Мои четыре часа в сутки Глава 4– В смысле, он же долбанутый наглухо, разве он не прекрасен?

Наконец я познакомилась с четвёртым интересующим меня человеком.

Это был Дамблдор.

Ах, если честно, я бы предпочла, чтобы это была Макгонагалл. В смысле, я бы хотела, чтобы это она была самой крутой магичкой эвар, а не Дамблдор. Ну или чтобы Дамблдор был женщиной. В любом случае, я всегда слегка текла по Макгонагалл. Обожаю высоких, строгих, уверенных в себе и своей справедливости женщин. Её очевидные доброта и заботливость как второй слой личности тоже когда-то заставили моё сердечко таять.

Ладно, неважно.

Дамблдор — имба. Имбовейшая. Думаю, он мог бы стартовать войну прямо сейчас и дёшево отделаться, но, надо полагать, не хотел даже малейших жертв. Ну и для начала войны засранца нужно найти. Хотя тут можно было бы использовать Гарри с его датчиком...

А, точно, Вольдемортов же семь. То есть уже шесть, за вычетом дневника. Или всё-таки семь? Не помню. В любом случае, я зря возвожу на Дамблдора напраслину, кажется, он вполне себе сражается с Вольдемортом, просто с неподвижными его частями. Правда, хорошо охраняемыми.

Как мило было со стороны старшего Малфоя подложить хорошо охраняемый кусок Вольдеморта Джинни... Ладно, не о том речь. Главное, что хоркруксы Дамблдор уже собирает.

Дамблдор из книг мне всегда нравился. Терпеть не могу дамбигады. В смысле, он же долбанутый наглухо, разве он не прекрасен? Не каждый день встречаешь такого милейшего, не высокомерного и не вполне нормального главу магической башни. Ой, директора школы. Оговорилась.

Хотя понять, откуда берутся дамбигады, тоже несложно — когда главного героя направляет и наставляет сверхмогущественный волшебник, который к тому же видит и действует наперёд, и не всё из того, что знает, раскрывает герою, — естественным образом начинает мерещиться манипулятор. Ну, манипулятором он, конечно, является в какой-то мере. Но вот гадом — нет, иначе с чего бы ему жертвовать своей жизнью.

Хотя, помнится, есть теории, что у Дамблдора тоже есть хоркрукс. Это было бы круто, но я бы предпочла, чтобы его вообще не убивали.

Если подумать, это тоже то ещё ЧСВ — счесть, что твой план смерти настолько крут, что превзойдёт твоё живое участие. Которое, к слову, подразумевает возможность участия в битвах, быстрое (или хоть какое-то) реагирование на изменяющиеся условия и прочие прелести жизни.

Или Дамблдор был уже и так не особо живой к тому моменту? Спецэффекты от поиска и уничтожения хоркруксов? Этого я не помню.

Моя основная гипотеза всё ещё состоит в том, что Дамблдор — просто имба, и мадам писательница убрала его со сцены только чтобы главный герой воссиял ярче.

Ещё, конечно, ошибкой Дамблдора является хранить всё в секрете от Гарри. Но на это есть два объяснения, и они никак не связаны с самим директором. Это проблемы исключительно мадам.

Первое такое: ей нужно, чтобы главный герой тупил. Иногда он проявляет необычайную сообразительность, но обычно просто тупит. Иногда тупит просто так, иногда — от нехватки информации, и всё это делается ради того, чтобы вместе с читателями распутать детективную линию. Линия эта прописана неравномерно, так что иногда читатели держат руку у лица от кринжа, иногда, наоборот, ошалевают от потрясающей дедукции героев, потому что мадам не смогла аккуратно подвести историю к их неожиданному открытию. В любом случае, мадам либо презирает читателей, либо сама не очень далёкая, но она присваивает им невысокий интеллект, после чего делает героя таким, чтобы даже в эпизодах самого застойного тяжёлого тупняка читатели едва-едва догоняли героев.

Второе объяснение в том, что главная задача детектива — найти единый всё объясняющий ответ, и его-то главный герой, за которым, очевидно, в этой книге читатели и наблюдают почти всегда, знать не должен. Отсюда у всезнающего Дамблдора секреты от героя и читателей.

Зачастую это костыли, потому что мадам явно писала предыдущие книги, не зная, что будет в следующих, за что, впрочем, её сложно винить. В частности, пророчество и эти самые Дары Смерти — костыли, собранные из костылей. С хоркруксами получше вышло: пригодился дневник из второй книги.

И вот в этой шаткой конструкции, называемой магической Британией, я теперь живу. И — кто знает — может быть, даже смогу перекричать волю мадам.

Тем более, теперь я знакома с Дамблдором.

Первым делом я, конечно, попросила его испортить мне детектив и по возможности всё рассказать Гарри, чтобы потом кооперироваться и работать вместе — ему оно всяко лучше, чем всю седьмую книгу жить в лесу. Директор задумчиво покивал мне, примерно очертившей ближайшее будущее, насколько оно было мне известно. В частности, я советовала научить-таки этого подростка окклюменции, и желательно без применения Снейпа — благо знала, во что это может превратиться.

Честно говоря, здесь, в книжном, но уже настоящем для нас с Дамблдором мире, я тоже могу понять, почему ему не хочется выливать на юную шрамированную головку не самую лёгкую для восприятия информацию. Гарри откровенно нестабилен — будто можно было бы ожидать иного с его-то анамнезом.

Например, узнав от Рона и Гермионы обо мне, он закатил настоящую истерику, будто это они меня придумали и подселили. Его, конечно, злит, что он единственный не может со мной общаться, и тем более — что я трачу его сон. Я не собираюсь ему уступать, это всё-таки и моя жизнь тоже, я и так довольствуюсь крохами. Однако окатить своими грязными эмоциями ни в чём не повинных друзей было довольно мерзко с его стороны, как мне кажется.

Тем не менее, ознакомить со всем потенциалом его связи с Вольдемортом (которая, если над ней не работать, может убить Сириуса — уж это-то Гарри проймёт), точно стоит уже сейчас. Да и всю остальную информацию лучше донести не в последний (особенно для Дамблдора) момент или посмертно.

Собственно, это и было моей второй просьбой к Дамблдору: не умирать. Не взваливать всю работу на себя, будто Орден Феникса состоит из одного человека, — чем меньше будет сделано другими сейчас, тем страшнее будет война. И не умирать — пользы от живого Дамблдора, я уверена, будет больше.

Тут директор задумчиво кивать уже не стал, а лишь улыбнулся мягкой непроницаемой улыбкой. Бесит.

Вообще, я считаю, проблема Дамблдора в том, что он во всех видит хорошее. Он что, был слеп, когда выбирал Гарри в личные преподаватели Снейпа? Как вообще можно было выбрать Снейпа в преподаватели хоть кому-то, тоже остаётся вопросом. А Трелони — будь она хоть трижды предсказательница, но она же, очевидно, некомпетентна? А несчастный садист Филч?

Не школа, а цирк какой-то. Впрочем, в вопросе неуместности Снейп лидирует с отрывом. Трелони хотя бы безобидна.

Аргументом Дамблдора против того, чтобы кто-то иной преподавал Гарри окклюменцию, было то, что они со Снейпом — самые крутые мастера сабжа. Хоть мне и не кажется, что, чтобы преподать студенту азы, нужно быть крутым мастером, я мило покивала и спросила, почему он тогда не может сам. Сперва директор сказался занятым, но в ответ на мой очень внимательный взгляд вздохнул и добавил, что их с Гарри союз и так подозрителен для министерства.

По-моему, это просто смешно. Нашёл кого бояться. Всего делов-то — показать Фаджу Вольдеморта.

Хмм, а как это сделать, если эпического события со столкновением школьников и матёрых Пожирателей в Отделе тайн не будет?

Оставив Дамблдора самому поразмыслить над этим вопросом (он тут главный мозг или нет), я отправилась обратно на диванчик в кабинете Дамблдора, чтобы позволить Гарри проснуться не стоя. К слову, наконец-то я увидела солнечный свет хотя бы в окно. Директор, на удивление, не стал подстрекать меня, то есть Гарри, к нарушению школьных правил и ночным прогулкам — просто сунул ему сонное зелье.

Этот жадный дед отвёл мне на разговор с ним каких-то два часа. Вот возьму и ночью перевыполню сегодняшний план часов жизни.

Окончание главы