Глаз бури [ЯОЙ?‍❤️‍?] Глава 1.7 – Сейчас

Ночь была тёмной и тяжёлой, на улицах почти не было ни людей, ни машин.

По мнению Цао Е, в это время суток Пекин был наиболее приятен. На дорогах было спокойно, никаких вездесущих толп. Город представал в своём первоначальном облике: величавым, но в то же время надменным.

Цао Е шёл куда глаза глядят. Машина осталась у ресторана – водитель планировал забрать её завтра. Он ещё не решил, куда идти, но ноги сами несли его.

Он понял, по идёт в сторону Иньсы*. Бар, который Цао Е открыл на этой улочке три года назад, так и не приносил прибыли, скорее, наоборот – работал в убыток. Откровенно говоря, глупо было надеяться на выручку, открывая бар в глухом переулке со множеством поворотов и тупиков. Выбирая такое место, владелец явно не планировал, чтобы этот бар заметили и часто посещали.

П.п.: улица в Пекине.

Хуан Ин являлась управляющей этого заведения уже пару лет. И если в самом начале ещё хоть как-то переживала из-за неважного бизнеса, то в скором времени поняла, что Цао Е абсолютно всё равно, сколько денег он потерял, и позволила бару развиваться как придётся.

После того, как Хуан Ин отпустила контроль и позволила бару терять деньги, на удивление, в этом месте начали появляться первые ростки приятной атмосферы.

Это было нелепое, изолированное, заброшенное место. Оно нравилась студентам-режиссёрам, увлекающимся независимым кино. Заведение перестало работать в убыток, как раньше.

Вот и замечательно. Теперь можно было пойти и посмотреть. Прошло много времени с момента его последнего визита.

До Иньсы оставалась пара километров. Цао Е решил идти неторопливо, но всё равно путь занял не более получаса.

В конце узкой улочки был установлен иероглиф «гореть», созданный эффектом пламени. Если бы кто-то и вправду нашел дорогу в этот непримечательный глухой переулок, такой опознавательный знак сбил бы его с толку.

П.п.: Иероглиф 烧 означает гореть, обжигать.

Бар назывался «Горящий». Он располагался в подвальных помещениях. Подсказку о том, как попасть внутрь, можно было получить, лишь подойдя вплотную. Если вам хотелось войти, пришлось бы спуститься по длинной и тесной винтовой лестнице.

По словам Хуан Ин, лестница была достаточно длинной и опасной, чтобы заставить человека задуматься о том, что он делает со своей жизнью.

По словам студентов-режиссеров, лестница идеально подходила для длинных дублей.

Цао Е услышал слабые отзвуки музыки, доносящиеся из подземного бара – похоже, кто-то пел «Кусок красной ткани» Цуй Цзяня*.

Чувство полноценного комфорта

Заставило забыть, что мне негде жить.

Ты спросил, куда я хочу идти.

Я ответил, что пойду за тобой.

П.п.: Цуй Цзянь считается отцом китайской рок-музыки и символом китайских народных активистов. В тексте песни «Кусок красной ткани» (块红布) также упоминается коммунистическая партия (он исполнил эту песню с куском красной ткани на глазах).

Цао Е смутно помнил текст. Песня была довольно старой, но вещи, обладающие настоящей силой и смыслом, не устаревали никогда.

Он достал телефон и позвонил Хуан Ин. Звонок длился и длился, но трубку никто не брал; должно быть, она была занята.

Опустив голову, Цао Е открыл чат и отправил Хуан Ин сообщение:

[Ключ.]

Затем положил телефон в карман, нашёл поблизости длинную деревянную скамейку, сел, прислонившись спиной, и, откинув голову, закрыл глаза. Лишь прислушивался к неясной, тихой мелодии, доносящейся через толщу земли.

***

– Сестрица Хуан Ин, выпей ещё.

– Нет, нет, больше не буду, – Хуан Ин покачала головой и заметила сообщение на телефоне, которое было прислано уже полчаса назад. Она спрыгнула со своего барного стула. – Босс меня ищет. Мне нужно уйти. А вы, ребятки, продолжайте веселиться.

– Президент Цао здесь? – студенты тут же оторвались от выпивки, чтобы посмотреть на неё.

– Ага. Разве ключ от Утопии не у вас? Отдайте его мне. Найдёте меня позже, когда он вам снова понадобится.

– О. Да, он у меня, – вытащив ключ из кармана, парень кинул его через стол. – Почему президент Цао приехал так поздно?

– Откуда мне знать, – Хуан Ин забрала ключ.

– Его же не может мучить бессонница из-за «Выбора во тьме»? – заметил другой студент, усмехаясь.

Остальные поддержали его смешками, но девушка, сидящая рядом, хлопнула по руке.

– Не сглазь.

Хуан Ин уже дошла до лестницы. Услышав разговоры, она обернулась.

– Сначала о своих фильмах побеспокойтесь.

Она быстро поднялась, опираясь о неровные стены.

Казалось, что под землёй и над землёй существовало два разных мира – снаружи было тихо и спокойно, совершенно не похоже на атмосферу внутри. Хуан Ин глубоко вздохнула и вышла на улицу, тогда и увидела Цао Е, спавшего на скамейке с запрокинутой головой.

На другом конце скамейки сидел бродяга, спящий так же крепко.

Зрелище было забавным. Хуан Ин не удержалась от смешка, когда сделала несколько шагов навстречу.

Картина и впрямь была потрясающей: под тусклым светом уличных фонарей богатый и изысканный плейбой делил скамейку с бродягой, который переживал не самые лучшие времена. Они спали в одинаковых позах – расставив ноги, скрестив руки на груди, прислонившись головой к скамейке. Удивительно гармонично.

Рассмеявшись, Хуан Ин разблокировала телефон и несколько раз щёлкнула камерой.

От яркой вспышки Цао Е немного нахмурился и прикрыл глаза рукой. Голос был хриплым ото сна.

– Что ты делаешь?

– Тсс, – Хуан Ин прижала указательный палец к губам, а затем указала на бродягу рядом. – Не мешай чужим прекрасным снам!

– Тогда почему ты потревожила мои? – несмотря на раздражение, сквозившее в голосе, Цао Е всё же перешёл на шёпот.

Он встал со скамейки и посмотрел на часы.

– Ты что, только увидела моё сообщение? Так занята сегодня?

– Группа студентов, снимающих «Маньтоло»*, сегодня закончили съёмки и постоянно тянули меня с ними выпить, – Хуан Ин подошла вместе с ним к автоматическим воротам и нажала кнопку, чтобы разблокировать их. Рольставни медленно поплыли вверх и застыли на высоте одного метра.

П.п.: Маньтоло 曼陀罗 бот. дурман обыкновенный. Другое название этого цветка – ловушка дьявола.

– Рамка сломалась. Несколько дней назад кто-то проводил разведку местности и случайно въехал в неё на машине, – говоря это, Хуан Ин присела и попыталась подтолкнуть рольставни вверх с заметным усилием. – Автоматические ворота теперь лишь наполовину автоматические.

– Позволь мне, – Цао Е наклонился и поддел пальцами край. Одним движением он поднял ставню вверх и отряхнул пыль с рук. – Почему не сказала раньше? Я бы прислал кого-нибудь починить.

– Да ладно, как будто, чтобы сделать что-то незначительное, нужно звать тебя, – усмехнулась Хуан Ин и прошла внутрь. – Я уже вызвала ремонтника, он должен приехать на днях… А почему ты решил посетить Утопию среди ночи? У тебя же не началась бессонница из-за недавних киношных дел?

– Ты права, – Цао Е не нужно было, чтобы его провожали, он сам пошёл внутрь, дошёл до маленького кинозала и толкнул дверь. – Я скоро облысею от стресса.

– Ты серьёзно? – Хуан Ин осмотрела его макушку. – Не могу утверждать… Но разве не говорили, что Лян Сычжэ может принять приглашение и согласится переснять сцены?

– Ты веришь слухам? – беззаботною спросил Цао Е. Он пошарил рукой по стене и зажёг верхний свет в зале.

Перед несколькими рядами кресел стоял квадратный стол. На нём хаотичными стопками были раскиданы диски. Цао Е принялся небрежно перебирать их. «Красный мужчина, красная женщина», «Тринадцать дней», «Дикий», «Река в поисках надежды», «Поднявшийся ветер», «Жизнь и мечты влюблённых»*… Он взял один из них и покрутил в руках.

П.п.: «Тринадцать дней» 十三天; «Дикая природа» 野生; «Река в поисках надежды» 望川之川; «Поднявшийся ветер» 起风; «Жизнь и мечты влюблённых» 梁生祝梦. Большинство из них переводится довольно близко к оригинальному китайскому названию, за исключением «Река в поисках надежды» и «Жизнь и мечты влюблённых» – оба не совсем переводятся, поскольку это поэтические китайские названия, а также игра слов с именами персонажей.

– Эти студенты – поклонники Лян Сычжэ?

– Конечно. Он им очень нравится, – улыбнулась Хуан Ин. – От режиссёров до операторов, от актёров до гримёров. Стоит только завести разговор о Лян Сычжэ, как они начнут беседовать о нём часами без умолку.

– Студенты, которые снимали «Маньтоло»?

– Да. И, самое смешное, им удалось найти откуда-то фальшивого Лян Сычжэ для роли!

– Что? – совершенно ничего не понимая, Цао Е уставился на неё.

– Они нашли мальчика, который очень похож на Лян Сычжэ десятилетней давности. Но похож он только внешне. Игра, подача реплик и характер слишком разные. Они дали этому мальчику самую важную эпизодическую роль и заставили появляться во всех случайных кадрах, сказав, что используют эту возможность, чтобы выразить своё почтение старшему Лян Сычжэ.

Цао Е продолжал безмолвно на неё смотреть.

Хуан Ин не могла перестать смеяться, она достала телефон и пролистала галерею, чтобы показать ему фото.

– Если не веришь, смотри сам.

– В каком месте он похож на Лян Сычжэ? – взяв телефон, Цао Е покрутил его так и эдак и даже слегка нахмурился, силясь понять, в чём сходство.

– Он похож, но ведь нельзя ожидать стопроцентного сходства! – Хуан Ин подошла ближе и тоже посмотрела на фотографию.

– Они совершенно не похожи, – Цао Е вернул телефон, полностью потеряв интерес.

– Как он может быть похож на него? Лицо Лян Сычжэ стоит миллионы.

Цао Е не ответил. Он сел перед главным компьютером, подключённым к проектору, правой рукой взял мышь, пытаясь выбрать лёгкий фильм, под который будет приятно засыпать.

Хуан Ин родилась трудолюбивой и прилежной, ей больно было смотреть на неубранный стол. Она уложила диски в футляры и только после этого спросила:

– Лян Сычжэ поможет тебе с «Выбором во тьме»? У вас ведь раньше были хорошие отношения.

– Кто знает, – Цао Е посмотрел на экран. – Почему на компьютере нет ни одного фильма?

– О, точно. Несколько дней назад система словила вирус, пришлось переустанавливать. Я скопирую несколько фильмов для тебя позже, но если ты хочешь посмотреть что-то сейчас, то выбирать придётся из этих вариантов.

– Вирус? – Цао Е снова посмотрел на неё с безмолвным любопытством. – Разве компьютер не отключен от интернета?

– Да, но вирус был не из интернета. Его занесли с флешки. И я не знаю, с чьей именно.

– Ясно, значит, вирус… – он потёр переносицу. – Это слишком безответственно. Я попрошу кого-нибудь поменять компьютер.

Цао Е пришлось вернуться к столу и снова быстро перебрать диски, рассортированные Хуан Ин. Он пытался найти фильм без участия Лян Сычжэ, но после продолжительных поисков пришлось сдаться – на каждом диске значились три иероглифа его имени.

– Почему везде Лян Сычжэ?

– Все диски принадлежат его фанатам. Что, не хочешь на него посмотреть?

Цао Е мгновенно придумал оправдание:

– Всякий раз, когда я его вижу, сразу думаю о «Выборе во тьме». Как думаешь, я смогу после этого заснуть?

– О… В этом фильме нет Лян Сычжэ, – Хуан Ин протянула ему диск и добавила. – Но он является режиссёром.

Цао Е посмотрел на обложку с отсустсвующим выражением лица.

Он знал этот фильм. После того, как Лян Сычжэ получил награду за лучшую мужскую роль на Каннском кинофестивале, почти все ждали его возвращения в Китай и полного раскрытия талантов; никто не думал, что он отвергнет все приглашения на съёмки. Он с головой окунулся в работу за камерой. Потратил на это два года, а затем выпустил фильм, который не набрал ни высоких отзывов, ни кассовых сборов. Этим фильмом являлся «Жизнь и мечты влюблённых».

И, кроме этого, похоже, другого выбора не было.

– Хорошо, тогда его, – Цао Е взял диск, вставил его в компьютер и нажал на воспроизведение.

На большом экране проектора появилась печать дракона*. Цао Е сел в кресло, расположенное ближе всего к компьютеру. Пальцы скользнули вниз по кожаному сиденью, нажали кнопку, сдвигая спинку под удобным углом. Он откинулся назад и посмотрел на экран. Кожаное кресло было удобным и мягким – прекрасное место, чтобы поспать.

П.п.: Печать дракона – это заставка всех китайских фильмов; означает, что фильм одобрен цензурой и разрешён к показу.

– Тогда я пойду, – Хуан Ин направилась к двери и замерла рядом с выключателем. – Выключить свет?

Цао Е неопределённо хмыкнул в знак согласия.

Как только дверь закрылась, начался показ фильма. На далёкой и плохо различимой сцене два актёра китайской оперы пронзительно крикнули и запели дуэтом:

«Если Лян-сюн* ещё не решился на женитьбу, сяо-ди* может стать твоим сватом…»

П.п.: Сюн (兄) означает старший брат. Очень похоже на «гэ», но гораздо более литературное. Сяо-ди (小弟) переводится как младший брат. Это выступает обращением к самому себе.

«Мой дорогой брат может быть моим сватом, но могу я узнать, чья это драгоценная дочь?..»

Они пели партию из шаосинской оперы «Влюблённые бабочки»*.

П.п.: Влюблённые бабочки (梁山伯与祝英台, букв. «Лян Шаньбо и Чжу Интай»), или, чаще называемые 梁祝 («Лян Чжу»), являются китайским эквивалентом «Ромео и Джульетты» (для простоты сравнения, с точки зрения трагической истории любви). Это широко известная китайская легенда, и она вступает в игру позже, когда мы попадаем в «Жизнь и мечты влюблённых».

Внизу экрана появились титры:

Продюсеры: Лян Сычжэ, Сюй Юньчу.

Исполнительный продюсер: Бай Минцзэ.

Режиссёр: Лян Сычжэ.

В главных ролях: Сюй Сяохань, Цяо Жуй…

Затем камера постепенно приблизилась, размытость сменилась чёткостью и ясностью. Сцена, далёкая, но светлая, прекратилась в квадратный экран телевизора. Камера повернулась – перед телевизором на коленях стояла женщина лет сорока, она смотрела на экран, полностью завороженная происходящим. В руках она сжимала пульт.

– Мама… – раздался голос девушки за кадром. – Ты постирала платье, которое я вчера купила? Мама…

– Ах, – женщина вернулась к реальности, её лицо стало взволнованным. Но она очень быстро взяла себя в руки, выключила телевизор и встала. – Я иду, иду…

Вслед за этим последовали небольшие фрагменты бытовых сцен.

Это был артхаусный фильм, и его стиль очень сильно напоминал Цао Сююаня.

Цао Е быстро дал фильму приблизительную оценку.

Тень Цао Сююаня была видна в раскадровке, в монтаже, даже в углах съёмки, поэтому Цао Е не мог сосредоточиться на сюжетной линии. Но и сюжет оказался слабым: он был переполнен большим количеством обыденных деталей. Это заставляло чувствовать себя напряжённым во время просмотра.

Простой и прямолинейный стиль повествования навевал на него сонливость; неудивительно, что кассовые сборы фильма, вышедшего два года назад, оказались столь низкими. Какой зритель в нынешние времена найдёт терпение, чтобы посмотреть всё это?

Цао Е отвернулся от экрана, прислонившись щекой к коже сиденья, веки закрывались сами собой. Он немного сполз вниз, устраиваясь поудобнее, полностью отвлекся от происходящего на экране и уснул.

Но пришлось признать, что закадровые звуки живущей своей жизнью семьи способствовали сну.

Сон навалился как тяжёлый прилив, укрывая медленной волной и расслабляя нервы. И теперь ему уже казалось, что он находился не в маленьком кинозале, а на открытой съёмочной площадке.

Освещение было тусклым. Мусор и нечистоты, оставшиеся от предыдущей съёмочной группы, лежали на изрытой, мокрой земле, свет камер высвечивал блеск луж бензиновыми разводами.

Цао Е и Лян Сычжэ стояли спиной к спине, верхняя часть тела Лян Сычжэ осталась обнажённой. Длинные волосы были перехвачены лентой на затылке, и конец хвоста немного колол Цао Е шею, заставляя чесаться.

Неподалёку Цао Сююань крикнул из-за камеры:

– Штаны тоже снять, – в голосе не было никакой интонации.

Он должен был говорить это им обоим, но Цао Е не двигался. Лян Сычжэ нагнулся, чтобы снять штаны, и теперь держал их в руке.

– Не держи их, – сказал Цао Сююань.

Люди вокруг также смотрели на них, но никто не подошёл, чтобы помочь Лян Сычжэ.

«Я помогу тебе держать их», – только хотел сказать Цао Е, но тут Лян Сычжэ откинул штаны в сторону, прямо в грязь и нечистоты. Те приземлились с противным чавкающим звуком.

«Теперь они грязные», – подумал Цао Е.

Над ними вспыхнули слепящие огни.

Казалось, это и было началом.

Но нет…

Всё началось гораздо раньше.

Автору есть, что сказать:

Здесь заканчивается основная первая глава – «Сейчас». В следующей главе события будут описываться в прошлом. С самого начала планировалось переплетать эти две временные линии.

Спасибо всем за комментарии и советы. Спасибо, что остаётесь со мной.

Окончание главы