Войд Вояж Глава 7

Такигава Сачи была права ‒ Мороха сама себе выкопала яму.

Но Акацуки уже никто не подаст руку сверху, даже такая эмоциональная и внимательная ко всем Сачи.

Сейчас к хулиганке даже в глубине души невозможно чувствовать уважение после того, что она сказала Морохе в довольно специфичный знак беспокойства… Можно подолгу переваривать то, что высказала ей буйная одноклассница, и наконец-то сделать первый шаг, чтобы встать на одну волну со своими ровесниками.

Это несложно.

Но теперь попросту… невозможно.

Сачи тотально настроила всех одноклассников против Морохи.

На занятии физкультурой нужно было встать по парам.

‒ Я не буду стоять с тем, кто всех презирает, ‒ от всех был один и тот же ответ.

Ни стоять, ни сидеть, ни вместе делать какие-то задания с Морохой больше никто не хотел. Даже на нейтральном уровне.

Ещё до того момента, как Акацуки осознала всю плачевность ситуации, она хотела наладить отношения с Такасэ, но, вероятно, Сачи сразу же оповестила тихоню о «мерзкой личине» Морохи, после чего Такасэ больше не обращала внимания на свою соседку. Акацуки предложила ей деньги в качестве извинения за плеер, но было уже бесполезно.

Мороха продолжала наивно верить, что это временная обида, и пока решила познакомиться с неким айдолом Маэно Амэно, которая пишет музыку в непонятном жанре дабстеп.

Если Акацуки полюбит хоть что-то популярное, правда ли ей может зажечься зелёный свет для создания дружбы? А если не дружба, то какая-нибудь связь интересов... Хотя бы самая тонкая и хрупкая. Хоть что-нибудь…

Мороха купила диск со всеми вышедшими на данный момент треками Маэно. Пребывая в натужно хорошем расположении духа, она была готова всем телом и душой принять в себя что-то новое, и вот, музыка началась.

В наушниках у Акацуки есть только два значения громкости – ноль и сто процентов. Чего-то между ними для неё попросту не существует, и… наверно, об этом стоило бы задуматься.

Агрессивные басы долбили по барабанным перепонкам как кувалда по стенам, словно разрушая внутреннее ухо на мелкие куски. В голове все мысли безбожно перебивались яростным скрежетом под доводящие до мурашек ритмичные удары. Вскоре тяжёлый дроп поутих и на смену ему пришёл всё такой же «электронно-выкрученный», но более приятный слуху мелодичный проигрыш, после которого низкий женский голос начал читать рэп.

‒ Чего?! ‒ воскликнула Мороха в наушниках, даже не слыша саму себя. ‒ Это что такое?

От искреннего удивления тому, мимо какого необычного явления прошла Мороха, у неё выступили слёзы. Столько странных, неописуемых звуков и стилей тут намешано, что юной музыкантше, старающейся ушами разбирать песни на составные части, такой дикий винегрет звуков для нормального понимания был пока неподвластен.

Припев же был снова мелодичным, ноты которого предсказуемо перебирались как у обычной поп-песни.

А текст..

Смысл песни можно описать так: чужое мнение насчёт твоей непохожести на других не стоит твоих нервов. Только спето это было в довольно агрессивной манере… Своей дерзостью Маэно больше напоминала Сачи.

Одна за другой песня была о трудности жизни на одной планете со «всякими идиотами» ‒ «тупое стадо», «вот бы их всех убить», «пусть они пожалеют, что не дали мне шанса», «они ничего не знают обо мне и моих проблемах», «столько плохих мыслей в моей голове, но мне уже на всё плевать», «хочу дать волю своим страшным, низменным желаниям».

Мороха в прострации. Такого во всегда весёлой и заводной музыке восьмидесятых она никогда не встречала и не встретит.

Последний трек подошёл к концу, и девочка нехотя сняла наушники. Даже заполонив свой разум громкой музыкой, Акацуки чувствовала, как у неё с дискомфортом дребезжит внутри правое ухо, и, как только Мороха освободилась из вакуумного заточения, голову охватил противный гул и писк.

‒ Ничего себе… И такое любит Такасэ? Но это, кажется, неплохо. Я хочу потом переслушать.

Посмотреть лайв-концерт. Это нужно увидеть.

Мороха одолжила у сестры компьютер и отыскала в бесплатном доступе запись одного из старых концертов Маэно Амэно.

Внешность Маэно на сто процентов соответствовала текстам её песен. Исключительная, претенциозная, плюющая на все нормы и мнение людей. Яркий, броский, разноцветный макияж с длинными стрелками на злых глазах и волосы – длинные, все сожженные, но остающиеся красивыми за счёт ядрёных цветов: ярко-розовая чёлка с выкрашенной в жёлтый прядкой и два длинных фиолетовых хвостика по бокам. Пирсинг в носу, ушные раковины все в металле, расстёгнутая и спущенная до локтей широкая толстовка и рваные джинсы – ну, настоящая бунтарка. На вид ей было за двадцать.

Уверенно и даже злобно улыбаясь, Маэно поднимала публику одним только своим появлением на сцене, а когда заиграл её самый популярный трек, описать, на что стали похожи истошные крики за кадром, было просто невозможно.

Мороха думала, что Маэно будет петь с энергичным сложным танцем, однако та лишь взяла микрофон с диджейской стойки, где всё организовывал её помощник, и, выйдя в середину маленькой сцены, поддалась простым, но ритмичным движениям и запела.

Этого было достаточно, чтобы в полной мере удовлетворить зрителей.

Акацуки была впечатлена, но поймала себя на мысли, что её любимый музыкальный жанр всё равно тут будет лучше. Фанатеть по таким агрессивным трекам она не особо хочет, однако сами тексты ей нравились куда больше. Слова кричат, взрываются, где-то даже плачут и смеются. Издевательски смеются над теми, кто никогда не будет слушать эти песни и останется частью «тупого стада».

У Маэно своя, какая-то, честно говоря, ненормальная болезненная атмосфера, но она гордо объединяет таких же обиженных и непонятых обществом слушателей. Мороха, недолго сражаясь с этими мыслями в голове, всё-таки приняла такого эксцентричного айдола как того, кому она может отдаться в порыве своих каких-то плохих мыслей и жизненных неудач.

Проводя много времени в интернете, Акацуки нашла видео-интервью со своим уже новым кумиром. Маэно сидела напротив девушки-интервьюера и была совсем непохожа на ту бандитку с лайва – с распущенными тёмными выцветшими волосами и тусклым уставшим взглядом, проявляющим последние отчаянные потуги быть уверенным. Стиль одежды Амэно никак не изменился, вульгарная речь, свободные позы, как например сейчас сидение с закинутой ногой на второе колено, ‒ всё продолжало оставаться частью той Маэно, которая привлекала всех своей дерзостью. Сомнений нет – это какое-то новое видео, у которого между тем лайвом стоит солидный промежуток времени, может, не один год и не два.

Интервьюер начала задавать вопросы.

‒ Маэно-сан, из-за того, что с вами сейчас происходит, мы долго думали: а можем ли мы вообще что-либо у вас спрашивать? Но вы всё-таки согласились…

Амэно начала теребить свои волосы, лежащие на плечах, оставаясь при этом как обычно решительной.

‒ Не вижу в этом никакой проблемы. Я пришла сюда для того, чтобы все знали, что меня ничьё мнение не колышет.

‒ Можете рассказать о себе?

‒ Да чё рассказывать? Прилетела из Норвегии, из бедной семьи. С детства интересовалась творчеством и как любой человек хотела много денег. Всё, что я умела до приезда сюда, это играть на гитаре на улице, потом меня это задолбало и напросилась в программу по обмену студентами в Японию. Познакомилась со студентами-музыкантами, которые научили меня писать электронную музыку, и пошло-поехало. Теперь пишу музыку, пою и развожу вокруг своей личности срач.

‒ Говорят, что в соцсетях и форумах вы довольно агрессивный человек.

‒ Да я и реале такая.

‒ Но ведь это происходит не на пустом месте?

‒ Ну, может, реагировать на тупые слухи про себя реально не лучшее занятие, но когда мне каждый день пишут угрозы расправы, как вы прикажете держать в себе эмоции после такого?

‒ Ругают вас из-за конфликтов с вашими помощниками и фанатами, ведь так?

‒ Ну, да. Типа я не заплатила одному помощнику за то, как он отвратительно сделал свою работу. И в ответ он начал про меня распространять слухи. Этой херни бы не случилось, будь я на лейбле, но меня вообще не привлекают тамошние установки, потому я работаю… ну, как инди, получается, чаще всего в сотрудничестве в популярными артистами. В основном делаем крутые коллабы. Ну, вот, короче, мне надо было написать новый трек, и мой помощник решил взяться за него. Я там ему быстренько набросала мотивчик и поехала в мини-тур по нескольким городам. Чтоб вы знали, я там уже, можно сказать, половину трека написала, а он неделю корпел непонятно над чем, ну, и в итоге вышло плохо. Мне вообще не понравилось, и я решила ему не платить по причине того, что работу спустя рукава я не принимаю. Ну, типа, какой смысл вообще работать, когда ты не делаешь своё дело как следует? Все мои приближённые после этого случая вдруг тоже поднялись, разом начали на меня гнать, что я на всех давлю, запрещаю спать, что я слишком требовательная. Но эй, ребят. Какой смысл жить и работать, когда ты не можешь быть строгим с самим собой?

‒ Очень категорично.

‒ Не категорично. Для меня это норма жизни. Делать работу как попало, экономить на силах и нервах… уж лучше вообще не жить в таком случае. Это слишком жалко выглядит в моих глазах. Ну, и начали про меня нести хрень, будто я с тем спала, с другим спала, с третьим… что я такая разгульная, легкодоступная. И это при том, что уже все знают, какая я дикая и требовательная. Ну, нормально, думаю. Хейтеры начали делать на меня разоблачения, как я со сцены грубо ответила одному в край охреневшему зрителю и призвала фанатов его проучить, парня по башке бутылкой ударила... Ну… да, было такое, не отрицаю.

‒ Вы так легко об этом говорите…

‒ Ну, а какой смысл молчать? Молчанием я лишь покажу, что всех боюсь и стыжусь. Я не боюсь, я всё вижу и помню, но извиняться ни перед кем не собираюсь. Потому что я знаю себе цену.

‒ Но всё же, расскажите, как вы справляетесь с чужим мнением в свой адрес?

‒ Я считаю, что оно создано исключительно для того, что слать его на хер. Меня часто задевали за внешность и поведение, и мои ответные реакции ситуацию лучше не делали. Потому я как-то приноровилась всё неприятное мне игнорировать. По большей части я так и делаю, пусть и выходит не всегда стабильно. Люди рядом имеют свойство подводить тебя в ответственный момент, потому я не считаю чем-то ужасным относиться к ним более требовательно, чтобы проверить их надёжность. В последнее время в творческой стезе стал возмутителен тот факт, что там людей слишком жёстко контролируют, и я всё думаю, мол, чё вообще происходит, почему все будто вчера родились? Не ждите от этого мира лояльности, тяжело будет везде, но пока у тебя есть мечта и путь к ней, ты можешь быть выше всей этой жести, если как следует возьмёшь себя в руки.

‒ Хорошая позиция.

‒ Я продолжу писать музыку – это моё любимое занятие и моя жизнь. У меня было много людей, которые не вытерпели мой характер и уходили, я много раз оставалась одна, сомневалась в себе и своей работе, но потом я стала более избирательной и теперь у меня есть команда из самых ответственных людей на планете. Потому могу сказать только одно, ‒ Маэно гордо посмотрела в камеру, ‒ не бойтесь быть смелее, чем обычно, не бойтесь относиться к людям пожёстче, а в случае неудачи ‒ не бойтесь одиночества. Людей много, обязательно найдётся тот, кто будет вас понимать и не возмутится от ваших строгих желаний и стремлений.

Последние слова певицы Мороха впитала как губка. Сказать, что она была впечатлена жизненной позицией Амэно, ничего не сказать.

Быть строгим с самим собой, быть требовательнее к людям и ничего не бояться – это не плохо. Пока ты верен своему делу, ты не останешься на всю жизнь одиноким. Кто-нибудь да обратит на тебя внимание и примет твои жизненные установки.

Или… нет?

Смело говори, что тебя не устраивает, со всей влиятельностью, на которую ты вообще способен, контролируй ситуации и людей вокруг себя. Только так ты сможешь выжить в этом мире.

Или нет?

Мороха не сразу осознала, в какую бездну она упала, следуя этим правилам.

Брать пример с любимого… или говоря иначе, уже ненавистного айдола было фатальной ошибкой.

Я же потом поняла, что это полный провал! Я пытаюсь теперь наоборот быть со всеми милой, но ничего не выходит!

‒ Почему?! ‒ Мороха яростно ударила кулаком по книгам на полке так, что шкаф слегка качнулся.

Сознание вернулось обратно в библиотеку, где Акацуки, стоя между стеллажам, вся сжалась от неприятных воспоминаний, но неожиданный голос Томы, совсем близко, немного развеял негативную ауру вокруг Морохи.

‒ Ты чего?

Девушка подняла взгляд и увидела прямо перед собой напряжённого Касугано, старающегося всеми силами не подавать вида для собственного беспокойства. Как круто ‒контролирует себя, чтобы тяжёлые ситуации не становились ещё хуже от лишних эмоций. Морохе очень завидно и грустно от того, что она так не может.

‒ Ты… ты когда тут появился? ‒ медленно выпрямилась Акацуки и опустила глаза на пол.

‒ Только что пришёл. От чего ты здесь так кричишь?

Мороха, пытаясь подавить эмоции, прикусила губу.

‒ Думаю, почему нам с рождения не даётся опыт. Столько проблем можно было бы избежать.

‒ Тогда было бы скучно.

‒ Экое веселье – постоянно обо всё спотыкаться!

Тома ничего не ответил и, вздохнув, перевёл взгляд на книги про музыку.

‒ Что из этого тебя тут так разозлило?

‒ Тот, кто учит «неокрепшие умы» неправильным вещам, ‒ ответила Акацуки, тоже подняв лицо на полку, и достала оттуда автобиографию Маэно Амэно. Очевидно, что даже такая скандальная личность успела нажиться на внимании фанатов и хейтеров и выпустить книгу о своей нелёгкой жизни знаменитости. С теми же самыми тупыми и бесполезными советами, которые с таким упоением слушала наивная беловолосая девочка, смотря интервью несколько лет назад. Ярко-розовая мягкая обложка с лицом айдола композиционно была очень красивой, но Мороха смотрела на неё как на самый ненавистный предмет на всей земле. ‒ Это нужно сжечь. Прямо сейчас!

‒ О, ‒ Касугано вдруг заинтересовался, ‒ прозрела.

‒ Да, ‒ Мороха схватила не самую толстую книгу горизонтально двумя руками по краям и пыталась её порвать, ‒ теперь-то я поняла, что не все книги нужно жалеть. Выпустить такой мусор – это ещё надо постараться.

‒ Эй, эй! Не порть её. Её нет в списке на утилизацию.

‒ Значит, сейчас отправим! ‒ книга не поддавалась силам девушки, и та, устало отдышавшись, сдалась.

Касугано забрал книгу из ослабевших рук Морохи и немного полистал страницы.

‒ Будешь платить, если испортишь. Хоть Маэно сейчас уже не такая известная, это не значит, что её работы нужно тот час же уничтожать. Хм… ‒ он с большим вниманием остановился на каком-то тексте.

‒ Знаешь Маэно? ‒ спросила Акацуки.

‒ Ну, да. Но лично мне она никогда не нравилась, ‒ ответил тот, не отрываясь от чтения. ‒ В своё время она была очень вездесущей и навязчивой… «Плюй на людей, не боясь, что они тебя станут презирать», «не бойся создать впечатление надменного человека», «не старайся угождать другим, вообще ничего особо не делай, и ты заметишь, как другие сами начнут стараться ради тебя», ‒ Тома прочитал некоторые «полезные советы» и, в каком-то нарочито глубоком изумлении закрыв глаза, потёр переносицу. ‒ Я бы тоже это хотел сжечь, если честно.

‒ Вот-вот! ‒ всей душой поддерживая парня, Мороха активно закивала.

‒ Ты так сильно злишься на Маэно из-за этого? Брала с неё когда-то пример? ‒ Тома поднял веки и своим неожиданным вопросом поставил девушку в ступор.

У Морохи от нервов и проницательности Касугано закружилась голова.

‒ А? Э? Нет! ‒ вся красная закричала она.

‒ Это очень похоже на тебя. За что ты так презираешь Сугинами? ‒ мягко спросил парень.

‒ Чего? Причём тут Сугинами? ‒ удивилась Акацуки и сразу же от стыда поникла, вспомнив о бедной библиотекарше, которая по вине кое-кого расставляет обратно по местам ни в чём не повинные книги, пока Мороха отсиживается где-то в стороне.

‒ Жизнь ей усложняешь.

‒ Это случайно вышло… Я не презираю её, даже и в мыслях не было. Я всё это время думаю только о том, как бы нормально извиниться перед Такигавой. Вот и витаю в облаках.

‒ Так и не поняла, чем ты его задела?

‒ Нет… Не понимаю, где он увидел во мне презрение, я же пыталась быть милой… ‒ Мороха медленно потянула руку к плечу Томы, но тот со спокойным молчанием сразу же отпрянул. ‒ Извини меня, Касугано-кун. За то, что приношу одни проблемы.

‒ Это Сугинами надо говорить. И Такигаве, ‒ почувствовав чьё-то приближение, Тома искривил уголки губ. ‒ И старосте твоего класса…

Громкий топот ворвался в библиотеку.

‒ Где Акацуки-сан?!! ‒ закричала истошным голосом распахнувшая двери строгая девушка, отчего проходящая радом Сугинами, запищав от испуга, выронила стопку книг из своих рук.

Под хаотичный шелест страниц девушка, стуча по полу жёсткой подошвой туфлей, активно просматривала стеллажи на присутствие рядом с ними нарушителя порядка и наконец-то его отыскала.

‒ Вот ты где, Акацуки-сан! ‒ ткнула она пальцем на Мороху, которую Тома закрыл собой, стоя впереди неё. ‒ Уже второй день по окончании занятий ты разрисовала всю доску своими объявлениями! В пустую тратишь драгоценный мел, дежурные злятся!

‒ Это… ‒ скромно схватившись за локоть Томы, Мороха выглянула из-за плеча парня. ‒ Я хотела привлечь людей, чтобы они купили мои диски…

‒ Твоя реклама тут уже никогда уже заработает, так что забудь про это! Я уже поговорила с классным руководителем ‒ завтра и послезавтра ты будешь убирать класс одна!

‒ Хорошо… Извините, ‒ грустно протянула Акацуки, после чего староста так же быстро ушла из библиотеки.

Касугано отошёл от девушки позади себя, чтобы та перестала его трогать.

‒ Извиняться надо не словами, а поступками. Это я про твоего Такигаву, ‒ развернулся он к Морохе и легонько стукнул безобразницу по голове ребром ладони. ‒ Чтобы люди верили, что ты их не презираешь, надо доказывать это делом. На словах можно бесконечно понимать свои ошибки и никак их не исправлять.

‒ Да я не брала пример с Маэно! ‒ покраснев, возмутилась девушка и ухватилась за голову от боли.

Врать и без того обо всём догадавшемуся Томе уже было бесполезно, и, никак не возникая на этот счёт, Касугано сложил руки на груди.

‒ Ты так яростно хочешь продать всем свои диски... Можно поинтересоваться, откуда такая настойчивость?

‒ Ну, так… есть хочу, ‒ Мороха опустила плечи и совсем обмякла. ‒ Карманные деньги у меня по минимуму – родители наказали меня за мой позавчерашний музыкальный номер. А ещё я разбила синтезатор, который они мне подарили на день рождения. Теперь мне надо по возможности начать выплачивать им долг за него.

‒ Долг родителям за их подарок тебе? ‒ немного изумился Тома.

‒ Да… Но только маме. Папе-то долг не нужен, но он не может мне помочь. И до следующего апреля его дома не будет.

‒ Можно же самой заработать денег и отнести синтезатор в ремонт.

‒ А он уже всё… ‒ каждое слово сопровождалось для Морохи тягостной душевной болью. ‒ Он того… В крошки превратился. Я как-то несла его в чехле по улице… Зачем-то подпрыгнула, и обе лямки на плечах просто оторвались. И… всё упало прямо на проезжую часть под фуру.

В помещении мигом похолодало, что Тома аж поёжился.

‒ Не завидую… ‒ задумчиво произнёс он. Мрачная атмосфера от такой невесёлой информации повисла в воздухе и неистово тяготила обоих ребят. Касугано с трудом старался как следует сложить свои невнятные звуки в слова: ‒ И… сколько тебе нужно… заплатить?

‒ Пятьсот ты-… ‒ Мороха с заметной уверенностью начала ответ, но вдруг оступилась, прикрыв рот ладонью.

Тома нахмурился.

‒ Пятьсот ты?.. Тысяч?

‒ Пятьсот! Я сказала пятьсот, ‒ Акацуки внезапно сбавила число.

‒ Долларов что ли? ‒ подозрительно прищурился Касугано, подумав, что пятьсот йен для синтезатора выглядят уж слишком неубедительно.

Девушка начала потеть и от нервов замахала руками перед собой.

‒ Д-да!

‒ Или йен? ‒ Тома грозно навис над Морохой, пытаясь выпытать из неё правду. Хотя не совсем понятно, зачем ему это.

‒ Н… и-йен, ‒ пролепетала Акацуки так, будто хотела сжаться калачиком на полу и защититься от агрессивных нападок. Мороха хотела сказать «Не йен», но только глухой не услышит, что отрицания не было.

‒ Йен? Пятьсот тысяч йен? Серьёзно? ‒ парень с ошарашенным выражением лица быстро отстранился от девушки. ‒ У меня много вопросов к твоим родителям. И где вы только такие синтезаторы берёте?

Давление от Томы значительно поутихло, и Мороха наконец-то смогла прийти в себя, попутно простонав от того, что не смогла скрыть правду о своей насущной проблеме.

‒ Так это был раритет прямо из восьмидесятых. Папа выкупил его на аукционе в Америке.

‒ И так просто подарил тебе?

‒ Ну, так ему самому этот синтезатор не нужен. Папа не музыкант. Только я в семье музыкой занимаюсь.

‒ Понятно. Ну, тогда удачи с работой, ‒ сухо проговорил Касугано и, засунув руки в карманы брюк, уже было хотел выйти из-за стеллажей в читальный зал.

‒ А? ‒ Мороха удивлённо хлопнула глазами. ‒ Спасибо? И… всё?

Тома встал к девушке полу-боком.

‒ Что – всё?

‒ Мне показалось, что ты ещё что-то хотел сказать…

‒ Ну, что сказать… Денег у меня тоже нет. Но, если хочешь, могу купить твой диск.

Мороха вся засияла, а из глаз от счастья брызнули слёзы.

‒ Касугано-кун! ‒ девушка бросилась на Тому чуть ли не в объятья, но широкая мужская ладонь, покрыв ей весь лоб, холодно отодвинула от себя беловолосое воплощение нездоровой активности.

‒ У меня, как у твоего фактического одноклубника, должны быть привилегии, ‒ Тома решил установить свои правила. Даже ничего не зная о них, Мороха… в принципе была готова принять их. ‒ Я сам решу, сколько я тебе заплачу.

‒ Что?! ‒ Акацуки обомлела, не ожидая такого, и сразу поняла, что цена выйдет очень низкой.

‒ Тысячу йен. У меня просто больше нет. Чего надулась?

‒ Почему… я должна соглашаться на это?.. ‒ жалобно проскулила та.

‒ А ты кто?

‒ Кто? ‒ Мороха не поняла, к чему клонит парень.

‒ Популярный музыкант? В каком лейбле? Индивидуальный предприниматель? Большой заработок в интернете? ‒ мягкая строгость парня вдруг обрела нотки высокомерия, и беспардонные неприятные осыпания вопросами стали лишь закапывать Мороху всё глубже и глубже. Всё-то Тома прознал о девушке и теперь показательно пытается поставить её на место.

‒ Никто я… ‒ честно выдавила из себя Акацуки, уже давно отбросив свою напыщенную гордость. ‒ Я совершенно непопулярна и денег в интернете не получаю. Половина треков так вообще в бесплатном доступе, а толку никакого.

Тома достал из кармана бумажник и, вытащив оттуда купюру в тысячу йен, протянул её девушке.

‒ Как новичок ты должна радоваться и таким деньгам. А чтобы получать больше, нужно просто продолжать работать. Когда у тебя накопится достаточно контента, люди с большой вероятностью могут подольше остаться изучать твоё творчество. Такой процесс обычно не проходит безрезультатно, если ты действительно хочешь зацепить аудиторию, ‒ снова вернувшись в спокойный тон, улыбнулся он Морохе и вышел в читальный зал, как только Акацуки всё-таки забрала деньги.

Мороха в лёгкой растерянности аккуратно прижала купюру к груди и томно посмотрела на удаляющуюся спину главы астрономического клуба.

‒ Я и правда… могу быть достойна такой поддержки? ‒ неслышно прошептала она и, вернув свою былую энергию в строй, побежала на Томой.

Окончание главы