Долг персикового цветка Глава 9

Этот бессмертный владыка был похож на покрытое инеем, прогнувшееся под слоем снега старое дерево, у которого при неожиданном столкновении с весенним ветром невольно на ветвях распустились цветы.

Проще говоря, душа этого бессмертного владыки расцвела от радости.

В момент моего бурного ликования я, не спуская глаз, смотрел на молодого мужчину, и моя неосторожная улыбка стала несколько счастливее. Ли Сыюань, стоящий за моей спиной, несколько раз издал: "Кхе-кхе, кхе-кхе". Я как раз неожиданно осознал, что как в прежние времена хочу взять его за обе руки, когда услышал, что Ли Сыюань закашлял еще неистовее.

На лице вана отразилось легкое беспокойство.

— Юань'эр, ты непрерывно кашляешь, ты не простудился?

Ли Сыюань сказал:

— Ничего страшного, вероятно, поперхнулся попавшей в горло слюной… — и со смехом добавил: — Третий брат поистине восхищен внешностью молодого господина Чжао, что даже не знает, как его поприветствовать, ха-ха...

Только тогда этот бессмертный владыка опомнился и, сложив руки в знак приветствия, произнес:

— Очень рад с вами познакомиться. Ваш покорный слуга Ли Сымин. Молодой господин Чжао, не нужно церемониться.

Целыми днями напролет на протяжении нескольких тысяч лет водили дружбу, но все равно в присутствии других должны изображать вежливость. Занятно - занятно.

Ван Восточного округа сказал:

— Ваш отец несколько дней настоятельно просил молодого господина Чжао, пока он наконец не согласился приехать в резиденцию в качестве советника. Вы трое непременно должны быть вежливы и с уважением относиться к нему. Впредь обращайтесь к нему только как господин* Чжан.

[*Здесь 先生 — господин, вежливая форма при обращении].

Упрашивал несколько дней? Он, определенно, устроил ловушку и ждал, когда вы в нее попадете и начнете уговаривать его. Внешне у меня был совершенно чинный вид, но в душе я страстно желал залезть ему в голову.

— Ван поистине слишком любезен, — подобие вежливой улыбки. — Как Чжао Хэн осмелится принять обращение "господин Чжао".

— Куда уж мне, не преувеличивайте, — ответил ван.

Он распорядился, чтобы для господина Чжао подготовили комнату, помогли ему принять ванну и переодеться, а затем организовали приветственный банкет.

Вокруг господина Чжао суетились обслуживающие его слуги, поэтому мне только и осталось что вернуться в свой двор и, сидя как на иголках, рассказывать легенды этому живому столбу Тяньшу. Хоть и создавалось впечатление, что он слушает, все равно, можно сказать, я разговаривал с самим собой.

— ...После того как Цзян Цзыя* пришел в Сици... — Юаньши Тяньцзунь** некогда несколько раз рассказывал мне о заслугах своего ученика, но как назло, сейчас я ничего не мог вспомнить. — Кхем… Когда Ян Цзянь*** разбил гору Хуашань, небо и земля изменили цвет, звезды затряслись. Тогда дух черного медведя*** выскочил из пещеры и промолвил: “Я совершенствовался здесь, не причиняя никому вреда, по какой причине ты, даос Чжан, собираешься отнять мою жизнь!”

[*Цзян Цзыя — или Цзян Тайгун, военный советник и генерал при Чжоу Вэнь-ване и Чжоу У-ване, считается основателем китайской военной науки. 

**Юаньши Тяньцзунь - Небесный Достопочтенный Изначального Начала или Первобытный Повелитель Небес, является одним из высших божеств даосизма, когда-то он был верховным администратором Небес, но позже доверил эту задачу своему помощнику Нефритовому Императору.

***Ян Цзянь — известен как Эрлан-шэнь, божество китайского даосско-буддистского пантеона.

****Дух черного медведя — персонаж “Путешествия на запад” У Чэнъэня].

— Молодой господин Ли, — Му Жоянь впервые по собственной инициативе заговорил со мной, мне было сложно к этому приспособиться, я чуточку остолбенел.

— Тебе, кажется, опротивело, что я слишком много болтаю? Тогда я пойду прогуляюсь по двору, а ты отдохни.

— Не надоело, — Му Жоянь мимолетно улыбнулся, и его улыбка была подобна ослепительному солнечному свету, отраженному от зеркальной глади воды. — Гуань Юй сражается с Цинь Цюнем* — хорошая книга. Цзян Тайгун, Эрлан-шэнь и даос Чжан втроем сражаются с духом черного медведя — тоже необычная история.

[*Гуань Юй — военачальник царства Шу, Цинь Цюн — выдающийся воин династии Тан, они жили в разные эпохи. Фразой “Гуань Юй сражается с Цинь Цюнем” высмеивают людей, которые демонстрируют напускную, не соответсвующую действительности осведомленность и слепо командуют другими.

Короче, Сун Яо смешал в кучу разных героев и истории, что вызвало улыбку у Му Жояня].

Я смущенно кашлянул.

— Сегодня ты упал в воду и замерз, для начала полежи в тепле, — я снова кашлянул. — Я распоряжусь, чтобы для тебя приготовили имбирный суп.

Я обошел двор вдоль и поперек до наступления вечера. На банкете в честь приезда было произнесено всего-навсего несколько вежливых фраз, и по его окончании все разошлись по своим домам. Этот бессмертный владыка перед сном умылся, почистил зубы, принял ванну и лег голова в голове с Му Жоянем. В тишине ночи я услышал, как кто-то над моей головой со смехом шепотом произнес:

— Сун Яо, ты спишь вместе с Тяньшу Синцзюнем, ты опьянен чудесным сном?

Этот бессмертный владыка был заперт в человеческом теле Ли Сымина и не мог ответить на насмешки, тогда я попытался скинуть одеяло, чтобы подняться.

Над головой прозвучало:

— Зачем вставать с постели? Действуя опрометчиво глубокой ночью, ты можешь напугать Тяньшу, что не очень хорошо. Лежи, я отпущу тебя и ты выйдешь наружу.

Мой разум и мои конечности расслабились. Я скинул тело Ли Сымина, внимательно огляделся по сторонам и вышел сквозь дверь.

Человек, освещенный лунным светом, произнес:

— К счастью, у бессмертных существует техника сокрытия. Если бы кто-либо сейчас увидел нас вместе в такой обстановке, то определенно что-нибудь надумал.

Этот бессмертный владыка сдерживался долгое время и наконец смог торопливо подойти ближе.

— Хэнвэнь!

Хэнвэнь Цинцзюнь, взмахом раскрыв складной веер, произнес:

— В небесных чертогах я увидел, как ты обнимал Тяньшу и твою близость с ним, я не смог сдержаться и тут же спустился, чтобы посмотреть. С дальнего расстояния видно не так отчетливо, как вблизи.

Неужто, пока этот бессмертный владыка мучается на земле, все небожители, находясь на облаках, с любопытством на это глазеют? Мое лицо стало суровым, я спросил:

— Как ты увидел?

Хэнвэнь ответил:

— На небесах дни тянутся неторопливо, трудно избежать скуки. У Мингэ Синцзюня есть показывающее мирскую суету зеркало, в котором можно посмотреть, что творится на земле. Время от времени я вместе с ним заглядывал в него.

Оказывается, старик Мингэ держал такую вещь в рукаве, не представляю, с кем еще, помимо Хэнвэня, он мог совместно в него смотреть. Стоило мне подумать о том, что, когда я держал Тяньшу на руках, передавал ему воздух и лекарства, на небесах за этим могло наблюдать несколько пар глаз, как мое лицо запылало.

— Ты заглядывал в зеркало и прекрасного осведомлен о том, как я живу после того как спустился с небес. Ты сошел в суетный мир, тебя отправил сюда Нефритовый император или ты прибыл тайком?

Я несколько тысячелетий пересекался с Хэнвэнь Цинцзюнем и узнал его характер. Хоть уста его безжалостны, на самом деле, он увидел, как я страдаю среди людей, и спустился с небес, чтобы помочь мне.

Хэнвэнь беспечно произнес:

— У Мингэ Синцзюня очень много мелких забот и нет времени, чтобы обращать внимания на это место. Наньмин Дицзюнь в этой жизни — неистовый тиран. Нефритовый император побоялся, что без своих божественных сил ты не сможешь справится с ним, и тебе необходима помощь. Хорошо поразмыслив над этим, он решил, что в небесном царстве сейчас я занят меньше всех. Ты со мной, по сравнению с другими, знаком больше всего, поэтому он послал меня сюда.

Спустившись в суетный мир, Хэнвэнь под предлогом, что возвращался в Шанчуань и по дороге оказался в пограничном городе, случайно встретил вана Восточного округа и Ли Сысяня. Отдыхая и перекусывая в чайной, он побеседовал с ними о военном искусстве и о положении дел. Кто такой Хэнвэнь Цинцзюнь? В небесных чертогах он владыка, который заведует наукой и знаниями на земле. Несколько фраз напугали вана до головокружения, он назвал его выдающимся господином и несколько раз просил этого великого эксперта отправиться к нему в резиденцию.

Это можно считать мошенничеством? Или нет?

Нефритовый император.

В последнее время у меня было много претензий к Нефритовому императору, но, похоже, я ошибался. Хотя Нефритовый император бывает несколько бессовестным, он по-прежнему необычайно добродетелен, мудр и добр. Позволить Хэнвэню спуститься — это то же самое, что в снегопад отправить человеку отвар из женьшеня. В высшей степени великодушно. То же самое, что дать тигру крылья — чрезвычайно мудро.

Я стоял рядом с Хэнвэнем на берегу лотосового пруда и с огромной радостью оглядывал его с головы до ног. Хэнвэнь посмотрел на меня и улыбнулся.

— Спустившись на этот раз, я взял себе имя, которое ты когда-то дал мне — Чжао Хэн.

Я тихонько посмеялся и вдруг вспомнил кое-что.

— Где спальня, в которой тебя разместили? Покажи мне, чтобы я знал.

Хэнвэнь с радостью привел меня туда, оказалось, она находится в боковой пристройке в левой части двора. Было темно, и в спальне я ничего не смог разглядеть. Нащупав кровать, этот бессмертный владыка сел на нее и невольно вздохнул:

— Как только увидел кровать, сразу захотел спать. Мне плохо спалось все эти дни.

Хэнвэнь ответил:

— Если хочешь спать, ложись. В конце концов, Ли Сымин все еще в одной постели с Тяньшу. Я перенесу тебя обратно до восхода солнца.

Я не стал стесняться. В последнее время днем я страдал, а вечером мне нужно было заботиться о Тяньшу: не придавить его, когда я переворачивался с боку на бок, выпрямлять свою шею, чтобы не напугать его храпом. Волей-неволей, я не мог достичь спокойствия. Я лег на кровать и устало зевнул.

Хэнвэнь лег рядом, и я сказал:

— Лучше бы ты каждую ночь поднимал меня во так, а Ли Сымин пусть спит с Тяньшу. Я сам буду находить кровать, чтобы поспать.

Хэнвэнь обеспокоенно произнес:

— Что за вздор. Каждую ночь ты делишь ложе с Тяньшу Синцзюнем и все еще чрезмерно придирчив. Не боишься, что небеса сразят тебя? Сверху я видел, как ты обнимал его, передавал ему лекарство и воздух, тебе очень нравилось это, зачем ты притворяешься передо мной? — он приблизил голову к моему уху и прошептал: — Ты получил милость от Тяньшу Синцзюня, разве это не тронуло твое сердце?

Я протянул руку, чтобы обнять Хэнвэня, приподнялся на кровати и с бесстыжим смехом сказал:

— Пусть Тяньшу и изящен, как можно сравнить его с элегантностью Хэнвэнь Цинцзюня, с несравненным талантом, не имеющим себе равных на небесах. Когда Цинцзюнь рядом, как глаза Сун Яо могут взирать на кого-то другого? У меня несколько тысяч лет было лишь одно преступное желание: провести вечер с Цинцзюнем на горе Ушань. Ежели Цинцзюнь согласится…

Хэнвэнь тихо ответил:

— Что если я соглашусь?

Я спрятал свою бесстыжую улыбку и совершенно серьезно произнес:

— Ты согласишься, и небесное войско немедленно вернет нас в небесный дворец. Нефритовый император может смилостивится над тобой и в худшем случае понизит до моего ранга — Юаньцзюнь. Меня же, в лучшем случае, казнит на платформе бессмертия, а после того как еще раз казнит, сразит молнией, отчистит раз и навсегда.

Хэнвэнь, приподняв руку, толкнул меня на подушку, и сказал:

— Ты знаешь, как это ужасно, поэтому не забывай о том, что нужно сохранять чувство меры рядом с Тяньшу, помни, к какому финалу ты желаешь прийти, когда испытание закончится. К тому времени и я вряд ли смогу защитить тебя.

Оказывается, он боялся, что этот бессмертный владыка, передав немного воздуха Тяньшу через рот, начал испытывать к нему чувства.

Зевнув, я ответил:

— Не беспокойся. Во времена, когда я находился в мире смертных, мне предсказали судьбу Одинокого феникса: через сотни лет жизни я никогда не женюсь, и даже через сотни перевоплощений никто не обратит на меня свой взор. Рассказывал ли я, что перед тем как подняться на небеса…

Хэнвэнь невнятно произнес:

— Угу, рассказывал неоднократно… — он развернулся и затих.

Этот бессмертный владыка нахмурил брови.

— Ты даже не дослушал, как же понял о чем я. Я только раскрыл рот, а ты уже сказал, что я говорил об этом множество раз.

Никакого уважения к моим чувствам.

Хэнвэнь никак не откликнулся, судя по всему...

Он заснул.

Этот бессмертный владыка беспомощно вздохнул и повернулся на бок.

Возможно, я действительно рассказывал ему.

О запутанном событии моего прошлого, когда я обитал на грешной земле, до того как поднялся на небеса и обрел бессмертие, пожалуй, я поведал Хэнвэню один или даже множество раз. Однако совершенно разумно, по мнению этого бессмертного владыки, оно заслуживает того, чтобы еще разок поведать о нем.

Окончание главы