Берегись Этих Братьев (KR) Глава 15

Но, похоже, все лишь хотели жить обычной жизнью, а потому закрывали глаза на происходящее, стараясь не бередить душевные раны друг друга.

— Мам.

«Посмотри на нас. Кэвелл, Эрих… И даже я. Мы всё ещё нуждаемся в тебе. Что я должен сделать, чтобы всё исправить? Неужели, лучшее, что я могу, – просто продолжать притворяться, что я ничего не знаю?»

— Да, Юджин?

В этот раз он снова промолчал.

— Нет… Ничего.

На лице герцогини расцвела улыбка. Сейчас она действительно выглядела самым счастливым человеком на свете.

***

— Хён, что делаешь?

Юджин вышел из комнаты матери, тайком вытащив все жёлтые конфеты, которые ему удалось найти.

— О! Это же конфеты Арины!

— Ага. Теперь их всё равно некому есть.

Он проверил везде, где только можно, но всё равно боялся, что что-то упустил.

Отец сказал, что готов сделать всё, чтобы предотвратить это, но… Скорее всего, его «всё» заключалось в том, чтобы просто продолжать притворяться, что он ничего не знает, если вдруг Хари снова подвергнется опасности из-за этих конфет.

Но Юджин не мог этого допустить.

«Она ведь их ещё не ела…?»

— Все готовы?

Где-то вдалеке послышался ласковый голос герцогини. Сегодня они всей семьей собирались выбраться в город.

— Кэвелл, спускайся первым.

— Ладно.

Кэвелл спустился по лестнице, а Юджин поспешил как можно быстрее избавиться от конфет.

***

— Только обязательно держитесь за руки, здесь слишком людно и легко потеряться. Хари, не отходи от Юджина.

Естественно, идти за руку с Хари, было дико неловко и неудобно.

Вцепившись в её белые варежки, всю дорогу до аптеки Юджин шёл молча, уткнувшись взглядом прямо перед собой. Хари, кажется, было так же некомфортно, как и ему.

Он вспомнил яркую улыбку матери, и как торопливо он прятал жёлтые конфеты перед выходом из особняка.

— Всё ещё…

Он никак не мог перестать думать об этом.

— …хочешь вернуться назад?

Юджин и сам не понял, зачем спросил. Хари, кажется, не расслышала его, и вопросительно подняла голову.

Закусив нижнюю губу, он повторил вопрос:

— Всё ещё хочешь вернуться назад?

— Да, хочу вернуться.

Ответ был молниеносным. Нависла неловка тишина. В шумной толпе лишь они двое шли молча.

«Ну да. Ничего необычного. Раз так, всё легко можно исправить.»

В тот момент Юджин был почти одержим.

«Если ты так хочешь обратно, то почему бы тебе не исчезнуть. Так для всех будет лучше.»

И тогда он просто отпустил её руку. Его ладонь мгновенно похолодела. Он продолжал идти, не оборачиваясь. Продолжал идти, пока его полностью не унесло потоком людей.

Но перед тем как свернуть на другую улицу, Юджин остановился в самом центре дороги.

Вокруг него стоял гул. Уши Юджина разрывало от людского шума. Но когда он оставил там Хари, она не проронила ни звука.

«То есть всё так и закончится? Правда?»

Всё оказалось настолько просто, что Юджин даже не верил в реальность происходящего.

Но почему же ему было так скверно? Почему…

Почему же это именно он ощущал себя беззащитным потерявшимся мальчиком?

— Ребёнок, у тебя всё хорошо?

Резкий голос вернул Юджина к реальности, и он поднял голову.

Он выглядел очень странно: одинокий мальчик, уставившийся в пустоту прямо посереди улицы. Напротив него стояла молодая супружеская пара. Их лица выглядели крайне обеспокоенными.

Кажется, они решили, что он потерял родителей. С Юджином такое происходило впервые, и какое-то время он не знал, как реагировать.

Так ничего и не ответив, он быстро рванул со своего места. Правда, убежал он недалеко: добежав до ближайшего здания, он плюхнулся на пол, спиной опёршись о стену.

Юджин, словно он и впрямь был маленьким мальчиком, съёжился и спрятал лицо в ладони.

Из его горла наружу рвался какой-то сдавленный крик.

«Что сейчас произошло….? Что я вообще делаю?»

Он не мог осознать всю тяжесть своего поступка.

Хотя, истина была крайне проста и понятна: он всего лишь отпустил её руку. Но, разумеется, это несло за собой нечто гораздо большее.

— А…

Из самого его сердца вырвался то ли вопль отчаяния, то ли плач. Его глаза сильно жгло, а сердце стучало так, будто он только что пробежал марафон.

Он понятия не имел, что теперь делать. Всё куда-то исчезло: больше не было никакого шума толпы, никакой суеты. Он остался совершенно один в этом незнакомом месте.

Юджин тяжело отдышался. Если бы сейчас он увидел себя со стороны, то принял бы себя за сумасшедшего: настолько безумен был его взгляд.

Как только он осознал, что только что произошло, его окутал дикий страх. Но больше всего в этой ситуации пугал себя он сам.

«Неужели я настолько отвратителен? Настолько жалок, что не смог придумать ничего другого?»

 — Хочу вернуться.

Одна единственная фраза.

«Оправдывать такой подлый поступок одной её фразой… Я и правда…».

Юджин не знал, где именно жила Хари до того, как попала в особняк, но приблизительно догадывался, каким было это место.

И именно поэтому он бы никогда не подумал, что втайне она была согласна обречь себя на мучения, предпочитая жизнь бродяги тёплому дому со свежеиспеченным хлебом и красивой одеждой.

«У тебя же есть всё, и никто не требует ничего взамен.»

Но она все равно ответила, что хочет обратно. В ту жизнь, где она должна была целый день продавать завядшие цветы, чтобы кое как наскрести на кусок хлеба.

А это могло значить лишь одно. Что жизнь в этом доме была настолько ей невыносима, что она бы предпочла умереть на улице. Настолько ужасными они все ей казались.

— Юджин-оппа.

Как только эта мысль просочилась в голову Юджина, он почувствовал себя просто отвратительным. Согнув колени, он продолжал прятать лицо в пол. Сейчас ему хотелось провалиться сквозь землю, чтобы никто в целом мире никогда его не нашёл.

… Он уже всё понял.

Понял, что всё это время продолжал проецировать образ умершей Арины на эту девочку, что продолжал незаслуженно вымещать на ней свой гнев. Это всё была вина их семьи.

Но правда же заключалась в том, что этот ребёнок ни в чём перед ними не провинился. Только в том, что она заняла место их сестры. И это была единственная её «оплошность».

За всё это время она даже ни разу не жаловалась. Как бы мерзко они ни вели себя по отношению к ней.

Возможно, каждый раз, когда они сталкивались, Юджин хотел сбежать именно потому что не мог всего этого принять.

Поразмыслив в этом ключе, Юджин понял, что ему нужно было сделать чтобы сохранить семью Эрнстов. Вместо того чтобы избавляться от этой девочки, он должен был взять на себя ответственность за проступки братьев.

Вместо того чтобы делать вид, будто не видит, как они над ней издеваются, он должен был сделать всё, чтобы это предотвратить.

— Ха…

Его губы расплылись в сухой усмешке.

Он ведь просто бросил всё, даже не разобравшись толком в ситуации. Просто закрыл глаза на происходящее прямо перед его носом. Ведь так ему было удобно.

Он притворялся идеальным сыном, отличным братом, вёл себя так «по-взрослому». Но всё это время он лишь хотел сбежать от того громадного бремени ответственности, что над ним нависло.

И в итоге желание сбежать заставило его бросить ту маленькую детскую ручку. И он всё равно продолжал убеждать самого себя, что так для всех будет лучше.

— Детка, у тебя что-то болит? Где твои родители?

Кто-то подошёл к Юджину, по-прежнему сидевшему, съёжившись, у стены. Вместо ответа мальчик, пошатываясь, встал.

Леди, смотревшая на него, выглядела обеспокоенной.

— Если что-то случилось, я помогу. С тобой есть кто-нибудь из взрослых?

— Мне нужно найти младшую сестру.

— Ох, так ты сестрёнку потерял. То-то сидел с таким лицом!

Оставляя её голос далеко позади, Юджин бросился обратно на соседнюю улицу.

Он снова слышал рёв города, плавно проскальзывая между стремительным потоком людей.

«Пожалуйста, просто будь там.»

Молил про себя запыхавшийся Юджин.

Наконец, он увидел девочку, сидевшую, скрючившись, на старых ящиках. Веки Юджина потяжелели, и он медленно приблизился к ней.

Один шаг. Ещё один.

С каждым шагом он всё меньше чувствовал себя потерянным ребёнком.

Вместо этого в нём прорастало какое-то новое чувство.

— Пошли.

Сказал Юджин девочке, которая совсем недавно молча смотрела ему вслед.

Как же лучше передать настроение этого момента?

— … Сходил?

Скорее всего, сегодняшний день он не забудет до самой своей смерти.

— Сходил.

День, когда огромным фейерверком взорвалась ядерная смесь новых для него эмоций.

— Тогда пошли обратно.

И этот момент, когда он снова взял её маленькую ладошку. Он совершенно точно навсегда его запомнит.

— У меня ножки болят.

Хари капризничала, и Юджин впервые взял её на спину. А затем двинулся обратно к повозке.

— Ну и балда.

Он услышал тихое бормотание над своим ухом. По интонации было непонятно, кто из них балда: Хари, что всё это время покорно ждала его на ящиках, или же он, что бросил её.

— Твоя спина жутко неудобная.

— Заткнись.

Солнце почти зашло за горизонт, постепенно начинало смеркаться. На земле удлинилась тени двух дурачившихся детей.

На развилке Юджину почему-то захотелось плакать, но он решил, что не имеет на это права, и, проглотив ком в горле, сдержал слёзы.

— Прости.

Он и сам не понял, как из него это вырвалось, но почему-то он не смог больше терпеть, и повторил:

— Прости.

Мирно посапывавшая Хари ничего не ответила. Поэтому Юджин ещё какое-то время продолжал тихо перед ней извиняться.

До тех пор, пока груз, всё это время тяготивший его, хоть немного не полегчал.

Трусливые извинения, которые никто никогда не услышит.

Окончание главы