Сертификат o родительской квалификации Глава 59 — Тень

На следующее утро, когда Ша Цзюнь снова пришел к Су Юйтань поболтать, его глаза были немного красными.

— Прошлой ночью мне приснилась моя сестра. Мне снилось наше детство… и как она спрашивает меня, почему я убил ее.

Су Юйтань приняла участие в разговоре, спросив:

— Как ты ей ответил?

Ша Цзюнь очень медленно выдохнул:

— Я сказал, что просто прекращаю ее боль и предотвращаю боль, которую она причинит другим.

Су Юйтань продолжала задавать вопросы:

— Какова была ее реакция?

— Она скорчилась на земле и долго плакала – это было душераздирающе. Потом она спросила меня: она просто любила одного человека, что в этом плохого? — Ша Цзюнь посмотрел на Су Юйтань и спросил ее: — Что ты думаешь об этой проблеме? Как я должен был ответить?

Су Юйтань вздохнула:

— Нет ничего плохого в том, чтобы любить кого-то, но она любила его неправильно.

Ша Цзюнь покачал головой:

— Но я не сказал ей этого, лишь то, что мы все — злые духи, выползающие из ада, те, кто будет отравлять жизнь других людей, мы не можем любить. У нее были неправдоподобные иллюзии получить человеческую любовь, будучи злым духом. Люди могут любить только людей, как они могут любить демона?

Су Юйтань молчала и на какое-то мгновение даже не знала, как реагировать.

Он сел на диван, опустив голову, и пробормотал со странным выражением лица:

— Я тоже был неправ. Я, очевидно, тоже демон, но я хотел притвориться человеком, который поддерживает справедливость...

Су Юйтань посмотрела на него с тревогой.

Она чувствовала, что с тех пор, как Ша Цзюнь сообщил ей три «хорошие новости», его аура изменилась.

В бывшем Ша Цзюне чувствовалась противоречивое отношению к ней, но у него все еще была жизненная сила и боевой дух. После смерти Цуй Линьлинь он, казалось, потерял эту жизненную силу и боевой дух, и он был ненормально потерян.

Сны часто являются отражением духовного мира человека. Ша Цзюню приснился именно такой, и он говорил такие вещи во сне, потому что у него уже были такие мысли.

Похоже, что убийство сестры стало для него тяжелым ударом, хотя это был его собственный выбор.

Су Юйтань в глубине души задавалась вопросом: «Что мне делать в этом случае? Должна ли я успокоить Ша Цзюня и не позволять ему впадать в депрессию?»

Ей было плевать на Ша Цзюня, но она боялась, что он не сможет трезво думать и потянет ее с собой на дно, и они утонут вместе.

— Ты знаешь, почему я стал серийным убийцей? — спросил вдруг ее Ша Цзюнь.

— Потому что ты хотел очистить окружающую среду?

Это было то, что сказал сам Ша Цзюнь. Он сказал, что эта мразь издавала зловоние.

Ша Цзюнь кивнул:

— Да! Моя мать много рассказывала мне о Земле, когда я был маленьким. По ее описанию, Земля похожа на небесный рай. Там почти нет убийств, не так много травм, социальная система совершенна, а цивилизация очень развита.

— В течение многих лет я выживал каждый день, полагаясь на всевозможные красивые фантазии о Земле. Я хотел прийти туда и посмотреть, как она выглядит, и потом сдаться и со спокойной совестью умереть.

— Но когда я прибыл на Землю, я обнаружил, что здесь тоже много подонков. Это не тот рай, о котором я мечтал. Вот я и подумал, если я уничтожу эту мразь, станет ли эта планета немного чище?

Су Юйтань ничего не сказала, она размышляла о психическом состоянии Ша Цзюня.

Она чувствовала, что Ша Цзюнь, похоже, находится в критической точке, и должна была перетянуть его на светлую сторону, чтобы он действительно не думал слишком много и не привел ее с Сяо Гэцзы к смерти.

Ша Цзюнь также сказал:

— Но в последнее время я немного устал. От подонков нельзя избавиться полностью. Из-за эгоизма, жадности, ревности, тщеславия… эти слабости человеческой природы никогда не исчезнут.

Су Юйтань просветила его:

— Эти слабости, конечно, не исчезнут, но и хорошие стороны человеческой природы также не исчезнут.

Ша Цзюнь посмотрел на нее темными глазами, без слов и без выражения.

Су Юйтань продолжила:

— Как и я. Для чрезвычайно маленькой и призрачной возможности я отчаянно села в летающую тарелку, чтобы спасти свою дочь... Разве это не тронуло тебя?

Ша Цзюнь кивнул и сказал почти нормальным голосом:

— Твой выбор не разочаровал меня.

Су Юйтань тихо вздохнула с облегчением.

— Если ты будешь уделять слишком много внимания слабостям человеческой природы, ты будешь думать, что все отвратительны; если ты думаешь о хороших сторонах человеческой природы, то обнаружишь, что мир на самом деле прекрасен.

— Что, например? Что хорошего делают люди, что ты видишь своими глазами?

Су Юйтань напрягла свой мозг и начала приводить примеры.

Например, ее приемная мать не только делала все возможное, чтобы лечить ее, но и удочерила, любила, заботилась о ней и помогала ей решать всевозможные проблемы и неприятности, пока она росла. Она никогда ничего не просила взамен.

Брат Лу заботился о ней и своих пациентах все эти годы. В течение стольких лет он был так занят, что у него не было времени завести девушку.

Другим примером может быть Чэнь Жошуй, которая была безумно одержима Юэ Юэминем, но охотно стала «запасным колесом», а также без жалоб выдвинула идею и протянула руку помощи, чтобы помочь Юэ Юэминю ухаживать за своей подругой.

Ай Вэйэр тоже была достойным примером. До того, как Цуй Линьлинь сбежала из тюрьмы, она искренне хотела принять Арнольда.

Однако этот пример об Ай Вэйэр может стимулировать эмоции Ша Цзюня, поэтому она не упомянула о ней.

Приведя в пример людей вокруг себя, но увидев равнодушный взгляд Ша Цзюня, она добавила:

— Твоя мать. Твой отец так с ней обращался, но она никогда не винила тебя, верно?

Глаза Ша Цзюня слегка блеснули, немного увлажнились, и он очень медленно кивнул.

Су Юйтань также сказала:

— Когда она сбежала, она взяла тебя с собой, не только тебя, но и твою сестру. Твоя сестра не родственница ей, более того, она была дочерью того, кого она ненавидела, но она не бросила ее, верно?

Ша Цзюнь тихо сказал:

— Иногда я думаю, что она забрала нас, может быть, потому, что… просто потому, что она боялась, что мы расскажем отцу о ее побеге.

Су Юйтань покачала головой:

— Если она просто боялась, что ты расскажешь другим, то, когда она сбежала, не могла ли она просто запереть тебя в клетке, где ты жил раньше?

Ша Цзюнь больше не опровергал ее слова.

Су Юйтань слегка вздохнула:

— Она приняла тебя искренне. Она собиралась забрать тебя из Туманного звездного поля и начать новую жизнь на Земле. Если ей это бы удалось… ты бы жил совершенно другой жизнью.

Ша Цзюнь вытер слезы в уголках глаз и слегка поджал губы.

— Жаль, что она потерпела неудачу! В конце концов, мы с сестрой могли взрослеть только в аду, где мы медленно становились жестокими и злобными от ненависти. Я не могу быть таким, как ты… так или иначе, у меня не было возможности изменить свою жизнь.

— Это... судьба.

Его тон был таким сентиментальным, что Су Юйтань была немного подавлена.

Она подбодрила его:

— Еще не поздно изменить свою жизнь сейчас!

Ша Цзюнь иронично улыбнулся:

— Как мне изменить свою жизнь? Я не могу контролировать свое желание убивать, я не могу контролировать свою ревность к Ванчуаню.

— Мои мысли часто меняются. Я безрассуден, когда злюсь, и поэтому убиваю. Я чувствую себя счастливым какое-то время; потом я сожалею об этом. Но в следующий раз, когда я столкнусь с тем же самым, я все равно буду безрассуден, убью людей и буду испытывать счастье, а потом снова накатывает чувство сожаления.

— Тени прошлого влияли на меня и мучили каждую ночь. Я не могу забыть, я не могу избавиться от этого. Как ты можешь заставить меня начать все сначала?

Су Юйтань не хотела ничего говорить.

Вот почему она раньше не хотела дружить с Ша Цзюнем. В нем было слишком много негативной энергии, и было легко сломить ее психологическую защиту, которая была недостаточна сильна.

Два человека, разделенные стеклянной стеной, молча потерялись о своих мыслях.

Через некоторое время Ша Цзюнь спросил:

— Ты хочешь обнять свою дочь?

Су Юйтань немедленно подняла глаза и сказала подавленным голосом:

— Да!

— Просто пообещай мне два условия, и я дам тебе двадцать четыре часа для воссоединения.

Су Юйтань быстро спросила:

— Какие условия?

— Первое условие — не рассказывай обо мне посторонним людям. Что касается семьи Цяо, ты сама решаешь, что ты хочешь сказать и как много ты хочешь сказать.

Настроение Су Юйтань сразу же стало возбужденным, она кивнула и согласилась.

— Хорошо! Я обещаю тебе!

За словами Ша Цзюня скрывает подтекст: он позволит ей и Сяо Гэцзы благополучно вернуться домой!

На лице Ша Цзюня появилась яркая улыбка:

— Второе условие будет заключаться в том, что ты скажешь мне вслух слова «Я люблю тебя». Иди сюда! Скажи это! После разговора я позволю роботу-няне принести к тебе твою дочь.

Су Юйтань была так напугана, что даже испытала раздражение.

— Эти три слова имеют смысл, только если ты говоришь их честно, понимаешь? — сказала она, пристально глядя на него.

— Мне все равно, правда это или нет. Если ты скажешь это, я позволю тебе обнимать ребенка в течение двадцати чтырех часов. Итак, ты скажешь это?

Су Юйтань немного поколебалась, но в конце концов решила на некоторое время отложить сомнения.

— Я люблю тебя! — она сказала эти три слова Ша Цзюню через стекло без всякого выражения.

Ша Цзюнь тут же дико расхохотался, но в то же время у него потекли слезы.

Насмеявшись вдоволь, он попросил робота-няню принести ребенка и вещи, которыми она будет пользоваться в течение этого временного посещения. Затем он открыл дверь стеклянной комнаты, занес ребенка и вещи и снова запер дверь.

— Как следует насладись хорошим времяпрепровождением со своей дочерью, — Ша Цзюнь засмеялся и сказал: — Эту игру мы продолжим завтра. Когда ты скажешь это достаточно много раз в течение одного года, я сделаю тебе большой подарок!

Су Юйтань была так подавлена: «Я все еще должна сказать это завтра?! Я должна говорить это целый год. От этих трех слов у меня начинается тошнота!»

В то же время она была немного напугана. Если бы Ша Цзюнь подавлял ее так в течение года, что случилось бы с ее психическим состоянием?

Будет ли она страдать Стокгольмским синдромом? Будут ли ей промыты мозги и действительно ли ее научат быть послушным домашним животным?

Она временно оставила в стороне эти раздражающие вопросы, которые крутились у нее в голове.

Она взяла ребенка из коляски и положила ее на кровать, но случайно обнаружила красную нитку на шее Сяо Гэцзы.

Когда она вытянула нитку, то увидела маленькую деревянную табличку.

Деревянная табличка была примерно в один палец шириной и два пальца длиной. Иероглифы «Бо» и «Чао» были написаны на лицевой стороне, а числа три, шесть, два и девять были написано на обороте. На левом краю задней части также была половина написанного от руки слова.

Судя по этим обрывочным словам, очевидно, что это была одна из парных деревянных подвесок.

Недописанное слово было написано слишком размашистым почерком, и там не хватало много слов, чтобы понять смысл. Она рассматривала эти странные надписи и, наконец, поняла!

— Бо, чао… что это значит? — она начала группировать слова: — Бодхисатва? Бодхи? Стоп-стоп… Бодхи?!

Она вдруг вспомнила, что Ша Цзюнь сказал, что он доставил гроб своей матери в храм Бодхи.

— Бодхи Чао… Бодхи Чао?!

Итак, эта деревянная табличка — карта местоположения гроба, и Ша Цзюнь повесил ее на шею маленькой Сяо Гэцзы?

Он рассказал ей о своей матери и повесил деревянную табличку на шею Сяо Гэцзы. Таким окольным путем он хотел оповестить семью Цяо и отправить Цяо Аньна домой?

Ша Цзюнь… Разве он не хотел присоединиться к семье Цяо?

Су Юйтань не смогла сдержать вздоха.

Окончание главы