— Я тщательно обдумала то, что вы сказали господа.

Когда Латиль заговорила, в комнате воцарилась мертвая тишина. На голове у нее сияла золотая корона, на плечах — великолепная мантия, а в руке — мерцающий скипетр…

Когда взгляды присутствовавших в зале людей падали на её внешность, это ясно чувствовалось. Любой, на кого укажет палец Латиль, больше не сможет ей перечить. Теперь она — императрица.

Латиль сидела на самом высоком месте. Её охватила эйфория.

Хейзен... Вот ублюдок.

Неужели он бросил ее из-за этого чувства?

— Вы совершенно правы. Стабильность королевской семьи зависит от сильной линии преемников. Я полностью согласна с тем, что мне необходимо, как можно скорее, найти себе мужа.

На губах герцога Атракси, одного из первых и главных сторонников Латиль, появилась слабая улыбка. Он был убежден, что имя его сына — Ранамен — скоро слетит с губ новой императрицы.

Ранамен происходил из безупречной семьи и обладал прекрасным лицом, а его отец — непоколебимой репутацией. Кто еще, кроме его сына, достоин стать супругом молодой императрицы? Герцог Атракси торжествующе улыбнулся, в то время как его противники смотрели на происходящее с горечью.

— Итак, я решила для начала взять себе наложников.

В одно мгновение слова императрицы разрушили все их ожидания.

Улыбка герцога Атракси исчезла с лица, и остальные министры посмотрели на Латиль с таким же недоверием.

Гарем? Не один мужчина?

Никто из них не понял, что она сказала. И Латиль взяла на себя труд объяснить им это.

— Я возьму только пять наложников... Пока что.

Тихий зал внезапно наполнился суматохой и перешептываниями, когда все ахнули и заговорили от неожиданного заявления. Пять наложников? Это просто смешно.

Герцог Атракси ошеломленно запротестовал:

— Императрицы уже правили нашей страной, но у каждой был лишь один муж. Хотя многие мужчины, по слухам, являлись любовниками или фаворитами. Но.. Ни один из них официально не был наложником.

— Герцог Атракси. У пятого императора Трасиса, известного своей кроткой невинностью, было пять наложниц. У одиннадцатого императора Эйнтры их было шесть. Стоит ли мне перечислять дальше? В среднем их было пятнадцать. А у более любвеобильных императоров больше двадцати.

— Но...!

— Почему у меня не может быть столько же наложников? Их должно быть пять — по меньшей мере, как и у предыдущих императоров.

Рты министров открылись так широко, что в них спокойно можно было засунуть кулак. Полный шок от сказанного императрицей, которая гордо восседала на троне, охватил зал.

Латиль посмотрела на ошеломленные лица знати, взиравшей на неё с ужасом в глазах, и уголок её рта удивленно приподнялся.

— Если у императора только одна императрица, то власть родственников по женской линии становится слишком сильной. Он берёт других наложниц, чтобы уравновесить власть. Все прошлые министры... И вы в том числе — в один голос утверждали это.

Все мгновенно закрыли рты. Она была права. Не только министры, но и все служители прошлых поколений заявляли то же самое.

— Господа, разве вы все не хотели бы, чтобы у меня тоже было несколько наложников? У всех вас будет прекрасный шанс заполучить императрицу в качестве своей невестки, — продолжила Латиль с лисьей усмешкой.

Реакция снова разделилась. Лицо герцога Атракси сморщилось от гнева, в то время как его противники засияли от услышанного. 

Это чистая правда. Если бы императрица Латиль выбрала себе только одного мужа, то это наверняка был бы сын герцога Атракси — самого влиятельного мужчины империи в данный момент. Но если у неё будет несколько наложников... У остальных дворян появится шанс захватить власть.

И тогда в один прекрасный день они могли бы стать дедушкой наследника!

Глаза знати засияли от жадности, и Латиль мысленно улыбнулась.

Хейзен... Я пошлю своего посланника в твою страну, чтобы он забрал лучшего наложника. На этот раз ты лично выберешь мне мужчину. Пришло время тебе почувствовать то же самое страдание.

517 год. Императрица Латрасиль Тари провозгласила создание первого мужского гарема.

***

511 год. 

Лин — наследный принцем империи Тари, а также старший брат Латиль. Он был правителем, приход к власти которого ждал народ. Все знатные люди последовали за ним. Мать Лина, императрица, происходила из знатного рода, а его будущее — становление императором.

Как сказал великий мудрец, он станет мудрейшим из правителей, а если захочет быть ученым, то у него хватит таланта превзойти даже самые светлые умы вселенной!

После этого пророчества не осталось ни одного человека в империи, кто не испытывал бы к нему большого восхищения. С другой стороны, мало кто знал, как сокрушался мудрец, когда Латиль стала задавать дерзкие вопросы вроде «Как стать императором?».

Ведь для народа Латиль — просто сестра Лина и одна из многих королевских принцесс. Однако она уважала и любила своего брата и с нетерпением ждала того мира, который тот построит.

Ссора с братом — разве это не ужасно?

Но что еще важнее, мечта Латиль — не та, которую можно осуществить, став императрицей. Она хотела выйти замуж за своего возлюбленного — Хейзена — и стать правительницей соседней страны Каррисен.

— Что это?

— Кольцо.

— Из травы?

— Я сам его сделал. Я слышал, что простолюдины так развлекаются.

— Твой народ настолько беден?

— Нет. Просто это романтично. Дай мне свою руку.

Латиль моргнула, но не подала ему руки, поэтому Хейзен сам надел кольцо ей на палец.

— Это удивительно прекрасно… Разве не так?

— Да.

Хейзен посмотрел на Латиль, окруженную белыми цветами и легонько поцеловал ее в лоб.

— Я люблю тебя, Латиль.

— Как и я тебя, — она улыбнулась.

Её возлюбленный очень красив. С каштановыми волосами, мягкими, как шелк, красивыми чертами лица и загадочными серыми глазами, которые ей так нравились.

Латиль отчетливо помнила, как Хейзен впервые приехал в Империю Тари для прохождения учебной программы. Когда он приветствовал королевскую семью, их глаза встретились. Именно тогда, когда юноша улыбнулся, принцесса влюбилась в него с первого взгляда. Когда она позже получила признание, её сердце бешено забилось.

Вскоре, когда возлюбленные превратились в пару, Латиль стала еще счастливее. Они никогда не спорили, и принцесса верила, что Хейзен — её вторая половинка, которую специально создали небеса. В течение двух лет их сердца и умы постепенно сближались, пока пятилетняя учеба Хейзена внезапно не закончилась.

Его сводный брат, принц Хеум, начал восстание.

Прежде чем Хейзен поспешно вернулся в Каррисен, он дал Латиль торжественную клятву.

— Даже если я уеду, мои чувства не изменятся. В сердце навсегда останется только одна женщина.

— Хейзен... Можно мне поехать с тобой? Я хочу помочь!

— Нет, Латиль. Я тоже не хочу расставаться, но это слишком опасно.

Он смахнул её слезы и заговорил твердым шепотом:

— Я позабочусь о том, чтобы меня короновали, и тогда пошлю к тебе самую великолепную делегацию. Я официально попрошу твоих руки и сердца. Подожди меня, пожалуйста.

Латиль махала рукой в сторону кареты Хейзена, пока та полностью не скрылась из виду. После этого дня принцесса ходила в храм и молилась по два часа в день. Она надеялась, что возлюбленный будет в безопасности, что его не ранят или не убьют мятежники.

Однако Латиль не молилась о том, чтобы сердце Хейзена осталось неизменным, как и его чувства. Она полностью верила в его любовь и никогда не думала о плохом. С нетерпением принцесса ждала новостей от Кэррисена. Всякий раз, когда приезжали посланники, она расспрашивала их о текущем положении дел.

— Война все еще продолжается? Когда же она кончится? А каково положение Хейзена сейчас? — Латиль гадала, сработают ли ее молитвы.

Два года спустя Империю Тари уведомили о том, что в Каррисене коронован новый император, и имя его — Хейзен Каррисен. 

Этот день стал рождением нового правителя.