Око тайфуна [ЯОЙ?‍❤️‍?] Глава 1.4 – Сейчас

Как и сказал Лян Сычжэ, уже через пару часов эта история попала в топ актуальных тем.

Несколько самых популярных поисковых запросов в Weibo были связаны с Лян Сичжэ, и поначалу это выглядело весьма впечатляюще. #Лян Сычжэ «Выбор во тьме», #Лян Сычжэ замена, #Лян Сычжэ кому обязан. 

Также искали видео с ним с той его встречи с репортёрами – #Лян Сычжэ утром в аэропорту. Возможно, тот, кто загрузил видео был одним из его поклонников. Кадр, использованный для превью, очень напоминал старое гонконгское кино: опущенное стекло автомобиля, Лян Сычжэ, что придвинулся поближе под тусклым жёлтым мерцанием уличных фонарей. Тени, созданные игрой приглушённого света и нежностью темноты, бережно подчёркивали контуры его лица.

Догадки людей, кому же обязан Лян Сычжэ, про кого он говорил тогда, разбавил комментарий, что не имел совершенно никакого отношения к этой теме, но все были согласны с ним, поэтому он быстро занял первое место в топе: 

[Я вдруг вспомнил, Цао Сююань когда-то сказал: «Смотрите, как свет и тень ласкают его черты».]

Следующие комментарии уже возвращались к главное теме обсуждений: 

[Выходит, он сам слил инфу, да? Всё, фаны, больше можете не надеяться ни на что. Поскольку сам император Лян уже сказал, что эта картина связана с его другом, которому он многим обязан, похоже, 80-90%, что он возьмётся за роль.]

[Мне так интересно, перед кем же Лян Сычжэ в долгу? Я почитал о фильме, но никакой связи с Цао Сююанем вроде нет…]

[Лян Сычжэ в долгу не только перед Цао Сююанем. Когда ему было 17, во время своей речи на вручении он упомянул, как минимум, дюжину людей.]

[Роль второго плана + пересъёмка, не знаю, что там за долг, чтоб опуститься до такого. Если уж на такое решился, то это должно быть связано с кем-то уровня Цао Сююаня, верно?]

В тот день всеобщее внимание было приковано к теме «долга» Лян Сычжэ. Менее чем через два часа к обсуждению подключились и блогеры, они перечислили тех людей из индустрии, кому актёр мог в теории быть чем-то обязан.  

Имена в списке сортировались по принципу от большего к меньшему, в соответствии с тем,  насколько сильно каждый из них помог Лян Сычжэ. Заслуженно открывал список Цао Сююань, как тот, кто не только заметил его таланты, но и лично поспособствовал тому, чтоб Лян Сычжэ стал киноимператором. Как и ожидалось, второе место получила Сюй Юньчу, что оставалась с Лян Сычжэ все эти бурные годы. Дальше по списку шли сценаристы, режиссёры, постановщики, монтажёры… Лучшие специалисты киноиндустрии страны.  

Однако теории рушились, как только кто-то смотрел состав съёмочной группы «Выбора во тьме», после этого никто не осмеливался утверждать, кем же был тот человек, кому обязан Лян Сычжэ.

***

Они договорились встретиться в частном ресторане в 30 минутах езды от города.

В восемь вечера, пепельно-коричневый спорткар плавно затормозил у входа этого заведения.  

Цао Е вышел из машины и бросил ключи швейцару, подбежавшему к нему.

Линь Янь стоял у двери и праздно болтал с Су Таном, владельцем ресторана. Увидев Цао Е, он усмехнулся и сказал:

– Ох уж этот парень. Ты ведь не можешь ехать быстрее 50 километров в час по шестой кольцевой дороге? Как ты ещё не умер от дикого восторга за рулём своего Aston Martin с ручной коробкой передач.   

– Знаешь, что даже лучше восторга, что я испытываю за рулём этой машины, – подойдя, Цао Е обнял Линь Яня за шею и прошептал ему на ухо, – la petite mort*.

П.п.: «Маленькая смерть», выражение означает кратковременную потерю сознания/контроля, сейчас чаще всего используется с намёком на «оргазм как маленькая смерть».  

Линь Янь захохотал, протягивая ему сигарету:

– Хорошо, хорошо. Готов поспорить, что из миллиона людей в Пекине, никто не сможет повеселиться так, как ты. Но тебе следовало взять другую машину, сейчас же час пик… о, – он заметил движение за спиной Цао Е, – Лян Сычжэ здесь.

Проследив за взглядом Линь Яня, Цао Е обернулся.

Лян Сычжэ как раз закрыл за собой дверь со стороны водительского сиденья, он был одет довольно небрежно, и нёс куртку в руках. Он направился к ним.

– Вы двое приехали с разницей менее чем в две минуты, что это, если не знак судьбы? – ухмыльнулся Линь Янь. – Лян Сычжэ, если откажешься от роли, пойдёшь против самой судьбы.

Лян Сычжэ пожал протянутую руку Линь Яня и улыбнулся:

– Ты преувеличиваешь. Если и так, это будет значит, что этому не суждено было произойти. 

Су Тан тоже протянул ему руку:

– Давно не виделись.

– Да, давно, господин Су, – ответил Лян Сычжэ.

Он бы пожал руку Цао Е и поприветствовал бы его как подобает, ведь он всё-таки был главным инвестором «Выбора во тьме», но Цао Е в одной руке держал сигарету, а другую – засунул в карман. Цао Е стоял расслабленно и невозмутимо, словно и не собирался протянуть ему руку. Казалось, он просто случайный прохожий, что остановился ненадолго понаблюдать за происходящим, а не ответственный за деловую встречу. 

– Значит ли это «мы слишком хорошо знаем друг друга, поэтому нет необходимости пожимать руки?» – в глаза Лян Сычжэ промелькнула лёгкая игривость.

Рост у них был почти одинаковый. После слов Лян Сычжэ, Цао Е вытащил руку из кармана и протянул её:

– Рукопожатие обычно требует нескольких предварительных слов. Я ещё не придумал, что сказать тебе, – произнёс он небрежно, в голосе звучали томные нотки. 

– Тогда как насчёт… – Лян Сычжэ слегка сжал его руку, – надеюсь, хорошо поработаем вместе, президент Цао?

– Конечно, – ответил он.

– Давайте продолжим внутри, я забронировал нам отдельную комнату, – Линь Янь предложил Лян Сычжэ сигарету, и когда тот отказался, он с удивлением спросил, – ты не куришь? 

– Пытаюсь бросить.

– Неудивительно, – с понимающим видом проговорил Линь Янь. – Я как раз собирался сказать, что видел, как пару лет назад новости о твоём курении были на первых полосах газет.

Затем он повернулся и посмотрел на Су Тана:

– Су Тан, помнишь, как в Beijing Morning Post писали об этом? Только сам заголовок занял четверть страницы. В те времена СМИ обожали поднимать шумиху вокруг самых незначительных вещей. Мы тогда ещё были студентами и думали: «Оох, этот парень такой крутой».

Тогда волосы Лян Сычжэ были средней длины, он часто собирал их в хвост. Несколько непослушных прядей, слегка вьющихся, выбились на свободу. Он сидел рядом с каменными статуями рычащих львов у входа в театр и курил, он смотрел вдаль отсутствующим взглядом.

Никто не знал наверняка, были ли эти снимки заказаны самим актёром, или всё же такой удачный ракурс дело случая, но когда снимок попал на первую полосу, вид  молодого киноимператора отличался особой меланхоличностью и мятежным духом. Медиа любили такую противоречивую дихотомию, а публика – сплетничать о ней.

– Эй, – усмехнулся Лян Сычжэ, – на самом деле, я тогда уже понял, что где-то неподалёку репортёры. Я специально так позировал.

– А? – Линь Янь не ожидал такого. – Серьёзно? 

– Да, серьёзно. К тому времени, как я их заметил, они успели уже сделать много снимков. А я ведь не мог выхватить у каждого из них камеру и прогнать, поэтому всё, что мне оставалось – красиво позировать. Так что ничего «крутого» в этом не было – постановочные фотографии. Не верь всему, что видишь.

– Подожди, – Линь Янь ошарашенно смотрел на него, – ты говоришь, что обвёл репортёров вокруг пальца, это ж ещё круче.

Лян Сычжэ обернулся и посмотрел на него. Он вдруг рассмеялся:

– Президент Линь, ты действительно поверил мне?

Линь Янь сразу же понял, что тот, кого обвели вокруг пальца был он сам. Раньше никому не удавалось обмануть его, поэтому он не смог сохранить равнодушие. Если бы перед ним сейчас стоял кто-то другой, а не Лян Сычжэ, возможно, он бы и позволил себе выплеснуть эмоции. Но перед ним стоял именно этот человек, поэтом ему пришлось сдерживать свой гнев, он улыбаясь спросил:

– Так ты лгал или нет? 

– Догадайся, – Лянь Сычжэ лишь загадочно ухмыльнулся.

Видя, как униженно выглядит Линь Янь, Цао Е не мог не скривить губы в улыбке, стоя позади них. Хитрый и коварный Линь Янь – правда, только у Лян Сычжэ получалось справиться с ним.

Когда они практически были на месте и до их комнаты оставалось не более десяти шагов, неожиданно кто-то позвонил Цао Е. Он достал телефон, это был Чжао Чэндун. Тот никогда не звонил просто так, всегда был веский повод, значит, и сейчас есть какое-то срочное дело. Сообщив это Линь Яню, Цао Е отошёл к окну и ответил:

– Что такое? 

– Цао Е, ты сегодня ужинаешь с Лян Сычжэ?

– Да.

– Звонила Сюй Юньчу, она начала на меня кричать, как только я поднял трубку. Она сказала, что ещё нет окончательного решения по «Выбору во тьме», поэтому мы не имели права слить новость репортёрам… Но дело в том, что я вообще никому не говорил, что Лян Сычжэ читал наш сценарий. Я даже Сюй Аньцяо не рассказывал об этом. Так как так всё могло выйти? Кто из наших слил? 

Цао Е ненадолго задумался, а затем ответил:

– Это мог быть либо Линь Янь, либо Чжао Чэндун. Хэ Фанвэнь, вероятно, не стал бы этого делать.

– Я тоже так думаю. Компания Линь Яня часто прибегала к подобному, когда мы с ними работали… Цао Е, в любом случае, тебе стоит объясниться напрямую с Лян Сычжэ. Постараемся не допускать подобных недоразумений в будущем, да и на нас это отразится не лучшим образом, если про это все узнают. 

– Не нам. Это стоит сделать Линь Яню.

– А? 

Вспомнив, что только что произошло в коридоре, Цао Е рассмеялся:

– А мне как раз было интересно, почему он так старательно пытался разозлить Линь Яня.

– Что?

– Ничего. Не беспокойся о Лян Сычжэ, просто опиши ситуацию Сюй Юньчу.

Чэн Дуань тяжело вздохнул: 

– Я уже даже поклялся своей жизнь, что мы этого не делали, но она, ох, может, у неё плохое настроение…

– Просто скажи ей, что чем выяснять, кто же слил новость, лучше бы она проконтролировала своего актёра и заставила его перестать болтать с репортёрами.

– Не думаю, что это хорошая идея, – язвительно заметил Чэн Дуань, – Лян Сычжэ буквально спасает нас. Если бы не он, «Выбор во тьме» был бы уже мёртв для всего мира. Кто б вообще вспоминал об этой картине? 

– Не волнуйся, – сказал Цао Е, – я его хорошо отблагодарю.

Положив трубку, Цао Е направился в комнату.

Как только он открыл дверь, он увидел Линь Яня, что уговаривал Лян Сычжэ выпить:

– Правда бросаешь? Только что ты говорил, что бросаешь курить, а теперь оказывается, что и пить бросаешь? Я тебе не верю. Всё, Лян Сычжэ, я раскусил тебя. Люди  не относятся к твоим словам всерьёз из-за этого, ведь иначе ты будешь чужаком в их глазах, я прав? 

– Всё же придётся поверить мне, я действительно отказался от алкоголя, – Лян Сычжэ с важным видом указал на тыльную сторону своей руки, – мне сделали инъекцию налтрексона, смотри, след от укола ещё не прошёл. Если я выпью, быть беде. Президент Линь, если б это касалось только меня, это одно, но нам нужно проявить осторожность, учитывая, что со съёмками могут возникнуть проблемы в таком случае.

– Ох, не просто так ты заслужил звание киноимператора, Лян Сычжэ. Уже и не знаю, чему верить, – увидев вошедшего Цао Е, Линь Янь поднял голову и взглянул на него. – Заходи, заходи, Цао Е, как же хорошо, что ты здесь. Лян Сычжэ теперь утверждает, что завязал с алкоголем. Как думаешь, стоит ли нам ему верить? 

Цао Е промолчал, он отодвинул стул напротив Лян Сычжэ, чтоб сесть. Потом он произнёс, глядя на него:

– Бросил курить, бросил пить. Планируешь стать монахом? Тогда ты и с сексом завязал? 

– Конечно, – ответил Лян Сычжэ, – разве не заметно, что в последнее время я был чист и свободен от мирских желаний? Если честно, после того, как опубликовали то видео из аэропорта, съёмочная группа новой экранизации «Путешествия на Запад» сразу же обратились ко мне, они очень просили меня, чтоб я взялся за роль Тан Саньцзана*. Как думаешь, о чём это говорит? 

П.п.: «Путешествие на Запад» – один из четырёх классических романов на китайском языке. В нём рассказывается о путешествие монаха Тан Саньцзана по Шёлковому пути в Индию за буддийскими сутрами. 

Цао Е этот разговор доставлял немало удовольствия:

– Это говорит о том, что ты искусно несёшь чушь. Кто бы вообще догадался предложить роль Тан Саньцзана тебе? 

– Та да, правда. Но это ещё ничего, – Лян Сычжэ был сама серьёзность, – в прошлом году кто-то хотел снять китайский ремейк «Кинг Конга». После того, как их продюсер ознакомился с моим творчеством, он отчаянно жаждал, чтоб я одарил их своим вниманием и сыграл Кинг Конга.

Ни одна живая душа не увидела бы в Лян Сычжэ огромную гориллу, но Цао Е было лень спорить, поэтому посмеиваясь он проговорил:

– Не вмешиваюсь. Продолжай болтать, сколько хочешь..

Держа наполовину наполненный бокал, Лян Сычжэ осторожно взболтал красное вино и посмотрел на Цао Е:

– «Красавица и Чудовище». Угадайте, кого они хотели взять на главную женскую роль.

Цао Е не удостоил его ответом:

– Не интересно.

Вместо него Линь Янь взволнованно спросил:

– Кого? 

Лян Сычжэ поставил бокал обратно на стол и подтолкнул его к Линь Яню. Он решил отплатить ему той же монетой:

– Скажу, если допьёшь вино.

Линь Янь прекрасно знал, что китайская версия «Кинг Конга» – полнейший бред, но Лян Сычжэ обладал уникальной способностью разжигать любопытство других людей. Линь Янь поднял бокал, в который сам же налил вино не так давно. 

Лян Сычжэ жестом показал ему: «После вас».

Когда дело доходило до выпивки, Линь Янь всегда действовал быстро. Он залпом допил вино, затем направил ободок бокала в сторону Лян Сычжэ:

– Теперь говори.

Он вёл себя нарочито загадочно, поднёс указательный палец к губам. Понизив голос, он прошептал:

– Тсс. Линь Хуань.

 Как только он услышал, Линь Янь разразился громким хохотом.

Ладно, раз шутка предназначалась Цао Е, бокал вина того стоил. Все в индустрие знали историю о Линь Хуань, Цао Е и Лян Сычжэ – примерно пару лет назад Цао Е всеми силами пытался очаровать её. Когда же, казалось, успех был у него в кармане, все газеты облетела фотография Лян Сычжэ и Линь Хуань, на которой они обнявшись целовались прямо посреди улицы.

Но история на этом не заканчивалась. За две недели до того, как «Выбор во тьме» оказался в эпицентре скандала, про Лян Сычжэ и Линь Хуань написал известный журнал и назвал их  «самой горько-сладкой* парой в индустрии развлечений». А через несколько дней после этого Линь Хуань была замечена с таинственным мужчиной, когда они ночью входили в отель, этим «таинственным мужчиной» был не кто иной, как Цао Е.

П.п.: «Горько-сладкий» – приблизительный перевод, в оригинале 意难平, когда говорят, что что-то 意难平, означает, незабываемое с оттенком грусти/боли. Используется только для обозначения чего-то, что уже в прошлом. Их пару так назвали потому, что она нравилась людям, когда же они расстались, все всё еще с тоской наблюдают за ними и не могут перестать думать, о том, что могло бы быть, будь они вместе.

Источник, что опубликовал видеозапись с ними, без обиняков нахваливал незнакомца: «Мужчина высокий, скорее всего, модель. Со спины кажется совсем юным – прямо «волчонок»*».

П.п.: «Волком» называют мужчин, которые не боятся открыто добиваться женщин, они воинственные/решительные/суровые, тут сказано «волчонок» просто из-за того, что Цао Е выглядит молодо. 

Цао Е редко появлялся на публике, поэтому он так и остался для всех «таинственным мужчиной». Однако в кругу друзей все про это знали, поэтому достаточно долго подшучивали над ним и называли «маленьким волчонком», а Цао Е на это с мрачным видом бросал «отвали».

Поскольку шутка предназначалась ему, Цао Е ответил:

– Меня не волнует Красавица. Я вот, что хочу знать, собирался ли ты забраться на самый верх Empire State Building и сбивать самолёты*.

П.п.: Бог подколов Цао Е использует сленг, поэтому не совсем о самолётах идёт речь, а о мастурбации.

Он говорил о легендарной сцене из «Кинг Конга», но у его фразы был двойной смысл, поэтому все засмеялись.

Лян Сычжэ неторопливо ответил только после того, как вдоволь насмеялся:

– По этому поводу… Они ведь хотели снять именно китайский ремейк, поэтому и локации подбирали бы наши, родные зрителю, они хотят, чтоб я забрался на какую-нибудь местную пекинскую достопримечательность. Я вот подумываю предложить им здание Luomeng. Для меня будет честью, если президент Цао согласиться, чтоб мы там провели съёмки.

Цао Е улыбнулся:

– Конечно, без проблем.

Линь Янь наслаждался всеобщим весельем, он налил немного вина Цао Е и усмехнулся:

– Лян Сычжэ, преклоняюсь перед тобой, ты виртуозно умеешь подкалывать людей. У Цао Е, конечно, острый язык, но я ещё не видел, чтоб его так подстрекали. Что ж, Цао Е, сегодня ты встретил равного себе. Выпей же за свою пару.

– Равного себе? Лян Сычжэ называют «Королём провокаций». Линь Янь, ты слишком высокого мнения обо мне, – сказал Цао Е, но всё же принял бокал вина, протянутый Линь Янем, и сделал глоток. 

Лян Сычжэ ещё ранее заказал себе стакан воды со льдом, наконец его принесли. Он немного отпил и затем произнёс:

– Да, всё верно. Меня можно считать учителем Цао Е в сфере провокаций. Когда я его впервые встретил, он был невероятно послушным мальчиком.

– Послушным? – такое описание Цао Е было чем-то новым для Линь Яня, – когда это он был послушным?

– Десять лет назад? – Лян Сычжэ окинул взглядом Цао Е, – где-то так, да? 

– Возможно, – рассеянно согласился Цао Е, накладывая себе в тарелку еду.

Окончание главы