Превращение друга детства из пушечного мяса в покорителя сердец Глава 37.1. Вызов семьи

Глава 37.1. Вызов семьи

Мать Мэн ненадолго замолчала, затем улыбнулась и спросила:

– Школа №1?

Сун Юй кивнул. Он посмотрел на Оу Илянь и мать Ван Ци и сообщил спокойным тоном:

– Да, я столкнулся с небольшими неприятностями, и учитель хочет, чтобы я позвонил семье.

– Позвонить семье?

Мать Мэн была немного сбита с толку.

С другой стороны телефона доносился звук раскладываемых на блюде фруктов. В это время подошёл слуга, чтобы что-то сказать, и мать Мэн ответила несколькими предложениями.

Затем она снова заговорила в трубку. На этот раз тон её голоса стал серьёзным:

– Хорошо. Подожди немного, Юйюй, я приеду прямо сейчас.

Мать Ван Ци стояла рядом, её взгляд постоянно оставался холоден. Пощёчина, которую она только что получила от Сун Юй, была занозой, застрявшей у неё в горле.

Однако она держалась за свою личность и не могла показать свой характер «землеройки».

Звонок Сун Юй родным сделал её счастливой. Вопросы между взрослыми должны решаться по-взрослому.

Сун Юй будет сожалеть об этом – сожалеть всю свою жизнь. Детям в этом возрасте нужно увидеть жестокость общества, прежде чем они поймут, когда преклонять колени и просить о пощаде.

Мать Ван Ци спокойно села, её лицо оставалось холодным, и она поверхностно улыбнулась:

– Ты звонил тёте? Не матери? Ты действительно мусор, который родился у матери, но вырос без неё. Те, у кого нет воспитания, просто любят кучковаться вместе. Я даже не представляю, сколько поколений неудач накопилось у моего сына, если ему довелось встретить вас двоих.

Оу Илянь почувствовала, что гнев, накопившийся в её сердце за несколько дней из-за Сун Юй, наконец-то рассеялся. Сун Юй находился под присмотром директора из-за болезни, а она сама являлась классным руководителем, поэтому не могла ничего сделать. Ей постоянно приходилось подавлять своё недовольство и злые слова в адрес Сун Юй, поэтому она была в полном восторге от того, что подросток спровоцировал семью Ван.

Она фальшиво нахмурилась и начала убеждать:

– Сун Юй, что бы ни произошло между вами с Ван Ци, разве никто не учил тебя, что нельзя бить людей? Давай, извинись перед госпожой Ван.

Когда Сун Юй был недоволен, каждая его фраза была достаточно провокационной, чтобы задохнуться:

– Разве я бил человека?

Оу Илянь была так разгневана, что её лицо покраснело:

– Ты всё ещё не успокоился!

С семьёй Ван за спиной у неё теперь была поддержка, чтобы высказать вслух то, что она хотела. В любом случае, чем жёстче она ругает его сейчас, тем счастливее мать Ван Ци.

Она сердито указала на его нос:

– Ты на самом деле думаешь, что так хорош? И действительно считаешь, что ты особенный? Ты только дерёшься и ругаешься – это так ужасно. Зачем ты пришёл в школу? Когда позже приедет твоя семья, пусть заберёт тебя и уходите из этой школы.

Как учитель, я съела больше соли, чем ты риса. За столько лет я видела самых разных учеников. Такие, как ты, могут только показать свой престиж в школе. Когда ты войдешь в общество, мы посмотрим, кто тогда на тебя посмотрит.

Я пыталась дать тебе совет, но ты отказался слушать. Если отказаться от заздравной чарки, как бы не пришлось осушить штрафную [1]. Такие люди, как ты, просто ничтожны.

Каждое её слово звонко звенело в офисе.

Директор по обучению, который всё это время молчал, не мог больше слушать и попытался остановить её:

– Учитель Оу, не чересчур ли говорить такие слова ученику?

Оу Илянь только начала, у неё всегда было врождённое чувство превосходства:

– Учитель Тянь, вы не понимаете. Такого человека не спасти. Его следует отругать жёстче, чтобы он вспомнил об этом в будущем.

Выражение лица Сун Юй не изменилось, пока он слушал эту тираду, относясь к её словам как к чепухе. Его нежное и светлое лицо оставалось равнодушным, светлые зрачки замёрзли, когда мальчик взглянул на Оу Илянь:

– Раньше вы говорили эти слова многим ученикам?

Оу Илянь:

– Это не имеет к тебе никакого отношения.

Сун Юй усмехнулся и издевался:

– Вы действительно раковая опухоль в сфере образования. Если вы так любите заботиться лишь о богатых и влиятельных, зачем быть учителем? Вам следует пойти к семье Ван и вместо этого стать собакой, которая охраняет их дверь.

Оу Илянь пришла в ярость, лицо женщины побледнело от гнева.

Сун Юй больше не хотел слушать её речь. Он спокойно сказал:

– Это Се Суй заставили прийти в тот класс. Он тот, кто подвергся словесным оскорблениям, тот, кого заставили сопротивляться в целях самообороны. Судя по словам Ван Ци, если бы я оказался там в то время, он лежал бы не в больнице, а на кладбище.

Вы не думали о том, чтобы добиться справедливости для учеников, и просто стоите там, превращая чёрное в белое и искажая факты, даже затаскивая меня в воду.

Оу Илянь, вы достойны? Вы всё ещё помните девушку, которая из-за вас чуть не покончила с собой, впав в депрессию? Если вы не знаете, как покаяться, вам следует сесть в тюрьму и задуматься о себе.

Его глаза были холодными и острыми. Казалось, они проникают прямо в душу.

Оу Илянь застыла на месте. Она пристально посмотрела на Сун Юй, её глаза широко раскрылись, а губы задрожали.

Паника, вина и недоверие – откуда он узнал? Как он узнал об этом?

Мать Ван Ци, наконец, больше не могла этого выносить:

– Что ты имеешь в виду? Ты даже хотел убить моего сына?!

Кладбище!

Услышав это слово, она резко встала и подняла бумажный стаканчик с кипятком. Она яростно выплеснула его вперёд, целясь в лицо Сун Юй.

Не было никаких сомнений в том, что уродство и мерзость в её костях проявились, когда она процедила сквозь стиснутые зубы:

– Скрытый убийца, дешёвка! Ты не заслуживаешь естественной кончины!

Горячая вода всегда оставляла шрамы, если она попадала в лицо.

Женщина напала очень внезапно.

Сун Юй не успел отреагировать. Он мог только наблюдать, как стаканчик с водой переворачивается в воздухе.

Затем его потянули за руку и отодвинули на шаг назад.

Кто-то стоял рядом с ним, и от его тела исходила холодная аура. Он аккуратно подхватил бумажный стаканчик и безжалостно отбросил его обратно.

Мать Ван Ци немедленно закрыла лицо рукой, но тыльная сторона руки всё равно оказалась обожжена до красного цвета, а глаза горели от боли.

– Ааааааа…

Оу Илянь была действительно шокирована. Она поспешно подбежала и достала влажные салфетки.

– Госпожа Ван, вы в порядке?

Мать Ван Ци дрожала от гнева:

– Тебе конец! Сун Юй! Ты невоспитанный гадёныш, я позабочусь о том, чтобы вся твоя семья не могла продолжать жить в городе Цзин!

Сун Юй усмехнулся.

Затем дверь в кабинет распахнулась.

Звук шагов туфель на высоких каблуках был ясным и чётким. В то же время женский голос произнёс ледяным тоном:

– Кого ты хочешь выжить из города Цзин?

Сун Юй опешил и обернулся.

– Тётя?

У двери стояла его тётя.

Оу Илянь обрадовалась, когда услышала голос – здесь появилась семья Сун Юй? Это здорово! В её сердце вспыхнуло глубокое чувство мести. Для неё Сун Юй был не более чем ребёнком из обычной семьи, и с такими опекунами было довольно легко справиться.

Однако, повернув голову, она оказалась совершенно ошеломлена.

Она находилась на некотором расстоянии, стены отражали свет, поэтому черты её лица не были отчётливо видны, но Оу Илянь могла сказать, что у женщины, стоящей у двери, особенный темперамент.

Есть своего рода надменность, похожая на надменность матери Ван Ци, но это не так раздражало. Напротив, женщина с каштановыми вьющимися волосами выглядела изящнее и ярче. На ней была дымчато-серая рубашка в сочетании с винно-красной юбкой «рыбий хвост». В целом её темперамент элегантен и очарователен.

Когда она вошла, Оу Илянь также смогла рассмотреть её внешний вид – у неё был лёгкий макияж и ухоженная кожа, и казалось, что она небрежно вышла из дома.

Из-за подсознательной реакции женщины Оу Илянь спокойно посмотрела и сравнила себя с ней. В конце концов, она стиснула зубы и с тревогой схватилась за угол стола.

Как только она вошла в дверь, мать Мэн сделала несколько шагов вперёд. На её губах появилась холодная улыбка, когда глаза женщины сосредоточились на матери Ван Ци.

– Плохо воспитанный? Кого ты только что ругала за отсутствие воспитания?

Мать Ван Ци по-прежнему закрывала глаза и не пыталась рассмотреть новоприбывшую. Она яростно обругала:

– Разве ты не видишь, кто здесь невоспитанный? Это твой кровожадный племянник-ублюдок…

«Па».

Матери Ван Ци влепили очередную пощёчину.

В конце концов, вода не попала ей в глаза.

Мать Ван Ци в ярости подняла взгляд:

– Ты…

Однако последующие слова застряли у неё во рту и не вышли.

Кровь с лица схлынула, а весь гнев и негодование превратились в шок.

Она застыла на месте и уставилась на женщину перед собой. Спустя полминуты она выдавила дрожащий голос из своего горла:

– Вэнь Юань?!

Мать Мэн – Вэнь Юань также смогла ясно рассмотреть, кто это был. Веселье в её глазах не уменьшилось, она насмешливо и саркастично заговорила:

– Я хотела узнать, кто тут настолько могущественный, чтобы лишить мою семью возможности и дальше жить в городе Цзин. Значит, это ты, У Синмэй.

Её помада была яркой и великолепной, но слова оказались резкими, когда доходили до ушей.

– Плохо воспитанный? Ты считаешь себя достойной говорить такие слова?

Мать Ван Ци почувствовала, что её снова ударили, но она не могла ничего сказать перед Вэнь Юань. Вся жизнь Вэнь Юань была похожа на существование, которое контрастировало с её жизнью.

Она родилась как известная хорошо воспитанная молодая леди, а позже вышла замуж за не менее могущественную семью Мэн. Вся её жизнь была гладкой, как текущая вода.

Она просто не представляла, что тётей Сун Юй на самом деле окажется Вэнь Юань!

________________________

[1] 敬酒不吃吃罚酒 [jìngjiǔ bù chī chī fájiǔ] – «кто отказывается от заздравной чашки, тот выпьет штрафную». Образно: не добром, так силой; не по-хорошему, так по-плохому.

Окончание главы