(Наруто) В мирные времена Глава 5

Саске проснулся от солнечного света и запаха яблок.

Он сел, и его место, где недавно была огромная рана, покалывало со жгучей болью. Но это было ничто по сравнению с тем, что он чувствовал на протяжении всего пути через Страну Огня, так что парень не обращал внимания. Во рту пересохло, язык был как наждачная бумага, а желудок — пуст. Он взял стакан воды с прикроватной тумбочки, выпивая все без остановки — но все равно продолжал испытывать жажду, даже когда допил все до последней капли.

Рядом с кувшином с водой лежали два яблока. Одно из них было красным, с золотистым оттенком, другое — малиновое, с блестящей, словно отполированной, кожурой и идеальное, словно сказочный фрукт. Саске взял красное и откусил; хрустящее и сладкое, со вкусом спелого лета, однако этот цвет навевал воспоминания. Он внезапно вспомнил, как его брат каждый день ел яблоки, даже сердцевину и семена. Как и все остальное, что он помнил об Итачи, это вызвало лишь боль.

Учиха знал, откуда взялся этот фрукт, но не понимал, что значило его присутствие.

Он не сожалел о том, что напал на Сакуру в тот день, когда она пыталась его отравить: они были врагами, опытными шиноби, которые должны были сражаться на равных, и у нее было намерение убить его — однако, когда темноволосый вспомнил о том, как выбил тарелку с нарезанными яблоками из ее рук, он почувствовал нечто между тревогой и раскаянием. Стыд за то, что вел себя так по-детски, за то, что причинил боль девушке, которая заслуживала большего.

Саске поднялся с постели и потянулся к чистой одежде, которую ему принесли — без сомнения, кто-то из его товарищей по команде (скорее всего, Сакура; Наруто вряд ли бы додумался). Парень осторожно натянул трусы и штаны, затем через голову натягивая рубашку.

— Ты что делаешь? — это была Сакура, стоявшая в дверном проеме, положив руку на бедро. — Тебе еще нельзя вставать с постели.

— Очевидно, что можно, — парень попытался пройти мимо нее, но она вытянула руку, блокируя проход.

Он заметил, что на ней не было медицинской формы. Сейчас у нее было свободное время, однако она вернулась на работу, дабы навестить его.

— Пожалуйста, — попросила Сакура, — хотя бы позволь проверить тебя, пока ты не ушел, — в ее взгляде было нечто нежное, искреннее и умоляющее, мешающее ему уйти.

— Ладно.

Саске снял рубашку, давая медику возможность послушать его сердце и легкие. Она прижала пальцы к его животу и груди, спрашивая, не было ли ему больно. Было, но вполне терпимо, поэтому он ответил «нет, не больно».

Затем девушка вставила ему в рот градусник, и парень сидел с ним, чувствуя себя дураком в мрачном расположении духа.

— Мы дали тебе лекарства, предотвращающие заражение, — произнесла куноичи, — но я хочу убедиться, что у тебя нет температуры.

Его температура была слегка выше нормы, однако Саске сказал ей не беспокоиться на этот счет.

— Так всегда, еще с детства, — когда он был маленьким, его мать всегда говорила ему, что у него, как и у других Учих, в крови бежал огонь.

— Что ж, раз ты хочешь, то можешь идти. Но было бы лучше, если бы ты остался еще на одну ночь.

Темноволосый ненавидел больницы: от них пахло смертью и болезнями, в них проявлялась человеческая уязвимость и так часто в их стенах чувство достоинство сменялось на попытки выжить. Он не собирался задерживаться дольше, чем нужно было.

— Как ты так сильно пострадал? — поинтересовалась Сакура.

Сражение началось просто. Он ранил Чинацу и убил Харуки, ведь он не хотел оставаться в стороне. Затем повернулся лицом к Фудзимото; старый ниндзя-отступник был сильным шиноби, искусным в обращении с клинками, и, как оказалось, обладающим улучшенным геном — стихией жара, с помощью чего он воспламенил траву вокруг них.

Саске было нелегко признать свою неправоту.

— Я сделал именно то, что ты говорила не делать: я недооценил Фудзимото, — он мог использовать Сусаноо. Защита спасала бы его от любого дзюцу, которое только мог применить противник. Но темноволосый счел это пустой тратой чакры и решил не вызывать «стража». Если бы он был менее самонадеянным, менее высокомерным, то ему бы никогда не причинили вреда.

И он получил по самое не хочу, о чем предупреждала Сакура несколько недель назад.

Девушка не отчитывала его и не злорадствовала, как бы это делал добе, вместо этого спрашивая:

— Как ты его убил?

Она не брала во внимание мысль, что Саске мог провалить миссию — парень почувствовал прилив гордости.

— Зарядил чидори прямо в глотку.

— Сомневаюсь, что это была приятная картина, — вздрогнула розововолосая.

Конечно, это было не так: все же голова Фудзимото свисала с шеи на тоненьком клочке кожи и сухожилий.

Потеря крови притупила его воспоминания о том, как он попал в больницу, но парень точно знал, что видел Сакуру до того, как потерял сознание.

— Ты вылечила меня, да? — Саске произнес это как вопрос, однако на деле это было не он.

— Да, — ответила медик. — Ты был изрядно потрепан, Саске-кун. Это… — она замолчала, прикусывая нижнюю губу — ровные белые зубы были на фоне розовых пухлых губ. Затем она быстро, словно торопясь произнести все слова, прежде чем передумать, добавила: — Это напугало меня.

Почему ей было сложно это озвучить, когда она уже призналась ему в любви, Саске было трудно понять.

Сакура спасла ему жизнь, быстро и умело — и теперь не было даже намека на шрам в память о ране, которую он получил.

— Спасибо, — поблагодарил темноволосый.

Девушка выглядела удивленной. Он запоздало задался вопросом, а нужна ли ей вообще была благодарность от человека, которым она была брошена, который оставил ей без сознания на каменной скамье, произнеся то же самое.

— Пожалуйста, — слабо улыбнулась розововолосая.

Между ними воцарилось тишина, однако она была вполне уютной. Полная общего опыта и взаимного уважения, без капли неловкости, что возникала меж незнакомыми людьми.

— Мне нужно идти, — произнес Саске. — Я собрал достаточно информации, так что нужно рассказать обо всем Наруто.

— Он будет рад, что тебе уже лучше, — кивнула девушка. — Он провел здесь больше полуночи, хоть мы и не разрешаем никому находиться тут так долго, кроме членов семьи.

Саске не утруждался говорить, что Наруто был ему почти как семья; это было и не нужно: Сакура и так все понимала.

— Пожалуйста, отдохни еще день-два. Даже если ты будешь чувствовать себя нормально, внутри могут быть повреждения, которые были пропущены…

— Там все в порядке.

— Откуда ты можешь знать? — спросила она.

Ответ был краток и ясен:

— Потому что я тебя знаю.

Куноичи покраснела, заправляя выбившуюся прядь за ухо.

— Я ценю твое доверие, — произнесла она, — но я неидеальна и тоже делаю ошибки. Так что никаких сильных нагрузок и тому подобного, хорошо?

— Хм, — Сакура могла интерпретировать это как «да» или «нет».

Он впервые заметил, насколько уставшей выглядела девушка: фиолетовые «тени» украшали нежную кожу под ресницами снизу — наверное, Наруто был не единственным человеком, оставшимся с ним ночью. Было время, когда такие мысли злили Саске. Он ненавидел всех, кто был свидетелем его слабостей — и по причинам, которые он предпочел бы не исследовать, это было особенно верно по отношению к Сакуре (именно поэтому тарелка с яблоками оказалась в другом конце палаты много лет назад). Но сейчас парень обнаружил, что был совершенно не против.

— До встречи, — произнесла медик. — Передавай, пожалуйста, Наруто привет.

— Ладно.

Саске отправился к резиденции Хокаге. На улице было светло — солнце казалось слишком большим в небе, бело-золотистым, властным — и жарко, как в Суне, только здешний воздух был пропитан влажностью. Он начал потеть, пока добирался до северной окраины города, а боль в груди и животе усиливалась по мере того, как он шел. Его исцеляли достаточное количество раз, дабы он знал, что остатки боли — это нормально, однако ему все равно это ни капли не нравилось.

Парень пробирался сквозь толпу жителей деревни, думая о Сакуре.

Девушка была не из древнего клана. Она не унаследовала доудзюцу и не испытала на себе плюсы и минусы жизни джинчурики. Она не была обременена чрезмерной силой и ответственностью с самого рождения, так же не являлась великими перерождением дитя мудреца. По воле случая, она являлась никем.

То, кем она стала, девушка добилась сама. Благодаря упорному труду, таланту и решительности розововолосая стала неистовой куноичи в Конохе и, возможно, лучшей ниндзя-медиком в любой скрытой деревней. Сила Сакуры не была завещана ей кровью или судьбой: она добилась каждой частички этого, черпая одну за другой — и Саске не мог не уважать ее за это.

Несмотря на просьбы Саске вернуться обратно за пределы Листа, Наруто был категорически против давать ему какие-либо новые миссии в течение полных двух недель.

— Я в норме, — сказал темноволосый. — Сакура разрешила мне выписаться из больницы пару дней назад.

— Она не осматривала тебя! Она посоветовала тебе остаться подольше, а ты все равно ушел.

Твою мать, Сакура. Иногда ему казалось, что девушка рассказывала блондину абсолютно все. Эти двое были безумно близки: лучшие друзья и соратники, их связь лишь укрепилась после их совместных попыток вернуть его в Коноху. Возможно, потому что он провел много времени в центре их внимания — объект привязанности Сакуры и цель соперничества Наруто — Саске до сих пор казалось странным, насколько его товарищи по команде доверяли друг другу и зависели друг от друга. Намного больше, чем они доверяли ему и зависели от него, однако это было справедливо. В конце концов, он предавал и своих друзей, и Лист множество раз и различными способами. То, что они хоть немного поверили ему, было подарком, а не долгом.

Темноволосый стоял перед столом Хокаге и понимал, что, хоть они и спорили как друзья, все же они еще были главным и подчиненным. Наруто сохранял власть и привилегии в своем офисе — значит, если он хотел, чтобы Саске оставался в деревне, то так оно и будет.

— Я ушел потому, что со мной все в порядке, — произнес он медленно и неторопливо, словно разговаривал с ребенком. Или с идиотом.

— Может быть, — фыркнул блондин, — ты в порядке физически, но, честно говоря, меня волнует твоя, э… как там говорила Сакура-чан? Ах да, твоя компетентность.

— Моя, что? — переспросил Саске.

— Твоя компетентность, — услужливо повторил Наруто. — Это значит…

— Я знаю, что это значит, — день, когда ему понадобятся уроки словарного запаса от Узумаки Наруто, будет действительно печальным днем.

— Я читал твой отчет, — почесал затылок Хокаге. — Все не так уж и радужно, Саске.

— Я закончил миссию, собрал информацию и устранил цель. Что тебе еще нужно?

Наруто наклонился вперед на своем стуле. Внезапно его спокойствие исчезло: в голосе появилась резкость, а в голубых глазах — намек на красный цвет.

— Ты чуть не умер и не провалил важную миссию. И все потому, что ты был небрежен и самонадеян. Так что возьми небольшой перерыв и подумай, как в следующий раз так не облажаться.

— А Сакура, что именно она сказала на этот счет?

Красный оттенок исчез так же быстро, как и появился.

— Сакура-чан со мной согласна. Она называла тебя беспечным.

Беспечный и некомпетентный — вот, что говорили о нем друзья за его спиной.

Саске бесило то, что они обсуждали его как угодно, но не с ним. Как они полагались друг на друга. Он всегда был завистлив по натуре, что было порождено жизнью в тени своего брата-гения, а затем лишь усилилось из-за ужасных потерь того, что другие дети принимали как должное, в столь юном возрасте. Парень знал, что испытывал зависть, и у него даже пробегала жалкая мысль, что между Наруто и Сакура было что-то в те годы, когда он был вдали от деревни.

Мало что могло разозлить его сильнее, чем вероятность этого, поэтому он старался не думать о таком.

Саске поклонился Хокаге; слишком наигранно, дабы это было проявлением уважения, однако Наруто никак не прокомментировал это.

Темноволосый покинул офис, затем резиденцию, и направился к квартире медика. Если у нее были сомнения по поводу его способностей, она могла высказать это ему в лицо.

— Кто-то стучит, — произнесла мать. — Хочешь, чтобы я подошла?

— Нет. Смотри за плитой, — Сакура доверила обед матери, идя в гостиную и открывая дверь.

Саске поднялся на ступеньку выше. Он не выглядел рассерженным, но по его напряженной позе было понятно, что что-то не так.

— Ты сказала Наруто, что я слишком некомпетентен, чтобы выполнять свою работу? — спросил парень.

— Нет! — розововолосая вышла на улицу, закрывая за собой дверь. Любой прохожий мог стать свидетелем этого разговора, но девушка бы предпочла, чтобы ее услышали незнакомцы, а не родители. — Я сказала, что беспокоюсь, потому ты вел себя беспечно по отношению к Фудзимото, а ведь ты можешь гораздо больше.

— Что ж, я отстранен на две недели, — продолжал упрямиться темноволосый.

— Это не моя вина, — Сакура скрестила руки на груди.

— Ты не имела право жаловаться на меня гребанному Хокаге…

— Не говори мне, что я имею право делать, а что нет. Только не когда ты попал ко мне в больницу, истекая кровью.

Саске засмеялся в резкой, грубоватой манере.

— Ты не докладываешь о других раненных шиноби, которых лечишь.

— Нет, — ответила девушка, точно и ясно, дабы он не понял неправильно. — Но я и не люблю их.

Это заставило его замолчать, как она и думала.

Дверь за ней распахнулась, и Сакура повернулась, видя перед собой отца.

— Саске! — улыбнулся мужчина. — Почему ты не зовешь его внутрь, Сакура?

— Он уходит.

— Не будь такой грубиянкой, — нахмурился он, — мы с твоей мамой воспитывали тебя не такой. Конечно же он остается. Давайте, заходите вдвоем, еда почти готова.

Глаза Саске расширились: он выглядел более встревоженным семейным обедом, чем когда истекал кровью под ее руками.

— Все в порядке, Харуно-сан, я не голоден.

Харуно-сан? Когда это Саске удостаивал кого-то почтительным отношением?

— Чепуха, — замахал руками ее отец. — Будешь обедать с нами.

Вот так вот Саске, Сакура и ее родители в конечном итоге оказались за дешевым кухонным столом девушки. Она сидела, кушая, и размышляла о уже такой привычной вещи: ее родители никогда не перестанут совать свой нос в ее личную жизнь.

— Как ты себя чувствуешь, Саске? — поинтересовалась Мебуки. — Сакура рассказала нам, что ты очень сильно пострадал во время своей последней миссии.

— Я в порядке, — ответил парень — розоволосая обрадовалась, что он хотя бы вежливо отвечал, соблюдая рамки приличия. — Сакура полностью меня исцелила, — затем на его губах появилась легкая ухмылка: — Я даже уже готов приступить к работе.

Хитрая задница. Девушка улыбнулась ему в ответ.

— Тебе всегда так не терпится выбраться из Конохи, Саске-кун.

Разговоры за столом затихли; Сакура просто выпила с ложки супа суимоно, делая вид, что не замечала этого. Взгляд Саске мог напугать любую, однако она не боялась его — даже когда, возможно, ей и стоило — и сегодня явно не собиралась начинать.

— Итак, — отец прочистил горло, затем спрашивая: — Как дела в больнице?

— Ничего особенного. Все по-старому, — за исключением того, что ей пришлось спасать жизнь одного из своих товарищей по команде. Опять.

За столом начали обсуждать политику. Мать критиковала старого даймё, который, по ее словам, продолжал злить Страну Огня, отказываясь помирать. Отец посмеивался над строгими взглядами жены:

— Почему бы тебе просто не убить его, Мебуки?

— Я могу, если он снова поднимет налоги, — мрачно ответила женщина.

Сакура улыбнулась, прикрывав губы чашкой с чаем, и даже Саске выглядел слегка забавляющимся.

Это, на удивление, была приятная трапеза. Ее родители воздерживались от вопросов личного характера или рассказов детских неловких историй. Сакура побаивалась, что мать решит поделиться тем, что розововолосая, когда они были генинами, только и говорила о «Саске-куне». Его любимый цвет был синий, еда — помидоры, и как ей говорила Ино, ему нравились девушки с длинными волосами. Словно эта бесполезная информация могла помочь ей привлечь мальчика, которым она так восхищалась. Но Мебуки ничем подобным не делилась, и Сакура облегчено выдохнула.

После завершения обеда ее отец хлопнул Саске по плечу.

— Рад был встрече. Тебе стоит как-нибудь заскочить к нам на ужин.

— Может быть, — ответил парень. Что, вероятно, значило «никогда».

Ее родители отправились к себе домой, оставляя Сакуру и Саске одних в ее квартире. Девушка убрала грязную посуду, ставя ее в раковину и включая кран; она начала мыть тарелку, дабы хоть чем-то себя занять.

— Все еще злишься? — спросила она.

— Да, — устало ответил он, — но не на тебя.

Темноволосый взял полотенце, беря в руки только что ополоснутую тарелку, что была справа от раковины.

— Тебе необязательно делать это. Ты же гость.

— Ничего страшного, — Саске протирал посуду так же методично, как и делал все остальное. — Раньше я всегда помогал маме с посудой. Было приятно проводить с ней время таким образом.

Парень редко говорил о своем прошлом, о семье, которую он потерял, поэтому часто заставал ее врасплох, когда упоминал своих родителей или своего брата.

— Твоя мама была куноичи?

— Да, но она перестала ходить на миссии после того, как появились мы с Итачи. Не знаю, был ли это ее выбор или же отец так решил. Никогда не спрашивал.

— Думаю, я не перестану заниматься этим, если у меня когда-нибудь будут дети, — произнесла Сакура. Она отмыла кастрюлю, в которой варила суп, ополоснула под струями горячей воды и протянула ее Саске.

— Не перестала бы? Тогда кто будет смотреть за твоими детьми, когда ты и твой муж будете на задании?

— Может, я выйду за красавчика, который не будет шиноби, и у меня будет прекрасный муж-домосед.

— Сомневаюсь, — нахмурился Саске. — Походу, такие не в твоем вкусе.

Это было правдой. Кенджи, Хидеки, Таро, Саске — единственное, что их объединяло, это то, что они были шиноби.

— Что насчет тебя? — поинтересовалась Сакура. — Я не могу представить, что ты сидишь дома с детьми. Хотел бы, чтобы твоя жена занималась этим?

Парень покачал головой.

— Это не мне решать. Но нет, я бы не хотел, чтобы моя жена перестала быть куноичи. Возможно, это прокатило у моих родителей, но я сильно отличаюсь от отца.

Девушку это не сильно удивило. Даже если Саске и придерживался традиционных взглядов, его все же тянуло к власти. Хоть девушки, присматривающие за домом, обладали некой силой, Сакура не могла представить его женатым на ком-то, кто не мог постоять за себя на поле боя.

Розововолосая выключала воду, отдав Саске последнюю ложку. Он быстро протер ее и положил на кухонную стойку вместе с остальной чистой посудой, а затем сложил тарелки и миски и перевернул чашки; этот поступок, с нотками характерных привередливости и аккуратности, вызвал улыбку у Сакуры. Она задумалась — перед тем, как остановить себя, — что, если бы они когда-нибудь жили вместе, у них бы был замечательный, полный порядка дом.

Куноичи взглянула на часы.

— У меня смена в больнице через полчаса. Мне нужно собираться…

— Что-нибудь было между тобой и Наруто, пока меня не было в Конохе? — спросил Саске с равнодушным выражением лица, прислонившись к стойке и засунув руки в карманы. Он выглядел так, будто ему было плевать — но если это так, то зачем вообще было поднимать этот вопрос? И было нечто странно в его тоне — напряжение, выдававшие его скрытые чувства.

Сакура отказалась от мысли вежливо выгнать его, вместо этого делая глубокий вздох, проводя рукой по волосам.

— Много чего произошло, пока тебя не было, Саске-кун. Это было тяжело: искать тебя и постоянно терпеть неудачи в попытках вернуть обратно. Особенно после того, как ты присоединился к Акацуки, — девушка взглянула вниз, изучая линолеум под ногами. — Мы с Наруто были очень близки, но между нами не было физического контакта, если ты об этом.

Но это было еще не все. Сакура заставила себя встретиться с ним лицом к лицу, признаваясь и в других вещах.

— Однажды я сказала ему, что люблю его, — продолжила она. Глаза Саске сузились, а уголки его очаровательных губ опустились. — Я врала себе, врала ему, хоть и не хотела этого. Это было после того, как мы узнали, что ты преступник и я планировала… напасть на тебя, — убить его, она имела в виду, но девушка не хотела произносить это вслух. — Я пыталась убедить себя, что у меня больше нет к тебе чувств, поэтому решила, что, может быть, если я попытаюсь, то у меня получится что-нибудь с ним. Ведь я люблю Наруто, но не так, как он хотел раньше.

— С твоей стороны было нечестно так поступать с ним, — произнес парень, однако он не звучал как ханжа. Она услышала облегчение в его голосе.

— Так и есть, я не горжусь этим, — Сакура нерешительно сделала шаг к нему. — Почему ты спрашиваешь?

— Мне было интересно, — Саске пожал плечами, равнодушно, подозрительно непринужденно. Было в этих словах нечто ложное.

Точно так же, как пациенты говорили ей, что не курят, темноволосый говорил ей неправду.

После того, как он ушел, девушка собралась и отправилась в больницу. Она проходила мимо жителей и отдыхающих шиноби деревни, мимо ресторанов, бакалейных лавок и домов. И пока Сакура шла, деревня казалась яркой и полной возможностей. Ведь она была практически уверена, что Саске ревновал.

Окончание главы