Учиха Итачи очень четко помнил момент, когда к нему пришло осознание, что он за человек.

В тот день лил дождь. Итачи только исполнилось четыре года. Ливень нещадно хлестал его крошечное тело. Под тяжестью капель едва ли удавалось разлепить глаза. Отец стоял рядом, но даже не пытался его утешить, а Итачи и не желал этого.

— Запомни, это — поле битвы, — могучие слова отца пробились сквозь шум дождя и проникли в самое сердце Итачи.

Поле битвы…

Немного не то слово, которое стоит запечатлеть в памяти четырехлетнему мальчику. Развернувшееся перед ним жуткое зрелище было вовсе не предназначено для детских глаз.

Тела, тела, тела…

Горы мертвых тел покуда хватало взгляда. Окоченевшие трупы с искаженными агонией лицами.

— Через несколько лет ты тоже станешь шиноби. Даже если эта война закончится, реальность мира шиноби останется прежней. И тебе предстоит стать частью этого мира.

Жесткий голос отца отзывался в ушах. Итачи слушал, терпел и пытался сохранить самообладание. Если бы он позволил себе расслабиться, в то же мгновение из глаз бы хлынули слезы. Не от страха или грусти, нет. Внутри клубились чувства, которые невозможно было описать словами. Итачи и сам не знал, откуда взялась эта невыносимая теснота в груди.

Он стоял под проливным дождем. Мог заплакать, отец бы не заметил. И тем не менее Итачи не хотел этого. Словно понимал, что, дав волю чувствам, он лишится чего-то критически важного в своей будущей жизни шиноби. Итачи отчаянно сопротивлялся подступавшим к горлу рыданиям, но слезы сами потекли по мокрым щекам.

Люди с протекторами Конохи, шиноби других стран. Земля была устлана бесчисленным множеством мертвых тел, и для них больше не существовало государственных границ. Они боролись, стонали, корчились, но никто из них не сумел избежать собственной смерти. Все эти лица, полные страдания, были одинаковы, вне зависимости от того, из какой страны происходили шиноби. Никто из них не хотел умирать, а сейчас все они были мертвы. Почему?

Из-за войны.

— Отец, — Итачи услышал собственный голос и понял, что весь дрожит. Не от ледяного дождя, не из страха перед трупами. Он дрожал от ярости. — Зачем ты привел меня сюда…

Отец молчал некоторое время и наконец заговорил, тщательно подбирая слова:

— Ты умный ребенок.

Итачи глядел на погибших воинов и ждал продолжения. Он почувствовал тепло на макушке: ладонь отца мягко легла ему на голову.

— Я хотел показать тебе реальность.

Итачи яростно пытался отыскать в памяти значение слова “реальность”. Ему было всего лишь четыре. Он не видел разницы между реальностью и выдумкой. Тем не менее, он прекрасно понял, что хотел сказать ему отец.

— Это мир, в котором я живу…

— Верно, Итачи. Шиноби — это те, кто сражается. Всегда помни о том, что видел сегодня.

Голос отца заставил Итачи шире раскрыть глаза. Он запечатлел в памяти лежащую перед ним жуткую картину, чтобы больше никогда не забыть ее.

Позади глаз запекло. В них шевельнулось что-то теплое и совсем непохожее на слезы. Дикая волна силы, хлынувшая к сетчатке, была настолько пугающей, что Итачи невольно зажмурился. Стоило ему сделать это, как волна медленно отступила и рассеялась где-то в голове.

Он отрывисто дышал, сердце бешено колотилось. Сделав глубокий вдох, он открыл глаза. Адский мир перед ним не изменился.

Итачи прижал ладонь к груди. Ему показалось, что если он отдастся этой дремлющей в глазах силе, то перестанет быть собой.

— Что случилось?

Вместо ответа Итачи внимательно всматривался в ужасную картину. Ему предстояло жить в аду, но он не собирался покорно принимать этот факт и сидеть сложа руки.

Я все изменю.

Какой бы ни была причина, пытаться решить проблемы насилием было ошибкой. Если мир таков, то он обязан был измениться.

Эта вера стала основой человека, отныне известного как Учиха Итачи.

Итачи запомнил этот день навсегда.

****

Через несколько недель после того, как Итачи обрел смысл своего существования, Великая Война, унесшая жизни многих шиноби из каждой страны, наконец закончилась. Главные агрессоры — Конохагакуре и Ивагакуре — заключили перемирие, а столкновение это впоследствии получило название Третьей Мировой Войны Шиноби.

Несмотря на то, что война была в целом благоприятной для Конохи, Хирузен, Третий Хокаге, положил конец сражениям с беспрецедентным предложением не требовать от Ивагакуре каких-либо репараций. Сторонники войны осуждали это решение, считая его проявлением слабости, и, чтобы удержать недовольство в деревне под контролем, Хирузен решил оставить пост Хокаге. Это привело к выборам нового лидера, и Четвертым Хокаге стал герой Великой Войны, Намиказе Минато. После отставки Третьего деревня стала понемногу восстанавливаться от смятений войны.

У Итачи была четкая цель: “Стать лучшим шиноби из когда-либо существовавших и прекратить войны во всем мире”. Взрослые посмеялись бы над такой грандиозной мечтой, но для четырехлетнего Итачи она была драгоценной и незаменимой. Для начала ему предстояло изучить азы ниндзюцу в академии, сдать экзамены и официально стать шиноби. Итачи еще не зачислили в академию, но он хотел стать шиноби как можно скорее, поэтому тренировался самостоятельно.

— Я дома.

Итачи тихо разулся в прихожей и неспешно двинулся по коридору.

— Как прошел день? — окликнула его мать Микото, когда он проходил мимо кухни. Мама носила под сердцем ребенка.

Кто же родится: маленький братик или сестра?

В любом случае, это было бы ему в новинку.

— Ты снова тренировался один?

— Да.

Ответ прозвучал слишком взросло для четырехлетнего сына. Микото обернулась, обнимая круглый живот и пожала плечами.

— Отец у себя?

— Да, он там, но сейчас он немного… — ответила мать, но Итачи уже шагнул к отцовской комнате.

Во время тренировки у него появился вопрос про то, как держать кунаи, и он хотел получить ответ прямо сейчас.

— Почему Четвертым стал этот Минато?!

Заслышав свирепый голос по ту сторону раздвижной двери Итачи остановился.

— Ты не знаешь, кто может слушать, — спокойно произнес отец. — Говори тише, Яширо.

— Но я просто не понимаю. Единственным кандидатом на место Четвертого, помимо Минато, выдвинули Орочимару-сама! Почему никто не предложил на пост Хокаге вашу кандидатуру, Фугаку-сама? — негодовал человек по имени Яширо.

В воображении Итачи всплыло лицо Яширо: узкие глаза, короткие серые волосы... Он считался подчиненным отца, хоть и был старше него.

— Яширо-сан прав. Я тоже не могу понять этого, — произнес другой голос.

— Инаби… — отец назвал говорившего по имени.

Учиха Инаби был одним из лучших шиноби Военной Полиции Конохи. Его отличительной чертой были длинные черные волосы, а сам он также служил подчиненным отца Итачи.

— Шиноби других стран дрожали при упоминании Злого Глаза Фугаку во время Великой Войны.

— Глава Военной Полиции Конохи — вот моя должность в деревне.

— Есть слухи, что это все план правящей верхушки! — воскликнул Яширо. — Они не хотят, чтобы клан Учиха пришел к власти. Они ничего не сказали деревне о ваших подвигах на Великой Войне, Фугаку-сама! И поэтому все лавры достались Минато, одному из Легендарной Троицы, и даже Хатаке Какаши, который владеет шаринганом, принадлежащим нашему клану. Если люди поднимают шум вокруг Минато и Какаши, тогда ваше имя тоже…

— Довольно, — властный голос Фугаку оборвал Яширо. — Мой сын слушает.

Итачи поморщился.

— Чего ты хочешь, Итачи?

Он заметил… Как я неопытен…

Итачи стиснул зубы. Теперь ничего не оставалось, кроме как приоткрыть раздвижную дверь и показаться отцу. В комнате было четверо людей: его отец — Фугаку, Яширо, Инаби и еще один мужчина с точкой на лбу — подчиненный отца, Учиха Текка.

— Что такое?

— Я хотел спросить тебя про сюрикендзюцу.

— Сейчас я занят. Спросишь позже.

— Понял, — ответил Итачи и быстро задвинул створку двери.

В последний момент, когда дверь была почти закрыта, багровый свет вспыхнул в глазах четырех мужчин. Шаринган. Кеккей генкай — улучшенный геном, передающийся из поколения в поколение в клане Учиха.

Возвращаясь к себе, Итачи вспомнил атмосферу, царящую в комнате отца. И по какой-то причине в памяти ожила жуткая картина поля битвы — зрелище ада, переполненного злобой и ненавистью.

“О чем думает отец…” — прошептал Итачи, но некому было ответить на его вопрос.