И даже на пороге смерти подонок думал, что я Белый Лотос Глава 52

Глава 52.

«Физические проблемы мучали моего отца лишь первое время, но уже через год он вылечился, хотя из больницы так и не вышел. Дядя, догадываешься, почему?».

Молодой человек развернул инвалидное кресло в сторону парковой аллели, не обращая внимания на молчание дяди, и все продолжал спрашивать, не ожидая ответа:

«А ты обратил внимание на ту медсестру? Выглядит она симпатично. Наверное. Не будь у меня тебя, дядя, я бы приударил за ней».

Каждая фраза Се Ши звучала, как нечто сказанное самим Се Нань Эном, и походило на открытую провокацию.

«На самом деле, особо винить моего отца не в чем. В конце концов, он уже не молод, а почти большую часть своей жизни посвятил управлению кланом. У него даже не было возможности найти себе женщину, чтобы расслабиться с ней. Неудивительно, что он захотел уйти из клана Се. Пускай мы не очень близки, но я же его биологический сын, многое понимаю, как и понимаю тот факт, что он все-таки беспокоился обо мне: как бы ребенок не попал в неприятности. Поэтому отец поручил тебе, дядя, заботиться обо мне в течение нескольких лет».

В общем весь этот посыл состоял в том, что якобы Се Нань Эн боялся за жизнь и судьбу своего отпрыска. Однако на Се Му это не произвело никакого впечатление. Но понимая, что каждое его слово отзывается в душе дяди болью, Се Ши продолжал в тишине:

«К тому же, было еще одно преимуществом в том, чтобы назначить тебя главой клана Се: все мои дяди – один жаднее другого, в каждом течет эта кровь семьи Се. Настало бы момент, когда все они ополчились бы друг против друга, наплевав на то, что отцу еще возглавлять и возглавлять клан…».

«Если бы не твое появление, дядя, все вышло бы совсем иначе….».

Се Ши вдруг остановился, слегка наклонил голову, потянувшись к самому уху мужчины, словно желая то поцеловать.

«Ты думал, что тебя усыновили. Но ни одного документы, ни единой записи нет о том, что ты зарегистрирован в этой семье. Никакой юридической основы. Для семьи Се ты, дядя, все еще чужак. Посторонний человек. Даже если у тебя огромное сердце, до тех пор, пока отец жив, тебя не тронут. И не важно, каких успехов ты достиг и как высоко стоял, тебе придется быть послушным».

«Что ж, он по праву достоин называться моим отцом. Столько тщательно продуманных шагов на целых три года вперед. Пускай я его сын, но мне не угнаться за таким успехом».

Се му весь побледнел. Сидя в инвалидном кресле, он так не издал ни звука. Тогда молодой человек остановился, обошел дядю и сел перед ним на корточки. Глаза смотрели с притворной невинностью в лицо мужчины:

«Дядя, о чем ты думаешь? Хочешь сказать, что все это бред?».

Се Му опустил взгляд в ответ на юношу, столь похожего своими чертами лица на Се Нань Эня, и с гордым видом ответил:

«Даже если и так, что ты хочешь услышать от меня?».

По тону его голоса парень понял, что его родственник пребывает в унынии, хотя внешне ни словом, ни жестом не выдал своего настроения. И тогда Се Ши дернул бровью: «Ничего. Просто хочу, чтобы дядя наконец понял, что это за человек – его яркий и честный брат».

Се Му кашлянул в сторону. Ноги, укрытые пледом, не должны были замерзнуть, но казалось, что его пробрало холодным воздухом от самых ступней до мозга костей, заставляя все тело содрогаться от озноба. Но несмотря на это, мужчина расправил плечи, стараясь показать всю свою непреклонность перед Се Ши. Все такой же бледный, дядя настаивал:

«Я верю в старшего брата. Он не мог так со мной поступить. Се Нань Энь учил меня быть добрым к другим. Он воспитывал меня на принципах справедливости и чистых помыслов в адрес окружающих, независимо от того, какой выбор передо мной стоит. Мой Старший брат – настоящий джентльмен...».

С мрачным видом Се Ши перебил дядю на полуслове:

«Конечно, если бы мой отец не учил подобному тебя, разве стал бы ты потом соглашаться с ним и дальше дурачить семью Се, дядя?».

Се Му окончательно потерял лицо. На его ухом назойливо жужжал голос молодого человека, шепчущего, словно демон:

«Человек, на уме у которого только старший брат, лучше всего поддается манипуляции, и сам становится манипулятором».

Мужчина делал вид, что по прежнему его не слушает:

«Давай вернёмся назад. Я хочу встретиться лицом к лицу со своим старшим братом».

И только сейчас юноша закатил глаза, впрочем, не теряя улыбки. У Се Ши уже голова болела, до чего же его дядя оказался упрям. Но оценив ситуацию со стороны, молодой человек спросил себя: не это ли упрямство ему и нравится?

Очевидно, что так и есть. Раньше, пока Се Му был на вершине, недосягаемый, он привлекал к себе всех. А вывалившись из «гнезда», этот «птенец» остался нужен только племяннику. И это не могло не позабавить юношу.

Какой же дядя все-таки наивный.

“И вместе с тем, неожиданно соблазнительный”, - подумал Се Ши, снова толкая инвалидное кресло. Встав за спинкой.

«Стой! – Нахмурился его спутник, повторяя, - давай вернемся назад!».

В ответ он услышал какое-то ворчание. Парень продолжал идти вперед. Тогда Се Му насупил брови сильнее: «Стой говорю!».

«Дядя. – откликнулся молодой человек неспешно, - нам пора домой».

Но мужчина положил руки на колеса инвалидного кресла, приложив все свои усилия, чтобы замедлить его ход. Тогда племянник уже был вынужден посмотреть вниз, все еще оставаясь позади Се Му.

«Отвези меня обратно. Я хочу дать понять старшему брату, что, чтобы он не сделал, я…».

Его речь резко оборвалась. Се Ши за спиной родственника вытащил шприц и медленно ввел через иглу некий препарат, что вновь парализовал все тело родственника. Убрав шприц и отпустив ручки кресла, юноша обошел его и наклонился к Се Му. Все с той же улыбкой он посмотрел на человека, уставившегося на парня так обиженно, и осторожно переложил ладони дяди тому на колени, поправил плед, проверил, прикрыты ли ноги.

«Дядя, - мягко улыбался Се Ши, - я свое обещание выполнил, дал тебе возможность увидеться с отцом, но о большем мы не договаривались. К тому же, разве ты не заметил? Стоило мне проявить слабость, как ты уже нарушает уговор и пытаешься сбежать».

Лицо парня сияло от счастья, как у ребенка, получившего сладкий приз: «ты уже дал мне свое ясное “да”, после которого дяде ничего не остается, кроме как остаться со мной. Навсегда. Правда?».

Глаза Се Му слегка покраснели. Он не моргал, но упрямо пытался пошевелить хоть кончиками пальцев.

“Брат!”

“Брат, спаси меня!”.

Но он так и не увидел Се Нань Эня. Мужчину насильно вернули в самолет.

Погруженную во мрак комнаты наполнил душный неясный запах. В смятой постели в неестественной позе лежал мужчина: корпус его был слегка наклонен набок, а ноги вытянуты прямо. Его не отпускал беспокойный сон. То и дело длинные ресницы в волнении вздрагивали.

Через окно, мимо раскрытых штор, луч солнца скользил по гладкой светлой коже мужского тела, касаясь тех бардовых отметин на красивой спине – следы чужого внимания с прошедшей ночи.

Дверь оказалась не заперта, поэтому, когда Чэн Чжуань принес завтра, он первым увидел господина в столь соблазнительном виде, но бесстрастное выражение на его лице не дрогнуло.

«Господин, завтрак».

Се Му открыл глаза. Взгляд его был полон усталости. Всю прошлую ночь Се Ши не давал ему и минуты покоя. Даже под утро, когда молодой человек поднимался, чтобы привести себя в порядок перед рабочим днем, он не удержался и снова подмял под себя мужчину. После такого Се Му уснул без всяких сил.

Увидев перед собой помощника, Се Му потер веки, прогоняя остатки сна:

«Он приказал тебе прийти?».

«Да, господин».

Чэн Чжуань опустил глаза, стараясь не смотреть на тело мужчины, покрытое размытыми красными пятнами. Впрочем, подобная реакция вызвала у Се Му чувство облегчения: значит, он не так плохо выглядит еще.

С трудом поднявшись, мужчина сам сел на краю постели, протянул руки к полу, чтобы отыскать там одежду. Во всем виде появилась прежняя трезвость.

«Подай мне костюм».

Словно робот. Чэн Чжуань кивнул головой, дав понять коротким жестом, что приказ принят: «Да, сэр».

Затем вернулся в сторону гардероба, подошел к нему, чтобы взять комплект одежду, но невольно уставился на разорванные тряпки на полу. Одной этой детали уже было достаточно, чтобы мужчина мог представить, как Се Ши обращался с дядей прошлой ночью: как разорвал на нем рубашку, грубо пихнул на постель его прекрасное тело.

В горле помощника застрял ком. Ноги отяжелели и двигались теперь неестественно. Мужчина нес одежду так, словно старался прикрыть свою реакцию, пока возвращался к кровати.

Получив одежду, Се Му не сказал ни слова. Да и это было не нужно, Чэн Чжуань уже на автомате отвернулся, вытянув спину по струнке, и молча ждал, пока господин переоденется.

По-прежнему он остался единственным и самым близким подчиненным для инвалида, хотя оба прекрасно знали, что Се Му уже никогда не сможет ему доверять в полной мере. Но только Чэн Чжуань был так строго обучен и знал все привычки своего хозяина: и то, что Се Му медленно переодевается, и то, что помощнику не следует лезть к нему и помогать. Надо вести себя послушно, стоять прямо в стороне, стараясь даже глазом не косить в сторону бывшего главы клана.

Когда-то Се Му привлекала эта неподвижная красота. Он считал, что такой человек, как Чэн Чжуань, особенно похож на верного стража и действительно способен не только постоять за себя, но и защитить других. Со слов самого помощника, после каждого рабочего дня, вернувшись домой, он становился перед зеркалом и тренировался, лишь бы быть уверенным, что всегда стоит неподвижно, как статуя.

Мужчина стоял на месте ровно до тех пор, пока звуки возни за спиной не стихли. Понимая, что господин закончил с переодеванием, Чэн Чжуань все равно ждал условного сигнала и не двигался.

«Чэн Чуань, почему?». – вдруг раздался хриплый голос Се Му. Легкая усталость от бессонной ночи и разочарование давали о себе знать.

Собеседник напрягся всем телом, свел лопатки, ладони, висевшие свободно по швам, сжались в кулаки. Мужчина закрыл глаза и произнес заготовленный ответ:

«Простите, мэр. Господин угрожал маленькому Чэн Аню».

На некоторое время в комнате повисла тишина, раздавалось только тяжело сопение двух людей. И неясно, сколько еще прошло секунд или минут, прежде чем Се Му проговорил:

«Мне казалось, что тебе все равно на Ань-Аня».

Чэнь Чжуань только и ждал этого вопроса, поэтому придал своему голос неожиданные оттенки вины и беспокойства:

«Он мое единственный ребенок, господин. Прошу простить».

Голос лысого мужчины действительно оказался полон противоречивого чувства страдания, будто бы он запутался и не знал, кого выбрать: сына или господина. Но если бы кто посмотрел в лицо Чэн Чжуаня сейчас, то увидел бы непоколебимое равнодушие.

Однако Се Му этого не видел и не знал, сидя на прежнем месте, только горько улыбнулся:

«Да, так и есть. Твой единственный ребенок. От человеческой природы не убежишь».

Чэн Чжуань развернулся и, издав глубокий вздох, склонил голову, опустившись на колени перед мужчиной:

«Простите, что так долго скрывал все от Вас, господин Се».

Но его хозяин лишь махнул рукой: «Можешь идти. И передай Се Ши, чтобы в будущем больше тебя не присылал. Для тебя и для меня так будет лучше».

Чэн Чжуань сжал кулаки плотнее, не поднимаясь рук с пола.

«Господин, вы не желаете, чтобы я Вас сопровождал?».

В ответ раздался горький смех. Больной выглянул на солнце, сиявшее высоко в небе:

«А разве мне нужен кто-то, кто станет мне прислуживать? Чэн Чжуань, ты свободен. Займись своими делами, проведи в удовольствием остаток жизни. В безопасности».

Голос Се Му звучал очень устало, но вместе с тем легко, его речь вливалась в уши помощника, но оседала у него на душе тяжким грузом.

Три года назад прошлый господин сказал ему то же самое. А Чэн Чжуань всякий раз просился оставить его в доме. И почему хозяин всегда соглашался?

Лысый мужчина моргнул, в воспоминаниях снова всплыла картина того вечера три года назад.

Шел сильный дождь. Господин сказал, что Чэн Чжуань свободен, но тот не желал уходить. Он клялся, что готов охранять Се Му до конца, почти умолял, но глава клана оставался непреклонен.

Позже хозяин сломал ноги. Необходимость в помощи стала очевидной. И с тех пор Чэн Чжуань стал неразлучен с Се Му.

Мужчина приподнял голову, не вставая с колен, его взгляд был устремлен на человека в постели, в глазах помощника читался намек на помешательство. Он заговорил мягким, покладистым тоном, как и всегда:

«Господин. Глава Се попросил меня подготовить Вас к рейсу».

На бледном лице Се Му появилось счастливое выражение после того, как он услышал эти слова. Но сам тому не веря, уточнил:

«Брат? К брату? Ты отвезешь меня?».

В то, что касалось Се Нань Эна, мужчина верил охотно и легко всегда.

А тут Чэн Чуань кивнул, в знак согласия:

«Да, господин».

Окончание главы