Долг персикового цветка Глава 12

Ван Дунцзюнь* с позеленевшим от злости лицом стоял на возвышении в главном зале. Дождавшись, когда этот бессмертный владыка войдёт, тотчас же сказал:

— Закрой дверь.

[*отныне вана Восточного округа буду величать ван Дунцзюнем, позже отредактирую предыдущие главы]

Дверь в зал захлопнулась. Ван указал мне на темную табличку предков на столе для жертвоприношений за его спиной.

— Встань на колени!

Этот бессмертный владыка был временно вынужден встать на колени. Ай, старикан, ты ждешь, что я, бессмертный Сун Яо, преклоню колени, боюсь, что потребуется тысяча лет в загробном мире, чтобы ты вновь возродился, и ты утратишь благополучие в трех поколениях.

Борода вана оттопырилась.

— Отродье, ты пару десятков лет был дураком, и твой отец ни разу не поучал тебя. Сейчас у тебя неожиданно появилась позорная  склонность к гомосексуализму, ты содержишь мужчину — проститутку! Сегодня этот ван перед предками перешибет твои испорченные сухожилия, —  он гаркнул: — Принести орудие наказания! 

Мгновение спустя слуга принес металлическую метлу, обвязанную железной проволокой, черенок метлы представлял собой металлический стержень толщиной примерно с маленькую чайную чашку*. Ван Дунцзюнь и вправду вел свой род от военных, их семейное орудие наказания столь жестоко.

[*примерно 5 см]

Маленький слуга по приказу принес скамью, этот бессмертный владыка был прижат к ней и обездвижен, ван Дунцзюнь, засучив рукава, метлой нанес удар по спине. Металлическая проволока вонзилась в мою плоть, я взвыл, перед глазами мелькнула вспышка света, и я внезапно взмыл вверх. Хэнвэнь схватил этого бессмертного владыку и прошептал:

— Я чуть-чуть опоздал, — он мягко погладил меня по спине. — Ты ранен, очень больно?

Его лицо выражало сожаление, и  взгляд также был виноватым, я со смехом ответил:

— Разве можно повредить мое истинное тело. Я ощутил боль, только потому что находился в смертном теле Ли Сымина. К счастью, есть ты, и мне было больно только раз. Если бы я полагался на Мингэ Синзцюня, неизвестно, как сильно бы меня избили, к тому моменту, как он пришел. 

Складка между бровями Хэнвэня разгладилась. Он парил в воздухе рядом со мной, наблюдая, как ван безжалостно бьет по спине своего сына. Удары обрушивались один за другим. На спине Ли Сымина пестрели следы крови. Маленький слуга, всхлипнув, сказал:

— Ван, третий господин, похоже, потерял сознание.

Лишь после этого ван Дунцзюнь остановился.

— Скотина! Он действительно без сознания!

Слуга перевернул Ли Сымина, проверил дыхание под носом и со слезами воскликнул:

— Ван, младший господин… он не дышит!

Держащий лицо ван Дунцзюнь, однако, тоже выглядел немного растерянным. Слуга мгновенно умчался за доктором. Этот бессмертный владыка и Хэнвэнь с большим интересом, паря в воздухе, наблюдали, как люди, окружив бренное тело, измеряли ему пульс, ставили иголки, вливали лекарство, щипали губной желобок, прикладывали лед.

Пока я увлеченно наблюдал, мне в голову пришла одна мысль: уж коли ван настолько безжалостно и жестоко бил своего родного сына, неизвестно, как он поступит с Тяньшу. Я молниеносно устремился к дому: его не было ни в спальне, ни во дворе. Я использовал тайное средство для поиска, и меня потянуло в сарай для хранения дров на приусадебном участке. Когда я прибыл на место, здоровенный слуга поднес чашу к устам Му Жояня.

В чаше была темно-красная жидкость с плавающей на поверхности пеной.

Му Жоянь с радостью смотрел на чашу, его лицо и глаза лучились счастьем, он вытягивал шею в ожидании яда. Когда этот бессмертный владыка давал тебе лекарство, он не наблюдал такого сотрудничества.

Я пришел в ярость, мелькнула вспышка света, чаша в руках слуги разбилась вдребезги, яд с облачком белого дыма растекся по земле. Слуга с ужасом на лице вскинул взгляд в пустое пространство.

— Средь бела дня… при ясной погоде… в помещении как могла вспыхнуть молния… Призрак... Здесь призрак! — с глухим стуком он ударился лбом о землю. — Великий святой, пощади! Великий святой, помилуй! — И убежал без оглядки. — Там призрак...

Призрак. Существует ли призрак, который способен управлять молнией.

Му Жоянь, склонив голову, взглянул на землю, а затем поднял голову вверх, посмотрел в воздух и горько посмеялся над собой:

— Похоже, небеса и впрямь со мной играют.

Тяньшу, хорошо, если ты понял правильно. Играет с тобой Нефритовый император, к другим небожителям на небесах это не имеет никакого отношения.

Неизвестно в какой момент подошедший ко мне Хэнвэнь произнес:

— Если бы Тяньшу выпил яд, ему бы это не причинило вреда. Тебе необязательно было проявлять божественные следы.

Я ответил:

— Он не умрет, если выпьет, но у него разболится живот. У меня нет сил выхаживать его. На самом деле, если бы он выпил яд и не умер, то стал бы чудовищем в глазах других людей — впоследствии это может вызвать неприятности.

Хэнвэнь посмотрел на меня, но ничего не сказал.

Вернувшись в главный зал, я увидел, как слуги, тяжело дыша, несут тело Ли Сымина обратно в его двор. Как только тело коснулось кровати, а ван Дунцзюнь и оба его сына, печально вздыхая, окружили его, этот бессмертный владыка погрузился в смертную оболочку Ли Сымина, слегка приоткрыл глаза и с трудом, прерывисто закричал:

— Жоянь… Жоянь… Я не могу жить… без тебя...

Я бросил грустный взгляд в пространство в сторону Хэнвэня, в изнеможении сомкнул веки, а затем взмыл в воздух, из-за чего Ли Сымин снова обмяк и перестал шевелиться.

Ли Сыюань со слезами на глазах произнес:

— Отец, похоже, ничего не поделаешь. Пусть лучше он содержит того человека, чем снова превратится в дурака.

Ли Сысян добавил:

— Отец, видимо, так предначертано судьбой.

Ван Восточного округа, подняв глаза к небу, глубоко вздохнул:

— Возмездие, возмездие! Какие грехи совершил этот ван, чтобы произвести на свет эдакого недоноска… — глаза старика увлажнились, он устало прикрыл их. — Довольно! Ублюдок — это судьба. Пусть делает, что хочет, — он приказал: — Отведите доктора Го в дровяник, пусть посмотрит, можно ли еще спасти того человека.

Через некоторое время три или четыре слуги, подталкивая, привели Тяньшу, ван Дунцзюнь покосился на него, тяжело фыркнул, взмахнул рукавом и отошел. Му Жояня толкнули к моей кровати. Стоило ему увидеть, в каком состоянии находится Ли Сымин, как выражение его лица слегка изменилось. По сравнению с Тяньшу в прошлом, он был гораздо человечнее.

Ли Сыюань, стоявший рядом, сказал:

— Третий брат, очнись! Человек, о котором ты беспокоился, пришел.

Хэнвэнь, притворно улыбнувшись, похлопал меня по плечу.

— Спускайся, пора показать себя.

Он яростно толкнул меня вниз, поместив в тело Ли Сымина.

Этот бессмертный владыка пошевелился, приоткрыл глаза, обессиленно пробормотал: 

— Жоянь… Жоянь…

Дрожащей рукой я попытался что-то поймать и неожиданно действительно схватил ледяную и слегка шершавую руку. Это оказалась ладонь Му Жояня.

Я шарил рукой только для вида и не ожидал, что на самом деле что-то поймаю, и теперь размышлял, как мне продолжить. Перед глазами мелькнула белая вспышка, этот бессмертный владыка снова взмыл в воздух.

Я смотрел во все глаза, как голова Ли Сымина склонилась набок, он потерял сознание, а его левая рука продолжала сжимать руку Му Жояня.

Хэнвэнь беззаботно произнес:

— Прекрасно, прекрасно.

Окончание главы