Я проснулся беременным ребенком нежити Глава 10

Глава 10

Шокированно отпрянув, Чжан Цю ахнул.

- Эй, что случилось? – встревожился Чжан Цзоцзю.

- Н-нет-нет, ничего.

Почему-то он предпочел скрыть и то, что ему только что показалось, и свои мысли на этот счет. Со стороны могло показаться, что он несколько не в себе, но не то чтобы на то не было причин: в голове вновь и вновь всплывали те самые горящие красные глаза, точь в точь похожие на те самые из подземелья Гу Му.

В первую встречу с этими глазами он от ужаса рухнул в обморок буквально с первого взгляда, так что дальнейшее казалось сном… Самым настоящим влажным сном. Поначалу было немного больно, но в дальнейшем происходящее переросло в самый настоящий секс с незнакомым мужчиной. Настолько хорошо проведя время и наслаждаясь процессом, первое время он пребывал в шоке и потрясении. Получается, он и не подозревал о своей сексуальной ориентации? Что ж, на будущее, может, и стоит задуматься о том, чтобы найти себе парня и попробовать все это вживую, но уж точно не с таким партнером как цзянши, и тем более – не будучи беременным.

В итоге, почувствовав новый прилив растерянности, Чжан Цю задумчиво оглядел окончательно выбравшегося из ямы Ли Шу, покачал головой и еще раз повторил:

- Ничего, – после чего чопорно сменил тему, – так что там, внизу, видно чего?

Тот сделал паузу и посмотрел в глаза Чжан Цю. Тому вдруг показалось, что он совершил какую-то ошибку, правда, непонятно какую, из-за чего от досады залился краской и принялся мысленно себя ругать за всю эту чехарду мыслей в башке.

Чжан Юйшуй интересно обвел взглядом следующих двух человек и прокомментировал:

- Не знаю, что тут у вас за загадочные гляделки разыгрались, так что давайте-ка договоримся: вы мне все выложите как есть, без обиняков, но только позже. А пока пора спускаться вниз, – и добавил, обращаясь уже персонально к Ли Шу, – ты первый.

Тот молча кивнул и одной рукой привязал еще одну веревку понадежнее и сбросил ее вниз, после чего просигнализировал о готовности. Чжан Юйшуй спустился первым.

Оценив весьма стройного, если не хрупкого с виду Ли Шу и тощего Чжан Цю, Чжан Цзоцзю решил, что лучше пропустить этих двоих вперед и остаться замыкающим, но его опередил:

- Иди вперед, я его спущу следом.

Услышавший это Чжан Цю побоялся возразить, во многом – под не допускающим возражений взглядом Ли Шу. И тут же мысленно возмутился, и принялся сердито топтаться на месте. Как так получилось, что его безоговорочно выставили таким безнадежным слабаком?!

А братья так быстро и легко скользнули по веревке – эх! Они с Ли Шу остались наверху вдвоем. Чжан Цю тайком покосился на спутника. Тот стоял неподвижно, чего-то выжидая, эдакий ловкий и непринужденный красавчик.

- Ты меня боишься, — неожиданно констатировал он.

- А? Нет! от неожиданности едва не поперхнулся Чжан Цю, поспешно опуская голову и пряча глаза.

Ли Шу продолжил буравить взглядом уже его макушку. Под этим прожигающим взглядом Чжан Цю с трудом сдерживался, чтобы не выпалить правду. Язык так и чесался спросить, не он ли – тот самый тысячелетний цзянши из Гу Му, как бы странно это ни прозвучало.

И тут из ямы раздался крик Чжан Цзоцзю:

- Мы внизу!

Только-только набравшийся смелости заговорить Чжан Цю мигом растерял весь задор, почувствовав себя жалким и безнадежным трусом, и обхватил голову руками. У Ли Шу перехватило дыхание, но Чжан Цю этого не заметил.

Он настолько злился на себя, что сил злиться на кого-то еще уже не оставалось. Словом, боевым духом там и не пахло, а виноват во всем Ли Шу!

Так бы ему и кипеть от злости, если бы не прикосновение к голове прохладной руки, погладившей его по макушке. Потрясенный, он настороженно поднял шею и встретился взглядом с Ли Шу.

- Обними меня за талию.

«Какого черта?!»

Заметив, что Чжан Цю так и стоит неподвижно, Ли Шу обхватил его за талию одной рукой. Твердые и очень-очень холодные, прямо-таки, ледяные объятья, ноздри щекочет его особенный, какой-то непонятный, но приятный запах, в голове полнейшая мешанина, но он молчал. Пара мгновений на краю закрывающей яму плиты – и вот они уже летят вниз. От внезапного чувства невесомости Чжан Цю подсознательно прижался к Ли Шу, обхватив его руками и зарываясь лицом в грудь. Тот довольно улыбнулся под покровом темноты.

На спуск ушло немного времени – и вот он уже ловко приземлился. На земле Чжан Цю еще пару мгновений не торопился выпускать его из объятий: он так перепугался, что готов был заскулить и прижаться к Ли Шу буквально всем телом. Наблюдающие за ними Чжан Юйшуй c Чжан Цзоцзю заподозрили неладное, но не смогли понять, в чем именно дело, а посему предпочли промолчать. Несколько секунд Чжан Цю пришел в себя и поспешно разомкнул объятья, смущенно кашлянул и на полном серьезе, как будто только что не дрожал от испуга, провозгласил:

- Ну что, все в сборе! Вперед?

Они стояли в самом начале подземного коридора. Напротив, метрах в десяти, виднелась какая-то конструкция с заостренными краями, что-то наподобие неровного ряда шипов и, похоже, из какого-то металла. Удивительно, но за тысячи лет он как будто не потускнел и все еще сиял резким холодным светом. Получается, стоило кому-то решить, что гробница обнаружена, и попробовать спуститься по веревке прямо – несчастного нанизало бы как шашлык на шампур.

Зато они спустились по немного другой траектории и остались целы-невредимы – и все благодаря Ли Шу.

Догадка Чжан Цю только усилилась: стоит только сопоставить этих его глаза в темноте и острую ловушку… Пожалуй, обычному человеку не пережить такой спуск без последствий. Подвигаясь по коридору вслед за всеми, Чжан Цю уже знал, что искать, а потому – довольно быстро обнаружил воткнутый в верхнюю часть каменной стены кинжал.

Весь клинок – внутри, по самую рукоять, а вокруг обвязана веревка, по которой они и спустились... Ли Шу их провел!

- Не отставай, – немного отстраненно одернул его тот, поняв, что его уловка раскрыта. На самом деле самое большое недовольство вызвало то, что Чжан Цю отошел слишком далеко.

- О, – послушно пробормотал тот и лишь через несколько секунд раздосадовано встряхнул головой, злясь на собственную покорность. Зато злость помогла справиться с испугом.

Путь впереди был выложен узким и длинным, но изысканным, можно сказать, роскошным голубовато-белым кирпичом. Резные узоры на стенах и сияющий купол-имитация звездного неба над головой – фантастика, но он казался прозрачным и даже как будто излучал струящийся звездный свет; сверкающий и мерцающий.

- … ну это уже слишком! – выдавил из себя немного ошеломленный зрелищем Чжан Юйшуй.

Чжан Цзоцзю, тоже немало удивленный, пояснил:

- В древности на строительство мавзолея уходили десятилетия, но результат того стоил – где сейчас такое встретишь….

Коридор тянулся на целый километр, и на протяжении всей длины по подножию был инкрустирован резным нефритом, причем кусочки выглядели подобранными настолько тщательно, что почти не отличались по цвету. Современные люди, пожалуй, даже представить себе не могли, сколько сил, пота и крови ушло в свое время на строительство этого дворца. Еще несколько метров вперед – и по обеим сторонам на стенах показались красочные штрихи… линии… узоры и наконец – полноценная роспись! Персонажи и декорации сохранились настолько яркими, что казались почти живыми, причем сюжет слева и справа перекликался. Чжан Цю, не отрываясь, рассматривал жизнь обитателя гробницы. Поначалу он рос обычным мальчишкой, но с годами становилось понятнее, что милому малышу уготована совсем иная судьба, чем его ровесникам. Вот показалось совершенно серьезное и невозмутимое выражение лица без единой эмоции, вот – почти военная выправка, подобающие положению одежда и позы... Паренек медленно, но верно вырастал в наследного принца. К счастью, Чжан Цю не так давно сдавал выпускные экзамены, и исторические подробности не успели выветриться из головы. Прикинув примерный возраст фресок и припомнив все, что смог, он пришел к выводу, что маленький принц должен был вырасти в императора, известного как Чжан ханьский(1), он же Лю Да.

(1) Династия Хань, годы правления 75-88 н.э., третий в династии.

- Как же так, разве гробница не принадлежит Хуэй Вану писяньскому?! – подытожил он, закончив делиться этими соображениями с остальными.

- Пошли вперед, позже определимся, – лаконично предложил Чжан Цзоцзю.

Чуть дальше стиль живопись немного изменился: стал мягче положенного по протоколу торжественно-официального. В сюжете появился какой-то красивый и на вид – добрый мужчина, из тех, что несмотря ни на возраст, ни на высокий статус, часто улыбаются и находят общий язык со всеми людьми. Он присутствовал и на изображениях наследника престола времен обучения, и дальше, на протяжении всего его взросления, пока принц не взошел на престол, а сам он – преклонил колени у его ног. Юный император изо всех сил старался выглядеть невозмутимо, но по-настоящему талантливому художнику удалось передать нависшее над ним бремя ответственности и давление. После этого фрески вновь изменились, утратив живость: основным сюжетом стала повседневная жизнь императора и неизвестного мужчины. Похоже, они были неразлучны: старший товарищ буквально везде сопровождал своего император и даже спал на драконьем ложе...

- Так вот кто это: здесь же покоится Хуэй Ван писяньский… – предположил Чжан Цю, в основном основываясь на смутных воспоминаниях об истории. Быть может – несколько притянуто за уши, но наблюдая за жизнью молодого императора по росписи, он чувствовал себя как-то странно. Вот, к примеру, на этой фреске императору не больше десяти лет от роду, и как-то странно вот так пристально, почти под микроскопом разглядывать его взросление. Чем старше становился и рос молодой император на картине – тем серьезнее и печальнее он делался. Наверное, правление в период становления, когда мальчик превращался в мужчину, давалось ему нелегко. А еще Чжан Цю ощущал странное сходство с этим юношей, ка будто понимал его и даже был близко знаком. В противоположность невысокому Хуэй Вану, император, похоже в детстве ел много «Растишки», так что уже годам к четырнадцати догнал наставника в росте.

Обернувшись к Чжан Цзоцзю, он понял, что тот не сводит взгляда заметно округлившихся глаз с портрета императора в четырнадцати-пятнадцатилетнем возрасте, но, так ничего и не говорит.

Так они и продвигались вперед, все ближе и ближе к двери гробницы, пока юный император на фресках окончательно не вырос.

За долю секунды приглядевшись к его первому взрослому портрету, Чжан Цю растерянно перевел взгляд на Чжан Юйшуя и обратно, попутно открыв рот от изумления.

- Старший… брат…

Зрелище вышло занятное: Чжан Юйшуй прямо перед фреской с собственным портретом, один в один от оригинала… Только вот за спиной у него был нарисован император, и разделяло их едва ли не две тысячи лет! И все же любой признал бы очевидное: сходство вышло воистину и без преувеличений портретное.

- Ну что, заходим? – не подавая виду спросил Ли Шу, разглядывая вход в гробницу.

Чжан Цю подошел поближе и принялся разглядывать дверь. Типичная для ранней династии Хань, некоторое влияние – от династии Цинь, в традиционных для уважаемых покойников черно-красных цветах, с древней резьбой. Несмотря на возраст, покрытое красным лаком дерево выглядело свежепокрашенным – ни капли старения или гниения, только искусная роспись. Пока что закрытая, дверь казалась самым настоящим порталом во двор тысячелетней давности: на долю секунды всем показалось, что за дверьми их ждет двор времен династии Хань.

Немного придя в себя, Чжан Юйшуй неуверенно поднял руку и осторожно толкнул створки, как будто боясь потревожить людей внутри. Чжан Цю показалось, что он ведет себя немного странно, и он неосознанно покосился на Ли Шу, будто ища совета. Тот словно понял его немой вопрос и для успокоения протянул руку.

Чжан Цю завис на месте.

«Не хочу, чтобы меня хватали за руки и вообще… тягали, обнимали или поднимали!!» – подумал он, но снова отчего-то не издал ни звука и продолжил про себя, – «… а хотя… ладно, неважно, главное, чтобы все были довольны!»

Дверь медленно открылась.

Буквально вмиг темный коридор залило светом. От ужаса Чжан Цю застыл на месте, словно олень в свете фар, и лишь рука Ли Шу, все-таки сжавшая его трясущуюся ладошку, помогла справиться со страхом и устоять на месте.

- Не бойся, не бойся… Не боюсь? Я не боюсь, — к собственному удивлению прошептал Чжан Цю, но на сердце действительно стало спокойнее. Первым вперед пошел Чжан Юйшуй.

Главный зал гробницы казался очень просторным, и гроб пока не показался на виду, но в глаза сразу бросилось натянутое на стене огромное тканевое полотно. Шелк, почти невесомый с виду, красочная вышивка на полупрозрачном фоне… Чжан Цю дождаться не мог, когда же можно будет прикоснуться к этому материалу: подумать только, как же шелк сохранился, и что может подарить ему бессмертие на тысячелетия?

Взгляд снова обратился к картине.

«Черт, вот знал же, что этот маленький император – какой-то… ненормальный!»

И от потрясения даже пригнулся и пригляделся повнимательнее, чтобы наверняка удостовериться в том, что видит. В голове так и роились догадки, одна страннее другой. На гигантском полотне молоденький император с тем самым своим дядей занимались кое-чем, скажем так, непотребным. Оба были в одежде, так что, казалось бы, ничего особенного, но позы участников действия не оставляли пространства для воображения. Такое зрелище кого угодно заставит покраснеть, а сердцебиение – немного участиться. На фоне основного действа на большом полотне было изображено нечто вроде общежития с множеством коек, а по стенам зала располагались еще фрески со сценами из жизни молодого императора.

Получается, есть все шансы, что саркофаг Хуэйвана – прямо за полотном?

Окончание главы