Варлорд! Глава 18

Осмотрев улицу, я отбежал от окна и подхватил лежащий рядом с Клаудией пистолет. Несмотря на пробитый рукоятью череп, она уже приходила в себя — зашевелившись, попыталась что-то сказать.

Рывком задрал ей тугое платье — почти до пояса, и выдернул из ножен на бедре клинок, сунув его в карман своего пиджака. Лежащая в этот момент дернулась, пытаясь свести вместе ноги, прикрываясь.

— Тихо, тихо, — только и шепнул я, похлопав Клаудию стволом пистолета по окровавленной щеке. После коротко глянул, как Зоряна пытается добраться до содержимого подсумков отправленного в нокдаун первого корпората. Безуспешно пытается, что неудивительно.

Всего две мелочи, сделавшие возможным мое продемонстрированное только что выступление.

Первое — неактивный режим полной готовности легкого доспеха. Хорошо, что в корпорациях есть эффективные менеджеры. Именно благодаря им пятнадцать безоружных юных гладиаторов с пристегнутыми к ним цепями эскортницами не повод активировать ресурсоемкий режим полной готовности доспеха. Отчеты, отчеты, объяснительные и лишение премий за перерасход — люблю их, в лысину бы поцеловал. В любой организации, где есть эффективный менеджер, есть возможность эту организацию эффективно нагнуть; именно из-за идеологии оптимизации и торжества эффективной экономии дополнительные воротниковые броневые пластины спрятаны в горжете, а шлем не в глухом режиме, так что я смог попасть корпорату кулаком в скулу.

Второе — его расстегнутая кобура. Не стоит недооценивать предсказуемость тупизны — и слишком самоуверенная Клаудия, когда добила брюнета из черной пары, просто не застегнула кобуру как положено, убирая обратно взятый у охранника пистолет. И я смог достать оружие, чего никак не смог бы сделать при закрытой кобуре — доступа не было, она бы просто не открылась.

Поднявшись и закинув автомат за спину, я двумя быстрыми и резкими ударами — сверху вниз, подошвой, сломал Клаудии лодыжки. На всякий случай, чтобы не вздумала за нами гонятся.

— Олег!

Обернулся, поймал брошенный предмет. Сытый металлический звук — моментально поменял магазин на полный. Кобура открыта, так что Зоря только запасной магазин к пистолету смогла достать — подсумки же недоступны.

Коротко глянул на флажок предохранителя — по значкам интуитивно понятно. Сверху три белых точки, снизу одна, в центре красная. И переведя флажок в самый низ, на одиночный огонь, только собирался кинуть пистолет Зоряне, как замер.

— Что? — обернулся я к хрипло заговорившей Клаудии. Две сломанных ноги ее взбодрили, поэтому она осматривалась уже вполне адекватным взором.

— Тебе конец, ублюдок.

Плохо. Очень плохо.

— Ты найди сначала, — провокационно дерзко бросил я.

— Найду, — пообещала Клаудия.

«Совсем дурная» — покачал я головой с расстройством. Нет, я понимаю, сотрясение мозга и все такое, но кто подобные вещи вслух говорит? Промолчала бы — и мне руки не пачкать, и ей легче было бы месть вершить.

— Нет-нет-нет, прости, я не…

Совсем дурой она не была, и все поняла по моим глазам. Даже попыталась отстраниться, откатиться — понимая, что совершила ошибку. Я быстро присел, прижал ствол ей под подбородок и нажал на спуск. Выстрел, и Клаудия дернулась всем телом, рывком выгибаясь.

Поднявшись на ноги, выругался. Наполовину обезглавленная женщина пыталась ползти — точно имплантами загружена. Не знаю, убил ли я ее, или она как курица без головы еще может полчаса по кругу бегать; но на всякий случай пришлось потратить еще один патрон — если собрался убить пообещавшего отомстить тебе человека, надо до конца доделывать.

Перебросив пистолет Зоряне, подхватил со стола красную таблетку нашего ассистанта. И почти сразу ощутил на себе холодок смерти.

— Выходим! — закричал я, с заполошной неуклюжестью сорвавшись с места. Прыжком рванулся к доске, потом перекатом к двери, открывая ее плечом. Зоряна выбежала за мной практически на четвереньках, и не в силах затормозить ударилась в стену, болезненно ойкнув. И вскрикнула еще раз — когда я дернул за цепь, оттаскивая девушку из видимого через проем двери сектора. Рывком ее кинуло по мне, и Зоряна упала, проехавшись по полу. Подскочив, я помог ей приподняться, усаживая к стене. Машинально смахнул со щеки девушки крупную каменную пыль, которой был усыпан пол.

Выстрела не последовало, но ошибки точно быть не может. Чужой взгляд на себе я отчетливо почувствовал.

— Снайпер, — только и пояснил я ошарашенной спутнице.

Зоряна кивнула. Не поднимаясь, она подогнула ноги, усаживаясь спиной к стене. Я передал девушке ассистант, который она быстро прикрепила на запястье. Я в этот момент достал из-за спины и чуть довернул АК. Широкий прямоугольный магазин выполнен из прозрачного пластика, позволяя контролировать расход патронов. Больше половины есть, еще два магазина к моему удивлению смогла достать Зоряна. Вообще корпораты расслабленными были, на такую удачу я совсем не рассчитывал — у охранявшего нас наемника даже броня не полностью оказалась настроена на ограниченный доступ.

Пока я распихивал магазины от АК по карманам, Зоряна уже прикосновением — по отпечатку пальца, активировала и настроила ассистант. Ну да, кто бы сомневался — зона стадиона и лабораторного здания, где мы находились, подсвечена желтым светом. До запрета нахождения здесь осталось меньше пяти минут.

— Рейтинг, — коротко бросил я, и Зоряна тут же перелистнула страницу.

Первые в списке смуглянка с непальцем. Имя горца, кстати, окрашено оранжевым — серьезное ранение. И это хорошо. Вторые — Шартрез, Ингеборга Леймане и Андреас Керн.

В этот момент вдали послышались заглушенные расстоянием и стенами здания выстрелы. «Оу-оу-оу!» — даже мысленно удивился я — какой активный там замес. И хорошо, что нас там сейчас нет.

Экран ассистанта в этот момент коротко мигнул оповещением, и зеленая пара поднялась на первое место. При этом сразу три имени окрасились в серо-голубой цвет. А в самом низу списка мое внимание привлекли две строчки. Полностью черные.

Холодное сердце не работает, смерть окончательная. Лена Новак из желтой двойки, Кевин Армстронг — из пары Ниагара. Первые невозвратные жертвы.

Вдали загремел длинной очередью пулемет. Почти сразу одна за другой вниз прилетело сразу две окрасившихся в серые строчки, и пара Сангрия снова оказалась на первом месте, опередив Шартрез.

— Пойдем, — поднялся я на ноги, потянув за собой Зоряну.

Девушка от касания вздрогнула и отстранилась. Оставшись сидеть, она вдруг взглянула на меня наполнившимися слезами глазами.

— Олег… что же теперь будет… — прошептала она, только сейчас начиная осознавать, чем грозит убийство ведущей матча и — возможно, одного корпората.

Сделав шаг ближе, я приподнял напарницу, но она поднималась с трудом, безвольно обмякнув от осознания произошедшего, а также оцепенев от пришедшего следом панического страха. Присев рядом, я обнял Зоряну и погладил ее по волосам.

— Все будет хорошо, обещаю. Верь мне, — поцеловал ее в лоб.

Зоряна сидела на полу, подогнув ноги, я стоял на коленях. Поэтому мог смотреть на нее сверху вниз.

— Все. Будет. Хорошо, — глядя девушке в глаза снова повторил я. — Верь мне. Веришь?

— Верю, — кивнула взявшая себя в руки девушка.

— Вот и отлично. Идем, идем, — потянул я ее за собой. — Так, стоять.

В отличие от Саманты, очень грамотно решившей проблему с оковами, Зоряна даже не озаботилась тем, чтобы собрать тонкую цепочку. Отложив АК, я быстро собрал цепь в бухту. Бросил на пол, снова собрал — показывая Зоряне последовательность простых движений.

— Если я прыгаю, перекатываюсь, бегу или кричу, бросай, — показал я собранную в бухту петель цепь. — Держишь левой рукой, контролируешь длину — как собачий поводок. В правой руке пистолет — если в прямой видимости появляется любое тело, и у тебя есть даже малая доля уверенности что попадешь, стреляй сразу. У тебя одиночные, — показал ей на предохранитель. — Поняла?

— Поняла.

— Если цель далеко, и ты не уверена, что попадешь, привлекаешь мое внимание. Тихое слово «вижу» или легонько трогаешь за плечо, если есть опасность что кто-то чужой рядом.

— Поняла.

— Ассистант в режим карты.

— Поняла.

— Как только появляется сообщение о смерти, докладываешь местоположение.

— Поняла.

— Рок-н-ролл.

— Что?

— Погнали, говорю. Вперед, и с песней.

— С Богом, — прошептала Зоряна, быстро перекрестившись. С учетом массивного пистолета, переложенного для этого в левую руку, выглядело восхитительно.

Я кашлянул, не сдержавшись от неожиданности. Меня, подписавшего контракт с архидемоном, думаю не все высшие силы согласятся поддерживать. По-крайней мере сам бы я обращаться за помощью в этот верхний план бытия точно бы не стал, учитывая личность своего основного сейчас делового партнера.

— Ты что? — удивилась Зоряна.

— Не обращай внимания. Ты чудо, — еще раз поцеловал я ее в лоб, для чего пришлось приподняться на носках. — Вперед, вперед!

Пока приводили в порядок чувства Зоряны, проводили брифинг и запрашивали помощь небесной кавалерии, потеряли целую минуту. До закрытия территории оставалось три — что, с учетом снайпера, очень печальная история.

Входная дверь была распахнута настежь. Я осторожно выглянул — металлическая лестница, узкий бетонный коридор. Никого.

Загремели ступеньки под ногами — спускались мы быстро. Если за углом гости, дело дрянь. Но выходить аккуратно не вариант — у нас оставалось меньше трех минут, а оказываться в запретной зоне опасно — я помнил дезориентацию брюнета и крупные капли пота у него на лбу. Пробежав до угла, очень быстро выглянул.

Площадка пустая. Путей только два — оббежать здание и налево, пытаясь мимо каркасных низких трибун обогнуть стадион и скрыться в парке. Либо направо, через автобусную стоянку. Через трибуны безопаснее — меньше обзора со стороны школы. Именно поэтому туда и направились японцы. Но у нас сейчас просто нет времени — совсем скоро стадион с парковкой станут запретной зоной. А напролом соваться — приговор.

— Зоря.

— Да.

— Сейчас на счет три мы бежим. Так, как ты не бегала никогда быстро до этого.

— Поняла.

— Если кричу падай, ты прыгаешь ногами вперед. Как подкат в футболе.

— Подкат как?

«…..!»

— Прыгаешь ногами вперед, скользя по земле.

— Поняла.

— Готова?

— Да.

— Руку.

Зоряна послушна протянула руку, и левой я перехватил ее запястье. Главное, когда начну разгоняться, чтобы она успевала перебирать ногами.

— Зоря.

— Да.

Еще раз выглянув из-за угла, я осмотрелся. Внимания на себе не почувствовал, но надеяться на то, что снайпер нас не заметит — глупо.

— Я потяну тебя за собой. Главное тебе — не упасть, не коснуться руками земли. Ноги сами вынесут, просто не мешай стремительном движению, — говоря, я отвел девушку назад, на дистанцию разбега.

Вдох.

— Раз.

Выдох.

— Два.

— Вдох.

— Три.

Мы побежали, все больше ускоряясь. Из-за угла на просматриваемое место вылетели вихрем, а через десяток метров я уже вновь вошел в низкоранговое скольжение, увлекая за собой Зоряну. Десять, двадцать, тридцать метров — желтые туши трех школьных автобусов все ближе.

Не хватило совсем немного — понял я, почувствовал цепкое ледяное касание чужого взгляда.

Выстрел.

— Падай! — за мгновенье до него крикнул я.

Пуля прошла выше. По асфальту мы проскользили словно по льду, залетев под автобус и укрывшись за колесом.

Мои форменные штаны были плотными, ткань сродни джинсе, даже крепче. Помог и магазин от АК в кармане. Так что на штанине появилось только несколько дыр и модная в моем мире потертость — понемногу окрашивающаяся красным. Зоряна упала, выставив руку с пистолетом — и скользила на четырех точках опоры — рукоять, кеды и моя поддерживающая рука. Как я ни старался удержать девушку, несколько метров она все же катилась в полном контакте с асфальтом. Юбка в скольжении задралась и порвалась, все правое бедро сплошная красная ссадина — в маленьких, набухающих капельках крови, как и запястье с содранной кожей. Больно страшно — в глазах Зоряны моментально набухли крупные слезы.

Зато живые. Оба.

Попасть по стремительно бегущему человеку с расстояния трехсот-четырехсот метров — задача, мягко говоря, непростая. Звука выстрела я не слышал — вряд ли винтовка крупнокалиберная, и дальность прямого выстрела не более тех самых четырехсот метров, которые отделяют нас от корпуса школы. Так что падать и оставлять кожу на асфальте, решение спорное. В моем мире спорное — здесь же я видел, что как минимум у брюнета черной пары есть усиливающие импланты. И если кто-то занял позицию со снайперской винтовкой, значит уверен в себе. Поэтому вполне реально, что сейчас на позиции просто машина, для которой вероятность попадания даже по сложной цели из разряда «выстрелил-забыл».

— Вперед, вперед, — потянул я за собой Зоряну. Девушка всхлипнула от боли, но и только — сжав зубы, последовала за мной. Пробежавшись вдоль автобуса, я остановился рядом с передней складывающейся дверью. Удар ногой, еще один. И еще. Расшатав створки, смог организовать проход внутрь салона. По ступенькам заползли, не разгибаясь. И ползком же, к водительскому месту.

Школьный автобус здесь как военная техника — с кнопки заводится. Сиплый хлопок, басовитый кашель разбуженного двигателя, почти сразу сменившийся ровным тарахтеньем.

В этот раз я почувствовал не леденящее, направленное касание чужого взгляда, а просто холодок опасности. Грязно выругавшись, дернул рычаг коробки передач назад и рукой вдавил педаль газа за секунду до того, как борт автобуса начали рвать пули. Не снайпер, очередями кто-то садит.

Педаль я вдавил рывком, до пола, но несмотря на резкое движение трансмиссия автоматической коробки передач сгладила эффект — автобус тронулся с места плавно и не торопясь, разгоняясь неспешно как океанский лайнер.

Гремело и скрежетало железо, пули рвали корпус машины как плотную бумагу. Руль я не держал, максимально вжавшись в пол, просто продолжая давить на педаль. Автобус ехал все быстрее и быстрее, двигатель ревел как тракторный мотор. Рывок, пол дернулся — явно пробило одно из колес. Сразу легкий удар — минус стадионный забор.

Автобус не остановился — желтая махина набрала скорость и ехала сейчас по газону поля, просто уходя чуть в сторону — немного завалившись на левый бок из-за пробитых колес. А я впервые за несколько секунд осмысленно представил, куда мы едем.

— Держись за меня! — крикнул я изворачиваясь, схватив руль правой рукой.

По автобусу больше не стреляли — или уехали из сектора обстрела, или патронов жалко. Тормозить было поздно — удар, рывок, и корму автобуса словно на трамплине подбросило. Впрочем, трамплин и был — за который сработали невысокие трибуны стадиона. Въехав на них задом, автобус подскочил и взлетел в воздух. Инерция разгона была настолько велика, что при взвившейся в воздух корме передний бампер ударился в землю, задний еще больше задрался, но после словно с размаха, как праща, задняя часть автобуса приземлилась в землю. Хорошо мы у кабины — будь сзади, нас бы расплющило об пол.

Автобус заскользил по земле, практически не затормозив — здесь небольшой уклон под горку, к парку. Еще сильный, сминающий корпус удар — это влетели задом в глубокую дренажную канаву перед забором. Теперь уже кабина взлетела в воздух, на краткий миг автобус встал вертикально вверх, глядя фарами в небо. Я повис, держась за руль, Зоряна медленно сползала, вцепившись мне в талию. Затрещала ткань пиджака, вскрик — пальцы девушки скользнули, но я успел перехватить ее левой рукой— на газ нажимать больше не требуется. «Вы приехали».

Заскрипев, автобус начал медленно заваливаться на крышу. Я успел выругаться, Зоряна завизжать. Удар, брызги стекла, шипение вырывающегося воздуха.

— Ух ты, — только и сумел произнести я. Живы, и даже почти здоровы — автобус, ненадолго встав вертикально, медленно завалился на крышу.

Зоряна пыталась встать, касаясь ногами пола, я продолжал висеть, схватившись за руль. Мотор, кстати, еще работал, колеса крутились. Потолок стал полом, но несмотря на деформировавшийся салон и рвущие совсем недавно обшивку пули мы уцелели. Почти уцелели — коротко выругался я, увидев глубокую рану на бедре Зоряны — видимо одна из железок прилетела. Причем прилетела почти только что — как раз сейчас из раны потоком хлынула кровь.

Отпустив руку, я приземлился на заскрежетавшее битое стекло. Первым делом осмотрелся по сторонам. Никого не видно — автобус лежит рядом с забором парка, от школы нас закрывает несколько раскидистых дубов.

Торопливо сорвал с себя галстук, развязал и перетянул Зоряне ногу, затягивая жгутом. После, несколькими резкими рывками, оторвал у себя рукава и разорвав по швам, перевязал рану. Бледная как пергамент девушка в это время уже активировала ассистант. На ногу она старалась не смотреть, по бледным щекам текли слезы.

Я коротко глянул на карту. Рядом с нами близких отметок о смертях нет — только в противоположном конце карты. Есть надежда, что поблизости пока никого.

— Олег… Олег, — прошептала побелевшими губами Зоряна.

— Все будет хорошо, малыш. Верь мне, я ведь пообещал. Ты не умрешь, на тебе подснежник, скоро все кончится, и ты проснешься в теплой постели, — торопливо приобняв девушку, произнес я.

Быстро отстранившись, снова осмотрелся по сторонам.

— Олег…

— Не переживай. Просто потерпи немного, скоро все закончится, — погладил я Зоряну по волосам и снова посмотрел на карту.

Мы у левого крыльца школы, теоретически можно попробовать добраться до контейнера — Клаудия говорила, что там есть стимуляторы и аптечка. Наверняка не бинт с перекисью — так что Зоряну можно будет подлатать. Но сначала надо выбраться из автобуса.

— Как ты? Идти можешь? — спросил я у девушки. — Нам до аптечки надо добраться.

Она, не отвечая, свернула окно ассистанта и покачала головой, протягивая мне руку. Ну да, не попробуешь не узнаешь.

Бежать Зоряна точно не могла. Только хромать — на силе воле, правда; с трудом двигаясь, стараясь не наступать на негнущуюся ногу.

Кое-как мы дошли до середины салона. Автобус покинули через одно из окон — пригибаясь, выходя в деформированный проем прямоугольника. Взглядов чужих я пока не чувствовал, и — как зубной врач не обращает внимания на боль пациента, которого не берет анестезия, также безразлично к чужому страданию потащил Зоряну за собой. Мужественная девочка — больно ей невероятно, но она даже стонать старается через стиснутые зубы, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Не задумываясь, как ей сейчас плохо — больше по сторонам оглядываясь, старался заставить девушку передвигаться как можно быстрее. Цена сострадания сейчас — жизнь, так что тут выбирать надо.

Короткий хромой марш бросок, и мы оказались в декоративном лабиринте кустов. Девушка по-прежнему мужественно молчала, лишь изредка едва-едва тоненько постанывая, когда наступала на практически не слушавшуюся ногу. Хромала она уже полностью самостоятельно — при входе в зеленый лабиринт я держал наготове оружие.

Честно, не знаю, как вообще может передвигаться Зоря — я бы с такой раной уже или сознание потерял, или в Вальхаллу отправился. Девушка же еще в сознании, и даже выполняет все то, что я ей говорил — контролирует длину цепи, активирует ассистант. И, что самое главное — идет самостоятельно. Но… с этим надо что-то делать. Из-за ее ранения мы сейчас не участники, а цель.

Резкий звук заставил нас обоих вздрогнуть. Десять минут прошло, одна из зон стала запретной. Зоряна, по-прежнему бледная как полотно, активировала ассистант. Я только выдохнул зло. Следующая по плану зона — спортивный зал и гостевая парковка перед фасадом школы. Как раз то место, где находится предназначенный нам контейнер с лутом.

Раздался плотный, приближающийся шелест сверху, и я вскинул АК. Стрелять не стал — с неба упал квадрокоптер с красным крестом на брюхе. Щелкнули зажимы и красный крест отделился — к брюху дрона был прикреплен контейнер, упавший на гравий дорожки. Это оказалась полевая аптечка, причем не какая-то, а британской колониальной армии.

— Спасибо тебе добрый человек! — не удержался я, обращаясь к небу.

По губам прочитают, и слова дойдут до адресата. До того, кто воспользовался возможностью аукциона и купил нам аптечку — еще раз спасибо за оценку нашего выступления, как говорится. Торопливо рванув крышку, посмотрел на содержимое. Сердце ухнуло в пятки, вспышка обиды и злости — контейнер пустой. Неужели злая шутка?

Нет, не шутка. Контейнер не пустой, просто в нем далеко не весь комплект. Лишь самое необходимое сейчас — достал я широкую полосу заполненного биогелем толстого пластыря. Жестом махнул Зоряне, и она послушно легла на спину. Разрезав ножом Клаудии багровую, почти черную от крови ткань, содрал с полосы биогеля защитную пленку, прикладывая к открытой ране.

Вспенилась голубая жидкость заполняя порез, полезла наружу вся набившаяся грязь. Дождавшись, пока биогель полностью войдет в контакт с телом, плотным самоклеющимся бинтом замотал Зоряне все бедро от самого колена. И последнее — карандаш шприца. Подтолкнуть девушку, заставляя чуть повернуться, через ткань прижать к ягодице, нажать. Ждем тридцать секунд, поднимается.

— На ногу не наступай, — предупредил я Зоряну. — Хоть на одной прыгай, чтоб не разошлось, пока биогель полностью не схватит.

Уходя от разбитого автобуса, миновали зеленый лабиринт — в котором я благодаря памяти Олега легко ориентировался. Без приключений пересекли метров двести и залегли среди раскиданных валунов ландшафтного дизайна, у декоративного выгнутого дугой мостика. Удачное место — позади высокий бетонный забор ограничивающий локацию, слева распадок низины парка, хорошо просматриваемый, справа вид на лабиринт, из которого мы пришли. Прямо перед нами школа, но торец стены красного кирпича практически глухой — лишь одинокая дверь, ведущая на кухню.

Последующие семь минут провели без движения. Это смертельный матч, цена ошибки велика — и менять выгодную позицию без нужды совершенно не стоит. А задача красиво выиграть рейтинговое соревнование у меня не стоит — выжить бы.

К счастью, риск при выходе из опасной зоны себя оправдал — и заведомо проигрышная ситуация превратилась в выигрышную позицию: приехав на автобусе сюда, мы оказались в стороне от остальных событий. И как по мне, если без нас оставшиеся гладиаторы друг друга перестреляют, это будет здорово.

За то время, пока лежали, по-прежнему часто гремел пулемет. У него за собой бесконечная тележка патронов и несколько стволов на замену, не понимаю? — мысленно спросил сам себя. Пусть даже было два-три короба, давно должны были кончится — по ощущениям больше тысячи патронов расстреляно, садит как казенными не под отчет.

Да все просто, по воздуху патроны прилетают — сам спросил, сам ответил: бушующий с пулеметом непалец наверняка получает посылки дронами. Имя горца, кстати, по-прежнему окрашено в оранжевый цвет серьезного ранения.

Патроны присылают, а аптечку нет? Оранжевый цвет — это как пуля в животе у Божены — рана серьезная. Занял где-то позицию и лупит в белый свет? Или ведет беспокоящий огонь? Вряд ли — потому что самой первой в рейтинговом списке — смуглянка Саманта, с шестью убийствами. Если горец где-то окопался на одном месте с пулеметом, смуглянка должна быть рядом, так что немного картина происходящего не сходится.

В живых осталось всего четыре полные пары, а также две неполных — Шартрез и Шатран. Из первой Андреас Керн был жив, но тяжело ранен, а вот Ингеборга — наглухо, как и Лена Новак из Шатрана. Уже в списке четыре окончательных трупа, а еще ведь не факт, что все, кого в этом мире задержал анабиоз холодного сердца, будут возвращены в жизни.

— Вижу! — вдруг шепнула Зоряна.

Вскинувшись, посмотрел налево, по направлению ее взгляда. Как раз половинка Шатрана — Якуб Сковрон, чернокожий парень с желтыми волосами и болезненными глазами. Бежал он один, цепь намотана на левую руку, второй наручник пустой.

— М-мать! — произнес я ошарашенно.

Клаудия сказала, что попытка разорвать цепь ведет к моментальному наказанию, и это единственное правило. Других нет, и если я без последствий в матче завалил ведущую и вывел из строя обоих охранников корпоратов, то почему нельзя сделать что-то менее выдающееся? Например, отрубить погибшему напарнику руку… или помочь отправиться напарнику в анабиоз, если он будет против подобной перспективы.

Желтоволосый Якуб находился от нас метрах в двухстах. Он передвигался короткими перебежками, внимательно осматриваясь. В руках дробовик со сложенным прикладом, через плечо портупея с длинными красными бочонками патронов 12-го калибра.

— Ждем, — едва слышно шепнул я Зоряне. — Лицо в землю, не смотри на него.

Даже не обладая эмпатией можно почувствовать на себе чужой взгляд. Поэтому я смотрел больше по сторонам. Алгоритм простой — если кто-то есть рядом, и убьет Якуба, то я прикончу его убийцу. И осматриваясь по сторонам, внимания в этом случае чернокожему с желтыми волосами и глазами немного уделяю — чтобы не почувствовал мой взгляд. Мне он сейчас к тому же не опасен — даже если у него пули в дробовике, против АК на такой дистанции… я его как мишень на стрельбище исполню, хоть с лежки, хоть с высокой стойки безо всякой опаски.

Резкий звук снова заставил вздрогнуть. Даже знаешь время, а не привыкнуть никак — очередная зона становится закрытой. Когда Зоряна продемонстрировала экран ассистанта, фыркнул беззвучно — кто-бы сомневался, конечно там, где мы. Весь парк и плац перед школой.

Якуб замер, спрятавшись в корнях дуба. Затаив дыхание, я тоже ждал. Тянулись долгие секунды, складываясь в минуту.

— Ах ты ж… сучка крашеная, — не выдержал я вскоре.

Если желтоволосый решил просидеть под корнями дуба до момента, когда закрытие зоны будет близко, и только потом рвануть к границе — дело дрянь. Если честно, я сам так хотел сделать, но наличие противника во фланге мешает.

Что делать? Дать пару очередей — корни дуба не проблема, пятно белой рубашки и желтых волос я вижу. Но это значит обозначить позицию. А если…

В этот момент Якуб, избавляя меня от мук выбора, выбрался из укрытия и побежал — прямиком к школьной двери. Я прицелился — не в него, а в дверной проем. Это единственный вход в школу — манит и пугает одновременно. Зайти через него, и дальше лабиринты кухни, столовая, кабинеты — можно хорошо затеряться. Но то, что это единственный вход с этой стороны одновременно и пугает.

Якуб явно думал также, но вместо того чтобы оббегать школу — подставляясь под многочисленные окна фасада, решил рискнуть. Забежав на крыльцо, он отрыл дверь и зашел внутрь. Течение времени для меня снова замедлилось — через полукруг прицела я наблюдал, как медленно-медленно желтоволосый заходит в помещение, держа наизготовку дробовик. Секунда тянулась вечностью — я ждал до последнего момента, ожидая выстрелов изнутри.

Не дождался — легкое касание спуска, короткая очередь. Пули ударили желтоволосого в бок, отшвырнув на стол из нержавейки. Дверь осталась открытой, теперь через нее просматривается часть кухни.

Никого, кроме неподвижного тела.

— Ждем, — только и прошептал я Зоряне.

Мне не нравилась эта дверь, и очень не хотелось туда идти. Но обходить школу или двигаться туда, откуда пришел Якуб, не хотелось еще больше.

Три минуты. Четыре. Семь. Девять.

— Олег, — не выдержав, прошептала Зоряна.

— Сидим, — негромко ответил я. — Жить в запретке можно минуты три. Сразу не идем, ждем.

Десять минут. Резкий протяжный звук, и все вокруг словно залило густым желтым светом. Несколько прожекторов сверху — вероятно на дронах, с направленными неоновыми лампами обозначили очередной закрытый участок.

Первый десяток секунд совсем ничего не ощущалось, никакого дискомфорта. Потом появилось ощущение, словно в инфракрасной сауне — становилось все теплее и теплее. При этом я физически чувствовал, как нервничает напряженная Зоряна. Да, мне легче — и умирал уже один раз, да и знаю, что относительно рядом команда спецов конфедератов, готовая меня вытащить.

Становилось все жарче, чуть погодя бросило в пот.

— Зоря терпи, пожалуйста. Потерпи немного, девочка ты моя хорошая, совсем чуть-чуть, — начал негромко приговаривать, выцеливая дверной проем.

Прошла минута, пошла вторая. Где-то далеко активно захлопали выстрелы — не менее пяти стволов. Автоматы, винтовки, пистолетный перехлест — опять пошла вода горячая.

Пока остальные активно где-то убивали друг друга, мы с Зоряной медленно умирали в запретной зоне. Перед взором словно муть появилась, пришлось встряхнуться, сбрасывая пелену. Еще немного, и смысл нахождения здесь исчезнет — я просто не смогу прицелиться.

Только собирался окликнуть Зоряну и подняться, как в проходе появилась фигура. Шаг, другой — и вот уже противник выглядывает, держа наготове самозарядный карабин. Да! Не зря я поддался паранойе. Это пара Циан — светло-голубые, ядовито-лазурного цвета волосы и галстук. Как зовут их не запомнил, да и не важно.

Сейчас главное терпеть. Внимательно осмотрев залитый желтым светом закрытый сектор, парень обернулся — и я наконец увидел за его плечом движение. Напарница. Стрелять начал сразу же, очередями с отсечкой по три патрона. Парню хватило одной, а девушка исчезла из поля зрения — и я теперь бил через стену, ориентируясь по едва замеченному на миг движению.

Метр кирпича пробивает только трехлинейка, но стена здесь и не метр кирпича — пули из АК ее прошивали. Продолжал стрелять я уже на бегу — мы вместе с Зорей мчались к двери. Льющийся пот застилал глаза, ноги словно ватные — но силы еще были, и то, что добегу я знал. Зоряна! — мелькнула мысль. Конечно, биогель штука эффективная, да и стимулятор я вколол, но ведь…

Обернулся и облегченно выдохнул. Выглядела Зоря, конечно, краше в гроб кладут — бледная, лицо в бисеринках пота с прилипшими мокрыми волосами, но бежит и падать не собирается. В этот момент изнутри здания раздалась стрельба.

Пулемет. Опять пулемет, да что за жизнь! Причем совсем рядом — я слышу, как звенит металл кухонных столов от попаданий. Резким злым очередям отвечали гулкие выстрелы — совсем рядом с дверью.

Я ошибся с этим сидением в засаде. Надо было уходить по парку, в любую сторону. Одинокая дверь в торце — слишком заманчивая цель. И сейчас придется входить в помещение, где как минимум два противника, а мы почти полностью дезориентированы. Выбора никакого нет — я ошибся еще с оценкой времени и возможностей. Едва прошло две минуты, а уже чувствую, что еще немного и упаду без чувств.

На школьную кухню мы залетели как два пьянющих в умат человека. Наверное, это нас и спасло — вовремя упав, ушли с линии огня, и пулеметная очередь смела со столов несколько кастрюль и сковородок. Распластавшись, я положил АК на пол — выцеливая ноги противника. Ножки столов высокие, просматривается все помещение, но никого не видно, где он?

Рядом захлопали выстрелы — свалившаяся рядом Зоряна противника видела. Раненая девушка пары Циан, которую через стену я все-таки зацепил, и которая отстреливаясь от пулеметчика гуркха заползла в угол. Она была вся в крови, но пыталась в нас прицелиться, держа винтовку непослушными руками. Не удалось — несколько выпущенных Зоряной пуль ударили ей в грудь, отправляя в анабиоз.

Гуркха оказался сверху. Непалец в тот момент, когда мы ввалились в помещение и упали на пол, запрыгнул за стол — и сейчас был уже рядом. Мелькание, грохот выстрелов, сдавленный крик — все произошло за доли секунды. Через мгновенье я уже лежал в луже крови, пытаясь понять, что произошло.

Во взгляде Зоряны еще теплилась жизнь — один глаз при этом закрывал светлый локон. Убрав волосы, я столкнулся со взглядом девушки. Она попыталась что-то сказать, но подбородок мелко задрожал и замер, а изо рта хлынула кровь. Почти сразу же, впрочем, остановившаяся.

Зоряна несколько мгновений назад прыгнула кошкой, закрывая меня от выстрелов гуркха. Инстинктивный, но глупый поступок — в других условиях. Сейчас же спасло меня то, что ручной пулемет у непальца облегченный, с коротким стволом — как бельгийский Миними моего мира. Поэтому попадания не превратили нас в мясную заготовку фарша; и кажется очень похоже на то, что я вообще отделался без единой царапины.

Непалец же получил длинную очередь из АК — и сейчас лежал, разорванный пулями. Да, удача мое второе имя, специально такое везение не придумаешь — только в реальности возможно. Артур «Счастливчик» Волков — так и запишите.

«На надгробии запишут» — ехидно подсказал внутренний голос.

Дуракам и новичкам везет, и пока буду считать себя новичком, — ответил я ему.

Понемногу осознавая окружающую действительность, после прошедшей в волоске от меня смерти, я вдруг замер с открытым ртом, заметив замотанную красным бинтом руку убитого непальца. И ошарашено выругался: левой кисти у гуркха не было. Обрубок, обработанный биогелем и примотанный бинтом к сошкам пулемета. Получается, что добравшись до контейнера с экипировкой непальский горец отрубил себе руку — наверняка еще ножом-кукри, чтобы дать возможность Саманте действовать свободно? А сам, закинувшись стимуляторами, вышел на свободную охоту с пулеметом?

«Узнав о том, что предстоит прыгать с высоты в две тысячи метров, бойцы гуркхи…» — и далее по тексту. От осознания безбашенности непальского горца испытал еще больший шок удивления, чем при взгляде на одинокого Якуба, который вполне мог убить свою напарницу — вспомнил я злые болезненный глаза чернокожего.

Вновь раздался резкий звук сирены оповещения.

— В локации матча осталось двое участников! — торжественно прозвучал усиленный громкоговорителем голос.

Поднимаясь, столкнул с себя пожертвовавшую ради меня жизнью Зоряну. Одеревеневшее от действия холодного сердца тело откатилось, а я сел на колени и активировал ассистант на ее руке. Россыпь красных точек на карте — и последняя довольно далеко, в правом крыле школы. Это хорошо, но все равно надо сматываться отсюда.

Второй оставшийся в живых участник — Саманта Дуглас, кто бы сомневался. Но больше предстоящего поединка меня заботило ближайшее будущее; за последнее время я наговорил Зоряне слишком много ободряющий вещей, и не выполнить обещания… я не могу теперь ей не помочь. Но смогу ли, успею — ведь меня после турнира выкупят у Мюллера аравийцы — если уже не выкупили здесь, в качестве зрителей и участников аукциона.

— Вперед, вперед, — прикрикнул я сам на себя, как до этого подгонял Зоряну.

Впереди оставалось совсем немного веселья, а после меня ждет очень много сложных дел.

Окончание главы