Варлорд! Глава 6

Проснувшись, некоторое время лежал не открывая глаз. И по-настоящему наслаждался самостоятельным дыханием. Невероятное чувство.

Проведенные в чужом теле, еще и в роли бесплотного наблюдателя двенадцать часов едва не стоили мне полной потери душевного равновесия. Особенно в морге — еще немного, и конфедераты воскресили бы к жизни пускающего слюни дурачка, напрочь лишившегося разума. Я даже вздрогнул, отгоняя прочь пугающие воспоминания.

Воистину, по краешку прошел — меня даже в холодный пот кинуло от запоздалого страха.

Избавившись от неприятных мыслей, я продолжил наслаждался жизнью: чувством собственного тела, ощущением чистых простыней и свежестью воздуха.

Судя по суете вокруг — не открывая глаз, я слышал находящихся рядом специалистов, мое пробуждение не прошло незамеченным. Вскоре меня деликатно тронули за плечо и предложили завтрак. Открыв глаза, я столкнулся с предупредительным взглядом молодой сиделки.

Девушка. Лет двадцать пять. Черты лица идеальны, но больше всего притягивают взгляд необычные глаза — огромные, и с фиолетовой радужкой.

Внимательно рассмотрел наряд сиделки — уже ставший привычным функциональный комбинезон, как и на окружающих меня ранее специалистах, вот только… более женственный. Невысокий каблук, обтянутый плотной тканью силуэт, клинообразный вырез декольте — неглубокий, но необычайно манящий. Особенно учитывая приятные округлости, которым явно тесно в плену футуристической формы.

«Нелидова А.» — на русском гласила нашивка на ее груди.

Для медсестры не осталось незамеченным то, как я ее рассматриваю — почувствовав внимательный взгляд, я отвлекся и посмотрел девушке в ее удивительные фиолетовые глаза. Не удержался, и приветливо улыбнувшись — чувствуя, как трескаются ссохшиеся губы, подмигнул.

В ответ получил недоуменный взгляд, едва заметный наклон головы и чуть приподнятую бровь. Не сразу понял в чем дело. Дошло лишь через пару секунд.

Я — это не я. Мой откровенно заинтересованный взгляд явно выбивается из образа, ведь я — внешне, теперь четырнадцатилетний подросток.

«Мне уже скоро пятнадцать!»

— Вы слышите меня?

Упс, она что-то говорила?

— Простите? — сделал вид, что смутился. Без особых усилий, щеки действительно загорелись прилившей кровью.

«Нелидова А.», оказывается, в очередной раз поинтересовалась насчет завтрака. Отказываться не стал, и уже через минуту сидел на кровати, а на подносе передо мной стояла каша и йогурт. Каша на настоящем молоке. Йогурт с натуральными фруктами.

Я не Олег, но ночь пыток стоила того — мне удалось весьма плотно сжиться с его памятью. Дух парня улетел — очень надеюсь на это — в соседний мир. Я больше не испытывал его эмоций, но догадывался, что сейчас Олег был бы поражен — в протекторатах подобный натуральный завтрак мог позволить себе лишь ничтожный процент населения. Причем вопрос даже не в средствах на счету. Даже при наличии больших денег не каждый мог достать натуральные продукты — важную роль играло не только богатство, но и социальный статус. «Не по Сеньке шапка» — примерно так все здесь и работает.

После того, как приветливая и предупредительная «Нелидова А.» убрала посуду, она вышла — впервые за сутки оставив меня в одиночестве. Ненадолго — дверь отворилась, и в палату зашло двое. Один из гостей, представительный господин в мундире, был мне уже знаком. В прошлый раз видел его мельком, находясь живым духом в мертвом теле, поэтому особого внимания не обратил. Сейчас же рассмотрел внимательнее.

Мундир пожилого чиновника больше не казался излишне вычурным — как украшенные золотом позументов наряды генерал-адмиралов нашего мира. Костюм напоминал функциональные комбинезоны местных специалистов — эргономика и футуристичный крой, в то же время сохраняя ретроградный дух. В моем мире так выглядели облачения высших должностных лиц в хорошей космической фантастике, воплощенной на экране.

Второй гость оказался значительно моложе, в похожем наряде — но даже без намека на регалии, украшающие мундир чиновника. По сравнению с седым гостем выглядел он неприлично молодо, осматривая меня легким и ясным взглядом. Глядя на него я вдруг понял, что таким же взглядом он может смотреть и на то, как булавка глубоко под ноготь заходит. Опасный парень.

— Тайный советник Собственной Его Императорского Величества канцелярии граф Безбородко, Александр Александрович, — представился седовласый чиновник.

— Специальный агент Федеральной Службы Безопасности ротмистр Демидов, Андрей Сергеевич, — в свою очередь произнес оскорбительно молодой безопасник.

«Охренеть» — даже в мыслях у меня это прозвучало слишком громко.

— Э… Олег Ковальский. Здравствуйте… — по-настоящему растерялся я.

В памяти Олега напрочь отсутствовали не только намеки на возможность воскрешения из мертвых, но и малейшие причины того, что им (уже мною) могли заинтересоваться подобные люди.

Тайный советник — это третий ранг российского Табели о рангах. Люди в таком звании решают, как будут жить миллионы подданных государя-императора и граждан Конфедерации. Тайный советник Собственной канцелярии — это не просто высший эшелон власти, для такого как я это заоблачный уровень, стратосфера буквально!

Так, стоп. Надо успокоится, выдохнуть. Еще раз выдохнуть, и посмотреть на мир новым взглядом.

За несколько секунд проанализировав свои чувства — включая растерянность, я списал это на эхо памяти Олега. Ну пришли ко мне комитетчик и граф, который уровнем влияния может соперничать с любым министром одной из четырех ведущих мировых держав, что в этом такого? Граф Безбородко обычный человек — две ноги, две руки, внутри воды больше чем две трети.

Пиететом перед вышестоящими на социальной лестнице я никогда не страдал, так что сейчас даже слегка устыдился всплеску эмоций, и приветственно кивнул неожиданным гостям.

— Прошу простить, но… я не могу понять, чем вызвал интерес столь влиятельных особ.

Чиновник и специальный агент переглянулись, впервые прямо обратив друг на друга внимание. Несмотря на успокаивающееся волнение растерянности (и возрастающее деловое напряжение) я все же заметил, что оба они относятся друг к другу как к неизбежному злу. Между тайным советником и специальным агентом, казалось, даже словно невидимая стена воздвигнута.

— Обладание запретным даром для вас недостаточная причина? — не скрывая интереса поинтересовался ротмистр Демидов.

— Запретный дар?

Видимо, мой взгляд им обоим многое рассказал, поэтому чиновник с агентом переглянулись снова.

— Ваш опекун поставил вас в известность о наличии у вас… особого дара?

— Мой опекун? Мой отец ничего не говорил и не… — начал было я, но оказался прерван.

— Ваш отец? — едва обозначил улыбку тайный советник. — Господин ротмистр, — повернулся граф к специальному агенту.

Демидов кивнул, и взял небольшую паузу. Всего несколько секунд — видимо размышляя над тем, как строить разговор.

— Для полного понимания происходящего всеми участниками беседы, — посмотрел на меня ротмистр. — Вы Олег Ковальский, белый мужчина, четырнадцать полных лет, место рождения — Волынский протекторат.

«Так точно» — взглядом подтвердил я.

— Рейтинг социальной адаптации сто десять, рейтинг лояльности тридцать три.

«Верно» — сверился я с воспоминаниями Олега.

— Оконченное с отличием обучение в средней школе, в этом году успешное поступление в Высшую школу при администрации Восточного района.

«Да. да…» — уже немного раздраженно подтвердил я очевидное.

— Отец Войцех Ковальский, сержант патрульной полиции Высокого Града, погиб при исполнении обязанностей. Мать Анжела Ковальская, без вести пропавшая с две тысяча шестнадцатого года. Все верно?

— Все верно, — только и кивнул я, еще раз сопоставляя сказанное с воспоминаниями Олега.

— Олег Ковальский вымышленное имя, — неожиданно огорошил меня ротмистр. — Настоящее — Алексей Петрович Юсупов-Штейнберг. Вы родились в Санкт-Петербурге, и ваш отец — князь Петр Алексеевич Юсупов-Штейнберг. Войцех Ковальский — отставной вахмистр Гвардейского Жандармского эскадрона, по поручению князя выполнявший обязанности вашего опекуна.

— Оу, — беззвучно выдохнул я.

Кажется, жизнь начиналась понемногу налаживаться.

— Вы незаконнорожденный, но князь в завещании упомянул вас и даровал право на родовой герб Юсуповых-Штейнберг с левой перевязью, также называемой бастардовой, — добавил ложку дегтя ротмистр.

Да, не так все радужно, как хотелось бы. Но уже право на герб в этом мире значит очень, и очень многое. Так, стоп. Он же что-то говорил про запретный дар…

— Ваше появление на свет стало в некотором роде неожиданностью для многих, — начал было ротмистр, как вдруг осекся после едва заметного полувзгляда тайного советника. Граф явно не хотел сейчас касаться этой темы, и специальный агент удивительно четко уловил эмоциональный посыл, уводя рассказ в сторону:

— После первичной инициации у вас обнаружилось предрасположенность к искусствам, связанных с Темной магией. Вы один из одиннадцати в подтвержденной мировой практике, на кого в младенческом возрасте получилось наложить заклятие слепка души, — произнес Демидов, продолжая разрушать все то хорошее, что я надумал себе после известий о гербе и княжеском роде.

Темная магия, запретный дар. Применение темных искусств было запрещено резолюцией Совета Безопасности ООН, и каралось строго — вплоть до смертной казни.

Олег — а теперь и я, практически ничего не знал об особенностях магии и талантах одаренных. Сведения об этом в общедоступную сеть просачивалось слишком мало. Вероятно, потому что любопытным, сующим носы в дела одаренных, очень быстро этот самый нос обрубали, причем сразу по шею.

Даже «шок-контента» и фейковых новостей по теме одаренных было немного — как понимаю, это очень опасная тема в моем новом мире. Зато о темной магии — о ее запрете, знали все. Об относительно недавней — двадцати лет не прошло, резолюции ООН по использованию темной материи, по любому случаю трубили из каждого утюга. По темным искусствам писали книги, снимали сериалы и составляли самые разные конспирологические теории в многочисленных ток-шоу популярных каналов.

Да, дела. Мало того, что незаконнорожденный, так еще и с запретным даром.

Вот это поворот — мысленно поморщился я, чувствуя, как вдруг возносившая меня на самый верх общества вагонетка неожиданно ринулась со свистом вниз. Даже мысли о том, что благодаря темному искусству я выжил и смог быть воскрешен, прошли незаметным фоном.

Несмотря на расстройство, старался держаться невозмутимо — легко пришло, легко ушло как говорится. Но обуревавшие чувства полностью скрыть был не в силах. Какая судьба уготована мне? Клетка у вивисекторов? Существование в загоне, или…

— Алексей Петрович, насколько понимаю ваш опекун не поставил вас в известность ни о вашем происхождении, ни о предрасположенности к темным искусствам. Так? — правильно понял мое состояние Демидов.

— Да, — коротко ответил я, думая совсем о другом.

«Алексей Петрович». Как непривычно. Олег, Алексей, а сам я вообще привык себя Артуром считать. И ощущать на тридцать пять, а не на четырнадцать.

«Уже почти пятнадцать!» — подсказал мне внутренний голос.

«Да заткнись ты нахрен!» — подсказал уже я внутреннему голосу.

Да, просто не будет.

Пока размышлял, мои собеседники обменялись парой негромких фраз — которых я не расслышал.

— Будьте любезны, ротмистр, — легким кивком ответил Демидову тайный советник.

В свою очередь благодарно кивнув графу, ротмистр вновь повернулся ко мне. И когда он начал говорить, я навострил уши — потому что специальный агент начал рассказывать вещи, которые в этом мире узнать дано далеко не каждому:

— Большинство одаренных оперируют силой четырех стихийных элементов, так называемой элементарной магией. Но кроме этого, повсеместно распространенного дара, есть и другие искусства. В том числе Темная магия, доступная одержимым.

В отличие от магии стихий это более сильное, но в то же время более опасное и сложное в освоении искусство. Темная магия запрещена резолюцией Совета Безопасности ООН, как вы знаете, — ротмистр сделал паузу, чтобы удостовериться что я действительно об этом знаю. — Так говорят несведущие люди. На самом деле, запрещено всего лишь два вида Темной магии — демонология, в том числе все виды призыва, и так называемый дар проклятья, или проклятый дар.

«Запретный дар» — такой термин употреблял Демидов, говоря о моих способностях. Запретный, а не проклятый — так что может быть все еще не так плохо…

— Согласно вашему генетическому паспорту, именно в демонологии и даре проклятья вы можете достичь небывалых успехов.

Вздохнув, я даже сильно расстраиваться не стал — лишь мысленно дежурно выругался. Грязно. Но как оказалось, все самое интересное только начиналось:

— Все, что вы услышите далее, относится к секретной информации, прошу иметь это ввиду, — ровным голосом продолжал Демидов. — Запрет двух видов искусств Темной магии — дипломатическое поражение Российской Конфедерации. Очень болезненное — именно мы добились на этом поприще значительных успехов, далеко опередив остальные страны Большой Четверки.

Мировой запрет легального использования способностей одержимых — демонологов и чернокнижников, серьезно ударил по нашей обороноспособности. Но как вы понимаете, никто не будет отказываться от столь сильного оружия, поэтому изучение Темной магии ушло в тень, простите за невольную тавтологию. Да, демонология и проклятый дар изучаются по-прежнему не только в России, но и в других странах — теперь это лишь происходит без ненужного освещения.

— Алексей, — перебил вдруг ротмистра тайный советник, — вы обладаете зачатками уникального дара, который необходимо изучать и развивать. По личному указу государя-императора каждый одержимый должен быть поставлен на учет и проходить адаптированный курс обучения. Для обсуждения этого я и нахожусь здесь и сейчас.

— По личному указу президента Российской Конфедерации Федеральная служба безопасности является курирующей структурой, в чьем ведении обучаются и совершенствуются в своим искусстве одержимые граждане Российской Конфедерации, — произнес Демидов. Причем специальный агент умудрился сказать это так, что вроде бы и не перебил тайного советника — поймав его краткую паузу, но при этом явно помешав графу продолжить.

Незримая стена между присутствующими практически зримо накалилась.

Мои же мысли после услышанного на краткий миг смешались в кучу, словно взбалтываемый в шейкере коктейль. Впрочем, почти сразу же — практически озарением, я определился с системой координат.

Государь-император и президент Российской Конфедерации — это одно и то же лицо. Как только это знание появилось из чужой памяти, я понял в чем дело. Собственная императорская канцелярия и ФСБ — напрямую подчиняющиеся государю структуры, в некоторых аспектах деятельности сталкивающиеся на одном поле и при этом явно соперничающие. От этого осознания сразу стала понятна и показательная неприязнь императорского тайного советника и федерального агента.

— Вы, как обладатель герба и признанный потомок князя Петра Алексеевича имеете безусловную возможность поступления в высшие императорские учебные заведения, — мягко произнес граф Безбородко, справившись с секундной вспышкой раздражения и похоже смирившись с присутствием специального агента как свыкаются с писком комара. Как оказалось, зря. Стоило только графу сделать паузу, ротмистр вновь заговорил:

— Где у вас несомненно будут проблемы как с сокурсниками, так и с окружением — высшие императорские учебные заведения не то место, где с распростертыми объятиями примут вчерашнего плебея. Если называть вещи своими именами, — открыто улыбнулся Демидов. — Необходимо еще учитывать то, что именно Федеральная служба безопасности способствовала вашему обучению и развитию с самого момента рождения, — ротмистр вновь едва улыбнулся, — и вряд ли в перспективе это останется тайной для ваших будущих однокашников… в высших императорских учебных заведениях, — выделив интонацией, добавил он после небольшой паузы.

«С самого момента рождения», значит. Получается, что обнародованное завещание князя стало сюрпризом для Канцелярии, но никак ни для конторы — мысленно усмехнулся я. Вот ведь… как их там этот обреченный называл? Фээсбэтмены, как есть.

Обреченный — это Степа, если что. За Олегом должок ему немалый остался. Олег в другом мире, так что отдавать мне придется по собственному разумению.

— Вы дворянин с правом на собственный герб, — прежним мягким тоном произнес граф Безбородко, бросив очень короткий, но весьма говорящий взгляд на оппонента. — Для аристократа даже мысль о перспективе тесного сотрудничества с подобной организацией…

Граф не договорил, но в его тоне слышалось ледяное презрение действительного императорского чиновника к шпикам из жандармского ведомства.

Да они меня уговаривают! — пришло неожиданно понимание. Получается, мне сейчас необходимо сделать выбор между императорской службой или обучению и карьере под эгидой федералов?

Картина все более прояснялась. И сейчас я понял, почему именно я в этом теле, а не отчаливший к моим (вот обидно до сих пор) накоплениям парнишка. Опекун, отец, право на герб — информация, которая шокировала бы Олега, для меня шла фоном. Биологический отец, опекун, неизвестная мать — это были абсолютно чужие люди. В размышлениях я сосредоточен сейчас только на личной выгоде, и лишние эмоции мне не мешают. Но показывать полное безразличие было бы неправильно, поэтому я решил взять паузу за счет естественных вопросов.

— Кто моя настоящая мать и где она сейчас?

— Вашу мать звали Надежда Иванова, — ответил ротмистр. — Она из мещан, являлась одной из самых сильных одержимых в мире. Была представлена ко двору, имеет государственные награды и привилегии. По принятой ранее как основной версии, Надежда не смогла справиться со своим даром, и почти сразу после вашего рождения покончила жизнь самоубийством, наложив на вас заклинание слепка души.

Демидов сделал паузу, и глядя жестким взглядом — не обратив внимание на откровенно предостерегающий жест графа, продолжил:

— Информация о связи Надежды с князем Петром Алексеевичем стала широко известна в узких кругах совсем недавно — после публикации его завещания. И считаю нужным предупредить — будьте готовы, что о смерти вашей матери циркулирует большой спектр самых разных слухов.

После слов ротмистра тайный советник поджал губы и коротко глянул на оппонента — с выражением, не предвещающим тому ничего хорошего. Демидов на графа Безбородко не посмотрел, но настрой точно почувствовал — я заметил это по его блеснувшему сталью взгляду.

Сам я в это время думал о том, что моя биологическая мать могла ведь и не самостоятельно отойти в мир иной. Из-за невозможности контролировать одержимость, или из-за того, что стала неудобной фигурой для «моего» отца, или для его политических противников. Или противников неполитических… да, дела.

С каждой фразой, с каждой крупицей знаний я словно делал шаг вперед по натянутому над пропастью канату. Впереди густая мгла — неизвестно, получится ли выйти на твердую землю. И развернуться теперь никак — вперед и только вперед.

После всего услышанного мыслей о том, что можно попробовать откосить и забыть, как страшный сон, даже не появилось. Каждый одаренный (или одержимый) — это ценный государственный актив. А уж если я в числе известных в мире лишь одиннадцати уников, то любая моя попытка попросить «дяденьки, а можно мне просто пойти домой» закончится вполне обыденно и печально. Или наоборот, очень даже нетривиально — вполне может быть. Но в том, что закончится плохо — сомнений нет.

Тайный советник и специальный агент между тем внимательно на меня смотрели.

Императорский чиновник сохранял беспристрастный вид, но я — с удивительной ясностью усилившейся эмпатии, чувствовал его недовольство. Причем направленное не на внешний раздражитель, а больше вглубь — тайный советник был раздражен как будто даже самим собой.

Всего несколько секунд размышлений, и я понял почему. В привычной графу Безбородко системе координат жандарм из ФСБ не стоил даже толики его внимания. Где Собственная Его Императорского Величества канцелярия, и где какой-то шпик, тем более всего лишь ротмистр — это же абсолютно разные, несопоставимые уровни.

Готов поспорить, что граф Безбородко прибыл сюда, на территорию — не ради меня. Вчера я видел его в другом, явно парадном мундире, и скорее всего его визит в протекторат случайно совпал с операцией по моему освобождению.

Тайный советник мужик явно непростой — на этой должности ответственность серьезная и ум немалый нужен, это не министр культуры и спорта. Но сейчас он явно совершил просчет. И видя, что я не завилял хвостом только от одного упоминания перспектив герба и императорской гимназии, явно не знает, что делать. Ну не уговаривать же меня на глазах у оскорбительного молодого жандарма из ФСБ?

Показательная молодость ротмистра, кстати, также сыграла злую шутку — передо мной сейчас сидел один из влиятельнейших людей в Конфедерации, а специальный агент прямо при нем спокойно гнул свою линию, еще и показательно делая акцент на обособленности императорских и федеральных ведомств.

Натянутый над пропастью канат привел меня на развилку, покрытую очень и очень тонким льдом — по которому мне сейчас предстояло пройти.

Иногда обыденный с виду диалог бывает сложнее смертельной схватки.

Вдох, выдох. Ладно, погнали.

— Господа. Мне всего четырнадцать лет, и кроме Восточного района Высокого Града и нескольких гетто жизни я больше не видел. Все это время, насколько понимаю, меня вели специалисты федеральной службы безопасности, обеспечивая мое обучение, — посмотрел я на Демидова, и тот спокойно кивнул. — Так получилось, что я вырос в определенной среде, в которой аристократия представляется чем-то мифическим и недостижимым, как чудеса из детских сказок, — посмотрел я в свою очередь на тайного советника.

Граф Безбородко едва сощурился, внимательно меня разглядывая. Как занимательный экспонат.

— Остаться под эгидой федеральной службы для меня сейчас кажется самым очевидным и простым решением. Ведь я не воспитывался в дворянской среде, и среди аристократов без должного образования и знакомств буду выглядеть жалко. В то же время — кровь не водица, а от княжеского герба, пусть и с бастардной лентой, отказываться поступок весьма глупый.

Демидов показательно хмыкнул — причем явно соглашаясь, Безбородко еще более сощурился — по-прежнему меня разглядывая, скрывая чувства за кривой усмешкой.

— Я сейчас полностью не понимаю даже того, каким образом возвратился к жизни после смерти, как вы узнали о том, что я умер и меня начали разбирать на органы, как меня нашли офицеры из вашей группы быстрого реагирования. Я не представляю, что есть темная магия, даже еще не знаю кого именовать ваше превосходительство, а кого ваше высокопревосходительство…. Вопросов десятки, если не сотни, а от меня уже требуется сделать судьбоносный выбор. Поэтому самый главный сейчас вопрос — есть ли у меня возможность получить немного времени на то, чтобы осознать происходящее и принять взвешенное и логичное решение?

После моих слов наступила тишина. Тайный советник и специальный агент внимательно меня рассматривали, уже не скрывая интереса.

— Ваше сиятельство? — вдруг повернулся к Безбородко Демидов. Граф, несмотря на уже показательную, небрежную неприязнь, все же ответил ротмистру взглядом — вопросительно изогнув бровь.

— Елисаветград. Отправить его к княгине Анне Николаевне на год, пусть закончит высшую школу. Без раскрытия факта происхождения, а уже после первого совершеннолетия наш подопечный примет решение.

«Ах ты ж сукин сын!» — на миг лицо графа потеряло беспристрастное выражение, и его эмоции я считал словно открытую книгу.

— Соглашусь, пожалуй, — после короткой паузы ответил Безбородко и сразу повернулся ко мне, возвращая себе привычную невозмутимость. — Вы удивительно верно охарактеризовали себя в возникшей ситуации, поэтому я склонен поддержать предложение ротмистра.

«Елисаветград. Княгиня Анна Николаевна. Год в школе».

Звучало привлекательно на фоне всего услышанного ранее, но я чувствовал — есть подвох. Все точно будет не так просто, как звучит, и грядущий год вряд ли покажется легким.

С другой стороны, у меня будет целый год перед тем, как выбирать из перспектив работы в федеральном ведомстве или императорской службой. Или и вовсе попробовать соскочить — но это уже из области фантастики. Мне надо жизнь прожить в «вверенном теле», и пока контракт не выполню, путь на другой глобус закрыт. А скрыться от двух столь могущественных организаций в этом мире задача нереальная, если трезво оценивать положение вещей.

— Алексей Петрович, — прощаясь, кивнул мне граф Безбородко. — Ротмистр, легенда и организация на вас, — посмотрел он на специального агента, уже поднимаясь.

— Так точно, ваше сиятельство, — незамедлительно встал со своего места и ротмистр. Договаривал он уже в спину — тайный советник вышел из помещения.

«Легенда?»

— О твоем происхождении будут знать считанные единицы, — заговорил Демидов после небольшой паузы. — В их числе, княгиня Анна Николаевна.

Анна Николаева Юсупова-Штейнберг. Мою биологическую мать здесь звали Надежда Иванова. Значит Петр Алексеевич заделал меня на стороне, а в завещании одарил признанием и правом на герб. После такого глупо предполагать, что Анна свет Николаевна будет рада моему появлению.

Мда. Необходимой к усвоению информации свалилось на меня настолько много, что простейшие логические цепочки выстраивались с большим запозданием.

— Ты прибудешь в Елисаветград в имение к Юсуповым как сирота, отцу которого князь пообещал покровительство во своей время службы в… в Туркменистане, допустим, — ротмистр говорил не торопясь, явно на ходу собирая мою новую историю. — Через месяц, в сентябре, ты пойдешь в частную гимназию барона Витгефта, в выпускной класс. По окончании обучения, после выпуска, мы — со всеми заинтересованными лицами, вернемся к разговору о дальнейшем твоих перспективах.

— Как быть с моим… даром? — осторожно поинтересовался я

— В гимназии есть специальный класс для обучения особенных одаренных и одержимых. Иногда бывает так, что лучше всего прятать что-то тайное на самом виду.

«Прятать тайное на самом виду». Еще один нюанс, который явно может выйти мне боком — по интонации Демидова понял я, но переспрашивать не стал. Слишком было много других, более важных вопросов.

— Княгиня сейчас в имении одна, все ее дети проводят каникулы в Европе, а последний фаворит отставлен неделю назад. Перед школой у тебя будет несколько спокойных недель и наставник для того, чтобы подтянуть необходимые знания и манеры поведения в непривычном тебе обществе. Спрашивай, — увидел невысказанный вопрос в моем взгляде ротмистр.

— Удивительная осведомленность о жизни княжеского рода, — пожал я плечами.

— В ведении моего отдела находится Высокий Град. В том числе я держу на контроле и твое дело, так что ничего удивительного. Подобной информацией о других княжеских родах Империи я не обладаю, — чуть склонил голову Демидов. Взгляд его при этом говорил совершенно иное. Увидев, что я понял его правильно, ротмистр усмехнулся, но быстро вернул себе серьезный вид, продолжив:

— Олег Ковальский — имя потрачено, это ненужный след из прошлого. Алексей Петрович Юсупов-Штейнберг — перспектива будущего. Тебе пока — еще как минимум год, рано жить под этим именем.

Завещание Петра Алексеевича наделало много шуму в столице, поэтому даже просто взять другую фамилию и жить под своим настоящем именем тебе не рекомендуется: появление в окружении княгини Алексея Петровича вызовет совершенно ненужный интерес. Именно поэтому будь готов, что твоя легенда будет не очень комфортна для проживания в гостях у Юсуповых — дабы не вызывать ненужного интереса и подозрений.

«Настоящее имя» — усмехнулся я. Усмехнулся краешком — думая о том, что еще один подводный камень показался на виду. «Не очень комфортна для проживания» — замечательная формулировка. Очень даже говорящая, можно сказать.

— Документы и подтвержденную легенду тебе сделаем в течении двух дней — вплоть до дальних родственников, пары административных штрафов и даже упоминания в сети. От тебя сейчас мне нужно лишь имя. Или могу выбрать сам — тебе есть разница, под какой личиной прожить следующий год?

— Артур Сергеевич Волков, — с грустной полуулыбкой озвучил я свое новое «вымышленное» имя.

— Ну что ж, Артур Сергеевич. Добро пожаловать в новую жизнь.

Окончание главы