Мои четыре часа в сутки Глава 3: Выручай–комната, говоришь?

Нас с Джинни спалили. Жаль, но, если подумать, даже странно, что это произошло так поздно.

В тот день она не спустилась вниз, как иногда делала, и я сама поднялась к ней. А когда, возвращаясь к себе, то есть к Гарри, я оказалась в промежуточном пункте — гостиной, — первым, что меня встретило, был тяжёлый ронов кулак. Неподалёку стояла Гермиона, прислонясь к стенке и скрестив руки на груди. Встреча с её взглядом была ещё менее приятной, чем с упомянутым кулаком.

У Уизли что, семейное хобби — меня избивать? Что будет следующим, близнецы начнут ставить надо мной опыты?

Ну, мои новоявленные судьи, конечно, поняли, что что-то не так, по моему сомнительному английскому, но лишь прорвавшись сквозь их ярость и своё хреновое владение языком, я кое-как смогла объяснить происходящее.

Рон здорово опешил, а Гермиона поверила сразу. Однако толкать академическую речь не стала, значит, наверно, о прецедентах подобного подселения сознания — ненамеренного, а не как Вольдеморт в Квиррела — не слышала и даже не читала. А жаль. Мне всё-таки хочется знать, что я здесь делаю и надолго ли.

Оказалось, Гермиона и Рон заметили, что мы с Джинни в последнее время стали какие-то сонные, и заподозрили неладное. Проследив, как я поднимаюсь в женские спальни, Рон сделал очевидный и неправильный вывод.

Нормальный вывод, на самом деле. Не помню, жила ли я когда-либо в общаге, но, как мне подсказывают мои всё ещё не систематизированные (по-прежнему ленюсь этим заняться, хотя, казалось бы, я самое заинтересованное лицо) обрывки памяти, я точно лежала в больнице с палатами на восьмерых или как-то так.

Это тяжело. То есть парни ещё могут самоудовлетворяться в ду́ше... ну, во всяком случае, у Гарри получается, — а девушкам что же делать? Не все умеют развлечься с напором воды, да и времени это занимает прилично. А если не струёй, а руками, смазка смывается напрочь, и становится больно и неинтересно.

Вообще-то раньше, в реальной жизни, у меня была любимая эротическая фантазия — закрытые женские академии. Но, судя по комнате Джинни, в которой, когда бы я ни появилась, все сопели, мои фантазии были далеки от истины.

Девочки, где вы получаете оргазмы? Или у вас, как по науке, синхронизировались менструации, и сейчас начало цикла?

Хотя я здесь вообще-то уже три недели.

В магическом мире вообще была сексуальная революция или нет?

Ладно. В любом случае, Рон с Гермионой узнали обо мне. Даже странно, что так поздно.

Надеюсь, они теперь не отнимут у Джинни её заслуг как информантки. Ну и что, что я ей подсказывала. Как человек, который учился в университете (значит, я училась в университете?), могу с уверенностью сказать: если ты вообще не понимаешь, что происходит, не спасёт даже гугл.

Я пересказала Рону и Гермионе историю про Отряд Дамблдора и была вознаграждена лицезрением каноничного фейспалма. В этом мире ещё не существовало такого слова и, соответственно, утрированного жеста, но Гермиона проделала всё как по нотам.

— Вот это мы дураки, — сказала она. — И поспорить не с чем, я бы наверняка повела себя как раз так... Кстати, эта внеклассная учёба нам правда нужна. Я уже некоторое время об этом раздумываю. Выручай-комната, говоришь?

Амбридж, хоть и приехала дополнительно обезумевшей, практику Защиты так и не ввела. Что было неудивительно — санкции на неё наложило родное министерство, которое лишь пыталось держать лицо, и на этом лице не было места настолько очевидной преступности, да ещё и под носом у Дамблдора. Однако всё худшее, что Амбридж смогла сохранить, она сохранила, если не преумножила.

Мои воспоминания гласили, что в баре (как его там? не помню), в котором проводилось собрание, кто-то посторонний должен был подслушать гаррины тейки. Правда, я не помнила, что из этого следовало, но это должно было быть что-то плохое. Однако в этот раз про Выручай-комнату мы знали заранее, поэтому провели собрание сразу там. С помощью Гермионы и её сообразительности мы смогли на время сделать комнату вроде как постоянной на случай, если кто-то, выслушав пафосную гаррину речь, не захочет участвовать. Было бы печально, если бы он или она узнали заранее о сути комнаты, поэтому не очень довольный своей ролью Рон до до конца собрания, длившегося не меньше двадцати минут, расхаживал мимо комнаты и думал, думал, думал о необходимом помещении, чтобы дверь не исчезала и комната казалась обычной.

Но это оказалось излишне. Все пришедшие подписались вступить в Отряд Дамблдора — Гермиона предварительно спросила Дамблдора, можно ли использовать это название.

— Ты что, хочешь его подставить? — громко возмущался Рон.

— А кого ещё? — пожала плечами Гермиона. — Если кому-то придётся взять на себя вину, пусть это будет человек, которому преследование помешает меньше всех.

И Рону, и Гарри от этого было отчётливо неуютно, но оспорить гермионино решение было сложно.

В любом случае, заклятые Протеевыми чарами галлеоны для связи были розданы, об эффекте от предательства (какие-то фиолетовые прыщи или что-то в том же духе) Гермиона предупредила заранее, чтобы не вышло как в книге, и все тихо-мирно разошлись.

Ах, я тоже хочу поколдовать. Может, попросить Джинни со мной позаниматься? Хотя это сложно делать в ночи, никого не разбудив.

Урокам Амбридж никто более особого внимания не уделял, задания делали на отвали, на уроках пользовались учебником как подушкой. Амбридж злилась и отбирала баллы, и пропасть между количеством изумрудов в колбе слизеринцев и уровнями камней в сосудах всех других факультетов стала катастрафической. Но до этого мало кому было дело — все понимали, что Слизерин получит кубок в любом случае, поэтому можно было не стараться. Казалось, что всерьёз заинтересован был один только Снейп, он смотрел на гору изумрудов, как на небо, с которого сыпалась манна, и чуть ли не облизывался. Должно быть, на них и дрочил — ему, в отличие от студентов, было где.

Бесил он, к слову, ужасно. Неужели любовные трагедии превращают людей в таких ублюдков? Сначала я думала, что, увидь его сейчас Лили Эванс, она бы ему вмазала; но потом начало казаться, что она и дотронуться бы побрезговала.

Хм, если подумать, моя Джинни влепила мне пощёчину? Наверно, она не настолько меня презирает.

Похоже, я довольно хороша в поиске поводов для радости.

Я вступила в ГАВНЭ (я просила Гермиону переименовать организацию, но та была непреклонна). Точнее, Гарри вступил уже давно, а начать носить значки за двоих он не мог. Но я сказала Гермионе, что поддерживаю её стремления, чем сразу завоевала кусочек её сердца. Правда, часть пришлось отдать обратно, когда я сообщила ей, что все связанные ею шапки собирает Добби и что обманывать эльфов, чтобы насильственно освободить, подло.

Вместо этого мы стали деликатно расспрашивать Добби, откуда в нём взялась свобода воли. Но поняли мало — всё, что он говорил, было похоже на истории резко проснувшегося от антиутопического кошмара человека. Кошмар, очевидно, длился долго: по словам Добби, он родился где-то в шестидесятых, значит, сейчас ему было тридцать-тридцать пять.

Ещё неплохо было бы побороться с алкоголизмом Винки. В качестве заместительной терапии сливочное пиво постепенно начали подменять газировкой или соками, и я поняла, что шутки про «я после бокала детского шампанского» — не всегда шутки. Состояние Винки почти не менялось, и понять, что её пьянит, было сложно. Возможно, осознание собственного горя.

Вообще вопрос эльфов меня бесит. Мадам придумала специальную расу рабов, и чьё-то желание их освободить выставляет придурочным.

Гермиона, стой на своём. Это твоя хорошая черта. Возможно, единственная.

Но организацию переименуй, умоляю.

Ах, из-за всей этой ерунды у меня теперь почти не остаётся времени поболтать с моей принцессой.

Окончание главы