Клинок красавицы Глава 10– Чунь Фэнсяо

Глава 10: Чунь Фэнсяо

В Переулке Ухмылки Весеннего Ветра были вино, мечи, стихи и «Весенний Ветер», Чунь Фэнсяо. Упомяните первое, и второе неизбежно будет упомянуто.

В этом здании самое крепкое вино называлось Чунь Фэнсяо, лучшее блюдо - Чунь Фэнсяо, а самого красивого человека тоже звали Чунь Фэнсяо.

Однако Чунь Фэнсяо… никогда не улыбалась.

Хотя за тысячу золотых можно было купить ухмылку, в Переулке Ухмылки Весеннего Ветра можно было купить только напиток под названием «Чунь Фэнсяо».

Все, кто оказывался здесь, хотели подразнить Чунь Фэнсяо, чтобы добиться её ухмылки, но у большинства из них даже не было возможности увидеть ее лицо.

Были тут и утонченные таланты, глубоко изучавшие литературу, странствующие войны, чьи мечи могли создавать ужасающий ветер, и богатые купцы с десятью тысячами монет в собственности, но все они были рождены и с выдающейся внешностью. Укажите на любого из них наугад, и они могут быть сравнительно красивее и очаровательнее, чем молодая женщина из «Ухмылки Весеннего Ветра».

Немногие женщины входили в Переулок, но Фу Ваньцин и Юй Шэнъянь были как раз такими.

Богатое прекрасное вино, которым бедняки никогда не смогут наслаждаться, не наливали тут в рот, а выливали в кадильницу. Ароматы вина и агарового дерева сливались воедино, образуя новый аромат.

Юй Шэнъянь сидела у стола, как ледяная скульптура.

Изначально в этой комнате были сопровождающие женщины; они были сбиты с толку чарующей улыбкой Фу Ваньцин, а затем застыли от холодной аурой Юй Шэнъянь. Все женщины в здании и раньше сталкивались с волнениями, и им достаточно было взглянуть на гостей всего раз, чтобы понять, что эти два потрясающе красивых «мужчины» не были теми, к кому можно было просто так приблизиться. По этой причине они удалились, освободив им их отдельный маленький мир в этой изысканной боковой комнате.

Фу Ваньцин обернулась, чтобы оказаться перед Юй Шэнъянь, затем села к ней на колени, как будто это было само собой разумеющимся, и как будто объятия Юй Шэнъянь были созданы для нее одной. Несмотря на то, что она была в мужской одежде, это не могло скрыть присущий ей романтизм и соблазнительность в ее внешности. Обвив кончиками пальцев прядь черных волос у лица Юй Шэнъянь, она хихикнула, когда спросила: «Тот, кто никогда не улыбается, внезапно откроется - что же тогда произойдет?»

Юй Шэнъянь про себя поняла, что Фу Ваньцин имела в виду не Чунь Фэнсяо, а её.

Не выдав внятного ответа, она просто скривила губы в неглубокой улыбке.

Она промелькнула, как кратковременное цветение кактусов и орхидеи.

Фу Ваньцин пришла в восторг и почувствовала, что сходит с ума. Она считала себя достаточно привлекательной, но Юй Шэнъянь перед ней была спокойна; она считала себя достаточно спокойной и сдержанной, но все же потерялась в одной легкой улыбке Юй Шэнъянь. Одержимо ухмыляясь, она плотно прижалась всем телом, чтобы приблизиться к прекрасной мочке уха Юй Шэнъянь, и легонько выдохнула. «Если бы ты была мужчиной, я бы тебя убила».

По правде говоря, ее слова были сказаны не до конца.

Юй Шэнъянь была женщиной, женщиной, с которой можно было сравниться - она сможет убить ее, только победив.

Однако женщине, посещающей публичный дом, женское сопровождение не понадобится.

Зачем нужно посещать публичный дом? Это могло вызвать любопытство окружающих, и Чунь Фэнсяо была именно таким чрезвычайно любопытным человеком.

Спокойствие в боковой комнате длилось недолго. Со скрипом вошла женщина в белом с пипой.

Фу Ваньцин все еще находилась в объятиях Юй Шэнъянь, взгляд ее был таким же соблазнительным, как и всегда. В глазах других это были двое мужчин в растрепанной одежде и в объятиях друг в друга. В глазах Чунь Фэнсяо они были парой потрясающих женщин.

Ах да, женщиной в белом и с холодным лицом, которая вошла в комнату, была Чунь Фэнсяо.

Фу Ваньцин оценила ее краем глаза. Безразличие женщины было либо преднамеренным желанием изолировать себя от мира, либо его можно было описать как своего рода хвастовство - ее выражение лица было холодным, но ее сердце горело. У Чунь Фэнсяо была хорошая осанка, но она была намного хуже, чем у Юй Шэнъянь. Может быть, для Ваньцин уже не существовало красавицы, которая могла бы сравниться с Юй Шэнъянь. Она тихонько вздохнула, затем отвела взгляд, который она бросила на фигуру Чунь Фэнсяо.

Ухмылка Весеннего Ветра, Чунь Фэнсяо… она была не такой интересной, как говорили слухи.

Закрыв глаза, Чунь Фэнсяо схватила пипу и усмехнулась.

Юй Шэнъянь заметила это.

Послышалось несколько звуков щипания и настройки, самые важные чувства еще не завершенной мелодии. Звук был похож на проливной дождь и прыгающие волны, но в то же время казалось, что нефрит звенит на серебряной тарелке.

Улыбка в уголках губ Юй Шэнъянь снова расплылась, на этот раз направленная на Чунь Фэнсяо. Фу Ваньцин, однако, не была довольна, так как она чувствовала, что Юй Шэнъянь может улыбаться только ей, поэтому она села прямо и заблокировала её поле зрения. Их лбы нежно соприкасались, запах их дыхания переплетался, и взгляд вниз падал на красные губы. Ваньцин казалось, что ее сердце сжали в руке; она как будто напилась, и ей вдруг захотелось поцеловать Юй Шэнъянь.

Под аккомпанемент звука пипы прямо на глазах Чунь Фэнсяо…

Она была похожа на путешественника, который веками путешествовал по пустыне, и жаждавшего сладкого источника в оазисе.

Юй Шэнъянь была листом белой бумаги, поэтому Фу Ваньцин была готова нанести на нее немного своего цвета.

Она была очарована, чувствуя, что постепенно погружается в ад бесконечных бедствий, из которых ей никогда не выбраться; но если она собиралась упасть в эту бесконечную бездну, как она могла не втянуть Юй Шэнъянь в путешествие по ней вместе с собой? Подобно поднимающемуся туману, эти залитые светом глаза будут полны двусмысленного очарования пост-влюбленности, а не ледяной холодности.

Звук пипы внезапно прекратился. Выражение лица Чунь Фэнсяо застыло, а Фу Ваньцин улыбалась все более и более радостно. Она была похожа на соблазнительную змею, которая стремилась плотно обвиться вокруг Юй Шэнъянь.

Чунь Фэнсяо любила мужчин. Еще она любила женщин… нет, стоит сказать, что ей нравились любые красивые лица. Уверенная в своей технике чародейства, она находилась под впечатлением, что никто не может устоять перед ней.

Независимо от того, был ли перед ней мужчина или женщина, пока она была готова пойти на рыбалку, они должны были заглотить наживку.

«Чунь Фэнсяо, почему же ты улыбаешься? Ты не должна улыбаться» эхом отозвался хихикающий голос Фу Ваньцин. Она использовала свою руку, чтобы скрыть слегка приоткрытые лацканы Юй Шэнъянь, и наклонив голову, чтобы посмотреть на Чунь Фэнсяо. «Ты можешь помочь разыграть аппетиты тех мужчин снаружи, но ты не можешь поднять мой. Тот, кто очарован звуком твоей пипы, не более чем тот, кто изначально имел к тебе какое-то отношение. Разве ты не понимаешь, что это не то, что называют техникой чародейства?»

Лицо Чунь Фэнсяо было очень холодным. Никто никогда не критиковал ее раньше, и не было никого, кто бы не любил ее, приходя в Переулок. Она ставила себя в то же положение, что и красавица Фу Ваньцин из Цзянху; многие на её подушках говорили о ее красоте, говоря, что она намного превзошла Фу Ваньцин из Янчжоу, что сделало ее довольно самоуверенной.

Фу Ваньцин очаровательно улыбнулась ей. Словно бормоча себе под нос, она сказала: «Я должна попросить тебя посмотреть на то, что такое настоящая техника чар».

После доли секунды головокружения, когда казалось, будто ее разум совершил путешествие по девяти уровням Небес, Чунь Фэнсяо энергично покачала головой.

"Кто ты?" крикнула она.

Фу Ваньцин мягко вытерла уголок рта и выплюнула одно слово. "Угадай"

Кто еще мог обладать таким несравненным великолепием? Выражение лица Чунь Фэнсяо начало трансформироваться, в ее глазах промелькнул след трепета, наряду с недовольством, порожденным отсутствием смирения. Любой мужчина, увидевший выражение ее лица, почувствовал бы душевную боль, но Фу Ваньцин не была мужчиной, и она не была обычным человеком.

«Фу Ваньцин». Женщина, которая должна была оставаться в Янчжоу, неожиданно прибежала в префектуру Линь...

Чунь Фэнсяо подняла голову к небу и рассмеялась, ее лицо, казалось, исказилось из-за ревности. Она не хотела больше жить этой жизнью, поэтому отбросила осторожность. Вспомнив некоторые слухи Цзянху, она медленно заявила: «Ты не позволяешь мне улыбаться, но я все равно хочу улыбаться. Это ты-то красивая, Фу Ваньцин? Тебе не сравниться с женщиной рядом с тобой! То, что ты с ней, только усиливаешь контраст!»

Из-за высокомерия Фу Ваньцин её нельзя было ни с кем сравнивать. Раньше все, кто говорил такие вещи при ней, умирали, но теперь в ее улыбке не было ни убийственного намерения, ни следов гнева. Она лишь мельком взглянула на Чунь Фэнсяо и ответила: «Какое отношение имеет ко мне твое желание улыбнуться? Что касается Лу Ци, он должно быть сожалеет, что не видит твою улыбку».

После упоминания имени «Лу Ци», лицо Чунь Фэнсяо посерело.

Лу Ци бывал в Переулке раньше, и об этом внезапно узнали все в Цзянху. Те, кто приходили в это место, не только искали удовольствия, но также интересовались местонахождением нефрита Гуаньинь, а также секретом спрятанной карты сокровищ. Лу Ци уже выдал Гуаньинь, откуда ей что-нибудь знать о карте? Годом ранее не было никакого шума, так почему же сейчас возникли волнения? Все ли в Цзянху верили в это?

Смешно! Смешно! Народ Цзянху был просто самым смешным в мире.

У Чунь Фэнсяо было выражение лица мертвой рыбы, когда она деревянным голосом, который, казалось, исходил не из ее рта, произнесла: «Ты тоже здесь, чтобы узнать о Гуаньинь?»

Она была способна справиться со многими бойцами Цзянху, но знала, что не сможет справиться с Фу Ваньцин. Если она действительно была ее целью, то с Ухмылкой Весеннего Ветра было покончено.

Те молодые, мягкосердечные герои, которые защищали это место, не захотели бы рискнуть и оскорбить Поместье Рыцарства, чтобы прийти ей на помощь. Помимо этого, из-за Лу Ци разум многих героев уже начал претерпевать тонкие изменения.

Фу Ваньцин растянула губы в улыбке, ее поза была невыразимо томной: «Гуаньинь был подарком мне от Лу Ци, поэтому я, конечно, интересуюсь им. Тем не менее, я пришла сюда, чтобы помочь тебе. Я знаю, что многие люди спрашивают тебя о карте. Я могу открыто сказать тебя, что она настоящая, и её местонахождение на самом деле легко угадать. Разве Ма Сань никогда раньше не совершал ошибок, и Защитники Парящей Мощи никогда прежде не подрывали доверие людей? Почему эта бесполезная вещь исчезла без следа?»

Чунь Фэнсяо кивнула, ее настроение претерпело несколько серьезных изменений. "Я понимаю."

Тому конвою было поручено доставить вовсе не Гуаньинь, а свиток спрятанной карты сокровищ.

Люди Цзянху не знали этого, но в Поместье знали.

А значит и другие четыре семьи в Альянсе, вероятно, также знали.

Окончание главы