочэню, так усердно работал, чтобы снискать его расположение, но Цзян Мочэнь был подобен белоглазому волку, которого невозможно приручить, сколько его ни корми. Он не только отверг его и распахнул дверь для Янь Цинчи, но и отомстил за унижение новичка. 

Цзи Сысин крепко сжал кулаки, волнение и ярость в его сердце были подобны вихрю. Глядя на пустую дорожку перед собой, он повернулся и пнул своего помощника ногой по щиколотке: 

— Какого чёрта! 

Помощник пошатнулся и отошёл на несколько шагов, прежде чем ему всё же удалось устоять на ногах. Когда он поднял голову, он увидел, как Цзи Сысин скрипит зубами, а его глаза полны злобы. Он не осмелился заговорить и молча опустил голову. 

Янь Цинчи подождал, пока Цзян Мочэнь и Чжао Цян закончат съёмки. Он принёс немного воды и подошёл к мужчине: 

— Держи, выпей водички. 

Цзян Мочэнь озадаченно спросил: 

— С чего ты такой заботливый, вдруг? 

— Да так. Просто хотел сделать тебе приятно. 

Цзян Мочэнь: «…»

Янь Цинчи наклонился к нему и спросил тихим голосом: 

— Ты только что отомстил за меня? 

Цзян Мочэнь сделал глоток воды, не подтверждая, но и не отрицая ничего. 

— Всё в порядке? Повлияет ли это на съёмки? Режиссёр Ван сердится? 

— Расслабься, я знаю, что делаю. 

Услышав это, Янь Цинчи успокоился. Он просиял: 

— Спасибо. 

— Как ты собираешься меня отблагодарить? — спросил Цзян Мочэнь, закручивая крышку бутылки. 

Янь Цинчи задумался и тихо ответил: 

— Ну, я уже отплатил тебе своим телом. Наверное, нет ничего другого, что могло бы тебе понравиться. 

— На самом деле твоё тело не является моим приоритетом. 

Янь Цинчи посмотрел на него и приподнял бровь: 

— Не является приоритетом, говоришь? Отлично, тогда с этого момента будем поддерживать возвышенные платонические отношения. Никаких тебе ночных чтений сценария больше. 

Цзян Мочэнь беспомощно ответил: 

— Начиная с этого момента просто молчи, когда я пытаюсь что-то говорить. Это будет величайшим вознаграждением для меня. 

— А тебе не будет скучно? 

— Совсем нет. Уж поверь. 

Янь Цинчи собрался было открыть рот, чтобы ответить, но увидел, что Цзян Мочэнь указал пальцем на свои губы. 

Янь Цинчи осталось беспомощно кивнуть на это. 

Увидев, что парень и правда замолчал, Цзян Мочэня мгновенно повеселел. Он произнёс: 

— Ты это заслужил. 

Янь Цинчи улыбнулся в ответ. 

— Можешь вернуться в отель. Я сегодня допоздна. Если замёрзнешь ночью, можешь пойти в мой номер и подождать меня. А если заскучаешь, можешь и на площадку подойти пораньше. Посмотришь, как я играю. 

«Пойти в твой номер? Ага, сейчас!» 

Янь Цинчи скрестил руки и показал знак «Х». 

— А в чём проблема? Ты правда против? 

Янь Цинчи кивнул. 

— Даже если это так, ты не можешь мне об этом сказать. Да? Так что всё решено. 

Янь Цинчи вытащил свой телефон, чтобы набрать текст, но Цзян Мочэнь выхватил его: 

— Я не собираюсь читать это! 

Янь Цинчи был ошеломлён. Он не выдержал и сказал: 

— Эй, а Цици знает, что ты такой ребячливый ?! 

— Иди, давай. 

Цзян Мочэнь поднял подбородок и указал на стул, на котором Янь Цинчи сидел раньше. 

Янь Цинчи протянул руку: 

— Дай мне телефон. 

С невинным выражением лица Цзян Мочэнь произнёс: 

— Зачем ты протягиваешь руку? Хочешь дать мне пять, или мы сделку заключаем? 

«Чего? Дать пять? У вас в семье что-ли принято так сделки закреплять?» 

Янь Цинчи чувствовал себя буквально раздавленным этим вот дурацким вопросом, ответ на который знали они оба. Будто этого было недостаточно, Цзян Мочэнь хлопнул его по руке и сказал: 

— Скажем так: дам тебе пять, чтобы заключить сделку. 

Янь Цинчи был так зол, что схватил руку Цзян Мочэня, которую тот успел уже убрать и несколько раз ударил по ней. Позволь, дорогой друг, мне дать тебе пять, чтобы скрепить сделку, а тебе не дать мне пять. 

Цзян Мочэнь даже не рассердился из-за этих многочисленных ударов. Напротив, он был в настроении повозиться с Янь Цинчи. Последний, однако, не хотел больше обращать на него внимание. Он ещё раз протянул руку перед собой и указал на телефон. 

Цзян Мочэнь нашёл это зрелище — беспомощного мужа, не способного произнести ни слова, — достаточно милым. Находясь в таком настроении, он задумался на мгновение, а затем порылся в кармане и достал оттуда конфету. Он вложил её в руку Янь Цинчи и сказал ему: 

— Вот, возьми и отправляйся обратно в отель. 

Янь Цинчи уставился на него, как бы говоря: «Да ты издеваешься надо мной, что ли?» 

Так уж вышло, что Цзян Мочэнь издевался. Поэтому он просто положил его телефон в карман и сказал: 

— Я отдам его тебе ночью. Съешь сначала конфетку. 

Янь Цинчи закрыл лицо рукой, удерживаясь от того, чтобы схватить телефон и убежать. Если бы он знал, что всё так обернётся, он бы никогда не подошёл бы к нему, чтобы поблагодарить. Янь Цинчи развернул обёртку конфеты и быстро сунул её в рот. Оу, она неожиданно оказалась очень вкусной. Он посмотрел на обёртку ещё раз, запоминая название лакомства, чтобы в следующий раз купить себе упаковку таких конфет. 

Между тем помощник Мочэня Лю Ай яростно обменивался сообщениями с Ван Сянхай, у которого было больше опыта и обширных знаний, несмотря на то что он тоже был лишь помощником: 

[Что происходит? Ван-гэ, какие отношения у Янь Цинчи с Чэнь-гэ?] 

[Сяо Ван: Как бы это сказать...] 

Пальцы Лю Ай заскользили по клавиатуре: [Кажется, он очень близок с Цзян Мочэнем. Несмотря на то что они говорили тихо, я не слышал точно, о чём они говорят, но Цзян-гэ, кажется, дразнил его!] 

[Сяо Ван: ...] 

[Сяо Лю: Цзян-гэ даже забрал его телефон и дал ему конфету. А ещё утром Янь Цинчи был обруган во время съёмок с Цзи Сысином. Днём Цзи Сысина тоже получил от режиссёра, когда он снимался в сцене с Цзян-гэ, кстати говоря. Может ли это значить...] 

[Сяо Ван: Ты слишком много думаешь.] 

Лю Ай мгновенно отправил забавный смайлик, прикрывавший рот рукой, и продолжил печатать: [Я ничего не знаю! Но эй, Ван-гэ, не следует ли мне быть немного мягче с Янь Цинчи в следующий раз, когда я увижу его?] 

Ван Сянхай спросил: [Что ты думаешь?] 

[Я понял!] 

Лю Ай мгновенно понял, что имел ввиду собеседник и продолжил: [Я буду тёплым, как весенний бриз, и нежным, как осенний дождь для него*.] 

П.п.: Это отсылка к песне с тем же названием «面朝大海 春暖花开». 

[Сяо Ван: ... ] 

Ван Сянхай молча убрал свой телефон и мысленно повторил своё имя раз одиннадцать. 

«Ван смотрит в сторону моря*», — снова повторил он в своей голове. 

П.п.: Его имя «王向海» (Ван Сянхай) означает буквально «Ван смотрит (в сторону) моря».

«Сохраняй спокойствие, сохраняй спокойствие».

Цзян Мочэнь сделал небольшой перерыв, а затем снова вернулся к съёмкам. После того как он закончил свою сцену с Чжао Цян, наконец настало время для его сцены с Янь Цинчи. Тот был несколько взволнован. В то же время он немного нервничал (что случалось нечасто). Глядя на Цзян Мочэня, он продемонстрировал редкий акт подчинения и произнёс: 

— Помоги мне немного, пожалуйста. 

— Ты меня просишь? 

Янь Цинчи поднял две руки, одна рука была протянута, а другая с указательным пальцем была вытянута. Затем он согнул палец, изображая позу на коленях. 

Это его действие заставило Цзян Мочэня рассмеяться: 

— Только это? Назови меня каким-нибудь чудесным имечком, чтобы мне стало приятно, и я подумаю над этим. 

Янь Цинчи взглянул на членов съёмочной группы, которые всё ещё устанавливали реквизит и суетились рядом. Он наклонился ближе и прошептал: 

— Тут куча людей. Правда хочешь чтобы я тебя назвал чем-то вроде «муженёк»? 

Цзян Мочэнь закашлялся, чуть не подавившись. Он впился взглядом в Янь Цинчи и процедил: 

— Кто тебе сказал так меня называть!? 

— Тогда как мне тебя называть? 

Янь Цинчи предложил: 

— Папочка? 

Папочка Цзян: «…» 

— Ты лучше ротик свой прикрой побыстрее. 

Янь Цинчи молча показал жест «ОК», мило улыбаясь. Цзян Мочэнь был несколько обеспокоен. Почему так получается, что он всегда не может подобрать слов, тогда как Янь Цинчи всегда оказывается на коне? 

Пока Цзян Мочэнь обдумывал это, он услышал голос режиссёра Ван: 

— Начали! 

Вчера вечером они вдвоём репетировали именно эту сцену. Первоначально в сценарии их герои встречались внутри дома. Сценарист в последний момент внёс коррективы, вынося часть сцены на улицу. В результате, получилось так, что Хэй Юй ждал, пока Мэн Ло вернётся домой и немного побеседовал с ним, перед тем как тот пригласил его зайти. 

Но сегодня снимали только ту часть, что происходила на улице. Таким образом, им нужно было снимать только до того момента, когда Хэ Юй не последует за Мэн Ло наверх в особняк. 

Во-первых, в этой части было не так много строк. Кроме того, они вдвоём уже отрепетировали всё ранее. Цзян Мочэнь был очень отзывчивым, заботясь о душевном состоянии Янь Цинчи. Янь Цинчи, в свою очередь, был глубоко погружён в душевное состояние своего персонажа. Как ни странно, они справились за один дубль. 

Режиссёр Ван остался очень доволен. Отметив время окончания съёмки, он отпустил всех поесть. Съёмочная группа и актёры собиралась ещё на ночные съёмки после перерыва. 

У Янь Цинчи не было ночных сцен. Но он хотел понаблюдать за действиями других актёров, чтобы набраться опыта, поэтому решил не возвращаться в свою комнату. Вместо этого он уселся в кресло и смотрел, как играют Цзян Мочэнь и Чжао Цян. 

Вечера на севере были довольно прохладные. Его маленький помощник накинул ему на плечи тонкую куртку и купил для него чашку горячего чая с молоком. Янь Цинчи всё ещё не привык, чтобы кто-то так внимательно о нём заботился. Он взял чай с молоком и обратился к помощнику: 

— Сяо Хэ, иди спать. Я посижу тут, понаблюдаю за съёмками. Как закончу — вернусь. Не переживай. 

Как он может уйти, оставив его тут? Он покачал головой и сказал, что всё в порядке. Он заявил, что тоже будет наблюдать и учиться у других помощников. Янь Цинчи оставил его в покое, услышав эти слова. Раз тот решил остаться, зачем ему мешать? С чаем с молоком в руке Янь Цинчи спокойно смотрел, как режиссёр обсуждает сцену с Чжао Цян и Цзян Мочэнем.

Окончание главы