Я стану хозяйкой этой жизни! Глава 94

Глава 94.

Посмотрев в сторону источника звука, Фирентия увидела Бэйта, который с растерянным выражением лица разговаривал с кем-то.

– То, что ты слышал. Что не понятного в том, что я попросил тебя покинуть это здание? – мужчина средних лет с худощавым телосложением и надменным выражением лица, казалось, был весьма обеспокоен этим разговором.

Это было видно по тому, как он щёлкал языком и теребил мочки ушей.

Однако в то же время глаза мужчины постоянно сканировали внутреннюю часть магазина.

Его глаза горели жадностью.

– Контракт заканчивается не раньше следующего года! И во время действия контракта я могу пользоваться зданием так, как пожелаю, ещё около десяти лет…

– Это было то, что мой отец сказал перед смертью. Я никогда не соглашусь с подобным!

– Несмотря на это… – Бэйт продолжал мягко улыбаться, но сейчас его лицо побледнело. – Прошло всего два года с открытия магазина, и я только начал набирать известность.

– И что? Разве это должно волновать меня?

Человека, который, казалось, был владельцем здания, совершенно не волновала судьба Бэйта.

После смерти отца он желал унаследовать здание, поэтому, как новый владелец, он был занят осмотром помещения, которое вдруг стало принадлежать ему.

– Мой отец потрясающий. Он купил такое прекрасное здание по такой невероятной цене… – услышала его бормотание Фирентия. Однако она не поняла, говорит ли мужчина сам с собой или хочет, чтобы другие люди услышали это.

Красивое лицо Бэйта всё сильнее и сильнее окрашивалось отчаяниям.

Однако он не мог отступить, поэтому Бэйт вновь обратился к владельцу здания:

– Я подниму ежемесячную арендную плату. Пожалуйста, передумайте.

Однако хозяин здания не принял предложение Бэйта, а лишь усмехнулся, словно оно было смехотворным.

После этого он окинул Бэйта взглядом сверху вниз:

– Очевидно, что ты довольно молод. Ты не должен пытаться сделать свою жизнь настолько лёгкой.  

– Л-лёгкой, лёгкой… ха, – Бэйт взъерошил свою чёлку, проглатывая горький смех.

Ему нужно было многое сказать, но по его лицу было видно, что он не мог себе этого позволить.

– Этот магазин сладостей так знаменит? Мне было интересно, насколько здесь вкусно. Сейчас, когда я увидел это, понятно, что всё это произошло благодаря хорошему зданию.

Похоже, последние слова нового владельца здания были направлены на то, чтобы оскорбить Бэйта.

– Сейчас мы работаем, поэтому давайте поговорим позже. Договоримся о встрече в следующий раз. Я могу сам навестить Вас.

– Ох, хватит, – владелец здания раздражённо махнул рукой. – Больше нечего говорить. Когда контракт закончится, приготовься освободить это место.

И мужчина вышел из магазина.

– Ха… – Бэйт глубоко вздохнул.

Как вовремя.

Сейчас, когда «Карамельная улица» известна и слава о ней распространяется из уст в уста, она начала окупать вложенные в неё средства.

Вполне естественно, что в это время появился новый владелец этого здания и просит освободить помещение.

Нахмурив лоб, Бэйт оглянулся на Фирентию, и их взгляды встретились.

Тия заговорила с улыбкой и без капли смущения:

– Я хотела попросить принести ещё две порции нашего заказа.

Магазину стоит продавать больше.

Бэйт слегка кивнул и тут же принёс Фирентии ещё два кусочка шоколадного торта.

Однако там были ещё и стаканы, полные молока.

– Разве я заказывала это?

– Это сервис.

– Сервис?

Какой сервис можно получить от магазина сладостей?

Пока Фирентия изумлённо смотрела на него снизу вверх, Бэйт хитро улыбнулся и слегка почесал свой затылок:

– В период роста рекомендуется пить много молока.

– О, точно…

Прошло довольно много времени.

С тех пор, как со мной обращались как с самым обычным ребёнком.

Все вокруг относятся ко мне как к наполовину взрослому, наполовину ребёнку.

Это делают мой папа и кузены, не говоря уже о Клериване и Виолетте, для которых я начальник.

Всё потому, что они очень хорошо знают, что я необычный ребёнок.

Но с Бэйтом ведь всё по-другому?

– Я выпью его, спасибо, – поблагодарив, Тия сделала глоток молока.

Бэйт посмотрел на неё с немного счастливым выражением лица, но, когда их взгляды вновь встретились, он вернулся к своему обычному бесстрастному выражению.

А вот Фирентия не могла так легко управлять выражением своего лица.

Ухмылка всё ещё оставалась на её губах, поэтому она сделала глоток молока, пряча её.

Поболтав с Крени, Бэйт вернулся к своему обычному состоянию и работе, перемещаясь между столами, заполненными людьми второго этажа.

Бэйт часто отходил в угол помещения, наблюдая оттуда, не упало ли чего, а увидев пустой стакан, быстро подходил и наполнял его.

Иногда он посматривал на прилавок внизу, но большую часть времени ходил вот так между покупателями.

Это была стратегия, которую Фирентия заметила за последние несколько месяцев, как завсегдатай «Карамельной Улицы».

В часы работы Бэйт был лучшим официантом, чем кто-либо другой.

Пока «Карамельная Улица» работала.

– Так эта семья сейчас в огромных долгах…

– У третьего сына семьи Фэйрмин роман…

– Это слух, который я слышала от своего родственника с запада…

Пока Фирентия тихо потягивала молоко, смотря на улицу, она слышала, как женщины, сидящие группами, обсуждали самые разные темы.

Словно тело девочки сидело здесь, в магазине сладостей «Карамельная Улица», но её уши слышали, что происходит во всех уголках империи.

Внезапно Тия ощутила пристальный взгляд, направленный на неё, и подняла голову.

Это был Бэйт, который тихо стоял в углу, словно ссора с хозяином здания, произошедшая некоторое время назад, была ложью.

Он был похож на кошку, а его ярко-янтарные глаза сияли, как при кошачьей охоте.

Казалось, что он делает свою работу, качая головой, однако его чуткий слух был настороже.

И правда.

Как он может настолько управлять своей мимикой?

*****

В зале заседаний, где ненадолго собрались члены аристократического общества, было жарко.

Всё потому, что среди сидящих лицом к лицу людей была поднята такая тема, которая разделила их на два лагеря, заставив повысить голос.

– Нормально временно снижать налоговые ставки в местах, где бывает засуха, чтобы облегчить бремя народа империи!

– Народа империи? Это бремя знати востока!

Два аристократа, стоявших в первых рядах каждого лагеря, смотрели друг на друга разъярёнными глазами.

– Восток уже освобождён от налогов из-за прошлогодней засухи! Просить нас сделать то же самое снова в этом году это непомерная жадность!

Засуха хуже, чем в прошлом году, – это нормально!

– Мы должны получить налоги от знати востока, либо распорядиться их частной собственностью!

После столь долгой борьбы в этот раз вперёд выступили аристократы, которые были несколько старше тех, кто стоял в первых рядах спорщиков.

– Из-за снижения налогов на востоке финансовая сила страны теряет свою мощь. Вы не осознаёте этот факт, не так ли?

– Это правда, что национальная казна немного уменьшилась, однако не так сильно. Я имею в виду недостаточно для того, чтобы выжимать кровь из людей востока.

– Однако, когда аристократы востока отступают от уплаты налогов, используя засуху в качестве предлога, другие регионы должны восполнить эти потери, чтобы заполнить пустоту. Это эгоизм восточной знати, эгоизм.

Когда каждый из них повышал голос, начиная спорить, Ромбарди и Ангенас молчали.

Глава Ангенас слушал постоянные шёпотки своих приближённых, а Рулак Ромбарди сидел один, словно в другом мире.

Знать сражалась яростно, словно на карту была поставлена безопасность империи. Однако на самом деле всё было не так серьёзно.

Поскольку на востоке засуха, освободят ли Восток в этом году от уплаты налогов или нет?

Вот и всё.

На самом деле среди сидевших здесь аристократов представителей знати востока было немного.

Была лишь одна причина, по которой все с такой яростью боролись за чужие интересы.

Гордость.

Это была битва за гордость аристократов, объединившихся или с Ромбарди, или с Ангенас.

Когда дискуссия достигла своего пика, на некоторое время наступило молчание.

В этот момент заговорил глава Ангенас:

– Если восточная знать должна быть освобождена от уплаты налогов при любых обстоятельствах, бремя семей других регионов не должно увеличиться ни на золотой.

– Что за абсурд…

Естественно, если налог с одних регионов уменьшался, бремя уплаты других сторон неизбежно возрастало.

Тихое выступление вылилось взрывом аристократов на главу Ангенас.

Однако Фердик Ангенас молча принимал их гнев.

Между тем, когда угли, казалось, погасли, он снова высказался, продолжая разжигать атмосферу.

Нужно сделать так, чтобы внимание продолжали уделять именно этой повестке дня, – достав носовой платок, Фердик Ангенас осторожно вытер пот.

Нужно перенести другую повестку дня на следующую встречу.

Совет аристократов следовал по принципу голосования большинства.

Однако число аристократов из лагеря Ангенас, присутствующих сегодня, было немногочисленным.

В этом состоянии было очевидно, что Ангенас понесут большие потери, если перейдут к следующей повестке дня.

Однако в этот момент взгляды Фердика Ангенас и Рулака Ромбарди встретились.

Дрог, – глава Ангенас со спокойным лицом попытался взять платок в руки, но чуть не уронил его.

Всё потому, что он увидел, как уголки губ Рулака Ромбарди, сидящего напротив него в большом зале собраний, приподнимались в странной улыбке.

– Хватит.

Зал, который шумел, словно рыночная площадь, затих в мгновение ока, подавленный голосом Рулака Ромбарди.

Лагерь Ангенас также перестал говорить.

Сила давления Рулака Ромбарди была невероятно огромной.

– Что толку, если мы будем продолжать спорить между собой в этом вопросе?

Аристократы, медлившие и не желавшие признаваться в этом, подавлялись и успокаивались от его величественного голоса.

Я не могу этого допустить!

Главе Ангенас ничего не оставалось, кроме как в спешке сказать:

– Какое неуважение ко всему аристократическому обществу! Извинитесь!

Он говорил так быстро, что ляпнул нечто крайне абсурдное.

Люди, которые были на стороне Ангенас, оглянулись на Фердика, изумлённо моргая.

Его лицо покраснело, однако Фердик Ангенас смотрел на Рулака, делая вид, что не понимает этого и вообще крайне зол.

– Если так, давайте выслушаем мнение Его Величества императора. Ведь разве все большие и маленькие налоги, которые мы платим, и решение о том, платить больше или меньше, не принадлежат Его Величеству?

Возразить на это было нечего.

Наступила атмосфера, в которой все кивали в знак согласия.

Оглянувшись на собравшихся, Рулак Ромбарди тихо сказал:

– Тогда как насчёт того, чтобы перейти к следующему пункту?

Фердик Ангенас отчаянно покачал головой.

Всё было решено.

Каким бы сильным глава Ангенас ни был, он не сможет сравниться с Рулаком Ромбарди.

Такое ощущение, словно он был заблокирован высокой стеной.

После окончания собрания.

Шаги Фердика Ангенас, направляющегося во дворец императрицы, были тяжёлыми.

В конце концов, он потерпел поражение от Рулака Ромбарди.

Когда Фердик вошёл во дворец императрицы, он уже мог слышать звук ломающихся вещей, хоть и находился далеко от её комнат.

Похоже, одна из служанок императрицы уже сообщила о том, что произошло в зале собраний, – прикрыв глаза, глава Ангенас открыл дверь и вошёл в гостиную.

Дзынь! – едва только дверь открылась, как летящая ваза разбилась у его ног.

– Пожалуйста, не забывайте ставить «лайк» или «Спасибо», в зависимости от того, где читаете наш перевод. –

Окончание главы