Перевоплощение в обреченного жениха короля индустрии [ЯОЙ?‍❤️‍?] Глава 24– Поцелуй

Цзян Мочэнь разговаривал по телефону с режиссёром своего будущего фильма. Увидев, что Янь Цинчи зашёл в комнату, он закончил разговор и повесил трубку: 

— Цици спит? 

— Ммм, и он сказал мне разбудить его пораньше. Он так боялся, что завтра проснётся поздно. 

Цзян Мочэнь улыбнулся: 

— Если ему подобное так нравится, мы можем часто водить его туда, когда у нас будет время в будущем. 

Янь Цинчи достал пижаму из ящика, затем повернул голову и посмотрел на Цзян Мочэня: 

— И это говоришь ты? Серьёзно? Когда у тебя будет время? 

Он усмехнулся. 

— Как может такой занятой человек, как ты, иметь столько свободного времени? Кстати говоря, как ты успеваешь эти пару дней даже побыть дома? Ты разве не снимаешься в фильме? 

— Я только что закончил сниматься в одном проекте, так что это время используется для создания фотосессий, рекламы и журналов. Съёмки моего нового фильма начнутся в следующем месяце. Что насчёт тебя, ты уже расторг свой контракт? 

— Я жду, когда Ли Цзянь вернётся, чтобы мы вместе занялись оформлением документов. Я свободен, как только будет выплачен гонорар за нарушение контракта. 

— Сколько денег тебе надо? «Наньчэнь» поможет тебе оплатить счёт. 

Янь Цинчи подумал об этом. Поскольку впоследствии он всё равно собирался работать на «Наньчэнь», это не выглядело так, будто он воспользовался преимуществами компании, если за него заплатят. Он протянул руку и жестом показал цифру. 

Цзян Мочэнь усмехнулся: 

— Так мало? 

Он осмотрел Янь Цинчи с головы до ног и с глубокими соболезнованиями заключил: 

— Ты совсем дешёвенький. 

Янь Цинчи холодно засмеялся: 

— Есть пословица, что рыбак рыбака видит издалека. И поэтому, раз я по твоим словам недостаточно дорогой, про тебя можно сказать тоже самое, дорогой мой. 

— Сколько же чуши ты способен говорить, не моргнув и глазом. 

Янь Цинчи весело ответил: 

— Кто бы говорил. 

Цзян Мочэнь чувствовал себя довольно беспомощным перед ним: 

— Не волнуйся, скоро ты станешь очень ценным. К тому времени твоя бывшая компания будет кусать локти. 

— Я верю тебе на слово, — сказал Янь Цинчи, входя в ванную. 

Когда он вышел, он увидел, как Цзян Мочэнь читает книгу у изголовья кровати при свете. 

— Почему ты ещё не заснул? — он поднял одеяло и лёг на кровать. — Что ты читаешь? 

Цзян Мочэнь поднял книгу, чтобы увидеть обложку. Это был «Граф Монте-Кристо» Александра Дюма. 

— Это напоминает мне школьную жизнь, когда нас заставляли читать подобное. 

— Довольно интересное и увлекательное чтиво, как по мне. 

— Тогда читай на здоровье, я ложусь спать. 

Сказав это, Янь Цинчи начал ложиться, однако его остановил Цзян Мочэнь. 

Он положил книгу на прикроватную тумбочку, повернулся и посмотрел на своего мужа. 

— Давай поговорим. 

Янь Цинчи прислонился к изголовью кровати: 

— О чём? 

Цзян Мочэнь тоже откинулся назад. 

Под мягким жёлтым освещением Цзян Мочэнь задумался на некоторое время, прежде чем медленно открыл рот и объяснил: 

— В моей семье есть клановые имена, которые мы используем для именования наших детей. Итак, мою старшую сестру зовут Синчэнь, а меня Мочэнь. В именах нашего поколения используется символ «Чэнь». У нас с сестрой это часть имени, как видишь. И то, что у Цици в имени есть символ «Чжи», это просто случайность, это имя было часто использующимся в его поколении, поэтому я дал ему имя «Цзян Чжици». Это имя на самом деле не имело такого прекрасного значения, как то, что ты сказал. Цици ведь вполне мог бы быть, например, «Цзян Жуоци». 

— Однако, — Цзян Мочэнь посмотрел на Янь Цинчи, — мне очень нравится объяснение, которое ты создал для Цици. Ты придал этому имени новое значение, и мне очень нравится твоя версия. 

Янь Цинчи был весьма удивлён. Хотя он тогда чувствовал присутствие Цзян Мочэня в дверном проёме и знал, что тот должен был услышать то, что он сказал, он никогда не ожидал, что Цзян Мочэнь самом деле начнёт разговор об этом перед сном. 

— Я не слишком задумывался о том, что говорю. Я просто хотел заставить Цици поверить в то, что он нам нравится, что он может нам доверять и разделить некоторые чувства, которые он скрывает в своём сердце. 

Цзян Мочэнь кивнул: 

— Я знаю. Тем не менее, я очень благодарен тебе за это. 

— Без проблем. В конце концов, Цици — тоже мой ребёнок. 

— Естественно. Это было всё, что я хотел сказать. Теперь я закончил. Давай спать. 

Янь Цинчи тут же не удержался от смеха. Он думал, что Цзян Мочэнь готовится обсудить с ним некоторые серьёзные вопросы, после того как так официально сказал ему, что хочет поговорить. Но вместо этого он просто поблагодарил его. Янь Цинчи чувствовал, что Цзян Мочэнь может относиться к этому слишком серьёзно, но он внезапно вспомнил, как молодой господин Цзян был таким же серьёзным и правильным в своём поведении, когда извинился прошлой ночью. 

Когда Янь Цинчи подумал об этом, по какой-то причине он почувствовал, что Цзян Мочэнь, который так серьёзно извинялся и выражал свою благодарность, был довольно милым. 

— Хорошо, раз ты так серьёзно меня благодаришь, я открою тебе небольшой секрет. 

— Что такое? 

— Ты когда-нибудь раньше целовал Цици? 

Цзян Мочэнь не ожидал, что Янь Цинчи задаст этот вопрос. Он на мгновение вспомнил свои прошлые взаимодействия с Цици и покачал головой. 

— Ты можешь поцеловать его в следующий раз. Цици не говорит этого, но ему действительно нравится такая близость. Если ты его поцелуешь, он будет очень счастлив. Дети почти все такие. Разве ты тоже не был счастлив, когда папа целовал тебя, когда ты был ребёнком? 

Цзян Мочэнь слегка кивнул в первой половине слов Янь Цинчи. Когда он услышал вторую половину, он хмыкнул: 

— О, мой папа не поцеловал бы меня. 

— А? 

— «Отцовская любовь подобна горе», и всё такое. Ты когда-нибудь видел, чтобы гора встречала путешественников с распростёртыми объятиями? — с некоторой беспомощностью в голосе Цзян Мочэнь спокойно сказал: — Мой папа — пример хрестоматийного «китайского отца». Даже если его любовь подобна океану, он никогда не позволит тебе этого увидеть, открыто выражая свои эмоции. Он всегда будет строгой и холодной фигурой, стоящей вдалеке. Отцовские поцелуи? Может, только во сне я мог видеть подобное. 

Янь Цинчи наклонил голову и посмотрел на него: 

— Итак, ты сейчас делишься этой информацией со мной, жалуясь, потому что вы хочешь, чтобы я поцеловал тебя? 

Цзян Мочэнь тут же ощетинился от смущения: 

— О чём ты говоришь? Я просто поделился историей, раз мы затронули эту тему. 

— Ты злишься из-за смущения? На самом деле, учитывая наши отношения прямо сейчас, если ты действительно хочешь, чтобы я тебя поцеловал, я ... 

— Заткнись. 

Цзян Мочэнь резко оборвал его. Затем он повернул голову и выключил свет: 

— Иди спать. 

Янь Цинчи попытался сдержать смех над своим внезапным поступком, но потерпел неудачу и, в конце концов, весело рассмеялся: 

— Цзян Мочэнь, то, какой ты сейчас, действительно очаровательно. 

Цзян Мочэнь включил свет: 

— Ты поверишь, что я не дам тебе спать сегодня вечером, если ты не пойдёшь спать в ближайшее время? 

— Ты говоришь так, будто можешь спать, если я не буду. 

Цзян Мочэнь в гневе скрипнул зубами. Дёрнув простыню, он толкнул другого мужчину прямо на кровать, готовясь заставить его лично испытать последствия этого разговора. 

В конце концов, даже после этого толчка, Янь Цинчи поднял голову и нежно поцеловал его в лоб. 

Цзян Мочэнь на мгновение был ошеломлён. 

Янь Цинчи усмехнулся: 

— Это поцелуй на ночь. Давай спать. 

— Ты всё ещё планируешь выспаться? Скоро утро настанет. 

— Не будь таким, — Янь Цинчи указал на будильник на тумбочке. 

— Нам ещё нужно пойти в парк развлечений с Цици. Если мы не будем спать сейчас, завтра у нас не будет энергии. 

— Теперь ты рассуждаешь о здоровом сне? Надо же. И кто же это недавно бездельничал, не желая спать? 

— Виновен! Это был я! 

Янь Цинчи открыто признался: 

— Я был неправ, я не осмелюсь повторить это снова. Так что ты, являясь благородным человеком, пощадишь меня на этот раз. 

Он сделал невинное выражение лица. 

Глаза Цзян Мочэня практически заболели от «пошлости» фальшивого невинного выражения лица этого парня и его ужасной актёрской игры. Он впился взглядом в Янь Цинчи, не говоря ни слова, когда он перевернулся, чтобы лечь рядом с ним, чтобы заснуть. 

Янь Цинчи протянул руку и выключил свет: 

— Спокойной ночи. 

— Спокойной ночи, — сказал Цзян Мочэнь, закрывая глаза. 

Однако вскоре после этого его глаза снова открылись от волнения. Он прикоснулся к тому месту, которое поцеловал Янь Цинчи, и почувствовал, что там что-то там слабо горело. Цзян Мочэнь потёр место рукой, но чем больше он тёр, тем отчётливее он мог почувствовать, как Янь Цинчи внезапно поцеловал его. Он с ненавистью опустил руку, думая про себя: 

«Этот возмутитель спокойствия создаёт проблемы, не давая мне заснуть! Я уже сказал, что это был всего лишь случайный комментарий, неужели он хотел использовать его как предлог, чтобы так сильно поцеловать меня?! Он не мог нормально заснуть?!» 

Цзян Мочэнь сжал челюсть и стиснул зубы, заставляя себя закрыть глаза.

Окончание главы