Песня о юности Глава 24. Небеса скорбят, люди печалятся

Вместе с кашлящим кровью Дацзюэ остальные наставники побледнели. Дапу, раны которого до этого уже были серьезными, мгновенно потерял сознание.

— Это... это... это... — Лэй Уцзэ восторженно таращился на меч, прилетевший с неба и вскоре улетевший туда же. Однажды он стал свидетелем удара меча Мин Хоу: тот был очень силен, но и в сравнение не шел с тем, что пришлось лицезреть сейчас.

— Что ж, один удар этого меча наполовину ослабил Нескорушимого цзиньгана, — заметил Сяо Сэ со вздохом. — Вот только наставнику Дацзюэ теперь хочется убивать еще сильнее.

Наставник Дацзюэ утер кровь с губ и яростно уставился на Усиня.

— Не тебе, бесу, рассуждать о глубинах буддизма!

— Глубины буддизма... Только мой наставник может говорить об этом! Не ты!

Дацзюэ с хлопком соединил ладони, полы золотой рясы его взметнулись вверх. Усинь бросился на него, прорвал рясу и нанес еще один удар. Отскочив назад, он вдруг начал напевать что-то на санскрите; голос его был четко слышен со всех концов поля битвы.

— Что он поет? — поинтересовался Лэй Уцзэ. Но Сяо Сэ лишь нахмурился и промолчал.

Еще два наставника упали без чувств. У одного из трех оставшихся четки рассыпались на бусины. Сколь бы усердно они ни пели свои мантры, кровь без остановки сочилась из их тел.

— Буддийская песнь "Подавление души"! — Дацзюэ вытаращился. — Усинь, что ты творишь?!

Но тот его не слушал, лишь продолжал петь и отступать.

Дацзюэ наконец не выдержал. Кожа его вмиг стала из золотой красноватой, и он моментально переместился к Усиню. Тот не успел ничего сделать, как гордо его сдавило словно тисками.

Но он продолжал петь.

Вдруг он ухмыльнулся; глаза его сверкнули прекрасным пурпурным светом.

Дацзюэ слышал тысячи голосов, хором поющих песнь. Когда от такого напора он почти лишился чувств, техника Несокрушимого цзиньгана помогла ему отчасти рассеять влияние и очистить разум.

— Усинь, ты... — удивленно прохрипел он. В мире существовала техника темной школы, называемая Великим законом. Такой сильный монах, как Дацзюэ мог ее не бояться. Вот только то, что он сначала принял за Великий закон, на самом деле им не являлось.

— Не смотри на меня так. Я тоже не знаю названия этой техники: обложка книги была утеряна, — Усинь пожал плечами. Лицо его стало бледнее полотна. — Но я придумал ей новое название. Теперь это "Небеса скорбят, люди печалятся".

И он нанес Дацзюэ один единственный удар ладонью. Тот побледнел и отступил. Золотистый цвет его кожи исчез, и оно уменьшилось до нормальных размеров. Только теперь Дацзюэ казался еще более худым и слабым, чем раньше. Шесть остальных наставников позади него лежали без сознания. Сам он едва держался на ногах.

— Дацзюэ, я только что разрушил десятилетия твоего совершенствования. Но из тех тридцати двух тайных техник зала Лоча я не возьму себе и страницы! — выкрикнул Усинь, и вдруг изо рта его потоком хлынула кровь. Тело его покачнулось и непременно ударилось бы оземь, но Лэй Уцзэ успел его подхватить.

— Ты избавился от всех техник, что хранились в твоем теле? — Сяо Сэ подошел к Усиню и со вздохом покачал головой. — Ну и стоило ли оно того? Ты определенно мог найти другой способ. 

— Если бы я не избавился от них, то эти старые монахи до самой смерти преследовали бы меня, — улыбнулся в ответ Усинь.

Сяо Сэ хотел что-то ответить, но, поколебавшись секунду, промолчал.

— О чем ты подумал? — поинтересовался Усинь. Сяо Сэ в ответ усмехнулся.

— "Небеса скорбят, люди печалятся", да? На этот раз ты придумал хорошее название.

— Эй, они всегда были хорошими! — оскорбленно улыбнулся Усинь.

Тем временем Лэй Уцзэ задал интересующий его вопрос наставнику Дацзюэ:

— Наставник, мы сражались с вами и победили, к тому же у Усиня больше нет техник. Может, вам пора отпустить нас?

Дацзюэ со вздохом склонил голову.

— Благодарю шичжи Усиня за сохранение жизни.

— Ну, я монах храма Ханьшань, как я мог так легко нарушить заповедь? — Усинь пожал плечами и попытался встать, но на него вдруг накатила волна головокружения, и он рухнул обратно.

— Давай я помогу тебе, — Лэй Уцзэ поспешил снова поддержать его.

— Боюсь, сейчас мы уйти не сможем, — Сяо Сэ покачал головой.

— А? Почему? — Лэй Уцзэ обернулся и заметил стоявших невдалеке Тан Ляня и Учаня, прибывших неизвестно когда и окидывающих развернувшуюся перед ними сцену странными взглядами.

Лэй Уцзэ мигом отпустил Усиня, и тот с беспомощным "Уах!" свалился на землю. Затем хитрый мальчишка легонько отпихнул его от себя ногой.

— Шисюн... как хорошо, что мы встретились! — весело прощебетал Лэй Уцзэ.

Сяо Сэ закатил глаза и молча спрятал руки в широких рукавах шубы.

Учань поспешил подойти к Усиню и помог ему подняться.

— Шиди, ты ранен...

— Шисюн, сколько лет прошло с тех пор, как ты покинул храм Ханьшань? — вдруг спросил Усинь. В глазах его больше не горел пурпурный огонь; теперь он был обычным семнадцатилетним юношей.

— Почти двенадцать лет.

— Ты скучаешь по нему?

Учань не ответил. Он просто поудобней устроил Усиня у себя на спине и медленно пошел прочь. Рядом с наставником Дацзюэ он приостановился.

— Наставник Дацзюэ, двенадцать лет вашей опеки Учань не забудет.

— Знаешь, я ведь и правда поспорил тогда с Ванъю, — вдруг заговорил Дацзюэ.

— О чем? — удивился Учань.

— Кто выиграл? — вяло поинтересовался Усинь, все так же лежа на спине шисюна.

— Похоже, с самого начала был ясен исход нашего спора, — горько рассмеялся Дацзюэ.

— Значит, старый монах победил, — Усинь улыбнулся.

— Нет ничего постыдного в том, чтобы проиграть главе лучшей буддийской школы, — сказал в свое оправдание Дацзюэ.

Лэй Уцзэ озадаченно слушал их разговор. Разве его шисюн и Учань пришли сюда не для того, чтобы с боем забрать Усиня? Почему те тогда сейчас перешучиваются?

— Шисюн?.. — неуверенно протянул он.

Но Тан Лянь не ответил ему.

— Пойдем? — просто спросил он.

— Куда?

Тан Лянь махнул рукой куда-то вдаль.

— В город Сюэюэ.

Как раз в это время Учань поклонился Дацзюэ и пошел дольше.

— Мы возвращаемся в храм Ханьшань, — сказал напоследок он.

Но вдруг из-за горы вылетела дюжина всадников. Все они были одеты в черные накидки. Глава их носил черную же вуаль. Юноша, ехавший рядом с ним, только что сбросил шляпу и оглядел всех присутствующих.

— Похоже, храм Цзюлун потерпел поражение, — сделал вывод он.

— Похоже, что так, — тихо кивнул глава.

— Но и их противники не вышли из боя невредимыми. Кто нам нужен? Тот монах в белом? Мы не опоздали, да?

Глава кивнул.

— Э-эх, мы победили без боя, — юноша надул губы.

— Что это за люди? — Учань остановился и окинул взглядом коней и всадников.

— Из города Ушуан, — мрачно ответил Тан Лянь.

Окончание главы