Глава 1. Пирофобия*.

Крещение или Что скрывается под мостами

Сакура тенью следовала за Тазуной через полуразрушенное селение, чувствуя отвращение и при этом стыдясь этого чувства. Все здесь, от зданий до людей, было грязное и обветшалое, и тихий, но встревоженный голос в ее голове кричал «Ничего не трогай!».

Это было глупо, потому что ей часто (порой даже слишком часто, как ей казалось) приходилось брести по пояс в зловонной грязи, но в этот раз это не было упражнением на выживание. Люди здесь жили, пытаясь торговать овощами, которые Сакура даже не осмелилась бы выкинуть, не надев перед этим перчатки. И не сказать, что все было слишком запущено – было видно, что кое-что пытались приводить в порядок, вернуть былое величие, но попытка эта была хилая и вялая, словно предлагаемая на здешнем рынке морковная ботва.

Почва была неплодородная, воды и ветра приносили слишком много соли, но мангровые деревья активно разрастались. Когда-то воды богаты рыбой, из леса добывали уголь, а из сосен - материалы для строительства и починки кораблей, но затем появился Гато и разрушил все пристани. Теперь свободно перемещаться могли только его корабли, что отрицательно сказывалось на торговле острова.

Большинство живущих здесь семей, по крайней мере те, которые не могли или не хотели заниматься контрабандой, выживали на земледелии и на ловле рыбы, которую не могли больше продавать.

Этого было достаточно для выживания, но эта жизнь была лишена роскоши или какой-либо финансовой безопасности.

Сакура в первый раз столкнулась с бедностью, и ей это очень, очень не понравилось. Не понравился вид, не понравился запах, от которого ей хотелось все время морщиться. Запах влаги, рыбы и смолы – совсем не как дома. Но она терпела. По большей части.

Она поглядывала на детей, которые прекратили играть и внимательно смотрели на нее. У нее не было с собой денег, которые бы она могла свободно потратить, потому что во время миссий все их средства оставались у джонин-сенсеев, но орудия ниндзя были соблазном даже для тех детей, у которых было полным-полно игрушек.

Когда они подходили к рабочему месту, Сакура все больше отставала от мастера. Ей было неловко околачиваться так близко, но и помогать она тоже не могла – одновременно помогать и следить за окружением она пока что не умела. А даже если бы и умела, то Академия обучила ее разрушать мосты, а не сооружать их. Хотя это и было упомянуто только вскользь, потому что учителя решили, что практическое применение взрывчатого оружия наравне с холодным – это не самая лучшая идея.

Поэтому она просто стояла рядом, шаркая сандалией по бетону и озираясь. На занятиях они изучали то, как охранять людей, так как это самая частая причина, для чего вообще нанимали ниндзя. Но все же она думала, что джонин-сенсей будет сопровождать и наставлять ее. Одно дело проходить такие тесты на родных улицах Конохи, а другое – на самом деле кого-то охранять.

По правде говоря, у нее еще не было права идти на такую миссию в одиночку до тех пор, пока она не получила ранг чунина или не достигла определенного уровня мастерства как генин, получив тем самым разрешение. Но Какаши-сенсей был их командиром, так что она не могла с ним спорить. И, на самом деле, ей это льстило до тех пор, пока она не задумалась об этом.

Сейчас ей просто было скучно. Шел второй день, было раннее утро, но в голове все еще было воспоминание о том, как долго и муторно длился вчерашний день. Строительная бригада работала от зари и до зари чтобы успеть сделать как можно больше. А для Сакуры это значило, что она обедала здесь, на мосту, и отлучалась только на короткое время в уборную. Единственным ее соперником сейчас было непреодолимое желание спать, и она даже не знала, стоило ли благодарить судьбу за это.

Тазуна не особо доверял выбору Какаши-сенсея назначить Сакуру телохранителем, поэтому в ее сумке, помимо стандартного набора орудий ниндзя, находились также сигнальные шашки, достаточно яркие, чтобы заметить свет в густом тумане. Жители деревни носили такие с собой на всякий случай, когда ходили рыбачить. Из-за этого от шашек шел резкий неприятный запах, Сакура надеялась, что сумка им не пропитается. Городишко и так насквозь провонял рыбой, вдруг Саске-кун подумает, что от нее тоже так пахнет?

«Ну, может, хоть так он меня заметит», - в голове пронеслась логичная, но портящая настроение мысль.

И она поспешила убедить себя в обратном, потому что Сакура всегда добивалась того, ради чего упорно трудилась. И упорнее всего она трудилась ради внимания Саске-куна. Она решила обойти территорию. Сакура прошла через мост, заглянула за край и вгляделась в темную воду, хмурясь от мысли, что в таком густом тумане будет легко к ним подобраться. И она не могла просто так спуститься с опор моста и осмотреться.

Хотя, если так подумать, она могла. Хоть это не хождение по дереву, но принцип был тот же самый. Может, будет даже легче. Ни Наруто, ни Саске ничего про это не говорили, но учитывая, насколько больше у них было проблем, она получила первый реальный вызов своему предположению, что у Саске-куна контроль чакры намного тоньше и развитее, чем у нее.

Она никогда не была хоть в чем-то лучше Саске-куна, разве что умела в разговоре использовать кэйго, но она даже и не знала, что чувствовать на этот счет.

Крик пролетающей птицы вырвал ее из мечтаний, она выкинула из головы мысли о Саске-куне и взглянула на воду.

Все будет хорошо.

Но все же сомнения одолели ее, и она обернулась через плечо. Из-за отвратительного обзора и слабых опор моста, Сакура то и дело вспоминала, с какой лёгкостью джонины использовали поверхность воды как поле битвы. Какаши-сенсей был уверен, что Забуза из-за ранений не будет представлять никакой угрозы, но затем появился тот ойнин-на-самом-деле-не-ойнин. А Гато был человеком богатым, и уже отправил отряд, который напал на них, пока те были в пути. Говорят, что он всегда путешествует с телохранителями, и к тому же не стесняется вызывать шайку головорезов, если жители начинали показывать знаки сопротивления.

Что ж, по крайней мере он не страдал нехваткой людей.

От воды поднялся холодный ветер, и Сакура поежилась. Не из-за холода, а из-за чувства уязвимости, она больше не ощущала уверенности в решении Какаши-сенсея. Но, раз теперь появилась возможность, она должна была все проверить.

Прямо как тогда, когда она была маленькой и думала, что под ее кроватью живут монстры. Родители Сакуры хоть и не были самыми выдающимися ниндзя, но все же были преданны своему

делу, и когда умерла ее бабушка, она проводила много ночей в одиночестве. И ей самой приходилось проверять, есть ли монстры под кроватью или нет, иначе она не могла заснуть.

Сейчас она испытывала такое же чувство – как будто в ее груди что-то сжалось. Но она не могла отступить, ну уж нет. С одной стороны это было из-за ее наивного детского страха, что стоит ей повернуться к неизвестности спиной, как тут же случится что-то страшное. С другой стороны – это все-таки был ее долг, поручение от Какаши-сенсея. А Сакура никогда не увиливала от поручений. Это просто было на нее не похоже. Она всегда бралась за дело, даже если это дело не предвещало ничего, кроме стресса.

Она в спешке вернулась к Тазуне и объяснила, что собирается делать, чтобы он не переживал в том случае, если вдруг потеряет ее из виду. Кто тут за кого еще переживать должен? Затем она вернулась к своей задаче. В случае с деревом она хотя бы могла взобраться от земли. А тут была вода, и она казалось слишком глубокой и далекой от ее нынешней позиции.

Но это ей далось легко, как и восхождение по дереву. Самое неприятное заключалось в том, что, несмотря на ее способность противостоять гравитации, волосы и платье все же подчинялись этому закону. Поэтому Сакуре приходилось с этим смириться, пока она разведывала обстановку под мостом. Лицо ее пылало не только от притока крови к голове. У нее, конечно, под платьем были надеты шорты, но все же.

Она решила, что завтра, раз ей все равно не удастся увидеться с Саске-куном, она наденет что-то более подходящее для хождения и проверок под мостом.

И нет, под мостом ничего интересного не обнаружилось. Паранойя сыграла с ней злую шутку, и она чувствовала укол стыда и легкое головокружение.

На следующий день, когда они с Тазуной снова шли к мосту, под платьем у нее была надета темная майка, которую она вообще никогда не планировала надевать. Она взяла ее с собой только потому, что знала, насколько холодно и сыро в Стране Волн, и ей хотелось укутаться в больше слоев одежды. Саске-куну вряд ли нравились дрожащие от холода девушки, и хоть Ино упоминала, что дрожь помогает сжигать калории, Сакура все же не была готова идти на такое.

Когда они почти что добрались до моста, Сакура успела скрыться за углом здания, стянуть платье, свернуть и сложить его в сумку. К моменту ее возвращения Тазуна уже раздавал рабочим указания. Она подошла к нему, попутно потирая обнаженные предплечья в попытке согреться.

- Значит, сегодня снова охраняешь нас? – спросил Тазуна, и его тон находился где-то между поддразниванием и ворчанием. Она растерянно улыбнулась, потому что уже не чувствовала былой уверенности.

- Да, сэр, - ответила она.

- Ну, приступай тогда, - отмахнулся Тазуна. Сакура подавила желание саркастично ответить «так точно» и пошла по периметру. Она мельком глянула на бочки, наполненные, судя по запаху, смолой, а рядом также лежали катушки с хлопком и веревками. И тут внезапно она вспомнила вчерашний разговор, которому изначально не придала значения: несколько рабочих Тазуны днем пойдут помогать жителям деревни чинить старые рыбачьи лодки, пока не начался сезон дождей. Тазуна хоть и был недоволен, но все же пробурчал, что понимает и что надо как-то зарабатывать на жизнь.

Удостоверившись, что никто не пытался ночью разрушить мост и не установил никаких ловушек, она собралась, завязала волосы в хвост и сделала первый неуверенный шаг с моста. Внутри все сжалось от ощущения, что она вот-вот сорвется, упадет и утонет, и никогда не сможет пойти на свидание с Саске-куном.

Но она не сорвалась, не упала, и она пойдет на свидание с Саске-куном.

Полная решимости, она сделала шаг и мир перевернулся – под ногами все еще был бетон, но над головой вместо неба теперь виднелась морская вода. Пробираться сквозь такой густой туман – все равно что шагать сквозь облако, и не умей Сакура хорошо ориентироваться в пространстве, то точно бы потерялась. Она также думала, что неплохо было овладеть техникой, которая поможет предотвратить такой обильный прилив крови к голове, но сейчас можно было довольствоваться хотя бы тем, что она могла в более-менее вертикальном положении идти вдоль опор моста.

В первую очередь она заметила чернила. Чернила с чакрой, вроде тех, что используют ниндзя. И чернила эти, как она поняла по двум склонившимся над чем-то в центре моста шиноби, были предназначены для взрыва.

Сердце пропустило удар, дыхание перехватило, Сакура даже не могла думать, словно остатки сознания покинули ее, пока она все еще держалась вниз головой под мостом. Но затем один шиноби поднял голову и увидел ее.

Темно-сиреневые волосы обрамляли красивое лицо, однако в выражении этого лица не было ничего привлекательного. Пока он поднимался, Сакура успела заметить, что он примерно ее возраста, но такого равнодушного и холодного взгляда она никогда не видела у своих ровесников.

А еще она успела заметить, что он держал в руках клинки. Не кунаи, а клинки. Их форма была ей незнакома: лезвия слегка изогнуты, и держал он их в обратной хватке под углом в 45 градусов от запястий. Сакура уже видела такую хватку, но такому в Академии их не обучали. Движение вперед оставит глубокий порез, а обратное движение просто разорвет плоть.

Ее внезапное оцепенение начало слабеть, и сейчас она думала только о том, что ей надо убираться отсюда. Добежать туда, где она сможет зажечь шашку и при этом над ней не будет висеть угроза упасть в воду.

Сакура сорвалась с места и побежала к краю моста, но она помнила, что любой неверный шаг мог тут же обернуться гибелью в водной толще. Это ощутимо ее замедляло, и шиноби в один мощный прыжок почти смог ее настичь. И об опасности ее предупредило только внезапное отсутствие каких-либо звуков. Она не столько намеренно увернулась, сколько просто отскочила в сторону. Ей удалось избежать смертельного удара, но лезвие все же прошлось по ее губе и распороло щеку.

Адреналин придал ей силы избежать удар второго клинка, но пространство было слишком узким и ловкая атака успела оставить алый порез на лодыжке, пока она перепрыгивала край моста и вновь поднималась на ноги. Сакура огляделась, и хоть все основные мысли сейчас занимал побег, другие образы все же тоже возникали в ее голове, но то было больше по привычке. Если бы не годы тренировок, ничего бы не смогло развеять ее панику.

И вот так, увидев Тазуну, она передумала сбегать. Он и рабочие упорно трудились на другом конце моста, и преследующий ее шиноби явно был не единственной угрозой. Она бежала и пыталась разработать хоть какой-то план действий, но совершенно ничего не приходило в голову, поэтому ей не оставалось ничего другого, кроме как бежать в сторону поселения. Сакура попыталась выудить из сумки сигнальную шашку, но из-за полоснувшего по руке лезвия она ее выронила, и та покатилась по бетонному мосту.

Преследователь не произнес ни единого слова, и эта безмолвная погоня была куда более пугающей, чем если бы он открыто издевался. Сакура четко понимала, что ее с каждой секундой начал крепче сковывать ужас. Она не была такой же быстрой и выносливой, как те же Саске-кун и Наруто, и адреналин в крови не сможет ее долго выручать.

Внезапно она помчалась в сторону бочек со смолой, даже не задумываясь и просто полагаясь на свои рефлексы. Она как-то сумела поднять одну бочку и швырнуть ее в преследователя. Он находился достаточно близко и у него не было возможности увернуться, поэтому он просто скрестил руки и закрыл лицо от удара. Может, это был внезапный всплеск ее чакры, может, что-то

совершенное другое, но от удара бочка треснула и густая, разогретая на солнце смола попала на шиноби.

Это не было спланированно, это даже не было осознанным решением, но она увидела его замешательство и тут же потянулась за другой шашкой…

Температура горения сигнальных шашек достигала тысячи градусов, и их нельзя было затушить водой. Именно поэтому на деревянных суднах их использовали только в случае экстренной ситуации и крайне осторожно.

Перед Сакурой разверзся кошмар: кипящая черная субстанция разъедала плоть, сжигала одежду, в воздухе стоял запах жженого мяса, губы искривились в крике, но клинки все еще отчаянно тянулись к ней. Она сумела схватить шиноби за запястья, игнорируя жжение на коже, и сжала пальцы так крепко, что она буквально слышала хруст своих же костей.

Он кричал, но эти крики словно не доносились до нее. Она просто чувствовала вес его тела и силу, с какой он хотел опустить свои кинжалы, вонзить их как клыки и отомстить Сакуре за все страдания. Весь холод резко улетучился из взгляда этих серебряных глаз, теперь там мерцал дикий и неукротимый ужас. Черты лица исказились настолько, что даже и не напоминали человеческие.

Эта непонятно откуда взявшаяся сила покинула Сакуру – ее конечности дрожали, и она понимала, что не сможет сдерживать его руки до момента, когда он умрет. Ей говорили, что однажды придется такое лицезреть, но никто не уточнял, сколько времени на это уйдет.

Но кое-какой урок из Академии она запомнила. Она отпустила одну руку, увернулась от лезвия и, когда нападающий под импульсом двинулся вперед, Сакура вновь схватила его за запястье и вонзила в него его собственный клинок. Он завалился вперед, все еще пылая, все еще крича и извиваясь в предсмертной агонии. В последний момент, когда она вытащила из его пальцев второй клинок, раздался испуганный всхлип.

Сакура не думала зажигать еще одну шашку, чтобы подать сигнал Какаши-сенсею, она даже не думала разбираться со вторым шиноби. Смола все еще жгла кожу, и по одежде пятнами, словно жир от жареной свинины, растекались остатки развернувшегося ада. Искры пытались вспыхнуть на ее майке, но она машинально стряхивала их, пока тлеющее тело отпечатывалось в ее памяти.

Ей казалось, что она в огне, и думать она могла лишь о том, как потушить это пламя. В какую-то секунду Сакура была готова спрыгнуть с моста в воду, но в последний момент в голове проскользнула полная паники мысль, что падение с такой высоты тут же убьет ее. Перед глазами все еще стояла пылающая плоть, ужас и агония на лице, и она неровной поступью дошла до опоры моста. Сакура соскользнула, не успела сфокусировать чакру, и погрузилась в ледяную воду.

Одна паника тут же сменилась другой, потому что в этот момент она словно разучилась плавать, рефлекторно открыла рот для вздоха и чуть не утонула. Но прикосновения холодной воды к зубам было достаточно, чтобы заставить ее грести к поверхности. Она едва держалась на плаву и неизвестно каким образом умудрилась не порезаться о лезвие клинка, в который вцепилась мертвой хваткой. Она доплыла до опоры и схватилась за нее, держась из последних сил.

«Спасите меня», - проносилось в ее голове.

«Пожалуйста, хоть кто-нибудь».

Но никто не спешил ей на выручку, не было никакого намека на спасение. Только узор, который растекался по обратной стороне моста, словно мерзкая черная паутина. И тут появился второй соперник.

Адреналин начал утихать, мышцы слабели, мокрые волосы закрывали лицо. Порезы на щеке и на тыльной стороне руки беспрестанно щипало от морской воды, и даже на обратной стороне век мерцали вспышки.

Но никого рядом не было.

Только Сакура.

Пирофобия* - навязчивый, иррациональный страх перед огнем и пожарами.