Око тайфуна [ЯОЙ?‍❤️‍?] Глава 1.2 – Сейчас

Все инвесторы “Выбора во тьме” были друзьями Цао Е, поэтому целью их сегодняшнего собрания точно не являлось прижать его к стенке или устроить всеобщее порицание. И хотя личное и рабочее следует разделять, а бизнес остаётся бизнесов, никто из них не спешил поднять тему того, что повторные съёмки потребуют дополнительных финансовых вложений даже после того, как уже прошло полдня с начала их праздного общения. 

– Итак, вы уже занялись подбором кандидатов для замены? – аккуратно поинтересовался Линь Янь. – Кто-то вас заинтересовал?

– Есть… – Цао Е нахмурился, пытаясь вспомнить людей, которых упоминал Сюй Аньцяо. Однако у него из головы совершенно вылетели имена тех двоих актёром, он помнил только о Лян Сычжэ.

Повернувшись к Цзэн Жаню, спросил:

– О ком вы там говорили? 

– Чжао Цянь, Янь Цзя и Лян Сычжэ, – ответил тот.

– Ах, а ведь здорово бы было, если б Лян Сычжэ согласился на роль, – сидящий сбоку от Линь Яня, Чжао Чэндун немедля взял инициативу в свои руки, –  позволь сказать, если у вас выйдет заполучить его для съёмок, я удвою инвестиции. Серьёзно.

– Но его не так уж и легко нанять, – уточнил Линь Янь со смешком, – и вообще какие сейчас расценки на него? 

– Не важно, сколько он будет стоить, – сказал Чжао Чэндун с видом богача, который привык добиваться своего. Его слова прозвучали воодушевлённо, – представьте, если сможете привлечь Лян Сычжэ, все только и будут говорить о съёмках, и ещё больше людей узнают о фильме. Нет надобности описывать к чему это приведёт, правда? Нужно ли будет нам беспокоиться о кассовых сборах? Мы не потеряем ни гроша.

Хэ Фанвэнь, что сидел напротив, никогда не был высокого мнения о нём, и сейчас холодно перебил его:

– Тебя послушать, так всё складно выходит. Разве Лян Сычжэ тот, кого можно подкупить кругленькой суммой? Я уже работал с ним в прошлом. Да, любая картина с его участием точно будет прибыльной. Вместе с тем, если он не настроен на сотрудничество и сценарий ему не нравится, неважно, сколько сотен миллионов вы ему дадите – он швырнёт их обратно вам в лицо.

Чжао Чэндун не желал мириться с таким пренебрежительным отношением к себе, он  обратился к Хэ Фанвэню на повышенных тонах: 

– Он всего лишь актёришка, как бы он…

Цао Е сразу же остановил его, прежде чем тот сказал бы что-то ещё:

– Хватит, хватит. Нет смысла столь серьёзно спорить о чём-то, чему не бывать. У нас ни единого шанса, Сюй Юньчу отказала нам, – он встал и продолжил, – если мы закончили, я уйду первым. Ужасно болит голова, и я физически не в состоянии слушать ваши споры.

Линь Янь бросил на него удивлённый взгляд:

– Ты не собираешься устроить вечеринку или что-то в этом роде, чтоб утешить нас и поднять боевой дух после того, как произошло что-то настолько масштабное? 

– А кто же утешит меня? – хихикнул Цао Е, – в другой раз, запишу на свой счёт.

По дороге обратно в офис Цао Е ненадолго задержался в машине, он прикрыл глаза и поглаживал виски. Ему так сильно хотелось спать, но в его голове роилось столько разных мыслей, что как бы он не старался уснуть, ничего бы не вышло.

В таком случае он мог бы ещё подумать о съёмках, но, казалось, он перебрал всех актёров, которые теоретически могли бы подойти, но увы. Каждому из них чего-то не хватало. Каждому, кроме Лян Сычжэ.

Цао Е вынужден был согласиться: не принимая во внимание другие факторы, Лян Сычжэ действительно был бы лучшим вариантом. Неудивительно, что весь день все разговоры только о нём. 

Когла звезда Гонконга Хуан Цяньши объявил о своих планах по выходу на рынок континентального Китая, несколько медиакомпаний опрометчиво предсказывали, что Лян Сычжэ совсем скоро не сможет больше позволять себя своё импульсивное поведение. Некоторые  даже проводили сравнения и анализировали их с разных точек зрения, и пришли к следующему выводу – Хуан Цяньши мог бы стать экономически более выгодной версией Лян Сычжэ уже через два года после дебюта. Он бы постепенно отвоевал у Лян Сычже славу и место в индустрие.

Подобное заключение аргументировалось так: похоже, что Хуан Цяньши обладал всеми атрибутами, присущими звезде такого уровня. У него был талант, хорошие внешние данные, лёгкий характер, и что немаловажно награды. Ему всего лишь не хватало признания на материке, поскольку последние несколько лет он был прикован к Гонконгу.

Один источник, которому наверняка заплатили, сказал, что Хуан Цяньши воспитанный, вежливый и всегда готов пойти на встречу. Он не усложнял другим жизнь, поэтому на фоне прямолинейного и откровенного киноимператора Лян Сычжэ, что то и дело попадал в разные скандалы, Хуан Цяньши был представлен в выгодном свете. Его прекрасная репутация нравилась и руководству, и потенциальным инвесторам.

Никто не ожидал, что через два года Хуан Цяньши, который “всегда прилично себя вёл” так падёт – настолько, что его карьера будет разрушена. Он явно переоценил себя.

А вот обещанные крупные перемены для Лян Сычжэ так и не наступили. Он всё ещё оставался импульсивным, и делал только то, что хотел. Компании не любили его, но больше ни одна душа не осмеливалась высказаться о нежелание работать с ним, ведь это было бы наглой ложью.

Не то чтобы Цао Е не мог попытаться предложить сотрудничество Лян Сычже. Если б он отправил ему сценарий, он бы прочёл его и потом решил, браться за эту картину или нет. Это зависело б исключительно от желания Лян Сычже. Цао Е вздохнул, его веки по-прежнему оставались плотно сомкнутыми. Всё так просто и так сложно одновременно.

***

На следующий день после обеда Чэн Дуань прислал ещё один список кандидатов для съёмок. В него были включены практически все актёры подходящей возрастной категории, а самые многообещающие – выделены красным цветом. Пробежавшись глазами по нему, у Цао Е не переставая мелькала одна и та же мысль “совершенно не то, не подходит”.

Он ответил Чэн Дуаню всего двумя словами: [Ищи дальше]

Чэн Дуань на это отправил ему грустный стикер – крошечная фигурка, стоящая на коленях, с тремя словами парящими над головой: “Мои бедные предки”. Эти слова были очень похожи на те, что так часто использует Сюй Аньцяо, наверное, их вкусы совпадали, поэтому и скачивали одни и те же наборы стикеров.

Цао Е отложил телефон, его взгляд вернулся к новому квартальному финансовому отчёту, который отображался на экране компьютера.

Вскоре телефон завибрировал. Чэн Дуань отправил ему ещё одно сообщение: [Поверь, нам пришлось покопаться в базе, чтоб составить этот список. Если ты всё ещё считаешь, что никто из них не подходит, тогда у меня нет больше вариантов.]

Цао Е какое-то время помедлил, а затем записал ему аудиосообщение, придавая голосу ленивый и небрежный тон:

– Тогда приходи и попробуй убедить меня. 

Через несколько минут дверь кабинета Цао Е открылась, и вошёл Чэн Дуань на ходу причитая:

– Этот парень, ох. Как только его кто-то заинтересует, едва появится конкретное предпочтение, всё. Все остальные варианты становятся неудовлетворительными, “неподходящими”, – он сел напротив Цао Е и пододвинул к нему список кандидатов, – вот оно, наша панацея, не хочешь наконец-то принять это лекарство?  

Цао Е начал постукивать кончиками пальцев по документу:

– Я никогда не предпочитал Хуан Цяньши.

– Забудь о Хуан Цяньши, не о нём идёт речь, – Чэн Дуань пожал плечами.

На лице Цао Е почти не промелькнула никакая эмоция, он кивнул, и у него вырвалось тихое: “Ох”.

– Похоже, мне не нужно ничего говорить, мы все знаем, кто лучший кандидат, и кого ты тоже признаёшь таким, президент Цао, – Чэн Дуань посмотрел на него, осторожно подбирая слова, – почему бы не попробовать? Если ничего не выйдет, тогда будем активно работать с другими кандидатами. Нам даже не нужно ничего ему говорить, отправим сценарий для ознакомления. Я могу этим заняться, у меня есть его контактные данные, а всё остальное остаётся за ним. Согласиться или отказаться – решать ему…

– Всё не так просто, Чэн Дуань, – Цао Е со вздохом отодвинул списки, – ещё когда мы проводили первые кастинги на эту роль, помнишь, вы хотели предложить её Лян Сычжэ. Разве я тогда был против? Но на данном этапе всё иначе, слишком много нюансов, которые нам нужно будет обсуждать с ним – замена актёра, контракт-пари, общественное мнение, что успело сложиться о нас, о фильме. Само смысловое наполнение нашего оффера изменилось. Если Лян Сычжэ согласиться сниматься, ты действительно думаешь, что это произойдёт только из-за сценария? Это несправедливо по отношению к нему. С таким статусом, как у него, ему незачем плескаться в этих мутных водах. Я бы даже сказал, учитывая все обстоятельства, наше предложение о роли второго плана не будет обычной деловой сделкой – это больше напоминает… просьбу о услуге и попытку привязать его к нам. Понимаешь, о чём я? 

– Да, – Чэн Дуань криво ухмыльнулся, – но дело в том, что в этой индустрии почти всё и держится на обмене услугами. Ты знаешь это как никто другой, президент Цао.

Цао Е покачал головой, но не перебивал его, поэтому он добавил:

– Кроме того, мы просим его только прочесть сценарий. Откуда ты знаешь, что Лян Сычжэ обязательно примет наш оффер? Вдруг он откажется? А что если он согласится, но потому, что ему понравился сценарий и наша профессиональная постановочная группа…

На этом Цао Е прервал его, и словно проигнорировал последнюю фразу:

– Он придёт.

– Откуда столько уверенности? – Чэн Дуань не смог справиться с любопытством. 

Телефон Цао Е вновь завибрировал на столе, он поднял его, чтоб узнать, в чём дело. Выражение его лица тут же изменилось, и он выругался: “Блять”.

– Что такое? – сердце Чэн Дуаня, будто пропустило удар, – что-то ещё произошло?

Он молчал, и с мрачным видом не отводил глаз от экрана. Только спустя какое-то время он обратил внимание на собеседника:

– Ничего не случилось. Как ты и хотел, Лян Сычжэ придёт.

– На съёмки “Выбора во тьме”? – он застыл в изумлении, неспособный полностью осмыслить услышанное.

– Мгм. Вероятность этого около 90 процентов. Прямо сейчас он читает сценарий.

Несомненно, это были прекрасные новости, но лицо Цао Е не выражало ни капли облегчения. Напротив, будто всего его сковали дурные предчувствия. Потому, хотя Чэн Дуань и испытывал лёгкое предвкушение, ему приходилось держать себя в руках и не показывать этого внешне.

– Ах, – вот, что вырвалось из его рта, и всё же он не удержался и щёлкнул пальцами под столом. Звук был довольно отчётливым, видимо, искреннюю радость не так-то легко подавить.

Когда же он заметил, как на него смотрит Цао Е, он мгновенно сориентировался, зная, что говорить и как поступать:

– Что ж я пойду, а ты делай, что должен.

Едва Чэн Дуань вышел из его кабинета, он больше не пытался сдерживать себя и не прекращал улыбаться.  

Если Лян Сичжэ действительно примет их предложение, очевидно, какой будет реакция людей, и как резко изменится траектория дискуссий онлайн. Все те, кто ещё не так давно ставили за них свечи на Weibo, будут с квадратными глазами разевать рты.

Ох, это был хрестоматийный пример пословицы: “нет худа без добра”.

Благословение, посещающее нас в минуты, когда всё окутано беспросветной тьмой.  

Это был Лян Сычжэ.

Ассистентка Цао Е, Мэн Сяньси, уловив столь радостное настроение Чэн Дуаня, поинтересовалась у него:

– Директор Чэн, есть хорошие новости?  

– Как вы догадались, что случилось что-то такое? – его улыбка стала ещё шире, если только подобное возможно.

– Кажется, что передо мной абсолютно другой человек. Вы выглядели совершенно иначе, когда пришли сюда десять минут назад. 

– Ах, да, это всё хорошие новости, даже превосходные новости, – кивал он продолжая счастливо улыбаться, – но пока я не могу вам всего рассказать, придётся дождаться, когда президент Цао лично обо всё сообщит. 

В комнате позади него, отделённой одной лишь дверью, Цао Е устало подпёр лоб одной рукой, а пальцами другой руки накрыл экран мобильного. Затем он начал рассеянно прокручивать диалоговое окно вниз.

Он вновь перечитал сообщения, которые Линь Янь недавно отправил:

[Цао Е, я сейчас разговаривал с Лян Сычжэ. Он согласился полистать сценарий.]

[Вначале он не особо заинтересовался, и я вскользь упомянул о тебе. Но не волнуйся, я ни слова не произнёс о режиссёре Цао. Единственно, сказал ему, что ты был главным инвестором этого фильма.]

[Знаю, знаю, я использовал твоё имя не предупредив об этом тебя заранее, но ведь это хорошие новости, правда?]

“Чушь”, – тихо пробормотал Цао Е. Ему понадобилось некоторое время, чтоб сосредоточиться на происходящем, он вяло напечатал ему в ответ пару слов:

[О чём вы говорили?] 

Через несколько секунд Линь Янь скинул ему два скриншота переписки с Лян Сычжэ.

[Ситуация примерно такая, как я описал выше, поэтому сейчас всё, что мы можем сделать – переснять те сцены с новым актёром. Вчера все мы, инвесторы, собрались, чтоб обсудить детали, но так и не смогли прийти к консенсусу по кандидатам. Мне только и остаётся, что обратиться к тебе.]

[Вот наш оффер. Понимаю, есть разные тонкости, но и сценарий, и съёмочная группа – на высоте. Уделишь нам немного своего времени?]

Было заметно, что Лян Сычжэ пытается смягчить свой ответ:  

[Без проблем, я перешлю его своему менеджеру, Сюй Юньчу. Она совсем скоро с вами свяжется.]

[Сычжэ, мы ведь оба знаем, что это всего лишь отговорка. Буду честен с тобой, компания Цао Е уже общалась с твоим менеджером. И они получили от неё отказ, поэтому я и решил обсудить всё напрямую с тобой.]

На этом заканчивался первый скриншот. Настроение Цао Е, которое и до этого оставляло желать лучшего, значительно ухудшилось, едва сдерживая раздражение и злость, он открыл второй:

[Лян Сычжэ: Компания Цао Е тоже выступала инвестором?]

[Линь Янь: Сычжэ, ты немного отстал от последних новостей.]

[Лян Сычжэ: У меня почти весь прошлый год были съёмки заграницей, не было времени следить за событиями в индустрии.]

[Линь Янь: Понятно. Да, Цао Е действительно вложил деньги в “Выбор во тьме”, он самый крупный инвестор. Ещё и контракт-пари, который связан с акциями его компании. Последние несколько дней он ужасно переживает из-за всего этого.]

[Лян Сычжэ: Ох, вам очень не повезло.]

[Линь Янь: Да, скажи, кто бы мог подумать.]

Немного позже Лян Сычжэ ответил:

[Хорошо, отправь мне сценарий, я взгляну на него.]

Так обрывался второй скриншот. Цао Е казалось, что он вот-вот загорится из-за переполняющих его чувств.

И это он называет “вскользь упомянуть”? Кого он пытается обмануть?

Не хватает лишь ещё одного сообщения, чтоб подытожить всю суть переписки: “Цао Е попросил меня умолять тебя о помощи”.

Тысячи разных мыслей, обескураживающая тревога – всё вылилось в одно-единственное сообщение, когда Цао Е стал набирать текст:

[Линь Янь, я трахну твоего дядю.]*

П.п.: никакой дискриминации в мире китайских ругательств, сколько можно про мам говорить.

Сообщение было отправлено, и через несколько секунд пришёл ответ довольно провокационного содержания: 

[Е-Цзы*, я так рад за тебя, кто знал, что злость излечит твою гомофобию. Я как раз завтра планировал навестить семью, обязательно всё передам своему старенькому дядюшке, может он заинтересуется тобой.]

П.п.: Е-Цзы – уменьшительно-ласкательная форма его имени, как Сашенька, Женечка, Танечка.

(промокоды на главы, акции, конкурсы и прочие плюшки от команды по переводам K.O.D.)

Окончание главы