И даже на пороге смерти подонок думал, что я Белый Лотос Глава 58

Глава 58

Погода в Китае постепенно менялась: становилось все жарче. И это нисколько не облегчало страданий Се Му. На юге и зимой не сильно холодно, стоит промозглая и серая погода, постоянно идут дожди. Именно в такую пору ноги человека, дважды получившие серьезные повреждения, особенно сильно заходились острой болью, словно бы их кололи изнутри мелкими иглами. Короче говоря, все, что мог теперь делать Се Му, это целыми днями лежать в постели с болезненным видом и не двигаться.

Ранее, как бы больно ни было, Се Му проявлял несгибаемость характера и никогда не терял лица. Хоть ножом его режь, а мужчина сохранит поразительное спокойствие, улыбаясь и делая вид, словно все в порядке. И для окружающих подобное поведение стало привычным.

Но теперь, под влиянием наркотика и боли, которая порой становилась просто невыносимой и мучительной, сознание мужчины спуталось, все воспоминания и мысли пришли в полный хаос.

Каждое утро, просыпаясь под шум дождя с бледным, как простыня, лицом, Се Му весь день страдал от боли и усталости, а утешения искал в компании Се Ши.

Последнему же нынешние их взаимоотношения казались в новинку. Дядя снова воспринимал себя подростком, а потому проявлял больше инициативы даже на тактильном уровне: сам протягивал руки в объятиях, просил поцеловать его, утешить, согреть. И даже если при этом мужчина обращался к племяннику именем старшего брата, воспринимая как Се Нань Эня, Се Ши было уже все равно. Пока дядя находится под воздействием препарата, пока он не в силах вспомнить прошлого, юноша готов притворяться хоть всю жизнь. В конечном счете, имя – это лишь набор букв.

И в то же время, чем покладистее становился Се Му, чем больше в его голосе и поведении звучало восхищения в адрес парня, чем больше гармонии появлялось в их отношениях, тем сильнее натягивались душевные струны Се Ши.

Молодой глава клана дорожил своим сокровищем, с трепетом заботился о нем, оберегал, словно свирепый дракон. Никто не осмелился бы украсть у него Се Му.

Никто бы и не смог, кроме жизни. Текло Се Му неуклонно слабело с каждым днем.

Постепенно ему стала отказывать память: он мало кого узнавал, да и остальным старались не вспоминать о мужчине, если только не было необходимости ему прислуживать. С каждым новым днем и дождем терял власть над собственным телом: вначале Се Му просто перестал улыбаться, затем утратил возможность самостоятельно вставать, так как ослабевшие руки не могли уже служить надежной опорой его телу. Каждое движение даже кончиком его красивых, длинных пальцев причиняла больному мучительную боль, из-за которой он цеплялся за простынь, стараясь ее сжать. Пересохшие милые губы почти не шевелились. Изредка с них срывался то вздох, то страдальческий стон.

Если тело пронзала сильная боль, Се Му не в силах был издать ни звука, а только плакал большими горячими слезами, сжимаясь в постели со словами:

«Брат ... мне больно, больно...».

Вновь выдался дождливый день. Се Му проснулся ни свет ни заря, лицо его исказилось от боли, он согнулся в скрючился в объятиях лежавшего рядом человека. На опухших с прошлой ночи красных глаза снова навернулись слезинки. Обиженным и болезненным тоном мужчина протянул:

«Почему эта боль не стихает? За что мне такие ноги, брат? Это действительно больно…».

Се Ши в полудреме ловко протянул руки к коленям дяди и осторожно приложил к ним ладони, согревая своим теплом. Но лучше не становилось.

«Брат, дай мне лекарство…она не стихает».

Его просьба ужалила сердце Се Ши, словно нож. Юноша с опаской посмотрел на дядю и, в конце концов, отказал:

«Доктор сказал, что тебе больше нельзя принимать обезболивающее. Все равно оно не помогает в полной мере…».

«Какая разница? Хуже все равно уже не будет!», - Се Му плакал почти навзрыд. Бледные кончики пальцев царапали одежду Се Ши. Умоляющим тоном мужчина бубнил:

«Брат, пойми. Мне очень больно. Прошу, попроси для меня лекарство. Мне так больно…».

Но как бы горько и страшно за него не было Се Ши, он лишь сжимал руки мужчины утешая “младшего”:

«Сяо Му, потерпи немного ради меня, хорошо? Твой организм слишком ослаб, лекарство может убить тебя, если продолжать его пить…».

Руки Се Ши дрожали, но еще сильнее дрожало тело в его объятиях.

Юноша с самого начала знал, что дядю будет беспокоить боль в ногах, но чтобы такая. Даже не испытывая этих чувств, парень едва сдерживал слезы, наблюдая за тем, как решительный и всегда непоколебимый Се Му теперь корчился от боли в мольбах, прося о помощи. Каждая слеза мужчины входила раскаленным ножом в нежное сердце главы клана. Ведь большая часть этой боли – следствие поступков племянника.

Каждый день дядя просыпался и засыпал несчастным, вынужденный терпеть. И в данный момент, в беспомощных поисках утешения, он надеялся на отклик единственного близкого человека, всецело доверял ему, даже не подозревая, что именно этот человек является первоисточником всех страданий.

И пока Се Му проявлял максимум доверия к своему мучителю, Се Ши страдал вместе с ним, ощущая, будто бы его кинули на раскаленную сковороду.

С каждым часом все большее и большее. Все хуже и хуже…

«Дядя…», - Се Ши слегка склонил голову и поцеловал бледные губы мужчины. Тот оставался все так же послушен и позволял юноше делать все, что тот захочет, но неизменно крепко сжимал рукава одежды племянника.

После поцелуя, когда юный глава клана полным нежности взглядом окинул Се Му, его уха коснулся робкий голос последнего:

«Брат, дай мне лекарство… Мне кажется, я вот-вот умру…».

Речь была настолько слабой, что едва ли Се Ши разобрал все слова. Парень сконфузился. Испытывая невероятную печаль, попытался переубедить собеседника:

«Сяо Му, я, правда, не могу больше тебе давать их. Потерпи».

Светлое лицо Се Му побледнело. Но, в конечном счете, он кивнул и присмирел в хватке Се Ши, изредка лишь вздрагивая от судорог.

Зажмурившись, племянник обнял крепче мужчины.

Да, он наконец-то обрел своего дядю.

Но почему им обоим так больно?

Всхлипы постепенно затихали, а после и вовсе пропали. Дыхание мужчины стало ровным, будто бы тот уснул. Се Ши с облегчением выдохнул, снова погладил Се Му по спине, уверенно посмотрел в белое лицо.

“Я обязательно вылечу дядю. Чего бы мне это не стоило”.

Неожиданно кто-то тихо открыл дверь и прошел внутрь, поманил главу клана жестом. Се Ши посмотрел на спящего, затем поднял взгляд и кивнул, осторожно поднимаясь с кровати. Затем тихо покинул комнату.

В последнее время силы, которые после ухода Се Нань Эня залегли на дно, возобновили активную деятельность, тайно замыслив заговор против Се Ши. Все началось с попыток подорвать авторитет главы. Однако у юноши еще был шанс не позволить им объединиться против себя и сломать одного за другим, пока враги не начали действовать сообща.

Какое-то время управляющий кланом говорил со своим подчиненным, пока вдруг не вспомнил о человеке, оставленном в комнате. В душе опять поднялась буря беспокойства. Поспешно отдав приказ, парень решил вернуться в спальню.

В паре шагов от двери, беспокойство схватило сердце Се Ши в тиски. Сердцебиение участилось. Испытывая сильное напряжение, парень толкнул дверь и замер на пороге. Он вглядывался в темноту, пока не вырвал из нее силуэт спины Се Му, все еще спавшего глубоким сном. Только тогда юноша вздохнул и расслабился.

Взгляд смягчился. Он был готов лечь рядом с мужчиной. И во мраке даже не заметил, как на соседней стороне от дяди растекается кровь.

Закрытые веки плотно сжаты, лицо потеряло всякий цвет, из распоротого запястья медленно тянулась алая струя. В другой ладони было зажат нож для фруктов.

Он больше не смог терпеть эту боль.

Тайно свел счеты с жизнью.

И все это по вине Се Ши.

Окончание главы