Игра: Прямая Трансляция Глава 11

Сяо Танцю побледнел. Его желудок свело от того, что он увидел. Прямо у него на глазах человек сгорел заживо, но ему все же удавалось сохранять спокойствие. Лу Сяотао уже вырвало.

Самым спокойным среди них был, конечно же, Ло Маньсу. Казалось, он уже привык к такому. Он осмотрел труп вдоль и поперек и сказал: — Он мертв. Умер так же, как и другой парень.

— Почему? — Лицо Тан Мяньмяня побледнело от ужаса. — Почему они умерли? Что является тригерным условием?

Сяо Танцю тоже задавался этим вопросом. Как стримеры хоррор-игр, они привыкли к такому ходу мыслей. Поскольку Цзэн Цзиньпин достиг плохой концовки, он, должно быть, активировал одно из условий смерти... Тогда каково же это условие?

— Почему? — Ло Маньсу холодно рассмеялся. — Почему должна быть причина? Это место населено привидениями. Какая причина нужна призраку, чтобы причинить кому-то боль? Только не говори мне, что хочешь урезонить призрака?

Тан Мяньмянь потерял дар речи. Ян Бин осторожно спросил:

— Что нам делать с телом?

— Нам не нужно ничего делать. К завтрашнему дню его не будет, — голос Ло Маньсу прозвучал равнодушно. — Разве вы, ребята, не заметили, что другое тело... исчезло?

Никто не хотел ничего говорить. Наконец Сяо Танцю спросил:

— Должны ли мы проверить, действительно ли что-то есть в колодце?

Ло Маньсу поинтересовался:

— Кто пойдет проверять? Разве ты не видел, что с ним произошло?

Сяо Танцю сухо рассмеялся:

— Тогда забудь об этом. Поговорим с главой деревни?

Ло Маньсу кивнул. Остальные тоже не возражали. Когда они собирались отправиться на поиски старосты деревни, Сяо Танцю не смог удержаться и оглянулся на колодец.

У колодца присела красная фигура.

Сяо Танцю вскрикнул от удивления, испугав Тан Мяньмяня:

— Что случилось?

—Там кто-то есть! — воскликнул Сяо Танцю.

— Там кто-то есть? — Тан Мяньмянь повернул голову и в замешательстве спросил.

Когда Сяо Танцю посмотрел снова эта красная фигура исчезла.

Вскоре они добрались до дома деревенского старосты. Дин Тяньтянь и Дин Мяньмянь уже ждали рядом.

— Старший брат Ло! — близнецы, увидев Ло Маньсу, сразу же поприветствовали его, но в ответ получили лишь холодный ответ.

Ло Маньсу подошел к старосте, но прежде чем он успел заговорить, глава без эмоций повторил:

— Я уже сказал, что ничего не знаю... не знаю...

Лу Сяотао горько рассмеялась:

— Каждый раз, когда мы говорим с главой деревни, он повторяет одно и то же предложение снова и снова, как NPC в игре.

Сяо Танцю задумался на секунду, а затем достал платок из кармана и помахал им старосте деревни:

— Старейшина, ты узнаешь это?

Глава поднял остекленевшие глаза. Как только он увидел платок, его эмоции были похожи на застоявшуюся лужу, которая начала пузыриться и кипеть. Он взволнованно закричал:

— Этот... этот... этот носовой платок!

— Ты знаешь, кому принадлежит этот носовой платок? — Сяо Танцю знал, что он что-то понял.

— Нет! я ничего не знаю! Я ничего не знаю! — Староста хотел уйти, но Ло Маньсу толкнул его обратно на свое место.

Ло Маньсу посмотрел на старосту деревни, лукаво улыбнувшись:

— Я думаю, тебе лучше начать говорить. Иначе мы тебя выбросим в колодец!

— Колодец! Колодец! — деревенский староста начал сильно дергаться, как будто у него был эпилептический припадок. Сяо Танцю испугался, что он начнет метаться из стороны в сторону. К счастью, староста успокоился. Скорее, это было какое-то жуткое спокойствие, напоминавшее неподвижность смерти.

— Фан Лань… Фан Лань… Фан Лань должна вернуться! — остекленевшие глаза старосты покраснели и заплакали. — Она вернулась, чтобы отомстить! Мы все умрем!

— Фан Лань? — Сяо Танцю нахмурился. — Кто она?

— Она собирается убить Сяохая... Сяохая... Мое бедное дитя... Она женщина, которая приносит несчастье.... — староста деревни бормотал эти слова снова и снова. Сяо Танцю попытался проявить терпение, несколько раз повторив свой вопрос. В конце концов староста рассказал, что произошло в тот роковой год.

Выяснилось, что у сына деревенского старосты Чжоу Хая была возлюбленная детства по имени Фан Лань. Они поклялись быть вместе, но когда Фан Лань исполнилось восемнадцать, самая влиятельная семья деревни Юньцзя, семья Юнь, пришла просить ее руки и сердца. Они хотели устроить призрачную свадьбу для Фан Лань и преждевременно умершего старшего молодого мастера семьи Юнь.

Под давлением семьи Юнь у Фан Лань не было другого выхода, кроме как выйти замуж за члена семьи Юнь, несмотря на то, что она не хотела этого. Вскоре после этого она забеременела. Хотя беременность была странной, семья Юнь была очень этому рада... Но за день до того, как она должна была родить, семья Юнь обнаружила, что у нее роман. Фан Лань тут же связали, затолкали в клетку для свиней и утопили в реке.

Сяо Танцю нахмурился:

— Призрачный брак? Беременна от призрака? Неудивительно, что в гробу Фан Лань была бумажная кукла, одетая в красное свадебное платье. Обычаи свадеб с привидениями различались от места к месту. Возможно, таков был обычай в этой рыбацкой деревне.

— Но это беременная женщина! — Мяньмянь возражал против несправедливости по отношению к Фан Лань. — Даже если у этого ребенка отцом был кто-то другой, старший молодой мастер семьи Юнь уже был мертв. Ожидали ли они, что молодая и красивая женщина будет жить как вдова? Как они могут утопить беременную женщину? Это так жестоко!

— Что еще? Только что ты сказал, что Фан Лань вернулась, чтобы отомстить. Что ты имеешь в виду?

Староста деревни замолчал после разговора о смерти Фан Лань. Лу Дадун с слегка подтолкнул старосту, пытаясь заставить его говорить, но он приложил слишком много силы. Староста упал на землю. Внезапно Лу Сяотао издал пронзительный крик.

В тот момент, когда тело старосты коснулось земли, оно разорвалось на куски. Его плоть и кости развалились, а голова оторвалась. По стечению обстоятельств, когда голова, наконец, перестала кружиться, лицо старосты было повернуто к ним.

Через секунду дыхание остановилось, а лицо навсегда застыло с выражением недоверия.

— Аааааа! — Лу Сяотао и Лу Дадун закричали одновременно.

— Я не убивал его! Это был не я! Я не убивал его! — Лу Дадун был напуган и бессвязно говорил. — Я только слегка толкнул его… Я не убивал его! Я невиновен!

— Успокойся! — крикнул Ло Маньсу. — Не может быть, чтобы этот толчок убил его. Он, должно быть, уже был мертв.

— Он уже был мертв? — их всех била мелкая дрожь.

— Боюсь, Фан Лань уже вернулась, чтобы отомстить, — Ло Маньсу холодно рассмеялся. — Этот парень, вероятно, не осознавал, что уже мертв. Когда он рассказывал историю Фан Лань, он, вероятно, вспомнил, что Фан Лань уже вернулась и убила его...

Он сделал паузу, прежде чем продолжить:

— Это также означает, что мы выполнили задание, связанное с этим NPC. Пошли, мы открыли следующую карту.

Тан Мяньмянь сглотнул и понимающе спросил:

— Усадьба Юнь?

— Нет! Мы не хотим идти! — Дин Тяньтянь и Дин Мими дрожали.

— Вы можете не идти, но позвольте мне сказать вам вот что… — Ло Маньсу зловеще улыбнулся близнецам. — Только что умер еще один человек.

Обе девушки выглядели пепельно-серыми, но согласились, когда увидели, что остальные тоже уходят.

Выйдя из дома старосты, Сяо Танцю сразу же заметил жуткую перемену в рыбацкой деревне.

— Жители деревни исчезли...

— Вероятно, они мертвы, — уточнил Ло Маньсу. — Глава деревни был очень напуган. Фан Лань, должно быть, превратилась в злого духа.

Сяо Танцю нахмурился:

— Если все мертвы, то где тела? Если бы они не поняли, что они мертвы, как староста деревни... тогда куда делись тела? Они растворились в воздухе? Разве тела NPC не подчиняются тому же правилу исчезновения через день?

— Малыш, ты слишком много думаешь. — Ло Маньсу удивленно посмотрел на Сяо Танцю. — Но опять же, этот мир очень странный. Не все имеет причину и следствие.

Сяо Танцю так не думал, но он внезапно ощутил душевную боль — это было именно то чувство, которое он испытывал всякий раз, когда собирался вызвать состояние смерти в игре ужасов. Всякий раз, когда он собирался сделать выбор в игре, его интуиция всегда указывала ему правильное направление. Это было его проклятием. Он никогда не ошибался.

— У меня плохое предчувствие...

— Б***ь! — Тан Мяньмянь очень четко выразил загадочный 'дар' Сяо Танцю. — Хватит каркать, а!

У Ло Маньсу от ужаса расширились глаза. Он развернулся и на ходу закричал:

— Быстро, бежим!!!

Сяо Танцю оглянулся. Бумажная кукла вышла из дома старосты, неся в одной руке голову старосты, а в другой волоча лопату, которой копали могилу.

Пара живых глаз смотрела прямо на них. Это был взгляд скорби и горького негодования.

Окончание главы