Наруто : Убей Своих Героев! Глава 7. Какофобия (Часть 1)

Глава 7. Какофобия

Когда Сакура очнулась – в тот резкий, болезненный момент, когда она внезапно пришла в себя, сердце колотилось, но все конечности были слишком тяжелыми, чтобы двигаться, - она обнаружила, что находится в клинике. Кто-то переодел ее в свободную рубашку и шорты, которых она не помнила, и, учитывая, насколько лучше она пахла, вероятно, помог ей привести себя в порядок. Она удобно устроилась в полулежачем положении, кто-то позаботился о том, чтобы ее подушки были уложены правильно. Ее пальцы неуверенно поднялись к ключице, ими двигало нездоровое любопытство, но шум отвлек ее.

Взглянув налево, она увидела Какаши-сенсея, удобно расположившегося в кресле с раскрытым романом. Сакуре на мгновение стало любопытно, что за вялое и отстраненное чувство, вероятно, вызванное приемом сильных обезболивающих препаратов, - одну и туже ли книгу он постоянно читает или какую-то серию. Но эта мысль улетучилась, когда он заговорил.

- Я бы не стал дёргаться, Сакура-чан. Доктор обещал снять с меня кожу, если ты будешь тянуть эти швы. Мы попросим ниндзя-медиков осмотреть тебя, когда вернемся в деревню. Они, скорее всего, скажут, что рана на твоем лице косметическая, и деревня не будет оплачивать или организовывать лечение в этом случае, но шрамы, которые могут помешать твоей работе, - это то, к чему они относятся очень серьезно. Так что пока потерпи, ладно?

Сакура опустила руки обратно на колени, хотя желание расследовать это все еще было сильным.

Она долго размышляла над своими руками: вывихнутое запястье было заново забинтовано, другая ладонь перевязана в том месте, где она порвала ее о трос. Сакура и раньше получала волдыри и синяки, сдирала кожу на костяшках во время тренировок, но это были ее первые серьезные травмы.

И они были такими уродливыми. Казалось бы, это не должно иметь значения, но это имело значение. Все учителя в ее классах куноичи - ну, не все они были гламурными и чувственными, но ни у кого из них не было шрамов. Несмотря на то, что ее волосы были такими же длинными, как у Ино, они были намного грубее, какими бы средствами она ни пользовалась. Она и так была в невыгодном положении из-за широкого лба и полного отсутствия достоинств. Теперь она могла просто признать свое поражение. Саске-кун никогда...

- Саске-кун... с Саске-куном все в порядке? - спросила она, внезапно вспомнив, как избито он выглядел. Это был первый раз, когда образ неприкасаемого был так сильно опровергнут.

Какаши-сенсей наклонил голову к экрану.

- Саске отсыпается после драки. Ничего такого страшного, как у тебя. В основном, истощение чакры, немного болят мышцы и небольшие синяки, дай ему два-три дня, и он будет как новенький.

Сакура немного расслабилась от этих новостей, но Какаши-сенсей так же быстро заставил ее снова напрячься. Не глядя на нее, он сказал:

- Сакура-чан, ты знаешь, что после первого убийства ты должна с кем-то поговорить. Будь то я или один из советников.

Руки Сакуры сжали тонкую обложку, превратив ее в массу морщин на коленях. Морщин, которые она собиралась тщательно разгладить, когда ослабила хватку.

- ... да, - сказала она очень тихо.

- Я собирался предоставить тебе самой решение, - сказал Какаши-сенсей, - когда ты будешь готова. Но после последней битвы на мосту... ну, с такой безрассудной храбростью... На мгновение ты чуть не довела сенсея до сердечного приступа.

Сакура вздрогнула, как от пощечины, потому что, хотя она не знала, сможет ли она вынести рассказ незнакомца о тех отчаянных сражениях, храбрость действительно не играла никакой роли в этом.

- ... Я боялась, Какаши-сенсей.

- Я знаю. Но что бы ты ни думала, это не повод для стыда. Нужно обладать определенной мудростью, чтобы понять, что есть некоторые бои, которые ты просто не можешь выиграть. И это храбрость - действовать, несмотря ни на что. Ты не застыла и не ждала, пока я тебя спасу. И если бы ты была трусом, ты бы не взяла с собой Тадзуну, - заметил он.

- Разве не проще было бы сбежать самой?

Сакура по-прежнему отказывалась смотреть на него.

- Я не доверяла вам, не думала, что вы спасете меня, - призналась она не без чувства вины.

Она была поражена, когда Какаши-сенсей захихикал.

- Признание того, что твой джонин-сенсей тоже человек, - нормальный шаг во взрослении. Ты просто столкнулась с этим немного раньше, чем большинство. И, если честно, я, возможно, был немного грубоват в нашей последней беседе. Я практически сказал тебе не полагаться на меня в том же разговоре, в котором я сказал, что приду и спасу тебя. Но за исполнение гендзютсу я тебе ставлю высший балл.

Это признание заставило Сакуру взглянуть на него, но он лишь перевернул страницу. Это одновременно и раздражало, и успокаивало. Поэтому она снова обратила внимание на свои руки, которые опять привели в беспорядок покрывала. На этот раз, вместо того, чтобы разгладить их, она просто уставилась на них пустым взглядом.

Какаши-сенсей, похоже, воспринял это как приглашение.

- Я уверен, что в Академии тебе читали много лекций о разнице между личной инициативой и действиями по приказу. Одно отражается на тебе, другое - на деревне. За одно отвечаешь ты, за другое - Хокаге. При условии, что твоё поведение соответствует правилам кодекса поведения шиноби, а действия, которые ты совершила, соответствуют параметрам твоей миссии, в Деревне не найдется ни одного суда, который бы поддержал любое обвинение против тебя. Но, - и тут последовала небольшая пауза и тихий шелест, когда он наконец закрыл книгу, - это не отменяет того факта, что нет закона, достаточно могущественного, чтобы позволить тебе избежать суда твоей собственной совести. Или такого, который избавит тебя от осуждения других.

В этих словах звучала старая, тяжелая горечь.

- Некоторые люди решают эту проблему, сочетая свою совесть с приказами. Другие учатся не заботиться об этом. А другие всегда будут переживать слишком сильно. Но позволь мне сказать вот что, Сакура-тян. На этом задании ты не сделала ничего такого, за что можно было бы стыдиться.

Это спокойное, прямое заявление, казалось, сломило в ней какую-то решимость. Она почти кричала, когда говорила:

- Я подожгла человека. Обмазала его смолой, а потом подожгла. И его крики... Я до сих пор слышу их в своих снах. Но даже это не остановило его. Он просто продолжал идти. Как будто он был каким-то монстром, его плоть вся пузырилась и шелушилась, а он все приближался, и огонь не гас, и он собирался убить меня, и боже, я все еще вижу его глаза. И я... я убила его. И его напарника. И человека на яхте.

Она сердито повернулась к Какаши-сенсею, не обращая внимания на то, как от этого скручивания болит рана на ключице. Все вокруг болело и горело.

Но он лишь задумчиво смотрел на нее.

- Ты убила их, потому что они пытались убить тебя. И Тадзуну, который не сделал ничего хуже, чем встал на пути жадности одного человека. Возможно, когда они были мертвы, ты испытала некоторое облегчение, но ты сделала это не потому, что нашла в этом радость или удовольствие. Это не делает тебя плохим человеком, Сакура.

- Но огонь...

Даже сейчас ей казалось, что она чувствует его запах, смолы, жира и готовящегося мяса, и короткая волна воображаемого жара билась о ее кожу.

- Даже многие джонины не любят использовать огонь, кроме как для отвлечения внимания, - перебил ее Какаши.

- Это не очень чистый способ убийства, и, честно говоря, не очень эффективный без сильного дзюцу или специальной подготовки, но ты работала с тем, что у тебя было. И в этом нет ничего постыдного. Я не думаю о тебе хуже за то, что ты это сделала. Но если бы ты позволила им убить всех на том мосту, это сделало бы тебя отбросом. Иногда нам приходится делать выбор, который нам не нравится, но я думаю, что ты поступила правильно. И теперь, надеюсь, мы заслужили достаточную отсрочку, чтобы ты сделала другой выбор. Хотя часть меня аплодирует твоей готовности броситься с высоты с не самым лучшим пониманием того, как нужно управлять чакрой, я думаю, мы можем кое-что с этим сделать, - сказал он, прищурив глаза в знакомом, слегка снисходительном веселье.

- Это может помочь, - предложил он гораздо более мягким голосом, - со снами.

Очень, очень медленно Сакура кивнула. До этого момента она не замечала, что снова плачет, но когда она собралась вытереть слезы, то вздрогнула.

- Сломанный нос, - напомнил ей Какаши-сенсей. - Часть отека спала, но он все еще очень хрупок. Похоже, следующие несколько дней тебе придется спать.

Затем он наклонил голову, его зрачок переместился на экран, на который он указывал ранее.

- Не хорошо подслушивать, Саске. Особенно когда ты должен спать.

Окончание главы