Наруто: История Итачи - Правдивая легенда (Новелла) Глава 4 – Феникс не забывает танцевать с раненым крылом по синему небу

Кохината Мукай впервые за месяц собирался взять выходной. Учиха Итачи узнал об этом от Шимуры Данзо, и его решимость окрепла. Все приготовления были сделаны. Благодаря управлению Данзо изменили также расписание миссий Итачи и Шисуи, согласившегося принять участие.

Завтра Итачи должен убить ниндзя из своей деревни…

Пусть Мукай был предателем, но ведь к самому Итачи он относился хорошо. Товарищ, соотечественник. Итачи колебался и совсем не горел желанием убивать его. Но из всех заданий, которые он принимал за всю свою жизнь, эта миссия была наиболее важной.

Итачи не мог отказаться.

Он приучал себя к мысли, что Мукай — предатель. Этот человек тайно общался с Деревней Скрытого Тумана и выдавал секретную информацию о Конохе. Подобные мысли помогали Итачи справиться с чувством вины.

Его раздумья прервал радостный голос:

— Все готово! — воскликнул Саске. — Как ты и сказал, я расставил там все восемь.

Итачи улыбнулся в ответ.

Они с младшим братом были в лесу. Решающую миссию уже назначили на завтра, и, зная об этом, Итачи решил взять выходной. А Саске умолял его потренироваться с ним.

Среди деревьев братик спрятал мишени. И очень здорово спрятал — Итачи не видел ни одной из них.

— Давай, брат, — горячо воскликнул Саске, не в силах скрыть своего возбуждения.

Итачи кивнул. Он достал кунаи и зажал их между пальцами, все восемь. Расслабленные кулаки ощетинились клинками. Итачи опустил голову и сконцентрировался. А затем направил в глаза чакру, накопленную внизу живота.

Шаринган.

В одно мгновение дыхание деревьев стало беспокойным. Внутри них шумно копошилась жизнь. Среди пульсирующего грохота природы Итачи увидел круги мишеней, всего восемь.

Он выдохнул, легко оттолкнулся от земли и перевернулся вверх тормашками. Центр тяжести смещался и растягивался, тело обретало стабильность. В таком положении Итачи мог улучшить контроль над кунаями. Он закрыл глаза и представил мишени. Две из них достать отсюда было практически невозможно. Одна лежала за огромным камнем, она-то и оказалась самой проблематичной.

Итачи одним движением запустил четыре куная из левой руки. Все они точно вонзились в самые доступные цели. Затем он метнул два куная, зажатые между большим и указательным пальцами правой руки. Те также поразили свои мишени без помех. Осталось два.

Тело Итачи все еще находилось в воздухе. С момента его прыжка не прошло и секунды. Он перекинул кунай, зажатый между средним и безымянным пальцами в левую ладонь, взмахнул обеими руками и одновременно метнул кунаи. Их траектории пересеклись. С пронзительным лязгом клинки столкнулись в воздухе и отлетели в неожиданных направлениях.

Итачи приземлился. Его шаринган горел красным.

Он медленно поднялся и почувствовал, что брат прячется неподалеку. Саске, укрывшийся за деревом от опасности, сейчас неожиданно высунул голову. Способности Итачи просто ошеломили его — тот поразил все цели. Саске, открыв рот, уставился на камень, за которым скрывалась самая трудная мишень. Естественно, Итачи попал и в нее. Именно для этого он заставил два последних куная столкнуться: чтобы изменить их траектории и направить в цель.

— Круто, брат! Ты попал в десятку! И даже в ту мишень за камнем! — Саске вылетел из-за дерева с кунаями в руках. Умения старшего брата его настолько восхитили, что он был вне себя от азарта. — Ла-адно! Теперь моя очередь!

— Саске, нам пора идти.

Саске внезапно утихомирился и с недовольным лицом повернулся к нему.

— Ты обещал научить меня новой технике сюрикенов! — сказал он и свирепо взглянул на него.

Итачи действительно обещал. Но он полагал, что более чем выполнил обещание, показав Саске все это.

— Завтра у меня важная миссия. Мне надо подготовиться.

В основном морально. Саске отвернулся и насупился. Казалось, он сейчас разрыдается.

— Брат, ты врун.

Да, Саске не научили новой технике сюрикенов, но обиделся он не поэтому. Он злился, что его времяпровождение с братом внезапно резко сократилось.

Если б Итачи мог, он бы с радостью потренировал Саске. Но завтрашняя миссия была не из легких.

Итачи тоже хотелось расплакаться. Младший брат уставился в землю, искоса поглядывая на него с укоризной. Итачи поманил его, и лицо Саске прояснилось. Братик радостно ринулся к нему, его шаги эхом разлетались по лесу.

— Прости, Саске. В другой раз, — сказал Итачи и щелкнул младшего брата по лбу указательным пальцем.

— Ау! — Саске зажмурился и остановился.

Он взглянул на Итачи, опустив уголки губ. Итачи знал, это выражение лица означало только одно: Саске что-то задумал.

— Смотри, брат!

Саске скрестил руки с кунаями наготове и задорно улыбнулся.

— Хе-е-ей!

Он рванул в сторону мишеней.

— Эй! Ты поранишься если будешь… — только и успел крикнуть Итачи.

В тот же момент Саске подвернул лодыжку и живописно растянулся на земле.

****

Неся за спиной Саске с вывихнутой лодыжкой, Итачи шел по направлению к кварталу Учиха. Он ощущал спиной тепло своего брата, это навевало покой.

Чакра Саске слабо взволновалась. Итачи остановился и глянул на него через плечо.

— Что такое?

— Здесь… здесь отец работает.

— Управление Военной Полиции Конохи, — ответил Итачи как ни в чем ни бывало и посмотрел на бетонное полукруглое здание.

— Я уже давно думал об этом, — продолжал Саске совсем по-взрослому. — Почему в символе Военной Полиции герб клана Учиха?

— Значит, заметил, да?

— Конечно! — ответил Саске, выпрямляясь.

Итачи улыбнулся.

— Ладно… В общем, Военную Полицию основали наши предки, именно поэтому они добавили наш герб в символ Полиции. Клан Учиха долгое время поддерживал порядок в деревне. Этот герб — живое доказательство нашей великой истории, — объяснил Итачи, изо всех сил избегая сложных выражений, чтобы в полной мере удовлетворить любопытство брата.

Саске тихо слушал.

— Сейчас клан Учиха меньше, чем был когда-то. Но даже сейчас почти все мы по-прежнему служим здесь, в первых рядах, и делаем все, чтобы поддерживать порядок в деревне.

Шисуи был исключением. Итачи слышал, что шиноби деревни, высоко ценившие превосходные способности его друга, сами просили за него. Если бы Шисуи присоединился к Военной Полиции, его общение с другими шиноби вне Полиции резко сократилось бы. Он бы полностью растворился в клане Учиха. Шиноби деревни опасались этого, и благодаря их прошению Шисуи получил назначение на полевые миссии.

Тем не менее Итачи оставил эти размышления, ведь Саске такие подробности знать было ни к чему.

— Потому что только превосходные шиноби могут расследовать преступления, которые совершают другие шиноби.

И… Только еще более великий шиноби может прекратить войны, начатые другими.

— Ты тоже пойдешь туда, брат? — невинный вопрос Саске больно кольнул сердце.

Я — нет.

Настоящий ответ застрял в горле.

— Ну, я не знаю… Там видно будет.

Итачи не мог рассказать младшему брату, что он вступает в Анбу ради блага клана. Ради клана, который ненавидит деревню. Все, что он мог — это ответить уклончиво.

— Давай! — безмятежно воскликнул Саске.

Наивный, он не подозревал о темных делах взрослых. Ослепительно чистый… У Итачи сжалось сердце.

— Я тоже пойду в Военную Полицию, когда вырасту!

Оба брата в Военной Полиции, помогают друг другу в работе. Не жизнь, а мечта.

Но такой день никогда не наступит.

Итачи собирался идти в Анбу. И даже если бы он жил в мире, который позволил бы ему вступить в Военную Полицию, он бы никогда не удовлетворился такой судьбой.

Мечта Итачи оставалась неизменной: избавить мир от войн — вот, чего он желал. А такая организация, как Военная Полиция Листа, была слишком тесна, чтобы позволить ему воплотить в жизнь нечто настолько грандиозное.

— Отец завтра пойдет на мою церемонию. Это первый шаг на пути к моей мечте, — сказал Саске.

Он мечтал работать со своим старшим братом в Военной Полиции. И Итачи был доволен, хоть этой мечте и не суждено было сбыться.

— Ага.

Туманный ответ, вот и все что он мог дать Саске.

****

Когда они проходили через ворота, отделяющие квартал Учиха от деревни, Итачи внезапно почувствовал у стены чье-то присутствие.

— Чего так долго? Чем вы занимались? — отец смотрел на него, сложив руки на груди. — Я хочу поговорить с тобой. Идем домой, быстро.

— Да, — кивнул Итачи.

Отец уверенным шагом направился прямиком к дому. Итачи медленно последовал за ним по-прежнему с братом на спине.

С каких пор общение с отцом лицом к лицу стало тягостным?

Итачи знал ответ. Но не хотел признаваться себе в этом.

Итачи и Саске бок о бок сидели напротив отца в его комнате.

— Мне сказали, это завтра, — внезапно произнес отец.

Итачи промолчал, но его сердце забилось чаще. Он понял, о чем речь. Отец говорил о завтрашнем убийстве Мукая.

Насколько же он осведомлен? И от кого он узнал про миссию?

На последний вопрос у Итачи все же был туманный ответ. От кого-то близкого к Данзо. Но зачем Данзо раскрывать информацию о миссии его отцу?

Сомнения порождали новые сомнения и все больше волновали сердце Итачи.

— Х-ха... Как и ожидалось от моего сына. Тебя повысили до чунина всего полгода назад, а ты уже зашел так далеко.

Итачи тихо посмотрел на отца, а Саске тем временем взволнованно взглянул на старшего брата.

— Завтра особая миссия… И я решил пойти с тобой.

Сердце Итачи бешено колотилось. Но по сравнению с переживаниями Саске это было ничто. Итачи слышал, как неистово билось маленькое сердце его брата, оно чуть ли не выпрыгивало из груди.

В мыслях отца царил только клан, он забыл насколько важным был завтрашний день для его младшего сына. Итачи захлестнула безудержная злоба.

— Если ты удачно выполнишь миссию, вступление в Анбу будет тебе обеспечено, — отец посмотрел на него, молчащего, и его глаза окрасились в алый: — Ты понимаешь?

Итачи позволили взять с собой только одного человека на убийство Мукая. И он уже сказал Данзо, что этим человеком будет Шисуи. Отец был не в курсе, значит, деталей он не знал. Ему удалось выяснить только то, на какой день назначена миссия. Отец ненавидел деревню, но эта же деревня играла с ним, принуждая довольствоваться лишь крохами информации. Он выглядел невыносимо жалко.

Итачи был готов к смерти. Того требовала миссия. И в такой момент рядом с ним должен быть никто иной, как Шисуи.

Нельзя было позволить отцу вмешаться.

— Тебе не нужно так беспокоиться. Кроме того… — Итачи посмотрел на Саске.

Проницательный младший братец запрятал свою грусть глубоко в сердце и с улыбкой глядел на него. Итачи словно услышал голос Саске у себя в голове: “Все в порядке, брат”.

Итачи улыбнулся и взглядом передал слова:

“Попробуй, скажи ему… Завтра ведь важный день для тебя, правда?” Силой взгляда он побудил брата заговорить.

— Отец… Завтра мой…

— Завтрашняя миссия также очень важна для клана Учиха!

Жесткие слова отца раздавили все мужество младшего брата. Отец думал о делах клана, ни о чем больше. Саске опустил голову с окаменевшим лицом, словно отчаянно пытался сдержать слезы.

Злость Итачи перешла все границы. Неужели клан был настолько важен? Неужели Саске был ему безразличен?

В глазах отца отражалось только будущее клана. Он даже не думал о сыне, который собирался взяться за самоубийственную миссию. Младшего же и вовсе не замечал. Как он собирался превзойти деревню Скрытого Листа с таким узким взглядом на мир?

Итачи был сыт по горло всем этим.

— Я отказываюсь от завтрашней миссии.

— Ты… Ты с ума сошел?! Даже ты должен понимать, как важен завтрашний день! Что ты такое говоришь?

— Завтра я пойду в академию на церемонию поступления Саске.

Отец затаил дыхание. В этот момент он впервые вспомнил, что завтра за день для его младшего сына. Это разозлило Итачи еще больше.

Печально.

— На церемонии обычно присутствует родственник. Тебе должно было прийти оповещение… отец.

Итачи говорил совершенно серьезно. Он не врал, он действительно решил отказаться от миссии. Эти слова исходили от чистого сердца.

По-видимому, отец понял серьезность его намерений. В комнате повисла тишина. Отец сердито вздохнул.

— Понял уже. Я пойду в академию.

Отец поднялся и пошел в столовую, где их ждала мама. Итачи и Саске последовали за ним.

Из сада доносились глухие удары бамбуковой трубки шиши-одоши о камень. Итачи знал, что раз отец сказал, то он обязательно пойдет на церемонию Саске. Вступление сына в Анбу было первым шагом для воплощения заветных желаний клана. Он не дал бы вступительной церемонии Саске все испортить.

Итачи не мог позволить своему отцу отправиться с ним на миссию и именно поэтому серьезно решил пойти с Саске на церемонию. Он устал, ему надоело все это, он хотел пойти в академию и ничто из этого не было ложью. Но это не значило, что он отказался от того, чтобы выполнить миссию вместе с Шисуи.

Вступление в Анбу было не опорной точкой для воплощения желаний его клана. Это был скромный шаг к его собственной мечте: стать самым умелым шиноби и избавить мир от сражений. Он не собирался сдаваться. И для этой цели он использовал своего маленького брата.

Итачи разочаровался в себе. Пусть они и решили, что отец все-таки отправится завтра на церемонию, Саске тихонько плелся за ним, чувствуя ответственность за натянутые отношения между отцом и старшим братом.

Итачи глянул на него через плечо, скрывая чувство вины, и сказал:

— Твоя левая нога… Приложи к ней лед как следует.

Он улыбнулся, но не была ли его улыбка натянутой? Итачи надеялся, что нет.

— Ага, — ответил Саске с нечитаемо странным выражением лица.

У Итачи так и не нашел, что ему сказать.

2

— Я не преувеличу, если скажу, что живу ради этого, смекаете?

Кохината Мукай выпустил ртом сигаретный дым. Итачи стоял перед ним, затаив дыхание. В одной руке Мукай держал сигарету, а в другой серебристую флягу с сакэ.

Трое ниндзя смотрели друг на друга. На земле вокруг них лежали без сознания более десятка шиноби Скрытого Тумана. Итачи и Шисуи одолели их всех в одиночку.

— Сдайся спокойно, Кохината Мукай, — сказал Шисуи. В его глазах уже проявились три томоэ шарингана. — Хокаге-сама снисходителен к тем, кто сдался. Возможно, он не казнит тебя.

Мукай опустил голову, избегая шарингана, и скривил лицо в иронической ухмылке.

— Шисуи Телесного Мерцания. Ты стал известным шиноби. Но у меня сложилось впечатление, что ты ходишь только по солнечной стороне. Или… — он внезапно остановился и отпил из фляги. — … или ты просто все еще сопляк?

Мукай открыл правый глаз и насмешливо улыбнулся. Шисуи нахмурился.

— Вы же знаете, что я сделал. Должны понимать, могу я сдаться или нет, — Мукай щелчком стряхнул пепел с сигареты. — И все-таки какая честь. За моей жизнью пришли двое гениев клана Учиха на пике своих способностей.

Он достал из сумки портативную пепельницу, спрятал в нее окурок. Потом закрутил колпачок на серебристой фляге и сунул ее в карман жилета.

— Мдэ-э, ситуация и впрямь щекотливая, — пробормотал он.

Объем его чакры внезапно значительно возрос. Это вернулся теневой клон. Как только чакры Мукая прибавилось, Итачи рассеял своего теневого клона, который наблюдал за госпиталем Конохи.

— Теперь мой сын знает, что его старик, с которым он говорил всего минуту назад — теневой клон. Он наверняка сердится, — Мукай свирепо взглянул на них двоих и почесал в затылке. — Теперь, когда я вернусь домой, мне придется выдумывать оправдание.

Он принял стойку Мягкого Кулака, протянул руки на высоте груди.

— Вы же отличный шиноби, зачем вы стали шпионом? — спросил Итачи.

Этот вопрос уже давно не давал ему покоя.

— Становишься дядькой, со временем появляется масса причин. Не поймешь, пока не подрастешь сам. Даже если бы я и сказал вам здесь, сейчас, вы бы поняли меня лишь наполовину.

— Если ты умрешь, что станет с твоим больным сыном?

— Именно поэтому... да и по многим другим причинам, я не могу здесь помереть. Даже если это значит, что мне придется убить вас, ребята.

Вокруг его левого глаза вздулись вены.

— Бьякуган! — воскликнул Итачи.

Но Шисуи уже отскочил назад, разрывая расстояние между собой и Мукаем.

— Простите, парни. Я не буду с вами церемониться.

Не успели слова растаять в воздухе, как Мукай во мгновение ока очутился рядом с Итачи. С ужасающей скоростью он одновременно ударил ладонями в горло и солнечное сплетение. Вонзив в живот Итачи руку, которой метил в солнечное сплетение, Мукай согнул средний и указательный пальцы внутри его тела.

— Ха! — выдохнул Мукай и выдернул внутренности.

Мгновение, и Итачи, стоящий перед ним с вырванными кишками, превратился в огромную стаю воронов, которые упорхнули вверх. Вместо того чтобы спасаться от атакующих клювов, Мукай элегантным движениями продирался сквозь них.

Шисуи подкрался к нему сзади.

Стихия Огня! Великий Огненный Шар!

Он быстро сложил печати, и изо рта его вырвался шар пламени, достаточно огромный, чтобы поглотить Мукая. Мукай встал лицом к огненному шару, протянул перед собой правую руку и застыл.

Прямой удар.

Нет. Неожиданно шар пламени прямо перед ним четко разделился надвое. Не похоже, чтобы Мукай использовал какую-то технику. Его тело не укрывала никакая особая аура. Огненный шар будто бы сам по себе решил разделиться.

— Мягкий Кулак подавляет чакру противника. Все техники — воплощение чакры. Я использую Мягкий Кулак и могу различать ее течение, а если читаешь течение чакры, разбить вражью технику совсем нетрудно, — скалясь, объяснил Мукай и внезапно ринулся на Шисуи.

Шисуи нахмурился. Он хорошо владел тайдзюцу, но их противник использовал Мягкий Кулак — технику, выходящую за вообразимые пределы возможностей рукопашного боя. Разумеется, Шисуи это отнюдь не радовало.

Итачи с высоты наблюдал за тем, как разворачивалась битва.

На территории Страны Огня, на три или четыре часа к северу от деревни Скрытого Листа, в котловине, окруженной невысокими горами, сражались трое шиноби. На скалистой поверхности не росло ни травинки, и здесь было достаточно укрытий, чтобы спрятаться. Итачи проскользнул за удобный каменистый выступ и наблюдал за боем оттуда. Он не сдвинулся со своего места с начала битвы, а против Мукая выступил всего лишь его теневой клон.

Их противник владел стилем Мягкого Кулака. Убить его в ближнем бою было практически невозможно, поэтому исход этого сражения решал один верный удар с дальней дистанции.

Шаринган был додзюцу. Вливая чакру в собственные глаза, можно было поймать противника в свою технику. Одним словом, пока Итачи наблюдал за сражением, у него был шанс захватить врага в гендзюцу. Взгляды пересекались не только подсознательно. Если бы противник, не ожидая подвоха, просто осмотрел поле поля и пересекся линией взгляда с пользователем техники, достаточно было бы лишь мгновения. Итачи мог провернуть все так, что его противник ничего бы не заметил. Именно такого момента он и ждал.

Чтобы осуществить эту задумку, Шисуи отважился вступить в опасный ближний бой с обладателем бьякугана. Он изо всех сил старался заставить Мукая встретиться взглядом с Итачи. Миссия была бы выполнена, если б им удалось приоткрыть хотя бы крохотную щелочку в сознании мужчины. Тогда Итачи смог бы использовать это как опорную точку и протолкнуть свое гендзюцу еще глубже.

Первый шаг оказался самым трудным. Помимо бьякугана — улучшенного генома, который позволял увидеть течение чакры, — Мукай обладал невероятным опытом. Естественно, он понимал, что такое шаринган и на что способны глаза Учиха. Поэтому Итачи и Шисуи приняли именно такую стратегию.

Мукай ударил левой, но Шисуи успел отклониться назад. Предатель не хотел упускать чудесной возможности и продолжал атаковать. Шисуи в полете отпрыгнул. И в этот момент Мукай повернулся лицом к тому выступу, за которым скрывался Итачи. Однако, линии их взглядов так и не пересеклись. Мукай посмотрел, как приземлился Шисуи, но заметил активированный шаринган и резко отвернулся.

На самом деле шаринган Шисуи был обманкой. Мукай повернулся в сторону камня, за которым скрывался Итачи и неосознанно окинул взглядом окрестности. Итачи полностью сфокусировался на враге.

Их взгляды пересеклись… Должны были пересечься. Но за долю секунды до того, как это произошло, Мукай неожиданно оттолкнулся и взлетел вверх. Совершив невероятный прыжок, мужчина приземлился на другой камень и снова взмыл в небо.

Позицию Итачи раскрыли.

Мгновение назад Мукай почувствовал его силой бьякугана. Вероятно, он также понял, что шаринган мальчика активирован. Мукай направлялся прямо к каменистому выступу, за которым прятался Итачи. Может, хотел подтвердить свои подозрения, а может, намеревался втянуть его в битву.

Итачи увидел своего друга. Шисуи улыбнулся и исчез.

В следующий миг он появился прямо перед Мукаем. Мужчина недовольно цыкнул. Шисуи зарядил ему ногой в лицо. Сильнейший удар отбросил предателя назад на отвесную каменную стену.

“Он раскроил себе череп”, — подумал Итачи.

Но Мукай вдруг обернулся расколотым бревном.

— Теневой Клон! — воскликнул Итачи.

— Верно… — раздался голос за спиной.

Стойка Мягкого Кулака.

— Восемь Триграмм Две Ладони!

Мукай молниеносно ударил Итачи в живот обеими ладонями.

— Восемь Триграмм Четыре Ладони!

Четыре удара. Итачи не успел даже вздохнуть.

— Восемь Триграмм Восемь Ладоней!

Мукай безжалостно наносил удар за ударом, словно насмехаясь над мальчиком, который отчаянно пытался обдумать контратаку.

— А-а-а! — раздался истошный вопль с правой стороны от Мукая.

Слепая зона бьякугана. В углу размытого поля зрения Итачи появился Шисуи, который в полете хотел ударить Мукая ногой.

— Шисуи… — только и успел прошептать Итачи.

Мукай принял защитную позу. Нет, не просто защитную. Обладатель бьякугана, отклонив голову, легко увернулся от удара, схватил Шисуи за горло и высоко поднял его над землей. Он запросто удерживал левой рукой крепкое тело юноши.

Шисуи задыхался и отчаянно сопротивлялся, но пять пальцев, сжимающих горло, не собирались так просто его отпускать.

— Это называется — “тренировки”. Когда ты работаешь над своими слабостями. Я первым делом решил компенсировать слепую зону бьякугана на одном глазу с помощью тайдзюцу. Не стоило недооценивать старика, детишки.

— Кохината Мукай… — Итачи неосознанно назвал имя могучего врага.

Его ноги также сами по себе шагнули навстречу предателю.

— Что? Хочешь, чтобы я убил его?

Не удивительно, что он так думал. В теле Итачи, жестоко избитого Мягким Кулаком, течение чакры прекратилось. О какой контратаке могла идти речь? Приближаться к обладателю бьякугана без какого-либо плана было самоубийством. Но ноги упрямо и бесхитростно продолжали шагать к Мукаю, хотя Итачи не помнил, чтобы вообще отдавал им такую команду.

— В таком случае, я убью его. Как ты и просишь.

Шисуи захрипел. Рука еще сильнее стиснула горло: Мукай хотел раздавить ему кадык.

— Прекрати! — закричал Итачи.

В его глазах вспыхнул шаринган.

— Такое гендзюцу на меня не подействует, — сказал Мукай.

Он отвернулся от Итачи и оказался лицом к лицу с его другом.

— Мангеке Шаринган, — прошептал Шисуи.

Радужка его глаза налилась красным, а рисунок шарингана принял необычную форму. Такой Итачи еще не видел ни у кого.

В центре обычного шарингана была маленькая черная точка, окруженная пятнышками, похожими на запятые — томоэ. Сила различалась в зависимости от количества томоэ, но форма была стандартной для всего клана.

Шаринган Шисуи отличался. Три запятые увеличились в размерах и сомкнулись, а черная точка в центре исчезла, оставив красную дыру. Если соотношение черного и красного в нормальном шарингане было приблизительно восемь к двум, то в глазах Шисуи оно сейчас разделилось примерно пополам. Взгляды Шисуи и Мукая пересеклись, наверное, на тысячную долю секунды. За такой короткий промежуток времени обычным шаринганом может и можно было захватить соперника в гендзюцу, однако пользователь не мог быть уверен, что ему это все-таки удастся.

Но Шисуи не упустил этого мимолетного момента. Мукай однозначно попал в гендзюцу.

— Мукай! — воскликнул Шисуи, ошарашенный.

Рука, сжимавшая горло, наконец отпустила его. Мукай рухнул на землю, из его живота брызнула кровь. Итачи в шоке застыл на месте и уставился на него. Их противник сам вспорол себе живот. В тот самый миг, когда Шисуи активировал шаринган, Мукай напрягся, достал кунай из кармана и полоснул себя по животу.

— Держись, Мукай! — воскликнул Шисуи.

Он присел и поддерживал голову раненого шиноби.

— Я — шпион другой деревни. Любое вмешательство в мой мозг, и запускается техника… чтобы я совершил самоубийство. Меня уже никак не спасти.

Мукай закашлялся, из его рта выплеснулась кровь.

— Я… Я впервые вижу человека, способного поймать в гендзюцу за такой короткий миг… Что за дьявольщина?

Шисуи не ответил.

— Секретная техника Учиха, да?

Заметив колебания Шисуи, Итачи пришел ему на помощь и обратился к Мукаю:

— Вы хотите что-нибудь сказать?

— К-кто бы мог подумать, что все так получится… Т-то что я сделал… это было мое решение. Т-только мое. Жена и дети ни при чем, они не знали…

— Ты хочешь сказать, что предатель только ты?

— Может, я прошу с-слишком много… — дрожащей рукой Мукай пытался что-то нащупать в кармане.

Итачи отстранил слабые пальцы мужчины и достал столь желанный для него предмет. Он вынул из пачки сигарету и протянул к губам Мукая.

— Ог-гня…

На этот раз Шисуи извлек из его кармана зажигалку и поднес огонек к концу сигареты.

Мукай глубоко затянулся, наполняя легкие дымом. С наслаждением выдохнул.

— Значит, вот как умирают ш-шиноби. Я буду ждать вас… там.

Мукай уронил руку с сигаретой, зажатой между пальцами, и перестал двигаться.

— Все кончено, — сказал Шисуи.

Его голос дрожал от изнеможения.

Итачи кивнул.

— Этот шаринган...

— Не рассказывай о нем ребятам в деревне, ладно? — пробормотал Шисуи, неотрывно глядя на Мукая.

— Ага.

— Мангеке Шаринган, — сказал Шисуи.

В его глазах вновь проявился странный рисунок.

— В свое время я расскажу тебе все… Только тебе.

Итачи почувствовал непреодолимое влечение к неизведанной силе, скрытой в его друге.

3

— Команда Ро, хм? — глухо произнес Данзо, изучая документ.

Итачи стоял перед ним по стойке смирно и наблюдал. Они находились в комнате Данзо, в резиденции Корня Анбу. Данзо сидел за столом черного дерева, положив локоть левой руки на поручень, а в другой руке держал бумагу. На Итачи он даже не смотрел.

— Капитан — Хатаке Какаши?

— Да, — коротко ответил Итачи.

Его интересовал мужчина, стоящий подле Данзо. Член Корня в белой тигриной маске. Ничего конкретного, Итачи просто было любопытно. Глаза по ту сторону круглых отверстий белой маски пристально смотрели на него, буквально прожигали взглядом. Это немного напрягало.

— Он превосходный шиноби, — заявил Данзо.

Хатаке Какаши…

Немного погодя после того как Итачи стал ниндзя, Какаши спас его. На миссии по сопровождению даймё Страны Огня их атаковал незнакомец, и Тенма, партнер по команде Итачи, погиб. Разница в силе между ним и мужчиной была просто ошеломляющей, и Итачи приготовился умереть. Тем не менее незнакомец тогда внезапно пробормотал имя Какаши и исчез.

Даже сейчас Итачи не совсем понимал, почему тот человек скрылся. Однако, исчезая, он произнес имя Какаши. В этом Итачи был уверен. Почему он сбежал? Может, испугался Какаши. А может, причина была совсем другой.

— В нем есть тьма. Это самое важное для Анбу.

“Тьма… А есть ли она во мне?” — спросил Итачи сам себя.

— Расслабься. В тебе тьмы тоже предостаточно, — произнес Данзо, будто видел Итачи насквозь.

Итачи общался с Данзо не впервые, поэтому совершенно не удивился. Этот человек отлично умел распознавать психологические состояния других людей и запросто перепрыгивал сразу к сути, отвечая на неозвученные мысли.

— Готовься праздновать свое новое назначение, — сказал Данзо, швырнул бумагу на стол и поднялся.

Он задвинул свой стул черного дерева под стол, встал рядом с Тигриной Маской и посмотрел на Итачи. Он положил руку на плечо мужчины и редкая солнечная улыбка появилась на его лице.

— Я одолжу этого человека Команде Ро.

Несмотря на то, что Корень Данзо был частью Анбу, которое непосредственно подчинялось Хокаге, у него была другая цепь командования и другой лидер. Две организации существовали независимо друг от друга. Итачи слышал, что из-за этого они обычно не обменивались информацией и личным составом.

— Не волнуйся. Естественно, я получил разрешение Хирузена, — заметил Данзо, будто бы снова прочитав его мысли.

Неважно, сколько раз Итачи слышал этот высокомерный голос, он не мог полюбить его.

— Приятно познакомиться. Меня зовут Сугару, — внезапно сказал человек в тигриной маске, сухим шуршащим голосом.

Казалось, что-то застряло у него в горле и потому услышать, что он говорит, было трудно.

— Сугару подхватил серьезную болезнь горла, когда был еще юным, и с тех пор не может нормально говорить.

— Миссии, на которых нужно разговаривать, вызывают у меня трудности. Но помимо этого я сделаю все, что угодно.

Этот голос вызывал странные неуютные ощущения, хотя тон был приветливый. Кажется, мужчина отличался дружелюбием.

— Можешь использовать этого человека, как тебе угодно.

— Как мне угодно?

— Да, — прошелестел Сугару. — Я член Корня. Приказы Данзо-сама абсолютны. Если мне приказано быть инструментом Итачи, я готов отдать жизнь за тебя, несмотря на то, что ты младше.

— Я и сам справлюсь в Анбу.

— Не воспринимай это слишком серьезно. Сугару в аренде в Команде Ро. Какаши, твой капитан, не знает о том, что вы связаны. В частности, тебе не обязательно думать о нем. Но он будет приглядывать за тобой и охранять тебя.

— Охранять меня? Вы хотите сказать, за мной кто-то охотится?

— Первый Учиха в Анбу. И ему всего одиннадцать лет. Это вызовет достаточно предубеждений и зависти.

Итачи молчал.

Конечно, по пути на тренировочную площадку, которая служила местом встречи Команды Ро, Итачи прошел крещение кунаями. Ни один из них не ранил его, но кунаи сыпались на него из воздуха беспрерывно. Безмолвный намек, попытка заблокировать ему путь к тренировочной площадке. Итачи не пытался уклоняться и не возмущался. Просто продолжал идти, как ни в чем не бывало. Какаши, заметив, что сделали его товарищи, отругал их, но ни один из членов команды не испытывал сожаления.

— Я дорожу тобой. Я не хочу, чтобы ты погиб молодым просто из-за зависти партнеров по команде, или чего-то такого.

— Если кто-то нападет на меня…

— Не стоит недооценивать ниндзя Анбу, — оборвал его Данзо. — Чем более ты приблизишься к центру деревни, тем больше встретишь людей, которые не имеют благоприятного впечатления об Учиха. Вполне возможно, что некоторые попытаются убить тебя и подстроить все так, словно ты погиб на миссии. А если ты умрешь, что подумает клан?

— Невозможно…

— Я говорю, что эта невозможная ситуация вполне возможна, — Данзо уверенно кивнул, подтверждая мысли Итачи.

Он погибает на миссии. Отец и другие подозревают, что все это спланировала Коноха. В случае его смерти недовольные деревней соклановцы осатанели бы.

По спине пробежали мурашки, когда Итачи подумал о том, что его гибель может стать причиной государственного переворота.

— Ты уже несешь большую ответственность и за клан, и за деревню.

Данзо отошел от Сугару, обогнув стол, приблизился к Итачи и мягко положил руку ему на плечо.

— Ты должен стать мостом между деревней и кланом. Так что живи, Итачи.

Данзо сказал то же, что и отец. Деревня Скрытого Листа и клан Учиха. Отношения равных?

Учиха — тоже люди, живущие в деревне Скрытого Листа. В таком случае, не были ли противоречивые отношения между этими двумя силами неестественными с самого начала? Почему Коноха стремилась полностью контролировать Учиха? И почему клан испытывал такое неудовлетворение деревней, несмотря на то, что им даже дали право автономии?

Связующее звено между двумя противоборствующими силами. Канал, для отца. Для Данзо мост. Одно и то же.

— Я буду защищать тебя. Спокойно делай свое дело в Анбу, Учиха Итачи, — самодовольно сказал ему Данзо.

Итачи слегка поклонился и быстро покинул комнату.

****

— Давненько не виделись… — сказала Изуми, опустив голову.

Наступил вечер. Итачи гулял в маленьком парке на территории квартала. Он без проблем вступил в Анбу и этим вечером закончил доклад Данзо. На входе в квартал он столкнулся с Изуми, которая возвращалась домой с миссии. Не говоря ни слова, они вместе свернули к парку.

Изуми взобралась на качели, а Итачи присел на лавку позади нее.

— Прости за тот раз.

— За тот раз? — переспросил Итачи.

Изуми оглянулась на него через плечо, раскачиваясь вперед-назад.

— Тогда, в чайной.

Он помнил.

В тот день Изуми вспылила и вылетела из чайного магазинчика, а сейчас просила прощения за это. С тех пор они еще не говорили друг с другом наедине. Много чего произошло за эти дни, и у Итачи, по правде говоря, не было времени думать об Изуми. Поэтому он совершенно позабыл о том случае в чайной. До этой самой минуты.

Она извинялась, но Итачи все это время не держал зла, поэтому ему не за что было прощать ее.

— Это я должен извиниться, — сказал Итачи.

— За что, Итачи-кун?

— Я не думал, что это так беспокоит тебя, Изуми.

Она рассмеялась и снова повернулась к нему лицом, раскачиваясь все сильнее.

— Что?

— Я просто подумала, что это в твоем духе, — весело сказала Изуми.

Кажется, ее настроение улучшилось.

Ее чувства менялись так быстро и неожиданно, что Итачи не поспевал за ней. Он решил сменить тему, чтобы снова не портить Изуми настроение.

— Как миссия?

— По сравнению с твоими, ничего особенного, Итачи-кун, — она оттолкнулась от качелей, перевернулась в воздухе и красиво приземлилась. Обернулась, раскинув тонкие руки.

— Мне поручали заботиться о питомцах жены даймё, помогать перемещать администрацию Страны Огня в новые офисы, и все такое прочее.

— Вот как?

Итачи невольно улыбнулся, расслабился. Изуми не бывала на опасных миссиях, но почему он испытывал облегчение? Итачи догадывался. но упрямо отворачивался от очевидного ответ на этот вопрос. Он считал, что стал шиноби только наполовину, ему еще предстояло многое сделать… У него просто не было свободного времени, чтобы думать об Изуми всерьез.

“Я хотела идти одной дорогой с человеком, который мне нравится… Или это преступление? Может, мне не стоило желать этого…”

Он понял чувства Изуми. Но ответить ей взаимностью не мог.

— Скажи, Итачи-кун…

— Что?

— Если… просто предположим… Если бы ты не был шиноби, то кем бы ты стал?

— Я никогда не думал об этом.

Итачи родился в семье шиноби, и у него никогда не возникало сомнений, стоит ли ему становиться ниндзя. Он верил, что только шиноби может обрести достаточную силу, чтобы осуществить его мечту. Поэтому Итачи даже не задумывался о каком-либо другом пути.

— Вот как…

Изуми грустно опустила голову.

— Я слышала, ты вступил в Анбу.

— Правда?

— Все в нашем квартале знают.

Анбу было глубоко секретным подразделением. Деревня хотела, чтобы ниндзя, которые состояли в Анбу, не распространялись о своей должности, покуда это возможно.

И вот, о его назначении в Анбу знал уже весь район. Мысль о том, что клан настолько сплочен, бесспорно была приятной. Но такая колоссальная утечка информации… разве это нормально? А что будет, если они открыто упомянут возможность переворота и люди в деревне услышат об этом?

— Итачи-кун? — голос Изуми вернул его к реальности. — Я боюсь.

— Чего?

— У меня такое впечатление, что ты уходишь все дальше и дальше.

Внезапно Итачи почувствовал, как что-то коснулось его груди. Чуть пониже шеи на груди покоилась голова Изуми.

— И-Изуми…

— Я… Прости, Итачи-кун. Просто позволь мне побыть так немного…

Итачи не знал, что ему делать, поэтому просто ждал, пока Изуми снова придет в себя.

— Нам всего лишь одиннадцать. Но ты, Итачи-кун, ты уже… Куда ты уходишь, Итачи?

— Я никуда не ухожу.

Наверное…

Он проглотил последнее слово.

4

— Ты немного разочарован, да? — спросил мужчина в лисьей маске.

Они с Итачи стояли по обе стороны от двери друг напротив друга. Итачи промолчал, и мужчина добавил:

— Хоть это и Анбу, но не все миссии опасны. Охранять Хокаге тоже официальная миссия.

— Я знаю, — ответил Итачи как ни в чем ни бывало.

Его лицо скрывала лисья маска, как и у мужчины. Только у последнего прорези глаз маски были миндалевидной формы, а у Итачи — круглые. Человека в маске с миндалевидными глазами звали Хатаке Какаши. Он был капитаном Команды Ро и непосредственным начальником Итачи. Несмотря на свой молодой возраст, к двадцати годам Какаши уже восемь лет как принадлежал к деревенской элите, Анбу. Он был талантлив, и Хокаге всецело доверял ему. Итачи уже знал о нем немного.

“Тот раз, когда погиб Тенма…”

Это был тот самый Какаши, который пришел на помощь Итачи. И если б он появился чуточку ранее, Тенма мог остаться жив.

Тенма погиб, его не вернуть — такова была реальность. Итачи не собирался спустя столько времени думать о том “что было бы, если бы”, и копить упреки.

— Базовые тактики Анбу помнишь? — Какаши подкинул безобидный вопрос.

Он был хорошим начальником, который тщательно принимал во внимание чувства своего нового юного подчиненного.

Убийца друзей.

Так говорили люди, которые хотели оскорбить Какаши. Итачи слышал эту фразу уже множество раз с тех пор, как вступил в Анбу. Тем не менее каждый раз она исходила от людей старше Какаши, которые все еще довольствовались статусом подчиненных. Не более чем сквернословие, подпитанное завистью и раздражением.

“Капитан Какаши убьет даже своих товарищей, если того потребует миссия”.

Лицах тех, кто ворчал эти оскорбления, всегда были недобрыми.

Итачи не думал, что Какаши поступает неправильно.

Для ниндзя миссия была важнее жизни. В мире шиноби партнеров по команде, ставших помехой, стоило убить. Более того, он вступил в Анбу, где собралась элита деревни. Анбу выполняли темные поручения, например заказные убийства, их положение было самым суровым, среди всех прочих шиноби Листа. Так что, клевета “Какаши-убийца-друзей” звучала просто нелепо.

Но изо дня в день Итачи не слышал от Какаши ни одного уничижительного слова о партнерах по команде. На самом деле, было заметно, с каким вниманием и уважением он относился к узам, связывающих его с коллегами. В этот самый момент Какаши был чрезмерно внимателен к Итачи, который только вступил в Анбу; намеренно искал повод, чтобы завязать беседу.

— Я запомнил их от начала до конца, — ответил Итачи, стоя прямо и не глядя на своего доброго капитана.

— Как я и думал.

Для Итачи, изучившего все книги о практическом использовании небольших команд ниндзя, которые только можно было добыть, специфические тактики Анбу оказались очень интересны. Группы в четыре человека, три, два. Кроме того, даже стратегии поведения одного шиноби. Перечень практических тактик — от постоянного наступления, до изучения возможностей завершения миссии — был обширным и включал каждую ситуацию, с которой ниндзя мог столкнуться на миссии. Этот перечень был заточен под то, чтобы сокрушить врага и выполнить миссию, и включал военные формирования для диверсий, обороны и наведения беспорядков. Подстрекаемый своей любознательностью, Итачи проглотил толстую книгу тактик Анбу за одну ночь.

— Понятно, почему в академии тебя называли вундеркиндом, — сказал Какаши.

— О чем вы? Ведь вы выпустились когда были моложе меня.

— Когда я выпускался, мы были в разгаре Великой Войны, новые шиноби нужны были позарез. Сейчас ситуация совершенно другая.

По правде говоря, текущая система Академии отличалась даже от той, которая была во времена выпуска Итачи. Тогда следы Великой Войны все еще не истаяли, поэтому, как только силу Итачи признали, он получил разрешение окончить академию досрочно.

Но сейчас воцарился мир, и Хокаге постановил, что ниндзя должны заботливо взращиваться годами. Выпуститься быстро, как раньше, теперь было невозможно. Таким образом, как бы ни был талантлив Саске, он не стал бы ниндзя ранее одиннадцати лет.

— Я всего лишь запомнил их. Не смогу сказать, что освоил их, пока не испытаю на практике.

— Ты справишься, — сказал Какаши, словно уже видел это.

В его голосе не было чрезмерных ожиданий, безответственной халатности или гордости. Простой естественный тон. И именно поэтому он был так таинственно убедителен.

— Уверен, ты далеко пойдешь в Анбу.

— Спасибо.

Старший, на которого я могу рассчитывать…

В этом человеке, Какаши, было что-то, склонившее Итачи к такой мысли.

****

Неважно, который раз я прихожу сюда, я никогда не сумею полюбить это место…

Одолеваемый жарой в главном помещении храма, Итачи глубоко вдохнул через нос. Кругом сидели его собратья, заполнив все свободное место.

Регулярное собрание

Изуми стала генином и тоже была здесь. Итачи, будучи новобранцем, сидел в нижнем ряду. В том же ряду сидела и Изуми, через несколько человек от него. Она опустила лицо, наверное, потрясенная жарой. Итачи хотел окликнуть ее, но душное тепло и тишина, внезапно воцарившаяся в храме в этот самый момент, беззвучно давили на него и так и не позволили проронить ни слова. Это был бы опрометчивый поступок.

— Ладно, начнем.

Его отец поднялся со своего места в переднем ряду и повернулся ко всем собравшимся в зале. Присутствующие затаили дыхание и ждали пока Фугаку заговорит. Эта сцена напоминала встречу основателя религиозной секты со своей паствой.

Лидер, несущий бремя негодования клана.

Мрачное лицо отца.

— Официально решено, что мой сын, Итачи, вступит в Анбу. Он уже начал выполнять миссии, как полноправный член.

По храму эхом прокатились одобрительные возгласы.

— Теперь у нас есть канал, связывающий наш клан с центром деревни. И отныне не только деревня будет шпионить за нами, но и мы станем поглядывать за ней.

Но это бы делал не отец.

— Итачи, — Фугаку назвал имя сына.

Итачи беззвучно поднялся и ждал, пока отец снова заговорит.

— Ты теперь в Анбу. Заметил что-нибудь?

Вопрос был слишком туманный, он сбивал Итачи с толку. Деревенские с предубеждением относились к клану и не думали хорошо об Учиха. Вероятно, именно на такой ответ и рассчитывал отец. И вправду, соратники Итачи в Анбу не очень-то радовались его назначению; были даже те, кто открыто выражал свое недовольство. Но он не мог с уверенностью сказать, что причиной этому была только его принадлежность к клану Учиха. Итачи было всего одиннадцать, так что одним из источников раздражения была его юность.

— Люди в деревне опасаются клана Учиха и думают о нас не очень хорошо, это факт, — начал Итачи.

Как только он озвучил ответ, которого ожидал отец, из зала раздались согласные оклики:

— Вот оно!

— Однако, — продолжил Итачи, делая весомым каждое слово, чтобы подавить нарастающий суетливый гул, — стоит сказать, что я не чувствую никакой явной ненависти или преследований нашего клана. Я полагаю, что чувства людей из деревни — нечто вроде тревог и зависти, присущих каждому человеку.

Отец слушал, скрестив руки, и только правая бровь его дернулась вверх.

— Упомянутые тобой тревоги и зависть, объединившись, впоследствии могут обернуться куда более мощным чувством.

Соклановцы заволновались и зашумели, словно поддерживая своего лидера.

Пытаясь перекричать гул толпы, Итачи выпалил:

— Если мы будем так же ожидать худшего и копить это в себе, все что угодно может обернуться катастрофой!

Один мужчина поднялся. Доверенный подчиненный отца — Яширо. Фугаку все так же глядел на сына, не говоря ни слова.

Итачи молча повернулся к Яширо.

— Эй, Итачи! — узкие глаза мужчины убийственно сверкнули. — Ты поддерживаешь деревню, не так ли? Ты чей союзник, черт подери, деревни или клана? Может, вступление в Анбу, немного помутило твой рассудок? Ты не слишком много о себе возомнил?

— Не загоняйте понятия в словесные рамки, — пробормотал Итачи.

— Что? — откликнулся Яширо.

— Враги… Союзники… — глаза Итачи вспыхнули красным. — Этими словами вы грубо делите вещи на черное и белое и теряете из виду реальную ситуацию. И выходит, что лезете туда, куда не следовало.

— У нас нет времени ходить вокруг да около и отвечать на вопросы, которые не имеют смысла. На чьей ты стороне, Учиха Итачи?! — яростный рев Яширо поверг храм в тишину.

— Это очевидно, разве нет? — Итачи свирепо взглянул на соратника отца. — Я же Учиха.

****

— Есть минутка? — позвал Шисуи.

Собрание закончилось. Итачи шел домой чуть позади отца.

Фугаку с интересом обернулся и увидел лучшего друга своего сына.

— Что случилось, Шисуи?

— Я бы хотел поговорить с вашим сыном, недолго…

Фугаку посмотрел на Шисуи, на Итачи и просто ответил:

— Не задерживайтесь допоздна.

Он ушел в ночь один.

— Шисуи, — произнес Итачи, когда они остались наедине.

— Я очень хорошо понимаю, что ты чувствуешь. Это действительно больно.

Его друг нахмурился, он был искренне раздосадован.

— Яширо — лидер группы, выступающей за переворот. Для этого человека все деревенские — враги.

В ушах все еще звенели оскорбления, которыми его осыпали на собрании. Итачи опустил голову, словно пытался отвернуться от всплывшего перед глазами лица Яширо.

— С тех пор, как стало понятно, что ты отправишься в Анбу, я тоже предпринял кое-какие шаги.

— О чем ты?

— Я лично говорил с Хокаге-сама и получил полномочия самостоятельно расследовать положение дел внутри клана.

Что значит “расследовать положение дел внутри клана”?

Итачи был немного сбит с толку и не сразу понял, о чем говорит его друг; Шисуи понял это и снова заговорил:

— Меня освободили от регулярных миссий. Я должен убедиться, что клан не зайдет в своем буйстве слишком далеко. Чаша их терпения вот-вот переполнится. Хокаге-сама принял меня в Анбу и сказал, что я могу действовать по своему усмотрению. Но это все только названия. В конце концов, я подчиняюсь лично Хокаге, так что твой отец и другие не узнают, что я состою в Анбу. Даже в Анбу об этом знают всего несколько человек.

— Только не говори, что ты все рассказал Хокаге…

— Расслабься. Я ничего не сказал о перевороте.

Итачи ясно видел, что, если в деревне узнали бы об интригах клана, ситуация бы изменилась. Простое наблюдение и осторожное прощупывание двумя сторонами друг друга на этом бы кончилось.

— Итачи, мы будем бороться, чтобы остановить клан и избежать восстания. Ты — изнутри Анбу, а я как шиноби под прямым руководством Хокаге.

— Я не забуду своего обещания, что бы ни случилось.

Шисуи сжал кулак. Итачи протянул свой навстречу и легко стукнулся с кулаком друга.

— Мы должны любой ценой остановить переворот, — твердо произнес Шисуи.

Итачи согласно кивнул.

5

Итачи не мог поверить своим глазам.

В комнате без окон, в подвале здания Анбу, были собраны мониторы, с экранами полными знакомых видов.

— Тот случай с Девятихвостым. Правление деревни подозревало, что Учиха в этом замешаны, — произнес Какаши, стоя рядом с ним.

Итачи слушал, глядя на мониторы.

— Изоляции клана на краю деревни было недостаточно, потому за всем, что происходит в квартале Учиха, решили наблюдать круглосуточно.

— И это то самое место?

— Именно.

Его соратники Анбу управляли изображением с помощью бесчисленных кнопок и рычагов перед мониторами. Он не видел их выражений лица из-за масок, но тем не менее, был совершенно уверен, что они расслаблены и спокойны.

Не удивительно. Для них это было рутиной, просто пялиться на экран. Они не осознавали какое это было значительное событие для клана Учиха.

— Значит, вы можете видеть все?

— Ну, мы не следим за каждой мелочью, но в принципе…

— Я понял. Я ни за что не скажу клану.

Им нельзя было говорить. Если бы они узнали, что каждый уголок квартала находится под наблюдением все двадцать четыре часа в сутки, ярость отца и остальных вспыхнула бы еще сильнее. Это только добавило бы масла в огонь на радость приверженцам восстания.

Отец послал Итачи в Анбу, чтобы он разведал истинное положение дел в деревне. Если Итачи честно выполнял это задание, то ему следовало немедленно рассказать клану о наблюдении. И в тот момент, когда он решил не делать этого, он отказался также и от мысли, что он шпион клана.

— С этого момента тебе будет отведен один полный день здесь для наблюдения.

— Вы имеете в виду, я должен наблюдать за своими соклановцами?

Мужчина в маске обезьяны, сидящий перед мониторами и доселе молча слушавший беседу Какаши и Итачи, внезапно поднялся.

— Соклановцы или нет, миссия — есть миссия. Твой клан призвал Кьюби, поэтому за ними наблюдают. Прими реальность, новобранец.

— Коу, — укоризненно произнес Какаши.

Их коллега рядом с Коу крутанулся на стуле и повернулся маской к Какаши. У него было круглое кошачье лицо.

— Его маленькую сестру убил Кьюби. Так что он не лучшего мнения о клане Учиха.

— Не смешивайте ваши личные чувства и миссию, — ответил им Какаши.

— Я понимаю. Прощу прощения.

Коу подошел ближе, повесив голову. Он аккуратно кивнул, прошел мимо Какаши и сказал невесело:

— Вперед, новобранец, твой выход.

Мужчина в круглой кошачьей маске последовал за ним.

— О, вы здесь, отлично, — сказал Какаши, глядя на дверь, за которой скрылись коллеги. Напротив нее стоял шиноби, присланный Данзо, Сугару.

Уже прошло четыре часа с тех пор, как ушел Какаши. Сугару не произнес ни слова. Итачи никогда не был хорош в непринужденных беседах, поэтому тишина его вполне устраивала. Время текло, они вдвоем сосредоточенно наблюдали за экранами.

Он заметил это по чистой случайности.

Миссия миссией, но Итачи не был настолько хладнокровен, чтобы спокойно наблюдать за жизнью своих соклановцев. Он часто переключал картинку на экране, стараясь долго не оставаться на одном месте. Наблюдая таким образом за сменой пейзажа, Итачи удавалось сохранять самообладание. Он натренировался запоминать вид с первого взгляда, и был уверен, что в полной мере выполняет свои профессиональные обязанности. Листая картинки, в один момент Итачи ощутил слабое сомнение: что-то не так. Его рука остановилась.

Вид Храма Нака со стороны врат чем-то неуловимо отличался от того, что ожидал увидеть Итачи. Вымощенная камнем дорога, ведущая к главному зданию храма… Место конкретно по центру, между вратами и храмом выглядело немного не так, как должно было.

Лишь долю секунды.

Картинка на экране уже снова застыла, вернулась к своему первоначальному состоянию. Это было слабое волнение, которое Сугару, скорее всего, не заметил. Любой другой без сомнения подумал бы, что это просто порыв ветра качнул камеру. Но Итачи видел такое волнение раньше. Оно выглядело так, словно воздух посреди вымощенной камнем дорожки всколыхнула воронка, а окружающее пространство затянуло в одну точку.

Человек в маске…

Происходящее на экране четко соответствовало технике, с помощью которой сбежал мужчина в маске, после того, как напал на Итачи и его команду во время миссии по сопровождению даймё Страны Огня.

— Почему этот человек… — беспечно пробормотал Итачи, но тут вспомнил, что рядом находится Сугару, и пожалел о своем необдуманном порыве.

Но внимание Сугару было сосредоточено на экране.

Итачи, раздраженный собственной неопытностью, погрузился в свои мысли. Когда Тенма погиб, он ясно увидел правый глаз незнакомца, горящий под покровом маски. В центре красной радужки парила черная точка, а вокруг — три магатамы. Итачи был уверен, что правый глаз мужчины — это шаринган. А это значило, что он член клана Учиха.

Больше трех лет прошло с того случая, но время от времени в памяти снова оживала сцена гибели его товарища по команде. Тенма умирал, не сознавая, что с ним происходит происходит, с выражением растерянности и панического ужаса на лице. Итачи в свою очередь был потрясен ошеломляющей разницей в силе между ним и человеком в маске. Беспомощность привела его в отчаянье, и он пробудил шаринган.

Человек в маске был тем, кто сделал Итачи настоящим ниндзя клана Учиха. Убийца его товарища и человек, перед которым он в неоплатном долгу... Итачи ощущал странную связь с мужчиной в маске.

Последние три года он гадал об истинной личности незнакомца и пришел к выводу, что мужчина скорее всего принадлежит к клану Учиха, а сейчас убедился в этом окончательно. Размытое пятно на видео возникло из-за незнакомца в маске. Он появился у Храма Нака. В тот день, когда погиб Тенма, за маской нападавшего сверкнул шаринган. Все это четко указывало на то, что мужчина из клана Учиха. В таком случае кто именно?

В минувшие три года Итачи контактировал со всеми мужчинами клана, живущими в деревне. Ни один из них не владел ниндзюцу, способным управлять пространством, как это делал незнакомец. Также не было никого с таким же оттенком чакры. Итачи подозревал, что мужчина, вероятнее всего, не из деревни.

Тогда кто он?

Клан Учиха жил в Конохе с момента ее основания. И Итачи не слышал, чтобы за пределами клана Учиха кто-то обладал шаринганом. Да, были исключения, такие, как Хатаке Какаши, но все равно в пределах Листа. Если бы драгоценный кеккей генкай, как шаринган или бьякуган, вышел за границы деревни, это стало бы серьезным событием для целой нации и однозначно упоминалось бы в записях деревни. И на сегодняшний день не было никаких сведений о шарингане, доставшемся другой деревне.

В таком случае круг поиска естественным образом сужался.

Первый вариант — член клана Учиха, считавшийся погибшим во время Великой Войны, выжил и стал человеком в маске. Общее правило гласило: если член клана Учиха погибал в битве, его шаринган должны доставить домой другие шиноби. Значит, мужчина не мог украсть его у трупа, а в таком случае можно было предположить, что некто, кого считали мертвым, выжил, сохранил шаринган и стал наведываться в квартал.

Второй вариант — незнакомец в маске разорвал свои связи с кланом. Еще более маловероятно, поскольку с момента основания Конохи, только один человек когда-либо отделялся от клана и покидал деревню.

Учиха Мадара...

Человек, который вместе с Хаширамой из клана Сенджу основал Скрытый Лист. Он покинул деревню и, как говорили, погиб в битве с Хаширамой. В месте, которые получило название Долина Завершения.

Умерший не мог быть живым. С этой точки зрения, Итачи должен был отбросить второй вариант, но тем не менее по какой-то причине не мог полностью отказаться от него. Он почувствовал присутствие мужчины, его ошеломительно мощную чакру. Сильнее, чем у любого шиноби, с которым Итачи доводилось когда-либо сталкиваться. Если бы шиноби такого уровня погиб в бою, это однозначно упоминалось бы в истории. Тем не менее ни в каких записях о великих битвах не было свидетельств о гибели настолько способного представителя Учиха.

А в таком случае…

Итачи мог рассматривать идею о том, что Мадара был жив.

— ...тачи, — к нему прорвался голос издалека.

— Итачи! — жесткий голос Сугару вернул Итачи назад к реальности. — Уже почти конец смены.

— М-м, — туманно ответил Итачи. Даже погрузившись в размышления он продолжал пальцем вдавливать кнопку. На экране монитора, на котором он тренировал свое зрение, быстро сменялись картинки, хоть он уже и не следил за этим.

— Ты в порядке?

— О чем вы? — спросил в ответ Итачи.

— Нет… ничего.

06

Итачи уже два месяца как вступил в Анбу, но дни все также протекали неизменно монотонно. В круг его основных обязанностей входило стеречь офис Хокаге и тренироваться с коллегами, но миссии, способной подвергнуть его жизнь опасности, он все еще так и не получал.

— Если бы мы все время были нагружены убийствами и опасными заданиями, то нельзя было бы сказать, что в деревне мирно. То, что у нас нет работы, это доказательство мира, — сказал Какаши и улыбнулся.

В деревне мирно…

Итачи задавался вопросом: если в деревне мир, то почему у него так неспокойно на душе? Почему ему казалось, что все неуклонно куда-то катится?

Все из-за клана.

Притаившись в тени спокойствия деревни, Учиха жаждали хаоса. Вот что лежало в корне тревоги, терзавшей сердце Итачи. Он должен во что бы то ни стало предотвратить переворот. Вот только, придумать какой-нибудь дельный план не получалось. Он говорил, что будет работать над этим вместе с Шисуи, но они оба могли стоять плечом к плечу, раскинув руки, и все равно не сумели бы сдержать жажду разрушения клана. Итачи не мог найти выход из этого положения и начинал паниковать.

Он возвращался домой, когда по ушам ударил оглушительно громкий звук.

— Вах-ха-ха!

Итачи неосознанно остановился и заметил впереди маленький сквер. Было уже довольно поздно, день клонился к вечеру. Солнце ускользнуло на запад, и вокруг сгущались сумерки.

Мальчик, который только что хохотал, стоял на качели и смотрел вслед трем теням, убегающим прочь. Возможно, своим друзьям.

— У вас нет и шанса против великого Наруто, даттэбайо! — воскликнул мальчик на качели.

Тени не обернулись на него. Они покинули площадку, о чем-то дружелюбно переговариваясь. Мальчишка, назвавшийся Наруто, наблюдал за теми троими, грустно присев на качели. Его прежние слова были просто-напросто бравадой. Итачи понял это сразу же, как только мальчик назвал свое имя.

В деревне не было никого, кто не знал бы Узумаки Наруто. Этот паренек имел отношение к трагедии Кьюби, оставившей неизгладимый след в сердцах деревенских. Ребенок, внутри которого обитал Девятихвостый Лис. Когда он шел по дороге, все приглушали голоса. В Скрытом Листе был всего один человек, который не знал о том, что в его теле жил Кьюби, — сам Наруто.

Он не имел понятия о бедствии деревни, запечатанном внутри его тела, и жил, окруженный людьми, которые испытывали страх перед ним. Наруто не понимал, почему с ним так обращаются. Его родители погибли. Некому было окружить его беззаветной любовью.

Итачи направился к скверу. Он тихо приблизился к качелям, раскачивающимся взад-вперед, и сел рядом с поникшим Наруто.

— А!

Наруто заметил Итачи, внезапно появившегося из ниоткуда, и едва не свалился с качели от неожиданности. Он беспорядочно замахал руками и ногами, каким-то образом умудрился остаться на качелях и подозрительно уставился на Итачи.

— Не пугай меня так, ‘ттэбайо!

— Прости.

— Э-э… ты кто?

Наруто глазел на него, широко распахнув глаза.

Раскачивая качели, Итачи посмотрел прямо.

— Неважно.

— Мне низ-зя говорить с незнакомцами, моя мама…

— У тебя ее нет.

Наруто застенчиво улыбнулся и потянулся рукой к затылку.

— Так ты знаешь?

— Узумаки Наруто — известный проказник.

— О, так я настолько знаменит?

— В каком-то смысле.

— Хе-хе-хе! — Наруто счастливо рассмеялся, не понимая сарказма Итачи.

— Твои друзья убежали.

— Те, кто не понимают моих проделок, мне не друзья, даттэбайо!

Голосок Наруто был излишне бодрым, словно мальчик отчаянно пытался выглядеть веселым и скрыть свое одиночество.

Истинная сущность Наруто была известна всем.

Нападение Кьюби нанесло деревне ни с чем не сравнимый удар и оставило очень глубокие шрамы. Эта туча накрыла и клан Учиха. Их подозревали в том, что это они контролировали Кьюби. Итачи самого задевали по этой причине больше раз, чем он мог припомнить. Вероятно, во всей деревне ни один человек не хотел контактировать с ребенком, внутри которого нашло себе приют чудовище, ставшее причиной стольких бед.

Другими словами, главной жертвой трагедии Кьюби был сам Наруто. Итачи не знал, как так вышло, что Девятихвостого запечатали внутри тела мальчика. Кто бы ни запечатал воплощение катастрофы в младенца, по мнению Итачи, он явно был не в своем уме. Неужели он не понимал, каково будет жить ребенку?

Подробности трагедии Кьюби были засекречены. Правда скрывалась во тьме, и остался один только Наруто. Наруто был частью мрака деревни. Деревню построили, принося в жертву людей вроде Наруто. Власти запечатал в Наруто катастрофу, а неудовлетворение людей, с их неприязнью к клану Учиха, направили кое-куда еще. Ловкая манипуляция, чтобы сохранить стабильность в деревне. Невольно плодить тьму, чтобы спрятать собственную тьму…

Теперь Итачи тоже был частью тьмы деревни. Потому что Анбу сами по себе были истинным мраком Листа.

— Эй, братец!

— М-м?

Наруто пялился на него круглыми глазами.

— Ты вдруг замолчал. Все хорошо?

— Я в порядке.

— Ладно.

Наруто взглянул на него с беспокойством.

— Думаю, самое время возвращаться домой.

— Было бы с кем. Да и нет там никого.

Уголки рта Наруто опустились.

— Ладно, мне пора.

— А?! — воскликнул Наруто c преувеличенным удивлением, стоило Итачи подняться.

— Постарайся уж.

Итачи полагал, эти слова вряд ли ему чем-то помогут. Но Наруто счастливо потер пальцем нос и хихикнул. Затем он мощным прыжком спрыгнул с качели, выпрямился и ткнул в сторону Итачи указательным пальцем.

— Меня зовут Узумаки Наруто! И я однажды стану Хокаге, даттэбайо!

— Правда… Хокаге?

В сердце Итачи вспыхнул огонь. Даже неся на своих плечах бремя тьмы деревни, этот мальчик не смирился со своей судьбой. Он не держал зла на деревню и на людей, а верил в свою мечту искренне и беззаветно.

— Здорово, если станешь.

— Разумеется, стану, даттэбайо. Запомни меня, братец!

Улыбнувшись в ответ, Итачи повернулся к Наруто спиной и пошел прочь. Сверху на небе мерцали звезды.

****

Данзо вызвал его. Рядом с лидером Корня Анбу, который сидел на своем стуле с кислым выражением лица, стоял Сугару, по общему мнению, член Команды Ро.

— Как Анбу?

— Пока не знаю.

— Честный ответ. Несомненно, ты еще обретешь опыт, который можно получить только в Анбу. До тех пор шлифуй свои навыки.

Данзо говорил так, словно был его непосредственным начальством. Но Итачи состоял в Анбу под личным контролем Хокаге и не имел никакого отношения к Корню. В общем смысле, Итачи и Данзо ничего не связывало.

— Есть причина, почему я вызвал тебя сегодня.

Итачи молча кивнул.

— До меня дошли слухи, что в клановом квартале Учиха не жалуют чужаков.

Действительно, в последние несколько месяцев в квартале царила особая атмосфера. Казалось, это отец, озвучив слово “восстание”, посеял в клановом районе эту решимость.

— Ты ведь тоже ходишь на регулярные собрания? — спросил Данзо напрямик.

Клан Учиха был под наблюдением двадцать четыре часа в сутки. Естественно, что Данзо знал о собраниях.

— Да, — честно ответил Итачи, готовясь к худшему.

Он знал: не было смысла что-либо скрывать.

Данзо удовлетворенно кивнул.

— Скажу откровенно, я хочу, чтобы ты докладывал мне подробности того, что происходит на этих собраниях.

Он давил на него.

— Если все будет продолжаться так, как идет, клан Учиха падет. Мне нужна твоя сила, чтобы предотвратить это.

— Вы говорите мне предать мой клан?

— Ты не предаешь их. Ты их спасаешь, — Данзо уперся локтями в стол, сплел пальцы, умостил на них подбородок и впился в Итачи единственным глазом, напоминавшим глубокую темную дыру.

— Предательство — это действие, которое вредит преданным. Но если ты станешь сообщать мне подробности происходящего на собраниях, ты предупредишь вспышку негодования своих соклановцев, а это не вред для них, наоборот, выгода. Так что это не предательство”.

Аккуратная риторика.

Данзо скорее всего намеревался запутать его, ослепить, но Итачи не позволил задурить себе голову. Неважно, каков исход для его клана. Рассказывать Данзо, что творится на собраниях, все равно было предательством.

Данзо неверно истолковал его тревоги. Итачи не зацикливался на слове “предательство”.

— Я понял.

— Ты ненавидишь сражения больше, чем кто бы то ни было. Я был уверен, что ты так ответишь, — произнес лидер Корня безэмоциональным голосом.

Досаднее всего было то, что Данзо попал в точку. У Итачи все еще не было конкретного плана, как остановить восстание. И в этот момент предложение Данзо выглядело особенно соблазнительно.

Благодаря Шисуи они смогли получить содействие со стороны Третьего Хокаге. И нынешнее решение Итачи могло обернуться возможностью использовать также и силы Данзо.

Предотвратить восстание клана, соединив его с центром деревни.

— Я не хочу посягать на достоинство твоего клана. Оставляю выбор информации, которой ты захочешь поделиться со мной, на твое усмотрение.

— Спасибо.

— Рассчитываю на тебя, Итачи. Судьба твоего клана — в твоих руках.

Голос Данзо ложился на его плечи тяжелой ношей, но решение Итачи могло выдержать такой вес. Он глубоко вздохнул, осознавая всю тяжесть, возложенной на него ответственности.

Почему-то она пахла кровью…

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: идёт перевод

Окончание главы