Глаз бури [ЯОЙ?‍❤️‍?] Глава 1.5 – Сейчас

Почти вся трапеза прошла в разговорах и шутках.

Линь Янь пытался поднять тему «Выбора во тьме», но Лян Сычжэ всегда умело уводил разговор в другое русло. Он уже так искусно владел навыками обращения с репортёрами, что попытки Линь Яня не имели никакого результата.

Цао Е тоже не спешил переходить к обсуждению этого вопроса, он неторопливо расспрашивал Лян Сычжэ о случайных вещах, они словно обменивались ударами, не теряя скорости — шаг вперёд, шаг назад.

Линь Янь, встревоженный, сидел рядом.

«Император, может, и не беспокоится, а его евнух беспокоится сильно*», — Линь Янь никогда не думал, что эта фраза однажды придёт ему в голову.

П.п.: 皇上不急太监急 смысл дословный. Евнух (человек, не отвечающий за дело) беспокоится сильнее, чем император (тот, кто за дело отвечает).

Он написал Цао Е сообщение и укоризненно посмотрел на него, требуя взглянуть на телефон.

[Поговорите о чём-нибудь полезном.]

Цао Е бросил взгляд на экран телефона, лежащего на столе, и продолжил заниматься своими делами, беззаботно болтая с Лян Сычжэ.

Ни прямые, ни косвенные намёки не работали. Линь Янь продолжал смотреть, как эти двое играли в тайцзи*, ужин уже подходил к концу, палочки были отложены в сторону. Ему ничего не оставалось, как вытащить свой единственный козырь перед Цао Е.

П.п.: Игра в тайцзи, по сути, означает, что они ходят вокруг да около, не приближаясь к сути.

— Сычжэ, возможно ты не знаешь, но контракт-пари на один миллиард юаней связан именно с «Выбором во тьме».

Как и ожидалось, Лян Сычжэ заинтересовался, как только услышал, и перестал уводить разговор в сторону. Вместо этого он наклонился вперёд, чтобы послушать.

— Я слышал. В чём же дело?

— Пусть он тебе расскажет, — Линь Янь обернулся к Цао Е.

— Это контракт-пари для выхода компании на фондовый рынок. Он означает лишь то, что кассовое давление на этот фильм немного выше, но это не значит, что миллиард юаней зависит только от него.

Цао Е не лгал.

Фрагменты обсуждений контракта-пари в сети, даже если сложить их вместе, были весьма далеки от истины. Миллиард юаней был поставлен не на фильм «Выбор во тьме», а на компанию Luomeng Media — крупнейшего инвестора проекта.

Вся ситуация сложилась ещё три года назад, когда компания Luomeng только выходила на рынок и столкнулась с проблемой оборота капитала. У компании было два пути: получить финансирование за счёт продажи доли акций или быть поглощённой и почивать в тени под большим деревом. Цао Е выбрал третий путь, более рискованный, — он подписал контракт-пари с Janis Group.

В контракте оговаривалось, что Janis Group поможет Luomeng решить текущие проблемы с оборотом капитала. Взамен, если Luomeng сможет через четыре года выйти на фондовый рынок с согласованной рыночной стоимостью, Janis Group станет одним из акционеров Luomeng на основании предоставленных ею средств и не будет вмешиваться во внутренние дела компании. Если же Luomeng не сможет выйти на фондовый рынок, то компания автоматически перейдёт под контроль и управление Janis Group.

— Janis? — Лян Сычжэ нахмурился, услышав название. — Твой дядя, и вправду, не слишком любезно с тобой обращается.

— Это бизнес, — голос Цао Е звучал совсем не так, как обычно. — Можно считать, он сделал всё, что мог.

Когда дело доходило до пари, одна из сторон всегда имела преимущество и выигрывала.

Janis, как одна из самых известных в стране корпоративных групп по производству элитных продуктов питания и напитков, последние несколько лет процветала под железным контролем Цао Сюяня*, дяди Цао Е. Три года назад они с триумфом вышли на рынок Юго-Восточной Азии, а в прошлом году агрессивно и с большой помпой вывели свой собственный гостиничный бренд на рынок Северной Америки.

П.п.: у отца и дяди Цао Е очень похожие имена. Сююань — отец, Сюянь — дядя.

Амбициозное сердце Цао Сюяня на этом не успокоилось, и последние несколько лет он не сводил взора с киноиндустрии материкового Китая. Те, кто обладал проницательным взглядом, могли сказать, что его желание поглотить Luomeng возникло уже давно. Когда у компании начались проблемы, Цао Сюянь сначала предложил инвестировать в Luomeng и стать крупнейшим акционером. К сожалению, Цао Е отверг это предложение прямо за столом переговоров.

В приобретении Luomeng группой Janis не было ничего плохого ни тогда, ни сейчас. Для Luomeng того времени это означало стабильный приток средств в будущем, тогда компания не столкнулась бы с проблемой оборота капитала. Что же касается сегодняшней Luomeng, то с помощью Janis Group ей было бы гораздо проще расширить регионы показов; дни её протекали бы гораздо спокойнее, а пути были бы широки и всегда открыты.

Вот только Цао Е этого не хотел. Причина была достаточно проста и в то же время понятна — он не будет свободен.

До сих пор его решение оставалось неизменно. Он не мог позволить, чтобы Luomeng легко попала в лапы Janis.

— Ты мог бы поискать меня тогда, — Лян Сычжэ подпёр подбородок ладонью и мягко постучал по нему пальцами. — Возможно, я не был бы так щедр на деньги, как твой дядя, но мои условия были бы гораздо приятнее, чем у него.

— Какие условия ты мне поставил бы? — спросил Цао Е с лёгкой улыбкой.

Лян Сычжэ наклонился вперёд и, глядя в глаза Цао Е, понизил голос:

— До тех пор, пока ты меня умолял бы, я не ставил никаких условий.

Цао Е усмехнулся.

— Какого рода мольбы ты хотешь от меня услышать?

Лян Сычжэ улыбнулся и откинулся в кресле, задумчиво задрав подбородок.

— Об этом ты должен подумать сам, нельзя оставлять все решения мне.

— Как жаль, что я никогда не был силён в попрошайничестве, — не оценил посыла Цао Е.

Разговор вот-вот должен был коснуться темы «Выбора во тьме», но атмосфера между ними внезапно странным образом накалилась.

«Всё происходит не так, как надо», — думал Линь Янь. Он поспешил вернуть разговор в нужное русло.

— Всё уже в прошлом, какой смысл говорить об этом сейчас? Сычжэ, если ты хочешь помочь Цао Е, то поторопись и соглашайся на работу в «Выборе во тьме». Остальное — пустые слова.

Цао Е нахмурился.

— Линь Янь, — в его голосе звучало недовольство, а также скрытые нотки предупреждения.

Лян Сычжэ несколько минут размышлял над этими словами, постукивая пальцами по столу.

— Значит, сейчас я единственный, кто может спасти фильм, верно?

— Только ты, — поспешил ответить Линь Янь, опережая Цао Е.

Лян Сычжэ посмотрел на Цао Е.

Тот ничего не ответил.

Заметив взгляд Цао Е на своей руке, отстукивающей по столу ритм, Лян Сычжэ расслабил ладонь. Цао Е перевёл взгляд на лицо.

— Похоже, президент Цао так не считает, — сказал Лян Сычжэ. — Не могли бы вы удостоить меня ответами на несколько вопросов?

Цао Е дёрнул подбородком, давая понять, что слушает.

Лян Сычжэ на мгновение задумался, а затем спросил, подняв голову:

— Если исходить из данных контракта-пари, следующий год будет последним, что является крайним сроком подписанного между Luomeng и Janis соглашения. Так?

Цао Е кивнул.

— Да.

— Если съемочная группа фильма не попала бы в неприятности, то прогнозируемая кассовая прибыль составила бы один миллиард юаней?

— Это был бы самый идеальный вариант, — Цао Е тщательно взвешивал слова, готовясь к ответу. — На самом деле, не думаю, что фильм сам по себе смог бы собрать такую большую кассу. Но я считаю, такая прибыль была бы возможна в сочетании с рядом факторов: идеальной датой выхода, ранними результатами рекламы, масштабами проката, ростом слухов на протяжении всего срока проката, а также кассовыми показателями рынка индустрии во время показа в кинотеатрах.

— Понимаю, — кивнул Лян Сычжэ. — Я полагаю, что Luomeng не будет ставить всё на одну карту, ведь впереди ещё целый год. Тогда позволь мне угадать — несмотря на то, что у Luomeng припрятано несколько других козырей в рукаве, чтобы отбить бремя контракта-пари, «Выбор во тьме» был той картой, которую ты ценил больше остальных до того, как с ним возникли проблемы. Поскольку Luomeng является главным инвестором и контролирует как его производство, так и рекламную кампанию.

Цао Е улыбнулся.

— Ты угадал правильно.

— Значит, я не ошибусь, если скажу, что я единственный, кто может спасти ситуацию, по крайней мере, на данном этапе. Я прав?

Цао Е невозмутимо кивнул.

— Можно и так сказать.

— Тогда в таком случае… — Лян Сычжэ улыбнулся, и улыбка эта была наполнена глубоким смыслом. — Умоляй меня.

На мгновение Цао Е замолчал, и они оба уставились друг на друга. И хотя на лице Лян Сычжэ всё это время играла очаровательная улыбка, уступать он не собирался — почему-то всегда, когда они смотрели друг на друга, между ними разрасталась атмосфера соперничества.

У Линь Яня начало пульсировать в висках, пока он наблюдал за происходящим. Он очень боялся, что Цао Е ответит что-то вроде: «Хочешь — приходи, не хочешь — не приходи», и как раз в тот момент, когда он открыл рот, чтобы сказать: «Позволь мне умолять тебя вместо него», Цао Е внезапно рассмеялся.

— Лян Сычжэ, ты собираешься вернуть долг таким образом?

Тот несколько секунд рассматривал его, а затем тоже рассмеялся.

— Я же тебя просто дразнил. Я уже говорил, что собираюсь вернуть свой долг. Я серьёзно рассматриваю это предложение о съёмках.

После этого разговора Линь Янь окончательно понял одно: они играли друг с другом. Один строил недотрогу, а другой с неохотой ему уступал. Несмотря на то, что этот ужин был накрыт на троих, Линь Янь оказался здесь лишним.

Неудивительно, что Цао Е с самого начала был удивительно спокоен. Он и так знал, что Лян Сычжэ примет это предложение. А Линь Янь, глупый, думал, что сможет стать между ними посредником — какая нелепая и пустая трата времени.

В таком случае, он и дальше не будет пытаться заводить разговор о фильме.

Ему было совсем не до веселья, поэтому он вызвал своего водителя. Он собирался уехать первым, как только выпьет ещё пару рюмок с Цао Е и несколько минут послушает их болтовню.

После ужина у Линь Яня осталось не самое хорошее впечатление о Лян Сычжэ. Он не так давно возглавил кино- и телекомпанию своей семьи, всего пару лет назад, поэтому ему всё предстояло по-настоящему работать с Лян Сычжэ.

Он и раньше с ним встречался на званых вечерах, но они были едва знакомы. В лучшем случае лишь кивали друг другу. В те времена он считал Лян Сычжэ душой компании и доброжелательным человеком и совсем не понимал, почему инвесторы и держатели капитала так сильно не любили его.

Но теперь он всё понял. Актёры обычно улыбались инвесторам за ужином, но, когда дело касалось Лян Сычжэ, всё оказывалось наоборот. Линь Янь никогда не страдал от такого отношения к своей персоне.

Кроме того, все отрасли всегда были сосредоточены возле тех, кто незаменим, а отрасль, в которой работали они, — тем более.

Современная китайская индустрия не испытывала недостатка в инвесторах с глубокими карманами, умеющими бросать деньги на ветер, но, несмотря ни на что, та же индустрия не могла обойтись без Лян Сычжэ.

Зрители на это не согласились бы, а режиссёры – подавно.

Слова Цао Сююаня, сказанные семь лет назад, не потеряли своей актуальности и сейчас: «Он — мечта каждого режиссёра, он — дар, которым боги одарили кинематограф».

Была ещё одна фраза, которая распространилась повсеместно: «Актёр уровня Лян Сычжэ благословлён небесами»*.

П.п.: Благословлён небесами (是老天爷赏他饭吃) дословно «небеса дают ему пищу» — это означает, что он чрезвычайно одарён, до такой степени, что его благословили.

У Лян Сычжэ были свои связи и порядок ведения дел, иначе индустрия не потерпела бы подобного высокомерия и нежелания считаться с мнением других людей.

В качестве примера можно привести один случай, произошедший в прошлом году. Некая кинокомпания потратила невероятно большую сумму денег, чтобы пригласить выдающегося сценариста, вышедшего на пенсию. Этот сценарист славился в индустрии чрезмерной сложностью взаимодействия, и первым требованием выдвинул обязательное участие Лян Сычжэ в фильме, причём непременно в главной роли, в противном случае он отказывался разговаривать.

К несчастью, Лян Сычжэ соглашался максимум на две роли в год, поэтому проект фильма откладывали снова и снова. Насколько известно, даже сейчас они так и не запустили съёмки.

И всё же продюсеры были готовы ждать — скорее всего, потому, что симбиоз сценариста Хэ Чэня и киноимператора Лян Сычжэ казался заманчивым.

Линь Янь поднялся из-за стола, предупреждая, что уходит. Но эти двое, похоже, тоже не планировали задерживаться.

— Ты уже вызвал водителя? — спросил он, глядя на Цао Е, пока тот вставал. — Можешь уехать со мной, а завтра скажешь своему водителю, чтобы забрал твою машину.

Цао Е не очень хорошо переносил алкоголь и после двух бокалов вина чувствовал себя немного пьяным. Он махнул на Линь Яня рукой, отгоняя от прохода.

— Кто знает, где в конечном итоге ты меня оставишь?

Он уже усвоил этот урок ранее: как-то раз Линь Янь предложил подвезти его домой, а в итоге оставил в собственном гей-баре, а сам уехал, чтобы продолжить веселье. Открыв глаза, Цао Е встретился взглядом с сильно накрашенным парнем, пристально наблюдавшим за ним. Тогда у него едва не выпала челюсть. С тех пор Цао Е не осмеливался садиться в машину Линь Яня.

— Не волнуйся, — со смешком сказал Линь Янь, — в этот раз я доставлю тебя домой в целости и сохранности.

Цао Е как раз собирался ответить, но в этот момент на столе завибрировал телефон, оповещая о входящем звонке.

Линь Янь заметил на экране два иероглифа «Линь Хуань», и его улыбка стала шире.

— Воу, похоже, тебе действительно не нужна моя помощь. Тогда я пойду. Желаю вам приятной ночи*, — он не забыл кивнуть Лян Сычжэ: — Сычжэ, буду ждать твоего звонка.

Тот отсалютовал ему чашкой с водой, вероятно, выражая таким образом мысль: «не волнуйся, расслабься».

П.п.: Приятной ночи — 春宵 (Весенняя ночь). По смыслу можно догадаться, чего он желал на самом деле.

Схватив телефон, Цао Е принял вызов. Судя по всему, он не планировал избегать разговора при Лян Сычжэ.

В трубке раздался немного кокетливый, но в то же время вкрадчивый голос Линь Хуань:

— Цао Е, ты ужинаешь в Сусе*?

П.п.: Суса (苏卅) название ресторана.

— Откуда ты знаешь?

— Так уж совпало, что я тоже здесь. Су Тан сказала мне, когда я уже собиралась уходить, — Су Тан была владелицей этого ресторана, и все, кто приходил сюда — неважно, знаменитость ты или нет — были с хозяйкой в дружеских отношениях. Линь Хуань продолжила: — В какой вы кабинке? Я могу зайти выпить с тобой?

— Ты, правда, хочешь прийти? — Цао Е откинулся в кресле, бросив на Лян Сычжэ осторожный взгляд. — Только не говори, что Су Тан не предупредила тебя о присутствии Лян Сычжэ.

Линь Хуань несколько раз хихикнула.

— Хорошо, так и знала, что ты не захочешь, чтобы я приходила.

Цао Е равнодушно хмыкнул.

— Я этого не говорил. Приходи, если хочешь.

— Лучше не надо, боюсь, тебе не понравится, — Линь Хуань сменила тему: — У тебя есть ещё какие-то планы на вечер?

— Нет, — Цао Е задумчиво покрутил в руке бокал, а затем нарочито притворно спросил: — А что?

— А ты как думаешь? — она повысила голос, делая кокетливую интонацию более ощутимой.

Когда инсинуации достигли этой точки, Цао Е перестал отвечать, что было равносильно тому, чтобы открыть перед Линь Хуань все карты. Но планов у него действительно не было, поэтому подумав, он сказал:

— Тогда подожди меня. Но я выпил. Поедем на твоей машине.

— Хорошо. Буду ждать, — Линь Хуань повесила трубку.

Цао Е отложил телефон на стол и допил оставшиеся полбокала вина.

— Это была Линь Хуань? — с интересом уточнил Лян Сычжэ. — Она придёт?

— А ты хочешь, чтобы она пришла? — спросил Цао Е.

Лян Сычжэ потёр подбородок.

— Было бы неплохо вместе пропустить стаканчик. Мы давно не виделись.

— Разве тебе не делали укол налтрексона*?

П.п.: Налтрексон — антагонист опиоидных рецепторов. Показания: Опиоидная наркомания (в качестве вспомогательного лекарственного средства после отмены опиоидных анальгетиков), алкоголизм.

— Рискую своей жизнью, чтобы сопровождать тебя, — улыбнулся Лян Сычжэ, рассматривая его.

— Правда? — Цао Е приподнял бровь. — Как жаль, что она не хочет приходить.

— Действительно жаль, — в голосе Лян Сычжэ не слышалось ни капли сожаления, он поднялся на ноги и усмехнулся. — Я тоже собираюсь уходить. Приятной вам ночи.

Он забрал пальто и уже потянулся открыть дверь, когда Цао Е окликнул его:

— Лян Сычжэ.

Тот обернулся и выжидательно поднял бровь.

— Хм?

— По поводу приглашения на съёмки. Ничего страшного, если ты его не примешь.

— Что ты имеешь в виду?

— Просто хотел напомнить тебе. Даже если ты решишь вернуть свой долг, помогая мне, Цао Сююань это уже вряд ли оценит.

Лян Сычжэ рассмеялся, а когда заговорил снова, его голос, кажется, упал на несколько тонов, становясь почти ледяным.

— А что насчёт тебя, Цао Е? Ты это оценишь?

Не дожидаясь ответа, он открыл дверь и вышел широким и бодрым шагом.

До выхода из отеля оставалось совсем немного. Лян Сычжэ накинул пальто и натянул на голову капюшон толстовки, закрывая большую часть лица.

Стоило ему выйти, как папарацци, поджидающие на парковке, пришли в движение. Они моментально подняли камеры, вспышка защёлкала быстро и глухо.

Увидев, что Лян Сычжэ идёт к Maybach, несколько человек быстро побежали к стоящему фургону, чтобы незамедлительно последовать за ним.

— Эй, — внезапно обернулся к ним Лян Сычжэ.

Папарацци ничуть не испугались, когда их поймали с поличным. Они обернулись и поприветствовали его — некоторые уже много лет следили за Лян Сычжэ и могли считаться особенно опытными. Многие одарили его наглыми улыбками. Кто-то с некоторым озорством спросил:

— Господин Лян, ещё так рано, а вы уже закончили все дела?

— Да, — Лян Сычжэ ничуть не обиделся. Он давно разговаривал с папарацци как со старыми друзьями. — Не следите за мной больше. Сегодня ничего интересного не будет. Лучше идите домой и выспитесь.

Он развернулся и продолжил путь к парковке, даже поднял руку, чтобы махнуть им на прощание.

Папарацци застыли на месте и долго смотрели друг на друга, пока кто-то не прокричал:

— Почему мы стоим здесь, как идиоты? Быстро за ним!

Оставшиеся на улице тоже кинулись к фургону.

В тот момент, когда они пытались протолкнуться внутрь и закрыть дверь, мимо них с визгом пронёсся Maybach, оставив после себя лишь дым из выхлопной трубы. Резко повернув, автомобиль исчез из виду, заставив людей у фургона закашляться от удушающих выхлопных газов.

Автору есть что сказать:

Стенограмма интервью:

Репортёр: Господин Лян, в интернете появились новости о том, что вы недавно ездили на Maybach. Действительно ли у вас есть легендарные права А1*?

П.п.: Водительские права категории А1 очень сложно получить в Китае. Существует целый ряд требований, которым вы должны соответствовать, прежде чем сможете сдать экзамен (например, ваш возраст должен быть от 26 до 50 лет, у вас должно быть отличное зрение и прекрасный слух), требования меняются в зависимости от того, какие права вы имеете в настоящее время. А1 приравниваются к международной категории D (пассажирские автобусы более 8 мест).

Лян Сычжэ: Да.

Репортёр: Эээ… Вы самостоятельно учились и сдавали экзамен по вождению?

Лян Сычжэ: Что-то ещё?

Репортёр: Зачем вам понадобились водительские права категории А1?

Лян Сычжэ: Чтобы водить Maybach…

Репортёр (ошеломлённо): О… Понимаю…

Лян Сычжэ (смеясь): Вы мне поверили? На самом деле, правда в том, что великий киноимператор Лян снимался в роли водителя грузовика, и в фильме много сцен, где он водит машину… Так что не переживайте, полиция не сможет забрать киноимператора Ляна. Потому что он — киноимператор с водительскими правами категории А1!

Окончание главы