Я соблазню Северного Герцога Глава 47

Глава 47.

Уже на следующее утро всем слугам было приказано собраться в просторном дворе перед парадным крыльцом особняка. Все были удивлены этим неожиданным приказом Герцога, отданным перед восходом солнца.

За всю свою карьеру в особняке Ренберд, слуги впервые столкнулись с такой ситуацией. Герцог всегда был известен своим равнодушием к работникам особняка и не особо присматривался к их работе. Это был самый безразличный человек столицы.

Поэтому приказ созвать всех слуг был крайне удивительным для такого равнодушного Герцога.

Каждый, без сомнений, мог бы сказать, что это из-за случившегося в столовой прошлой ночью.

Спор, который произошёл между дворецким, что правил как Король особняка, и любовницей Герцога, внезапно появившейся из ниоткуда. Кто победит? Были даже такие люди, которые делали ставки.

Двери особняка распахнулись лишь когда солнце полностью взошло, и слуги успели постоять в прохладе утреннего ветерка.

Как и ожидалось, Кальцион появился в сопровождении женщины по имени Селена.

– Рады видеть Вас, Ваше Превосходительство! – в унисон, словно солдаты в армии, поприветствовали его слуги.

Приветствие было идеальным, так как слуги проводили время, отрабатывая приветствие по утрам и вечерам.

Однако выражение лица Кальциона не смягчилось даже после такого образцового приветствия.

– Дворецкий.

– Да, Ваша Светлость.

– Я слышал, что прошлой ночью произошло кое-что неприятное.

– Я покорно считаю себя виноватым за том, с чем не смог должным образом справиться, ведь это дошло до Вас, – с невозмутимым лицом дворецкий произнёс серию небрежных извинений, не споткнувшись ни на одном слове.

Селена прижалась к спине Кальциона, словно хотела спрятаться за ним, а затем выглянула из его плеча и тихо пробормотала:

– Ты ни с чем не справился… – пробормотала она себе под нос, но в напряжённой тишине это прозвучало так же чётко, как и громкая жалоба.

Когда дворецкий быстро повернул лицо в сторону Селены, та быстро спряталась за плечом Кальциона.

– Могу узнать, как ты решил это?

– Вчера я позаботился о том, чтобы отругать двух горничных, о которых идёт речь, и вновь отправить их на обучение. Кроме того, в течение месяца слуги, ответственные за склад и кухню, будут заниматься уборкой гостиных, – слова дворецкого были твёрдыми и громкими, словно это не было такой уж большой ошибкой.

Убирать гостиную. Удивительно.

Гостиные этого особняка редко используются, не говоря уже о том, чтобы принимать редких посетителей. Эта работа, должно быть, одна из самых лёгких занятий.

Как Селена и думала, дворецкий явно охранял горничных и постоянно скрывал правду.

Вот только трагедия дворецкого заключалась в том, что Селена ожидала и это.

Прошлой ночью Селена и Кальцион подробно обсудили возможное поведение дворецкого и придумали определённые контрмеры.

– Итак, ты отругал и освободил горничных, ответственных за попытку накормить гостью, которую я привёл, мусором?

– Это не так, Ваша Светлость. Это не такое уж и лёгкое наказание…

– Не так легко, учитывая твою плохую оценку ситуации?

Рот дворецкого закрылся от этого вопроса. Он был человеком, который умел читать тон начальства так же хорошо, как и болтал.

До появления Герцога я был уверен, что смогу выкрутиться из этой ситуации с помощью пары слов. Однако, судя по нынешней ситуации, я в опасности, если произнесу хоть одно неверное слово, – дворецкий быстро опустил взгляд в землю и низко поклонился.

В такие моменты, как этот, лучше всего склонять голову.

– Это не так, Ваша Светлость. Это совсем не тот случай.

– Тогда как ты предлагаешь нам справиться с этим?

– Я уволю их прямо сейчас.

Выражение лица Кальциона лучше не стало.

Этого недостаточно? – из-за такой реакции дворецкий начал потеть от нервозности. Если бы я знал, что эта Селена окажется такой женщиной, которая сможет полностью окрутить Герцога, я был бы более осторожным и заботливым, несмотря на её низкий статус. Не ожидал, что она сможет так хорошо уговорить Герцога.

– Я вычту сумму компенсации из их выходного пособия и зарплаты за допущенную ими ошибку.

– Этого достаточно? – вместо того, чтобы утвердить решение, Кальцион оглянулся на Селену, спрашивая её.

Сердце дворецкого ушло в пятки.

Он начал молиться, чтобы эта женщина не оказалась слишком строга к нему в качестве расплаты и с радостью приняла названную цену.

– Да, однако… – вот только Селена не был довольна. Она была не так наивна, как хотелось бы дворецкому. – Дворецкий также сделал мне больно. Как я уже говорила, вчера он обвинил меня в том, что я ошиблась…

– Что мне сделать?

– Пожалуйста, уволь и дворецкого.

Лицо дворецкого посуровело. Всё стало гораздо серьёзнее, чем он думал. Дворецкий думал, что сможет уволить двух горничных, но не ожидал, что в этом окажется замешана его собственная шея.

– Н-нет, пожалуйста, не нужно! Я прошу прощения за недостаток красноречия и за то, что причинил Вам боль! Однако я никогда не говорил, что Вы ошиблись! – громко закричал дворецкий, плашмя падая на землю.

Было бы хорошо, если бы я мог таким образом сохранить своё положение.

Место дворецкого в особняке Ренберд было лучшей работой, которую он когда-либо имел.

Сам хозяин особняка пребывал в этом месте лишь в течение короткого периода времени. Поэтому авторитет дворецкого считался самым сильным. Герцог, обычно не выходивший из поместья, полностью доверил управление особняком дворецкому. Также Герцог не заботился о расходах на содержание особняка. Всё же, подобные суммы были для него незначительными.

Дворецкий, обладающий деньгами для управления особняком и властью над слугами, считал себя Королём, хоть всё это и принадлежало Герцогу.

Не имея возможности отказаться от его приглашений, горничные задирали юбки. Половина работающих в этом особняке прошли через постель дворецкого. Для него подобного рая не было нигде в мире.

Однако всё это будет разрушено этой женщиной?!

В том, что его гордость была раздавлена всего за мгновение, дворецкий не видел ничего особенного. Поскольку Герцог должен был пробыть здесь совсем немного, а затем снова вернуться на Север, рухнувшая гордость дворецкого могла легко вернуться.

– Из-за того, что я провёл в этом доме так много времени, я думаю обо всех них как о своих братьях и сестрах! Поэтому я бездумно пытался защитить их! Пожалуйста, поймите моё волнующееся сердце!

– Дом, в котором ты живёшь вместе с братьями и сёстрами? В какой семье же ты вырос?

– …что?.. П-простите?! – дворецкий был шокирован, когда его фразу верно подловили.

Селена всё ещё пряталась за Кальционом, словно ничего не сказала. Притворяясь невинной, она выбирала лишь лучшие слова, чтобы бросить их в дворецкого.

– Я видела это прошлой ночью. Две горничные последовали за дворецким в его комнату.

– Невозможно! Это просто смешно!

Вчера я спал в полном одиночестве, – лицо дворецкого побледнело, когда его обвинили в том, чего не было.

Эта клевета, естественно, придумана самой Селеной. Выдумывание вещей, которые даже не происходили, означает, что она не знает всего! – дворецкий тут же вскочил.

– Спросите у слуг! Спросите этих двух горничных! Должны быть люди, которые видели, как они входили и спали в моей комнате прошлой ночью!

– Это было в середине ночи. Возможно, они не видели этого, потому что спали… – снова пробормотала себе под нос Селена, однако, естественно, её голос был услышан всеми.

– Нет, В-Вы! Вы даже не видели меня! Не подставляйте меня!

Когда дворецкий повысил голос на Селену, вмешался Кальцион:

– Первое, что я сказал тебе, при принятии на работу, это избегать суеты в моём особняке, – даже если он не кричал, голос Кальциона был так понижен, словно к горлу дворецкого приставили лезвие.

Вместо того, чтобы продолжать выражать своё горячее негодование, дворецкий поспешно опустил голову и начал бормотать себе под нос:

– К-конечно… Я изо всех сил постараюсь держаться как можно тише…

– После того, как всё дошло до этого? Я даже узнал о скромной личной жизни дворецкого, о которой я совсем не хотел знать.

– Я-я прошу прощения, однако всё, что она сказала, ложь…

– И ещё одно оправдание? Селена не сказала бы мне этого, если бы ты с самого начала поступил правильно, тогда и я не стал бы тратить собственное время, узнавая о личной жизни дворецкого этим утром.

Теперь никакие слова не смогут изменить мнение Герцога… – ощущая беспомощность, дворецкий уже не мог так быстро говорить.

– Ты уволен.

Это был конец, установленный с самого начала. Что бы кто ни говорил, он не мог измениться.

Руки дворецкого задрожали, а его ногти заскребли по гладкому камню.

Я не ушёл в отставку по собственному желанию, а с позором уволен. При таком раскладе у меня будут проблемы, куда бы я ни пошёл в поисках работы…

– Также будет проведено отдельное расследование внутри особняка, чтобы разобраться в этом вопросе. Если тебя поймают на произнесении хоть одной лжи, твоё наказание будет удвоено. Я предлагаю тебе чаще говорить с полной честностью, – закончив своё предупреждение, Кальцион так резко крутанулся на каблуках, что от его развевающегося плаща создался холодный порыв ветра. Уходя, он обнял Селену за плечи.

Дворецкий был опустошён услышанными от Герцога угрозами, при которых попытка унизить Селену могла удвоить или даже утроить его наказание.

Как раз перед тем, как закрылась входная дверь, Селена повернула голову и посмотрела прямо на дворецкого. Её губы растянулись в холодной усмешке.

– Каково это – быть изгнанным за то, чего ты не делал? – одними губами спросила девушка, а затем отвернулась и исчезла внутри особняка.

– ! – дворецкий вздрогнул.

Лишь сейчас он понял, почему она солгала.

Это лишь возмездие за то, что я защищал горничных, которые приготовили ей дрянную еду, и сказал, что это лишь её фантазия…

Она чётка доказала, что не только я могу лгать.

Изменилось бы что-нибудь, если бы я извинился и согласился с её мнением? Я был невежественным. Однако понятно, что Селена с самого начала была убеждена, что она сможет сделать это.

Дворецкий осознал, какие возможности он упустил. Теперь для него пути назад не было. Дворецкий остался неподвижным в своём обессилившем теле, словно мусор на тротуаре.

– Возвращайтесь к своим обязанностям, – приказала от имени Герцога Миссис Джанет, прибывшая из замка Ренберд.

Горничные послушно выполнили приказ, который изначально должен был отдать дворецкий.

Слуги молча проходили мимо дворецкого. Они даже украдкой не взглянули на него. Этот человек теперь был полностью разрушен на куски.

Дворецкий вздрогнул, осознавая приближение конца своей жизни. Жестокость по отношению к нему была так же велика, как и его прежняя тирания.

Окончание главы