Три жизни, три мира: Записки у изголовья ✅ Глава 2.3

Тогда на Девяти Небесах, если бы он знал, что его любимая лисичка была молодой королевой семьи Бай из Цинцю, что бы он сделал? Дун Хуа подумал об этом и решил, что, скорее всего, он бы вернул Фэн Цзю обратно в Цинцю. Раз лисичка спасла его в Сфере Нечистого Лотоса, то в знак благодарности он подарил бы ей несколько небесных сокровищ. Он, несомненно, обожал ее, но было не совсем удобно держать королеву целого клана, и растить ее как домашнее животное.

С ней случилось много такого, о чем он не знал, и, возможно, это неведение было ошибкой само по себе, но он не мог изменить того, что уже произошло; а сожаления ничему не помогли бы.

Лицо Фэн Цзю было усталым, глаза рассеянно смотрели на Луну, видневшуюся сквозь ветви деревьев. Она не спала уже почти полчаса. Время было на исходе.

Духовные силы Фэн Цзю были истощены, когда она упала в сон Араньи, а ее душа и тело были ранены. В течение этих трех месяцев ей приходилось трижды в день полагаться на кровь Дун Хуа, чтобы исцелить свою душу и восстановить 30 000 лет своей культивации. Но ее тело все еще было очень слабым, и ей нужно было больше времени, чтобы прийти в себя.

Чтобы исцелиться, небесные существа обычно ищут места, где концентрируется плотная мистическая энергия. Но в долине Фаньинь было мало мистической энергии и еще меньше священных мест. Дун Хуа использовал свою собственную энергию, чтобы создать магическое поле, специально предназначенное для восстановления сил Фэн Цзю.

Согласно законам магии, поскольку колдовское поле было создано специально для Фэн Цзю, когда она просыпалась, спящая энергия вокруг ее тела начинала подниматься, поле магических чар также спонтанно вступало в действие, и ее тело было заключено в него на час. Вот почему он сказал, что время уходит.

Однако, хотя магическое поле было хорошим местом для исцеления тела бессмертного, оно не было местом, где душа должна оставаться слишком долго. Ее следовало поместить в другое место. В нынешнем состоянии Фэн Цзю лучше всего было сохранить ее душу в живом человеке, где она могла бы иметь доступ к непрерывной жизненной силе. Что же касается сна Араньи, то спешить было некуда.

Фэн Цзю прислонилась к спинке кровати, рассеянно глядя на одеяло на своем теле.

Дун Хуа нахмурился, но ничего не сказал. Он знал, что Сяо Бай должна ненавидеть его прямо сейчас. По правде говоря, ее ненависть была сама собой разумеющейся. Но исцеляющая магическая печать продержится всего полчаса. Как только она войдет внутрь чар, судя по тому, как ослабело ее тело, ей понадобится по крайней мере еще три месяца, прежде чем она сможет уйти. Провести с ней последние полчаса, пока она его ненавидит, было бы большой потерей времени.

Пока снаружи раздавался стрекот цикад, обстановка за мягким занавесом на мгновение стала приглушенной.

В углу кровати Фэн Цзю держалась за одеяло и нерешительно смотрела на Дун Хуа.

- Что-то не так, Владыка?

Дицзюнь пришел в себя, долго задумчиво смотрел на нее и, наконец, ответил: «Ты хотела сказать: «Вот почему я?..» Когда он увидел, что она нахмурила брови, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, он вдруг сказал: «Нет никакого «вот почему». Правда в том, что мы уже женаты».

Бум, Фэн Цзю ударилась головой о спинку кровати. «Как это может быть?!» - в шоке спросила она.

Печаль отразилась в глазах Дицзюня. «А почему бы и нет?» - спросил он ее.

Фэн Цзю потерла висок и сказала: «Я не помню...» Она совсем не помнила, чтобы они с Дун Хуа обменивались датами рождения, совершили брачные обряды или консумировали свой брак... Конечно, было нормально не помнить одну вещь, но она не помнила даже половины деталей... Вполне возможно, что Дицзюнь пытался обмануть ее. Но его лицо в этот момент было таким искренним... Она в прострации уставилась на него.

Дун Хуа помог ей растереть шишку на лбу, чтобы избавиться от синяка, и сказал: «Ты не помнишь, потому что потеряла память. Я солгал тебе, когда сказал, что ты такая вялая после долгого сна». У него хватило терпения добавить: «Я боялся, что ты испугаешься, если узнаешь. Правда в том, что ты потеряла память».

Потеряла память?!

Бессмертному, живущему в опасное время, когда было чрезвычайно популярно получить потерю памяти с помощью зелий или заклинаний, получить амнезию было действительно довольно легко.

Фэн Цзю пробормотала: «Я... неужели мне так не повезло?» В ее голове действительно было много, очень много вещей, о которых она не могла вспомнить. Сверяя это с тем, что случилось раньше, она все больше чувствовала, что слова Дицзюня могли оказаться правдой. Она запаниковала: «Но как же я могла согласиться на этот брак? Я...»

Рука Дун Хуа замерла, его глаза впились в нее взглядом, когда он с чувством спросил: «Потому что я тебе не нравлюсь, Сяо Бай?»

Нежное выражение лица Дицзюня в эту секунду не могло быть более смертоносным. Сердце Фэн Цзю пропустило удар, когда она отчаянно сопротивлялась пандемии смерти.

- Определенно не поэтому. Если бы это было так, тогда все те вещи, которые я делал…

С неизменным выражением лица Дицзюнь поправил сам себя: «Это лишь одна из причин». Он добавил: «Главным образом потому, что я опустился на колени, чтобы попросить у тебя прощения».

Фэн Цзю больше не была в отчаянии.

Фэн Цзю была потрясена.

Фэн Цзю, чей разум унесло ветром, потихоньку попыталась засунуть в рот кулак.

Аура Дицзюня, когда он опустился на колени, более того, его аура, когда он опустился на колени перед ней – она изо всех сил пыталась вызвать перед глазами этот образ, но оказалось, что это невозможно себе представить.

Что-то настолько невероятное, что она даже представить себе не могла. Что-то настолько редкое, что не случалось уже тысячи лет. Но она всё это забыла. Какой чудовищный позор.

Дун Хуа сказал, что он опустился перед ней на колени, чтобы сделать предложение. Если оставить в стороне пугающую историю о том, что знаменитый Владыка действительно преклонил колени, то, что еще важнее, почему Владыка хотел жениться на ней?

Это было поистине тайной на века.

Ее любопытство переросло в шок, и она тут же выпалила: «Тебе пришлось жениться на мне, потому что ты чувствовал себя виноватым, верно? Тогда что насчет твоей возлюбленной Цзи Хэн?»

Дицзюнь на мгновение остолбенел. Он ответил в недоумении: «Цзи Хэн и я, как ты могла подумать о таком? Только посмотри на нашу разницу в возрасте...» Он увидел ее полные слез темные глаза, когда до него внезапно дошло, что между ними разница в возрасте еще больше. Нахмурившись, он коротко сказал ей: «Между Цзи Хэн и мной ничего нет».

Фэн Цзю была потрясена, услышав это непосредственно от Дун Хуа. Она была так ошарашена, что начала бормотать себе под нос: «По правде говоря, я все еще сплю?»

Она ущипнула себя, и из ее глаз мгновенно скатились две слезинки. С затуманенными от слез глазами она сказала: «Ох, выходит, я не сплю, и у меня действительно провалы в памяти. Я чувствую, что этот мир изменился до такой степени, что я больше не могу его узнать».

Она посмотрела на Дун Хуа в недоумении: «У меня есть еще один вопрос, я не знаю, можно мне спросить тебя или нет?»

Этот вопрос был немного обидным, но поскольку ей действительно было любопытно, у нее еле хватило терпения дождаться, когда Дун Хуа кивнет.

- Если мы женаты, как ты сказал, я все еще с трудом верю, что мой старик согласился на этот брак, ведь ты...

Ей было немного трудно сказать ему это: «Потому что мой старик очень чтит традиции. Ты не из знатной семьи, и у тебя нет никакой власти. Ты не удовлетворяешь его критериям кандидата в зятья...»

Дицзюнь на мгновение замолчал.

- Значит, у Цинцю есть такие правила отбора в зятья, я об этом не знал.

Он некоторое время подумал, а потом искренне сказал: «Возможно, Бай И не считал, что меня ждет блестящее будущее, но поскольку я преклонил перед тобой колени, я покорил его своей честностью и благородством, поэтому он сжалился надо мной и согласился».

Слушая историю, слетевшую с уст Дицзюня, Фэн Цзю подумала, не прозвучала ли она несколько подозрительно.

Но она никак не могла понять, что же в этом странного. Если они говорили о причинах, то его причина была совершенно обоснованной. Люди из Цинцю всегда отличались мягкосердечием и легко поддавались состраданию.

Теперь она и правда поверила, что Дун Хуа не лгал ей. Они с Владыкой действительно поженились.

Она не знала, как все уладилось, и она согласилась выйти замуж за Дицзюня. Тем не менее, Дун Хуа, должно быть, приложил немалые усилия, чтобы распутать путаницу в ее голове. Наверняка это было нелегко для него. Оказалось, что ее и Дун Хуа наконец-то ждал счастливый финал. Божественную волю действительно невозможно было предугадать. Когда вы были уверены в одном, происходило противоположное. И все же это было своего рода удовольствием для бессмертных, которые жили вечно.

Поскольку пути Небес было трудно предсказать, она на мгновение задумалась.

Очнувшись от транса, она увидела, что темные глаза Дицзюня остановились на ней.

Она не знала почему, но счастье стало наполнять ее сердце.

Она сделала вид, что громко кашляет, отчаянно пытаясь подавить свое приподнятое настроение, затем осторожно повернулась к Дун Хуа и спросила: «Владыка, ты уверен, что только преклонил колени передо мной? Хотя я ничего не помню, ты случайно не делал других смущающих вещей?»

Мысленно, несмотря на использование двух несложных риторических вопросов, она высказала свои сомнения в каждой из этих фраз. Если что-то подозрительно, это не может быть абсолютной правдой. Услышав ее замечание, Дицзюнь внезапно замолчал; это был яркий тому пример. Она определенно была умна, раз сама догадалась об этом!

Она сдержала нахлынувшее чувство восхищения собой и сказала с чувством удовлетворения: «Не пытайся обмануть меня только потому, что я ничего не помню. Я передумала только потому, что ты опустился передо мной на колени? Не надо меня недооценивать. Я тебе не верю!»

Она добавила последнюю строчку, чтобы услышать несколько успокаивающих слов из уст Дун Хуа. Но по какой-то причине Дицзюнь размышлял уж слишком долго, пока сухая ветка не упала на занавеску кровати, нарушив тишину.

- Если я хочу, чтобы ты мне поверила, - он выглядел задумчивым, - что я должен сделать, Сяо Бай?

Фэн Цзю показалось, что Дицзюнь не ответил на ее вопросы, а вместо этого повернул разговор в другую сторону, потому что постеснялся. Кроме того, чтобы искупить свою вину, он наверняка совершил множество возмутительных поступков, и не хотел вспоминать об этом. Она была очень довольна. Однако она все еще не вполне понимала, почему Дицзюнь хотел искупить свою вину. Кажется, о причине этого она тоже забыла. Было так много вещей, о которых ей просто необходимо было вспомнить.

Дицзюнь все еще хмурил брови. Погрузившись в раздумья, он спросил ее: «Что ты хочешь, чтобы я сделал, Сяо Бай?»

Поскольку она твердо верила, что Дун Хуа в этот момент одолела застенчивость, внутри она была вне себя от радости. Она решила, что не стоит заставлять Дицзюня чувствовать себя еще хуже. Если Владыка использовал этот трюк, чтобы сменить тему, она должна была подыграть ему.

Она почесала в затылке и медленно ответила: «Я не могу себе представить, чего бы хотела от тебя». Сделав паузу, она продолжила: «Однако я слышала, что если кто-то хочет доказать свою любовь, он обычно вырезает свое сердце в качестве доказательства... О, ты, вероятно, не слышал об этом. По словам моей тети, это популярная вещь в мире смертных. Когда человек хочет выразить свои чувства, нет ничего более искреннего, чем вырезать свое сердце. Смертные умирают, лишаясь своих сердец, поэтому, когда смерть превращается в воспоминание, такое воспоминание не может быть незначительным или неискренним».

Увидев хмурое лицо Дицзюня, она кашлянула и сказала: «Ну, я говорю это лишь потому, что ты сам спросил. Я думала, что сказать, но ничего не приходило в голову». Она почесала в затылке и добавила: «Прямо сейчас я не могу придумать ни одной вещи, которую бы я действительно хотела, что бы ты сделал».

Ее взгляд скользнул по занавеске в углу, когда она моргнула: «Если сейчас в курильнице есть немного благовоний, я смогу лучше выспаться. Ты можешь помочь мне зажечь курильницу сейчас, а когда я что-нибудь придумаю, я тебе расскажу. Поскольку мы муж и жена, давай не будем останавливаться на этом». Когда слова «муж и жена» слетели с ее губ, в ее глазах мелькнула вспышка, и она смущенно отвела взгляд.

Когда эти два слова задержались на ее губах, она ощутила привкус новизны. Не то чтобы она никогда раньше не была замужем. Но ее брак с Е Цинти в царстве смертных был обусловлен обстоятельствами, это было только на словах, он никогда не называл ее своей женой, а она никогда не считала себя таковой.

Оказалось, что брак по взаимной любви был именно таким.

В глазах Дун Хуа читалась задумчивость, но тон его голоса не изменился. Наконец, он сказал: «Хорошо, пока я останусь твоим должником». Он повернулся и зажег для нее курильницу.

Они действительно были женаты. Дун Хуа согласился со всем, что она сказала сегодня. Красный дождь, падающий с неба, не мог быть более странным.

Владыка сидел на краю кровати, повернувшись к ней спиной. Он наколдовал трехногую бронзовую курильницу, затем достал из рукава несколько огненных камней; его движения были быстрыми и плавными.

Фэн Цзю потребовалось время, чтобы вспомнить сегодняшнее выражение лица Дун Хуа. Хотя это могло быть игрой ее воображения, казалось, что были некоторые небольшие различия, которые она не могла понять, да и не собиралась понимать. Вместо этого она опустилась на колени поближе к нему, желая увидеть, какие благовония он сжигает.

Без предупреждения спина в фиолетовом одеянии внезапно развернулась, застав ее врасплох. Лицо Дун Хуа было всего в нескольких дюймах от ее лица... С этого близкого расстояния она видела лишь его ледяные губы... Она постаралась сохранить самообладание: «Я хотела посмотреть, какие благовония ты используешь».

Из-за того, что она стояла на коленях, она сидела более высоко, чем Дицзюнь, и он - чудо из чудес – выглядел так, будто находился в подчиненном положении.

Она потихоньку выпрямилась, чтобы отодвинуться от его лица.

Но на полпути Владыка схватил ее за левое плечо и слегка потянул ее к себе. Она оказалась в такой позе, словно собиралась что-то с ним сделать.

- Тебе, кажется, пришло что-то в голову.

Когда Дицзюнь задал этот вопрос вслух, она не думала ни о чем таком. Но его вопрос всколыхнул в ней какие-то воспоминания. Хлоп. Вспышка пламени пронеслась от ее головы до шеи.

Поскольку они были слишком близко, дыхание Дун Хуа неожиданно коснулось ее губ, когда он заговорил. Он снова спросил: «О чем ты думаешь?»

Увидев вблизи красивое лицо Дицзюня, Фэн Цзю внезапно поняла, в чем дело.

В несомой небесным течением бессмертной жизни, длящейся непрерывно и бесконечно, на первый взгляд казалось, что можно наслаждаться всем и вся. Но на самом деле это только казалось. По сравнению с бесконечной жизнью, пусть даже в царстве невозможных гипотез, было бы лучше, если бы она смогла встретить красивого мужчину, который ей нравится, всего за одну жизнь. Но этот вопрос о встрече с родственной душой уже был довольно иллюзорным. В тот момент, когда появился этот неуловимый шанс, она не должна была позволить этой встрече пропасть даром. Более того, эта «невозможная гипотеза» и «иллюзия» также оказалась человеком, за которого она вышла замуж.

Она протянула руки, чтобы обхватить лицо Дун Хуа. В безрассудной решимости она устремилась к нему... В то же самое время она почувствовала, что руки Владыки притягивают ее к себе, и прежде чем она поняла это, ее голова резко опустилась вниз и встретилась с его губами.

- Значит, ты думала об этом... - в голосе Дицзюня послышались нотки смеха.

Она действительно думала об этом, но одно дело - думать об этом, и совсем другое - сказать об этом вслух. Она никогда не признается в этом, даже если ее убьют. Она взяла себя в руки и с достоинством сказала: «Кто думал об этом? Я только подумала, что с тех пор, как мы поженились, в наш первый раз... это определенно не я взяла на себя инициативу поцеловать тебя. Мгновение назад... мгновение назад, хотя именно я была инициатором, но лишь потому, что считала, что все это сон. Когда я бодрствую, я вполне себе сдержанный человек...»

Дицзюнь прервал ее и сказал: «Ты абсолютно права. Это я взял инициативу в свои руки».

Она хотела сказать что-то еще, но ее невысказанные слова были поглощены поцелуем.

Глаза Дун Хуа были закрыты, и она заметила, что у него очень длинные ресницы.

Белый лес на заднем плане был освещен ночной жемчужиной над балдахином кровати. Фэн Цзю обняла Дун Хуа за плечи, слегка наклонила голову, тоже закрыла глаза и медленно обвила его шею руками.

Каждое ее движение совершалось в бессознательном состоянии. В глубине души она смутно ощущала, что брак - это действительно нечто мистическое. Даже в самом буйном своем воображении она никогда не думала, что настанет день, когда он станет ее мужем, или что он поцелует ее вот так. Его рука мягко легла ей на затылок, глаза были беззащитно закрыты, и он очень нежно прикусил ее губу.

Дицзюнь был, пожалуй, самым божественным из всех небожителей наряду с даосской троицей богов. В мире не было никого, кто осмелился бы заманить его в царство мирской суеты, но у нее хватило наглости попытаться сделать это; она старалась, старалась, и это сработало. Она была слишком талантлива.

Она втянула его в эту любовную интрижку, чего он никогда раньше не испытывал. Он явно не привык к подобному, но даже в этом случае не растерялся. Он все еще шел вперед в своем темпе, по своим правилам. Он определенно был Владыкой, которого она всегда знала. И ей это нравилось.

***

Некоторое время спустя.

Дун Хуа наклонился, чтобы посмотреть, как Фэн Цзю спит у него на руках.

У девушки, которую он держал в объятиях, были тонкие брови, густые неподвижные ресницы и пухлые розовые губы. По сравнению с тем, как она выглядела, когда только-только проснулась, выражение ее лица, казалось, улучшилось.

Час - это слишком мало. Хотя он использовал бесчестный метод, чтобы не дать ей поссориться с ним, на самом деле ему было все равно, правильно это или нет. С его точки зрения, если это было полезно, какая разница, каким способом этого достигли?

Самое главное сейчас было извлечь ее душу, чтобы ее тело могло немедленно восстановиться внутри магической печати исцеления. Он не должен пропустить этот час.

Через несколько месяцев, когда ее тело исцелится, и она сможет оставить магическую печать, восстановится ли ее спутанная память? Возненавидит ли она его, когда вспомнит этот период? Конечно, Дицзюнь подумал об этом, и это вызвало у него легкую головную боль. Но в отличие от военных стратегий, где контрмеры могли быть организованы заранее, он мог только импровизировать, когда придет время. Как только он увидит ее реакцию, он будет знать, как умилостивить ее снова.

Он отнес крепко спящую Фэн Цзю на болото.

Лунный свет был неярким и холодным. Поддерживая одной рукой Фэн Цзю, он взмахнул другой рукой, и погруженная под водой болота Шуйюэ целебная печать вырвалась на поверхность воды. Водяная завеса раздвинулась по обе стороны от печати и открыла взгляду ледяной гроб, окутанный сияющим белым светом.

Клубы тумана, окружавшие ледяной гроб, мгновенно разошлись по воде. Сразу стало ясно, что этот расползающийся туман был безграничной волшебной сущностью. Хотя внутри этой дымки было темно, чистый свет Луны полностью отличался от изумрудного блеска леса, мгновенно затмевая своим сиянием весь периметр. Рыба, плавающая под водой, была благословлена магической энергией, которая равнялась более чем столетию культивирования. Они мчались друг за другом, чтобы сменить форму, спеша пасть ниц у болота перед облаченным в фиолетовое божеством.

Дицзюнь не обратил на них внимания и вошел в воду. Он осторожно перенес спящую Фэн Цзю из своих объятий в ледяной гроб. Он слышал, как она, нахмурившись, пробормотала во сне: «Холодно».

Одна смелая рыбка вытянула шею, желая посмотреть, как выглядит девушка в гробу. Ее друзья поспешно оттащили ее назад и пригнули голову. Маленькая рыбка на этот раз повела себя прилично; она подняла глаза и лишь украдкой бросила осторожный взгляд.

Дицзюнь снял свой плащ и накинул его на Фэн Цзю. Он крепко держал ее за руки, пока она не перестала дрожать, а потом успокаивающе прошептал: «Будь паинькой и подожди немного. Я вернусь за тобой через некоторое время». Затем он пригладил ее выбившиеся волосы и повернулся, чтобы сказать коленопреклоненным духам рыб: «Я оставлю ее на вас. Прошу, хорошенько присмотрите за ней».

Он не повысил голоса, но группа духов-рыб на болоте опустила головы еще ниже, почтительно и почти благоговейно. Их голоса звучали трусливо, но в то же время дисциплинированно: «Желание Его Светлости для нас закон».

Круглая луна скрылась за облаками. Группа духов-рыб увидела, как божество в белом одеянии долго наблюдало за девушкой внутри гроба, затем приложило палец к ее лбу и вытащило ее душу. Подобно белому потоку тумана, извлеченная душа мягко обвилась вокруг его пальца, испуская слабое сияние, величественное и прекрасное.

Душа Фэн Цзю должна была храниться внутри живого человека, чтобы восстановиться. Но если ее душа будет перемещена в тело обычного человека, в то время как ее развитие будет ограничено, он боялся, что ее душа свяжется с душой носителя и впоследствии станет неразделимой. Это могло стать проблемой. Самым лучшим вариантом было бы найти беременную женщину, и поместить ее душу в женскую утробу.

Дун Хуа осторожно собрал душу Фэн Цзю и обернулся. Позади него ледяной гроб медленно погружался в воду.

Сегодня ночью было безветренно. Это был хороший день.

Окончание главы