Мародёры и Монстры Глава 7

Y1, C7: Слизнорт, похожий на золотую рыбку

Травология прошла довольно незаметно. Ремус никогда не любил растения, хотя ему довелось стоять рядом с Джеймсом, Сириусом и Питером, что делало занятия намного интереснее. Травология у них была с пуффендуйцами (или чудаками-растениелюбами, как называл их Сириус). Профессор Спраут, похоже, немного побаивалась Ремуса, но Ремус не возражал. Она не относилась к нему враждебно, а виды и запахи в теплице, как правило, были очень успокаивающими (за исключением навоза, но ничто не идеально).

Зельеварение было совсем другой историей. Ремус сидел за столом с Питером, Сириус и Джеймс вместе, а Лили сидела с темноволосым мальчиком, которого Джеймс называл Нюниосом. Однако проблема была не в рассадке: Ремусу нравилось общество Питера, а Питер не был таким уж простяком, каким он себя выставлял. Нет, проблема была в том, что ингредиенты для зелий имели очень сильный запах. Как только Ремус вошел в класс, у него сразу же запылал нос. Более того... волчья язва была очень распространенным ингредиентом для зелий.

Волна тошноты нахлынула на него, когда он занял свое место. "Все в порядке, Ремус?" - спросил Питер. "Ты весь бледный и потный".

"Я в порядке, спасибо, Питер", - сказал Ремус, хотя это было не так. Запах волчьей травы заполнил его ноздри, вместе с различными травами... и жучиными глазами... и лягушачьими лапками... и волчьей травой, которая лежала на столе в другом конце комнаты. "Кажется, у меня аллергия на что-то здесь или что-то в этом роде. У меня весь нос в соплях".

"Это не похоже на аллергию. Мы можем сходить к мадам Помфри..."

"Нет", - сказал Ремус. Через несколько дней он вдоволь насмотрится на нее. "Я подожду и поговорю с профессором зелий после урока".

"Как скажешь", - сказал Питер.

Профессор зелий, коренастый мужчина по имени Слизнорт, не переставал смотреть на Ремуса. Ремус, в результате, отказался встретиться с ним взглядом, и остаток урока прошел в тошноте и неловком избегании зрительного контакта. В общем, это был не самый любимый урок Ремуса. Они даже ничего не варили, а только говорили о том, насколько полезными могут быть зелья (разумеется, в окружении ингредиентов для зелий, от которых у Ремуса жутко болела голова).

После урока Ремус попросил Питера не ждать его. Питер согласился: сначала неохотно, но потом охотнее, когда понял, что у него будет больше времени наедине с Джеймсом и Сириусом. Питер, казалось, боготворил их.

После того как ученики покинули класс, Ремус собрал всю свою смелость и подошел к столу Слизнорта. "Профессор Слизнорт? Мне нужно поговорить с вами".

"Да, мальчик, в чем дело? Вы хорошо себя чувствуете?" Слизнорт все еще держал крайне неудобный зрительный контакт с Ремусом, поэтому Ремус смотрел не на его глаза, а на прядку волос, торчащую из головы Слизнорта.

"Ну, нет... У меня аллергия на кое-что здесь... ну, знаете, на одну из вещей, расставленных на столе... и мне от этого не по себе... не могли бы вы переставить это в другое место? Я не хочу вам мешать, но я не могу сосредоточиться... и если вы не захотите убрать это, я попробую привыкнуть…; только если это не доставит проблем...".

Слизнорт наклонил голову и рассмеялся. "Мне нужно больше деталей, я не совсем вас понимаю".

"Эмм, аконит", - сказал Ремус. Он знал, что его лицо покраснело, но ничего не мог с этим поделать.

"О." Слизнорт, казалось, крепко задумался. "Теперь я понял. Я не буду выкладывать его, пока он нам не понадобиться, и я буду предупреждать вас в те дни, когда мы будем использовать его на уроках. Если вы изучите теорию, то я не вижу причин, почему вы должны присутствовать на занятиях и рисковать своей безопасностью".

Это казалось очень щедрым. "Правда, сэр?"

"Конечно. При одном условии."

"Э... да?"

"У меня будет встреча в воскресенье вечером. Клуб слизняков, как я люблю его называть: Я приглашаю всех студентов, которые, как мне кажется, чего-то добьются. И я никогда не ошибаюсь. Ты бы хотел присутствовать?"

Ремус был тронут. Потом рассержен. Это было только потому, что он был оборотнем. Слизнорт ничего не знал о его способностях; он нужен был ему только как образец - то, на что можно смотреть. Кроме того, Ремус не собирался быть никем. Он был оборотнем, который никогда не сможет найти нормальную работу... никогда не сможет жить безбедно... никогда не сможет вести нормальную жизнь. А воскресный день? Неужели?

Ремус глубоко вздохнул. Я не злюсь, подумал он. Слизнорт не виноват; он просто заинтересован. Я бы тоже был заинтересован.

"Сэр, для меня это большая честь, но в воскресенье вечером я буду... занят".

"Чем? Воскресенья в Хогвартсе обычно не заняты", - усмехнулся Слизнорт.

Ремус напомнил себе, что он, конечно, не пуп мира и не может ожидать, что его профессора будут следить за каждым полнолунием, как он сам. "В воскресенье вечером, профессор, я должен быть строго в определённом месте ради безопасности школы", - сказал он. Он хотел выразиться вежливо, но это прозвучало лишь саркастично. Черт бы побрал этот дурацкий сарказм, который он унаследовал от своих родителей! Неужели встреча с Квестусом ничему его не научила?

Рот Слизнорта слегка приоткрылся, напомнив Ремусу золотую рыбку. "А ты не мог бы заскочить прямо перед началом, а потом уйти пораньше? Он начинается в семь, а луна не взойдет до... сколько? Восемь тридцать?"

"Боюсь, так не получится", - сказал Ремус так вежливо, как только мог. Это было очень трудно сделать. Вдох через нос, выдох через рот, напомнил он себе. "Но я могу прийти на следующий, если вы действительно хотите, чтобы я там был".

"Конечно, хочу, мой мальчик!" - сказал Слизнорт. "Я дам тебе знать, когда назначу дату и время. И я обязательно назначу встречу на определенный день, когда определенный человек не будет... "занят"". Слизнорт подмигнул, и Ремус почувствовал облегчение от того, что Слизнорт не сердится на него, как профессор Квестус. "Бегите. Я полагаю, у вас следующая Трансфигурация. Если вы опоздаете, просто скажите профессору МакГонагалл, что я вас задержал; она поймет!".

"Спасибо, сэр", - сказал Ремус. "А аконит...?"

"Я обязательно его уберу. Ты действительно выглядишь ужасно".

"Большое спасибо." Ремус поспешил выйти из комнаты. Чем дальше он уходил от волчьей травы, тем больше его лицо приобретало здоровый цвет, а настроение поднималось, чем дальше он уходил от пристальных глаз Слизнорта.

________________________________________

Питер, Джеймс и Сириус освободили Ремусу место на Трансфигурации, и он был благодарен им за это. Их веселое настроение было как раз тем, что нужно Ремусу, чтобы отвлечься от мыслей о Слизнорта, похожего на золотую рыбку.

Трансфигурация, решил Ремус по ходу урока, была довольно забавной. Он все еще не пользовался своей палочкой, но обнаружил, что ему нравится изучать теорию. Профессор МакГонагалл, казалось, немного избегала его, но она была более внимательна к нему, чем Спраут. Ему нравилось, как она пахнет - очень характерный запах пергамента, напоминающий о книгах. Нет, - мысленно укорил он себя, - это слишком жутко, чтобы признаться в этом даже самому себе.

С заклинаниями все было точно так же (сплошная теория и никаких действий), только Ремусу очень нравился профессор Флитвик. Он был необычайно низкого роста, и Ремус подумал, не полуэльф ли он, но, по мнению Ремуса, судить об этом было нельзя. Очевидно, Флитвик чувствовал то же самое, потому что он был первым из преподавателей Ремуса, который относился к нему точно так же, как ко всем остальным студентам. Он даже не пытался этого делать; казалось, что это происходит само собой. Ремус не мог сдержать ухмылку, даже когда Сириус спросил его, не пьян ли он или что-то в этом роде.

Профессор Биннс, преподаватель-призрак истории магии, тоже не выделял Ремуса среди остальных... но Ремус сомневался, что Биннс в этот момент о чем-то знал. Впрочем, Ремус любил историю; он находил конспектирование под монотонный голос вполне мирным. Смертельно скучным, но мирным.

Смертельно скучно. Это может быть хорошим каламбуром. Надо будет рассказать об этом Джеймсу, Сириусу и Питеру.

Урок пилотирования был совсем другим делом. Это не было мирно. Это не было весело. Это было не то, в чем, по мнению Ремуса, он мог бы быть хорош. Однако было приятно видеть Джеймса, который был так взволнован перспективой полета на метле. "Посмотри на мою метлу!" сказал Джеймс Ремусу, демонстрируя свою личную метлу. "Это Клинсвип - не самая лучшая модель, но довольно хорошая. Я определенно буду пробоваться в охотники. Я стану лучшим игроком в квиддич!".

Сириус вздохнул. "Он уже давно так говорит, Ремус. Заткни его; мне все равно как. Ударь его по голове его же метлой. Я бы и сам это сделал, но я уже дважды это делал сегодня".

"Тебе понравился профессор Биннс?" озорно спросил Ремус у Джеймса. "Мне он показался... смертельно скучным".

Это действительно заставило Джеймса замолчать, но вызвало у Сириуса новый приступ смеха. "Ты серьезно, приятель?" - сказал Джеймс. "Это было не так уж смешно. Это было даже жалко".

"Совершенно серьезно", - сказал Сириус между приступами истерического смеха.

"По-моему, ты выглядишь вполне живым", - сказал Ремус.

Сириус выглядел так, словно собирался умереть от удушья.

Джеймс выглядел так, словно собирался умереть от раздражения.

Питер должен был умереть уже давно, судя по тому, как он был поражен метлой Джеймса.

Веселье закончилось слишком быстро, когда мадам Хук приступила к инструкциям по полетам. "Положите руки на метлу, вот так, и твердо скажите "вверх". Не взлетайте, пока я не дам сигнал".

Метла Джеймса тут же влетела ему в руку, а метла Сириуса последовала за ней примерно через пять минут. Ремусу понадобилось в три раза больше. Он вспомнил, что где-то читал, что метлы чувствуют страх и лучше всего реагируют на уверенность, но он довольно долго не мог прогнать глупый страх из своего голоса.

Мальчик-пуффендуец рядом с Ремусом все еще боролся и выглядел очень красным от гнева или смущения, Ремус не мог определить. "Все в порядке", - добродушно сказал Ремус. "Просто скажи это чуть более сердито, как будто ты контролируешь ситуацию".

"ВВЕРХ!" Метла оказалась в руках мальчика, и Ремус испытал странное чувство гордости за то, что помог ему. Мадам Хук заметила это, но не встретилась с Ремусом глазами. Ремус не возражал.

Даже после того, как мадам Хук дала сигнал, Ремус боялся парить на высоте более нескольких дюймов от земли. Ему было достаточно наблюдать за тем, как Джеймс парит вокруг, радостно крича, а Сириус с трудом поспевает за ним, но делает это великолепно.

На Астрономии ничего примечательного не происходило. Ремус старался не смотреть на почти полную луну, а для всех остальных было слишком холодно и слишком поздно, чтобы сосредоточиться как следует. Профессору Сидусу пришлось отпустить их пораньше.

"Не забудьте вам над изучить Юпитер!" Сидус позвал их за собой, вероятно, прекрасно зная, что никто не собирается изучать Юпитер.

________________________________________

Сириус и Джеймс весь вечер просидели в общежитии, дрались подушками и пересказывали события дня. Питер наблюдал, хихикал и выглядел так, словно хотел присоединиться. Ремус, покормив Буфо, начал составлять письмо маме и папе. Он чувствовал себя немного виноватым, что не сделал этого раньше.

Дорогие мама и папа,

Не знаю, о чем я так беспокоился; в Хогвартсе замечательно. Все профессора такие милые, и почти никто из них не пялится, хотя они знают, кто я такой. Так приятно общаться с людьми моего возраста. Есть три мальчика - Сириус, Питер и Джеймс - они очень добрые и веселые, хотя я думаю, что еще рано называть их "друзьями". Еще есть девочка по имени Лили, которая сидит рядом со мной на Защите от темных искусств. Она милая.

Дамблдор сегодня был одет довольно необычно - кажется, на его мантии были все цвета факультетов Хогвартса... только они были неоновые. Кстати о факультетах, меня назначили в Гриффиндор. Дамблдор сказал мне, что дело не в том, какие мы есть (я не чувствую себя очень смелым), а в том, какими мы могли бы быть или хотим быть (я думаю, но я не обращал особого внимания). Мне показалось это интересным. Интересно, может ли Шляпа предсказывать будущее или она просто измеряет текущий потенциал? Дамблдор сказал, что она никогда не ошибалась, но я не понимаю, как кто-то может это знать.

Я бы написал больше, но я устал. Было весело, хотя... хотя Джеймсу не понравился каламбур, который я сделал о профессоре Биннсе (он смертельно скучный). Подготовка к воскресному вечеру проходит очень тщательно; я совсем не волнуюсь. Дамблдор знает, что делает. Я напишу вам сразу после этого. Мадам Помфри кажется очень доброй.

Я чувствую, как вы оба волнуетесь на протяжении всего пути отсюда, так что, пожалуйста, остановитесь и дайте мне спокойно насладиться жизнью.

Вся моя любовь...

"Уже пишешь маме и папе?" - громко сказал Сириус, заглядывая через плечо Ремуса. Ремус перевернул письмо так быстро, как только мог.

"Это личное".

"Прости, прости, я ничего не видел... черт." Сириус возобновил бой подушками с Джеймсом, а Ремус быстро подписал свое имя и сложил письмо. Он положил его в сундук, чтобы отправить на следующее утро.

"Я собираюсь принять душ", - объявил он. "Постарайся не умереть до моего возвращения; я бы очень хотел на это посмотреть".

Джеймс рассмеялся, нанося удар прямо в лицо Сириуса. Сириус вскрикнул от боли и ответил взаимностью.

Ремус не знал, чего ожидать от душевых в Хогвартсе, но он быстро понял, что вода теплая и освежающая. Она успокаивала и ноющие мышцы, и нервы Ремуса, хотя он все еще чувствовал полнолуние каждым волоском своего тела, каждым нервом, каждой клеточкой...

"Я не думаю, что тебе стоит это делать", - раздался голос Питера из комнаты.

"Почему? Я любопытный! К тому же, за лето я научился нескольким отпирающим чарам, и я хотел бы их испытать". сказал Джеймс.

"Он ведет себя довольно подозрительно", - сказал Сириус. "Он никогда не узнает..."

О, понял Ремус, они планируют порыться в моем сундуке. На его лице появилась улыбка. Все лето он практиковался в магии на этом сундуке - в частности, на гексах. Отец учил его очень осторожно, поскольку для Ремуса было очень важно держать некоторые вещи в тайне. Ремус ничуть не волновался. Он проигнорировал удивленные возгласы соседей по комнате, выключил душ и переоделся в пижаму.

"Все в порядке?" - лениво спросил он, входя в комнату. "Розовый цвет вам очень идет".

Действительно, Сириус, Джеймс и Питер были с ярко-розовой кожей. И что самое интересное, сундук Ремуса был по-прежнему крепко заперт.

"Переодень нас обратно!" - твердо сказал Сириус.

"Не могу", - сказал Ремус. "Это было все, что я мог сделать, чтобы выучить заклинания; боюсь, я не знаю контрпроклятия. Жаль, что ты не использовал Бомбарду - от нее бы у тебя волосы выпали..." По правде говоря, теоретически он знал контрпроклятия, но боялся, что с первого раза все пойдет ужасно плохо. "Тогда тебе лучше навестить мадам Помфри".

Через десять минут Сириус, Джеймс и Питер были в Больничном крыле, а Ремус наслаждался полной тишиной.

Хогвартс, подумал он, действительно не так уж плох. Даже если ему приходится спать у окна.

________________________________________

Он посещал занятия, практиковал заклинания, кидался подушками, придумывал новые шутки (с преподавателем Травологии по фамилии Спраут это было слишком заманчиво) - и, не успел Ремус оглянуться, как наступило воскресенье.

И Ремус всерьез подумывал о том, чтобы отправиться домой.

Болело все. Болела голова, болела кожа, болели кости, мышцы, сердце, мозг... было больно дышать, думать, чувствовать...

А было всего четыре тридцать утра.

Ремус поднялся с кровати, не обращая внимания на раскалывающуюся головную боль. "Все в порядке, Ремус?" - пробормотал полусонный Джеймс.

"Да. Собираюсь сделать домашнее задание. Не могу заснуть", - прохрипел Ремус. Он посадил Буфо на плечо, взял книгу и спустился в общую комнату. Он надеялся, что не нарушил комендантский час, находясь вне своей комнаты. Возможно, так оно и было, если подумать, но что могло случиться? Не похоже, чтобы он мог отбыть сегодня наказание.

Он потоптался по комнате, расхаживая взад-вперед, надеясь успокоить нервы и расслабить мышцы. Все было так громко. Он мог слышать храп каждого студента, чувствовать их запах, ощущать их вкус в воздухе. Почти как змея. Ремус смутно подумал, не является ли он втайне змеей. По крайней мере, это было бы лучше, чем волк. У змей не было когтей.

Он достал свою палочку и книгу. Делать было больше нечего, поэтому он попытался научиться колдовать воду. Дома у него это не получалось, но, Мерлин, ему нужно было на чем-то сосредоточиться. Он знал всего несколько заклинаний - он знал бесчисленное множество заклинаний, но всегда испытывал трудности с их применением.

После тридцати минут тщетных попыток Ремус был готов бросить что-нибудь. Он забрался на кресло и изо всех сил вжался лицом в подушки.

Это не помогло.

Ремус ненавидел эти часы перед полнолунием, и они были намного хуже без спокойной рутины полнолуния, которая всегда была у него дома. Он скучал по чашке чая в пять утра. Он скучал по чтению книг на диване с мамой. Он скучал по чтению большой стопки книг целый день, пока глаза не затуманивались. Он скучал по тому, как метался по комнате, пока не почувствовал, что его голова вот-вот взорвется. Это было лучше, чем скрывать, что он чувствует себя ужасно, нарушать комендантский час и стараться никого не разбудить.

Он опустился в кресло и закрыл глаза, чувствуя полное поражение. Буфо квакнул. "О, заткнись", - прошептал Ремус. "Я в порядке, и ты это знаешь".

Он достал учебник по Травологии и заучивал отрывок за отрывком, не понимая слов. В голове у него все плыло.

Буфо снова квакнул. "Буфо, мне нужно, чтобы ты замолчал, пока не разбудил еще кого-нибудь". Ремус взглянул на часы. "Неужели уже семь?"

"Кваканье".

"Все не намного хуже, чем обычно", - соврал Ремус, а затем застонал. "Да, хуже. Мне просто повезло, что мой первый день в Хогвартсе пришелся на худшее полнолуние в году. Хотя, полагаю, невозможно предугадать, насколько все будет плохо. Может быть, надежда еще есть".

"Кваканье".

"Тише!" Ремус услышал, как кто-то спускается по лестнице, и сразу понял, что это Сириус, Джеймс и Питер. "Смотрите, что вы наделали", - укорил он. Буфо моргнул.

"Это звук жабы?" - раздался голос Сириуса, который был слишком громким и неприятно резал уши Ремуса. "Особенно уродливой жабы, которую зовут Буфо?"

Буфо скривился, и у Ремуса возникло внезапное желание наступить на него (на Буфо, а не на Сириуса).

"Действительно!" радостно воскликнул Сириус. "Какой приятный сюрприз! Джеймс сказал, что ты сегодня проснулся довольно рано, чтобы позаниматься... черт возьми, приятель, ты выглядишь ужасно".

У Ремуса возникло внезапное желание наступить на него (Сириуса, а не Буфо).

"Я в порядке. Не мог заснуть", - сказал Ремус скрипучим голосом, который чем-то напоминал ему Буфо.

"Ты всегда плохо спишь, да?" - спросил Джеймс. "Полноценный ночной сон - это очень весело; тебе стоит как-нибудь попробовать".

Ремус закатил глаза, отчего его голова снова начала раскалываться. "Конечно. Я так и сделаю. Как только Питер перестанет храпеть, а Сириус перестанет разговаривать во сне. Вы идете на завтрак?"

Джеймс широко улыбнулся. "Ага. После этого мы возьмем метлу у Хук и немного полетаем по территории. Хочешь с нами? Питер тоже с нами, но он еще не умеет хорошо летать".

"Нет, спасибо", - сказал Ремус. В любой другой день было бы забавно наблюдать за выходками Джеймса и Сириуса, но сегодня он не мог себе представить, что пойдет куда-то. "Идите без меня, я сегодня устал". Ремус не хотел пока рассказывать им о своей "больной матери" - он надеялся сначала дезориентировать их. Так это будет более реалистично (поскольку тема была деликатной), а также даст им возможность перестать гадать о том, что их так долго мучает. Надеюсь, после того, как он им расскажет, они посчитают, что тайна раскрыта, и оставят его в покое.

Да, это была здравая логика. А может, Ремус просто придумывал оправдания, чтобы перестать с ними разговаривать.

"Как скажешь, приятель", - сказал Сириус. "Мы тебе все расскажем".

"Пока, Ремус!" - сказал Питер, который выглядел довольным тем, что Джеймс и Сириус остались одни. "Развлекайся!"

"Обязательно", - отозвался Ремус, но трое уже бежали на завтрак.

"Он, вероятно, хочет нас запутать", - сказал голос Сириуса, все еще громкий в чувствительных ушах Ремуса.

"Может быть, но обычно он очень веселый", - ответил Джеймс.

"Он действительно выглядел больным", - сказал Питер. "Точно так же он выглядел на уроке зелий".

Ремус слушал, как их затихающие голоса переходят на тему квиддича. Они уже почти дошли до Большого зала, когда голоса окончательно стихли.

Ремус собрал Буфо и его сумку, прежде чем вернуться в общий зал. "Что ты думаешь, Буфо?" - размышлял он. "Как ты думаешь, смогу ли я выспаться до вечера?"

Буфо скривился.

"Да, я тоже", - сказал Ремус, заставляя свои больные ноги нести его вверх по лестнице в общежитие, где, к счастью, не было громких голосов и посторонних глаз.

Окончание главы