Возлюбленная жена деспотичного принца Глава 076.1

Перемены в Сунь И Цзя (1)

Внимание Сунь И Цзя было сосредоточено на цветах во дворе, а всех остальных — на ней, так что, естественно, никто не заметил появления Цзин Вань.

Цзин Вань наступила на маленькую веточку, оказавшуюся рядом с ее ногой. Поскольку во дворе было достаточно тихо, почти все услышали легкий щелчок и бессознательно повернули головы в ее сторону.

Тусклый взгляд Сунь И Цзя прояснился, и она открыла рот, желая позвать ее. Но как только она сделала это, то тут же инстинктивно закрыла лицо руками, издав легкое шипение. Ее изящные брови нахмурились, и она поджала губы. Очевидно, это произошло потому, что внезапно открывшийся рот потянул рану. Однако, кроме этого, у нее на самом деле не было никаких других эмоций, когда она поманила к себе Цзин Вань.

А что касается Сунь И Линя, то в тот момент, когда он увидел Цзин Вань, мрак покинул его взгляд, он, наконец, увидел краски мира. Неожиданно оказалось, что за исключением некоторых незначительных травм, она в отличной форме. Он от всего сердца радовался этому и хотел, было, открыть рот и что-то сказать, но увидел, как Цзин Вань формально поклонилась, а затем направилась во внутреннюю комнату.

Сунь И Линь еще раз посмотрел на свою младшую сестру, и, конечно же, она встала и вернулась обратно в комнату.

— Барышня Ло... — крикнул Сунь И Линь, чтобы остановить ее.

Цзин Вань остановилась и посмотрела на него:

— Сунь гунцзы что-то нужно?

— Вы с И Цзя хотя и знакомы всего несколько дней, но на самом деле я никогда не видел, чтобы она так сильно сближалась с какими-либо молодыми барышнями, включая сестер нашей собственной семьи. Для нее все это было просто поверхностной дружбой, на самом деле они не более, чем незнакомцы. Однако отношения с вами похожи на отношения между настоящими сестрами. Она пережила такое большое несчастье, в будущем... надеюсь, барышня Ло сможет ее утешить.

— Цзя цзэцзэ относится ко мне искренне, поэтому я, естественно, буду искренна в ответ. Вы хотите, чтобы она была здорова, и я, естественно, не исключение. Поэтому гунцзы не нужно больше ничего говорить, я сделаю все, что смогу.

Сунь И Линь кивнул, больше ничего не сказав.

Цзин Вань сразу же вошла во внутреннюю комнату. Сунь И Цзя села за стол, подзывая ее присесть.

Цзин Вань не обращала внимания на этикет и правила. Не избегая табу, она прямо посмотрела ей в лицо. По отношению к кому-то незнакомому, делать что-то подобное было грубостью. Но если вас даже близкие слепо избегают, то такое изощренное и преднамеренное пренебрежение заставит вас почувствовать себя еще хуже. Больше половины ее лица было покрыто белой тканью, обмотанной вокруг макушки и закрепленной на подбородке с помощью тонкой белой нити. За нитью ухаживали очень тщательно, скрывая ее как можно больше. Именно поэтому Цзин Вань сейчас не видела никаких явных следов на пострадавшей стороне.

Сунь И Цзя протянула руку и усадила ее на стул, затем махнула рукой группе обслуживавших ее людей, показывая, чтобы они вышли.

Цзин Вань поняла, что она хочет поговорить с ней наедине, поэтому тоже позволила своим людям выйти наружу.

Кормилица Сунь И Цзя все-таки забеспокоилась и, прежде чем выйти, все же не удержалась — сказала несколько слов:

— Барышня временно не в состоянии разговаривать прямо сейчас, так что, барышня Ло...

Сунь И Цзя протянула руку, чтобы прервать ее. Это было совершенно очевидно. Прямо сейчас она не хотела слышать чужое ворчание. Начиная с момента спасения, вокруг творился хаос. Сначала кормилица беспомощно плакала, жалея ее и проклиная небеса, снова и снова спрашивая, что ей теперь делать. Потом, увидев ее ничего не выражающие глаза, они снова принялись бесконечно убеждать ее, начиная перечисление с ее статуса и заканчивая тем, как ее балуют дома. И у нее есть не только герцогиня Дин, но и лаофужэнь, и императрица тоже любит ее больше всех, и так далее, и тому подобное. Даже при повреждении лица и испорченной внешности ее все равно ждет хороший брак. И в будущем семья мужа определенно не осмелится обращаться с ней плохо.

Сунь И Цзя не была глупа. Как она могла не понимать, что значит испортить лицо? Даже если пытаться приукрасить ситуацию, что изменится? Некоторые вещи в тот момент, когда острый камень рассек ей лицо, уже были предопределены. Поскольку она никак не отреагировала, все остальные думали, что ее сердце превратилось в пыль, а сила воли истощилась. Но на самом деле это было совсем не так, она не так уж слаба. Напротив, в ее сердце поселилось странное спокойствие. На самом деле, ей очень хотелось сказать им, что с ней все в порядке, но она знала, что ей никто не поверит, включая ее пятого брата. Поэтому она предпочла промолчать. Но такое молчание заставляло людей рядом с ней жалеть ее еще больше, и в результате образовывался порочный круг.

Позже под ее холодным взглядом все, наконец, закрыли рты. Но всеобщее молчание только прибавляло неловкости.

Появление Цзин Вань практически спасло ее.

— Цзя цзэцзэ, ты здорова? — лично Цзин Вань считала, что все же лучше смотреть, как люди совершают ошибки. Она всегда чувствовала, что Сунь И Цзя, похоже, не слишком волновало ее уродство. Возможно, потому что людей рядом с ней это заботило, они потеряли опору. Не исключено, что они так нервничали и осторожничали, совершенно не зная истинных чувств Сунь И Цзя, из-за глубоко укоренившегося образа мышления, которого придерживаются люди этого мира, полагая, что девушка не может не заботиться о своей собственной внешности.

Сунь И Цзя кивнула, не колеблясь. Кроме того, что у нее болело лицо, а также ныли царапины и ушибы, она ничем не отличалась от себя обычной.

Цзин Вань вздохнула с облегчением:

— Тогда это хорошо.

Сунь И Цзя слабо улыбнулась, прищурившись. Выйдя из комнаты, она нашла письменные принадлежности и, растерев чернила, начала писать:

— Здорово, что с тобой все в порядке. Я знаю, что Вань меймей отличается от других. Что бы я ни сказала, ты поверишь и не подумаешь, что я просто притворяюсь сильной, чтобы утешить тебя.

— В таких вещах лучше не лгать. Если бы ты, действительно, потеряла что-то дорогое, ты могла как закатить истерику, так и горевать в тишине, никто не осмелился бы критиковать. И нет необходимости подавлять себя, чтобы приспособиться к другим. Это они должны терпеть и понимать.

Сунь И Цзя кивнула:

— Как и ожидалось, лучше всего меня понимает Вань меймей, — написав это, она тихо вздохнула и продолжила:  — Прошло уже больше десяти лет, но почему это все еще не может сравниться с теми немногими моими встречами с тобой?

— Вероятно, мы так называемые "родственные души".

Сунь И Цзя замерла, но потом быстро написала:

— Верно, "родственные души". Не всегда те, кто находится рядом, по-настоящему тебя понимают.

— Что будет делать Цзя цзэцзэ в будущем? — увидев ситуацию Сунь И Цзя, Цзин Вань перешла прямо к делу, пустив кровь с первым уколом, попав прямо по сердцевине.

— Когда сердце Вань меймей ожесточается, оно, и правда, становится очень жестоким. Шрам еще даже не образовал струпа, а уже безжалостно разорван снова. Ты настаиваешь на том, чтобы я взглянула в лицо самой жестокой реальности?

— Я просто верю, что Цзя цзэцзэ не из тех, кто убегает.

Сунь И Цзя видела ее серьезность. Цзин Вань, действительно, заботилась о ней от всего сердца, только о ней одной, а не о тех вещах, которые шли бонусом к ее телу.

— Меймей Вань, знаешь, мое лицо изначально не было так сильно повреждено. Я сделала это нарочно. В тот момент, когда я наткнулась на тот кусок острого камня, я наклонила голову, словно одержимая. Я не уверена в том, смогла бы избежать этого и, возможно, не повредила бы лицо, наклонись я в другую сторону, но в то время у меня в голове была только одна мысль: с исчезновением моего лица пропадет и моя ценность. Тогда им не придется тщательно просчитывать, как использовать меня, чтобы получить взамен наибольшую выгоду.

Цзин Вань уставилась на слова на бумаге, а потом протянула руку, скомкала ее и бросила в курильницу.

Сунь И Цзя достала еще один листок бумаги:

— Не слишком ли осторожна Вань меймей?

Цзин Вань молча взяла кисть и написала:

— Для кого я это делаю? Если это увидят другие, а затем расскажут твоим родителям, сможешь ли ты хорошо жить в будущем?

— Не ожидала, что почерк Вань меймей так хорош.

Цзин Вань почему-то захотелось закричать:

— Разве сейчас подходящее время, чтобы говорить об этом?

— У меня и так не было счастливой жизни, разве может стать еще хуже? — она очень ясно дала понять, какая реакция будет у ее семьи. Единственные, кто на самом деле заботится о ней, это, вероятно, только пятый брат, бабушка и кормилица. Ну, возможно, те две служанки, которые выросли вместе с ней. Даже ее мать ради себя самой и своих сыновей, даже если она единственная дочь, все равно бросит ее. Уже будет хорошо, если герцогиня не станет унижать ее, как другие. Если она хоть чуть-чуть привязана к дочери и у нее еще не совсем атрофировалась совесть, возможно, ее выдадут замуж за приличного человека, вместо того, чтобы просто избавиться от такого мусора, как она, или выжать ее до последней капли.

Окончание главы