Принцесса медицины Глава 11. Нож к горлу

Глава 11. Нож к горлу

.

Когда Ваньжу пришла в себя, был уже вечер. У лампы сидела пожилая дама, которая смотрела вниз на огонек и ровняла фитиль съёмцами.

Это была ее бабушка, единственный член семьи, который до безумия любил ее.

Ваньжу заметила, что бинты на ее руке, казалось, были перевязаны заново.

– Тебе уже лучше, бабушка? – спросила она почти шепотом.

Старушка подняла голову и увидела, что Цинь Ваньжу открыла глаза. Ее лицо сразу просветлело, она встала, чтобы подойти к девочке, и ласковым голосом сказала:

– Чжочжо, ты, наконец, проснулась.

Потом приказала:

– Скорее подайте ужин барышне!

Цин Юэ вышла из-за ширмы и подошла к Цинь Ваньжу, чтобы помочь ей сесть на кровати и подсунуть подушку позади нее для поддержки. Раненая рука Ваньжу, казалось, была перебинтована заново, и поэтому она не видела пятен крови, просачивающейся через марлю, и было уже не так больно, как раньше.

Еще одна служанка вошла в комнату, чтобы поставить поднос с тарелками перед Цинь Ваньжу.

К этому времени Ваньжу действительно проголодалась. Она подняла миску с кашей и сразу же принялась за еду. Она остановилась только тогда, когда съела половину риса.

– Старая мадам! Генерал, его жена и старшая мисс Цинь здесь! – вошла старая дева и почтительно сообщила.

Лицо мадам Цинь вытянулось, когда она фыркнула:

– Зачем они явились? Вышвырните их вон и скажите, чтобы никогда больше сюда не приходили! Я буду жить здесь всю оставшуюся жизнь с Чжочжо! – Она отказывалась верить, что Цинь Хуайюн ничего не знает о случившемся.

– Старая мадам, генерал сказал, что он здесь, чтобы просить у вас прощения и все прояснить, – сказала старая дева после некоторого колебания.

– Бабушка, пожалуйста, впусти отца! – мягко попросила Ваньжу, вытирая уголки губ салфеткой.

Она была обеспокоена тем, что бабушка стареет, даже если ее отец не беспокоился об этом. В ее предыдущей жизни бабушка была охвачена стыдом и не могла жить дальше, потому что сама Ваньжу также была причиной ее ранней смерти. На этот раз она не позволит такому случиться снова. Она не только постарается защитить себя, но и позаботится о своей бабушке.

Старая мадам вздохнула, когда услышала просьбу Цинь Ваньжу, и беспомощно кивнула. Она уже говорила эти слова в приступах гнева раньше. Она не собиралась проводить четкую грань между собой и своим единственным сыном и быть упрямой и бессердечной.

– С Ваньжу все в порядке, мама? – мягко осведомился генерал Цинь.

Это был дородный мужчина средних лет. Войдя в комнату, он сначала почтительно поприветствовал старую мадам, а затем с беспокойством повернулся к Цинь Ваньжу.

Позади него стояли мадам Ди и ее дочь, которые, по-видимому, плакали, потому что их глаза были опухшими и красными, и они обе выглядели очень подавленно.

– Она была ранена так сильно, что чуть не лишилась жизни! Как она может быть в порядке? – холодно произнесла старая мадам, когда ее взгляд упал на мадам Ди, которая следовала за ним. – И что же ты собираешься делать дальше? – фыркнула она.

– Мама, давай отправим Юйжу в столицу, – смущенно кашлянув, тихим голосом предложил Цинь Хуайюн.

– Отослать ее в столицу и позволить выйти замуж за сына графа Юнкана? – язвительно уточнила старая мадам, впившись взглядом в Цинь Хуайюна и парочку матери с дочерью. – Почему вы все так уверены, что семья графа Юнкана согласится принять в качестве своей невестки девушку, утратившую целомудрие?

При этих словах Цинь Юйжу закрыла лицо платком и горько зарыдала.

Мадам Ди вытерла глаза носовым платком и сердито воскликнула:

– Мама, Юйжу не потеряла целомудрия! Ци Тяньюй пытался оклеветать ее! Как же наша Юйжу может быть настолько глупым человеком?

– Пфф! Значит, ты хочешь сказать, что собираешься разъяснить это семье Ци? – фыркнув, спросила старая мадам.

Этот вопрос почти сразу же заставил мадам Ди замолчать. Она была ошеломлена. Все дело дошло до этого, генерал Цинь, безусловно, был виноват, но ему было слишком стыдно идти в поместье Ци, чтобы поговорить с ними.

– Ваньжу, ты можешь... ты можешь спасти свою сестру? – неожиданно спросила мадам Ди, повернувшись к Цинь Ваньжу с умоляющим выражением на лице.

«Она снова все свалит на меня», – подумала Ваньжу.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду, мама? Неужели того, что я сделала, было недостаточно? Будет ли тебе достаточно только тогда, когда я пожертвую своей жизнью ради старшей сестры? – сказала она в ответ, и ее глаза наполнились слезами ярости. В это мгновение Ваньжу схватила съёмцы, которые ее бабушка только что использовала, чтобы подрезать фитиль лампы, и поднесла их к своему горлу со словами: – Если это то, чего хочет мать, тогда я пожертвую своей жизнью!

В своей прошлой жизни она только намного позже узнала, что не была настоящей дочерью этой женщины. Напрасно она относилась к ней, как к родной матери, и недоумевала, почему та проявляет такой суровый фаворитизм.

На самом деле, многие люди в поместье знали об этом факте, но все держали ее в неведении.

– Положи ножницы, Чжочжо, а то я умру от разрыва сердца! – старая мадам была встревожена решимостью Цинь Ваньжу, и ее лицо мгновенно побледнело. Затем она повернулась к Цинь Хуайюну и, громко крича, упрекнула его: – Я не хочу жить, если что-нибудь случится с Чжочжо! Мы умрем вместе и освободим для твоей жены место!

Культура страны всегда заключалась в том, чтобы поддерживать сыновнее благочестие, и Цинь Хуайюн никогда не нарушит этот нравственный принцип. Он тут же удержался от дальнейших предположений, даже если у него были другие мысли, и сурово посмотрел на жену, а потом сказал:

– Положи ножницы, Ваньжу. Не пугай свою бабушку!

– Тогда скажи мне, отец, ты здесь для того, чтобы убедить меня оправдать позор старшей сестры? Вы собираетесь объявить, что я виновата в этой грязной ситуации? – Ваньжу остановила свой взгляд на Цинь Хуайюне, как будто она поняла истинную причину их визита к бабушке. Ее невинные детские глаза были полны печали и решимости одновременно.

– Не переживай, Ваньжу, я знаю, что с тобой поступили несправедливо. Отец не позволит тебе страдать больше, чем сейчас. – Глядя на Цинь Ваньжу, которая вела себя таким образом, пораженный чувством вины Цинь Хуайюн был полон раскаяния и душевной боли.

Слова Цинь Хуайюна почти заставили мать и дочь подпрыгнуть от ярости. Они, наконец, убедили его прийти поговорить с бабушкой, чтобы Цинь Ваньжу взяла всю вину на себя. Репутация Цинь Юйжу была бы спасена, если бы Цинь Ваньжу признала, что она сказала всю эту ложь, чтобы подставить Цинь Юйжу.

Вряд ли мадам Ди ожидала, что прежде, чем она могла даже высказать просьбу, Цинь Хуайюн изменит свое мнение, услышав слова Цинь Ваньжу.

Мадам Ди уже собиралась вмешаться, когда Цинь Хуайюн бросил на нее взгляд, чтобы она заткнулась.

Старая мадам подыграла и взяла съёмцы у Цинь Ваньжу.

Ваньжу покорно позволила бабушке забрать ножницы, а затем, повернувшись к отцу, сказала:

– Как ты поступишь с нянюшкой Фанг, отец?

Она выжидающе посмотрела на генерала и протянула руку, чтобы удержать дрожащую от ярости бабушку. Затем она перевела взгляд на старуху Фанг, которая пыталась спрятаться за мадам Ди.

Ей так хотелось отрубить руку этой преданной собаки мадам Ди.

.

Окончание главы