Глава 1 Первая встреча

На дорогу от его спальни до гостиной у Тан Цзиньюй ушло 3 дня.

Его короткие ноги дрожали с каждым шагом, который он делал, и он медленно позволял себе сползти вниз, чтобы сесть, держась за дверную раму в гостиной.

Одежда на его спине была покрыта потом.

Хотя он думал, что был очень тихим, занятая женщина на кухне услышала его и резко отключила газовую плиту, чтобы пойти и проверить его.

«Малыш! Малыш мой, ты в порядке?»

Она вытерла свои руки об свой фартук, быстро склонилась и подняла его, по-видимому, переживая насчёт чего-то и казалось, потратила не больше половина своей силы, чтобы удержать его.

«Что ты хочешь сказать маме? Мама поможет тебе получить это... ты хочешь или перекусить?»

«Хочу... ходить».

Он приподнял свой палец и указал на пол.

Неудивительно, что он увидел, как глаза женщины покраснели, но она старалась удержать улыбку на своём лице и сказала: «У моего малыша всё замечательно, так как он ходил очень хорошо сегодня. Но давай практиковаться медленно, тут спешить некуда».

Разговаривая, она усадила Тан Цзиньюя в детское инвалидное кресло, которое было достаточно вместительное для 5-летнего ребёнка.

Тан Цзиньюй увидел, как её руки оставили его, и впал в транс.

Но вскоре кусочек шоколада оказался у его губ.

Он поднял взгляд на женщину и увидел, что она пристально и нервозно смотрела на него.

Он медленно открыл свой рот и съел, и видя это, женщина улыбнулась с облегчением.

«Мой малыш проголодался, верно? Мама скоро закончит готовить ужин, просто подожди ещё несколько минут».

Женский голос был нежным, и она коснулась его головы.

Но не прошла она и нескольких шагов вперёд, как повернулась назад и толкнула инвалидное кресло с Тан Цзиньюем в столовую, где она могла видеть его, повернувшись назад, чтобы смотреть на своего ребенка, время от времени пока готовит.

Тан Цзиньюй привык к своей матери, которая так чрезмерно заботится о нём.

Любой, кто увидел бы своего собственного ребёнка в инвалидном кресле на протяжении первых лет жизни, внезапно поднявшимся, мог бы уверовать в медицинское чудо.

Только Тан Цзиньюй знал, что это было не медицинское чудо, а перерождение.

Раньше он был обычным учеником, который готовился к вступительным экзаменам в колледж.

Когда он, однажды, проснулся, то не мог понять, что произошло.

Он не только вернулся на 20 лет назад, но и его тело, также, уменьшилось в размерах, и он стал 5-летним мальчиком.

У него были те же самые имя и фамилия, но он был не в добром здравии, и он не знал, что именно с ним не так, кроме того, что его ноги были немного неустойчивыми, что создавало проблему, всякий раз, когда он ходит.

Его родители также, казалось, относились к нему очень бережно и хотели защитить его, до такой степени, что даже маленький чих мог бы взволновать их и обеспокоить.

Он поднял глаза и наблюдал за женщиной, которая была занята на кухне.

Тан Цзиньюй не был знаком со своими родителями.

Когда он был очень маленьким, его родители умерли в дорожной аварии и его воспитал дедушка.

Его нынешние родители смотрели на него встревоженно и он смотрел на них так же.

Женщину, которая готовит на кухне, зовут Чен Сулин.

Она его нынешняя мать.

На вид ей было чуть за тридцать, волосы волнистые, одежда модная, она была очень красивой женщиной.

Она выглядела, как человек на фото из 1990 годов.

Похоже, сегодня она была в хорошем настроении, так как напевала мелодию, пока готовила, с улыбкой на устах.

Многоквартирный дом, в котором он сейчас находился, не мог похвастаться звокоизоляцией, и много людей жило на каждом этаже.

Вскоре после, появился звук шагов вверх - вниз по лестнице, и шум детей, гоняющихся друг за другом.

Тан Цзиньюй посмотрел на часы в гостиной на стене и наклонил свою голову, чтобы посмотреть в сторону двери.

Если кто-то и волнуется насчёт его благополучия больше, чем Чен Сулин, то это только один человек.

Тан Хонцзюн только что закончил работу и возвращался домой.

Он улыбнулся, как только открыл дверь и увидел своего сына.

Он поставил свой портфель и обнял его:

«Сяо Ю, ты скучал по папе?»

Чен Сулин подбежала к двери, чтобы остановить его, и сказала:

«Иди помой свои руки, ты мог принести грязь снаружи, не трогай ребёнка».

Тан Хонцзюн ответил улыбкой и пошёл вымыть свои руки, сменил свою одежду и взял на руки своего ребёнка.

И, понизив свой голос, заговорил с ним, расспрашивая его о сегодняшнем дне:

«Что делал Сяо Ю сегодня? Ты много поел? Ты хочешь поиграть со своим папой немного?»

Тан Цзиньюй оттянул свои руки, так как он чувствовал, что его тело было слишком грязное, чем у его "дешёвого" отца.

Тан Хонцзюн не возражал.

После присмотревшись поближе, он начал приводить его в порядок, прохлопав всё его тело, и взял мокрое полотенце, чтобы протереть его руки.

Он похвалил:

«Ух ты, Сяо Ю любит быть чистым. Папа вытрет твои пальцы за тебя, видишь, как они прелестно выглядят, пожалуйста, не сердись больше»

Тан Цзин Ю: "..?"

Я даже и не был раздражён! Я просто убрал свои руки, потому что не хочу, чтобы меня трогали...

Чен Сулин принесла блюда для ужина и семья села поесть.

В добавок к тому, что Тан Цзиньюй с трудом ходил, у него ещё были проблемы со сгибанием пальцев должным образом.

Когда он использовал маленькую синюю ложку, чтобы есть, его родители, сидящие по бокам, тревожно смотрели на него, из-за страха, что он может подавиться пока ест.

Каждый раз, когда он сглатывал полный рот риса, его громко хвалили.

Тан Цзиньюй никогда не слышал так много комплиментов и чувствовал себя настолько смущенно, что даже его уши запылали.

После окончания ужина, пара ничего не делала, а просто играла в игры со своим ребёнком.

Видя, что их сын был не заинтересован в своих игрушках, Чен Сулин повернула голову в направлении телевизора, попросив своего мужа переключить канал, и они вместе смотрели мультики.

По факту, Тан Цзиньюй хотел бы почитать новости или что-нибудь ещё, но видя то, что год на календаре был 1999, он снова постарался успокоиться.

Сейчас был 1999 год, он был рождён после 2000-х, так что, большой разницы от того, посмотрит он новости или нет не будет.

Не сводя глаз с экрана телевизора, Тан Хонцзюн смотрел мультики более внимательно, чем Тан Цзиньюй, приблизился к своему сыну и сказал ему: «Смотри, это маленькая обезьянка, а рядом с ней маленькая свинка и маленькая лошадка, а вот белый пони...»

Тан Цзиньюй: "..."

Тан Цзиньюй моргнул, всматриваясь в мультфильм "Путешествие на Запад", который транслировался на экране телевизора, и посмотрел на молодого мужчину рядом с ним.

Он всегда чувствовал, что его отец заботился о нём слишком, так как любой нормальный 5-летний ребёнок уже мог понимать все эти вещи сам по себе.

Но Тан Хонцзюн и Чен Сулин относились к нему как к маленькому малышу, который только-только научился ползать.

Во время этих размышлений, он услышал как Чен Сулин, рядом с ним, гордо прошептала:

«Хон Цзюн, знаешь что? Сегодня наш малыш прошёл от спальни до гостиной сам!»

Тан Хонцзюн был так впечатлён, когда услышал это, что его руки сжались, пока он смотрел на своего сына, и глупо улыбнулся.

Он не смог сдержаться, обнял его и сильно поцеловал в лоб, его глаза покраснели.

Тан Цзиньюй не знал что сказать... он боролся несколько дней прежде, чем он, наконец-то, сумел пройти дюжину метров.

Чен Сулин добавила: «У меня на завтра назначен приём со специалистом и я могу взять Сяо Ю на проверку».

Тан Хонцзюн кивнув несколько раз: «Да, пришло время для повторного осмотра. Мой отец также назначил встречу в городе. Давай, после проведения осмотра завтра, возьмём Сяо Ю в город на выходных».

«Ой!»

Тан Хонцзюна был немного взволнованным, и он даже не заметил, как его очки "вспотели", он снял их одной рукой и протёр, небрежно, об свой рукав.

Тан Цзиньюй протянул свою руку, чтобы помочь ему.

С детства у него не было родителей и он не знал, что ребёнок из нормальной семьи должен делать в таких ситуациях.

Тан Хонцзюн неправильно понял его действие, взял его маленькую ручку и поцеловал, сказав с улыбкой:

«Папочка продолжит рассказывать тебе, ну же, давай смотреть мультфильмы».

Сидя в объятиях, Тан Цзиньюй почувствовал, что он слишком много думает.

Он понял, что неважно что он сделает или скажет, даже если он подвигает своими пальцами, его родители, которые явно были новичками, разрыдались бы, как если бы он сделал что-то удивительное.

После того, как время ужина закончилось, настало самое оживлённое время в коридоре.

В это время там было много семей делающих разные дела, помогая друг другу.

Люди, которые ходили там, приходили, чтобы одолжить одеяла, а некоторые приходили, чтобы вернуть тарелку или миску.

Многие люди приветствовали друг друга с большим энтузиазмом.

Тан Цзиньюй наклонил голову и посмотрел на занавески в гостиной, подслушивав Чен Сулин и Тан Хонцзюна, которые шептались о том, как завтра отвезут его в больницу.

Так как они, казалось, боялись потревожить его, пока он смотрел мультфильмы.

Тан Цзиньюй наполовину лежал в объятиях родителей, и чувствовал умиротворение.

Он в первый раз, когда он чувствовал себя таким образом.

Он чувствовал себя совершенно необычно во всей этой ситуации, если это всё просто сон, тогда он не хочет просыпаться, особенно, когда его родители так добры по отношению к нему.

Он пробовал открыть свой рот и сказать что-нибудь, но его рот всё ещё не мог открыться, его тело инстинктивно этому сопротивлялось, он не мог говорить.

После нескольких попыток, Тан Цзиньюй сдался и сделал вид, что серьёзно смотрит мультфильм.

В любом случае, даже если он сейчас просто смотрит мультфильмы, его родители уже будут счастливы.

Рано утром на следующий день, Тан Цзиньюя мягко собрала Чен Сулин и одела в чистый маленький костюм с маленькой рубашкой, комбинезоном и в свитером.

На нем была и маленькая шляпа, так что выглядел он очень мило.

Чен Сулин была очень довольна и сфотографировалась с ним.

Ребёнок в зеркале выглядел, как искусно вырезанный нефрит: с обсидиановыми глазами и маленьким носиком; его рот нервно сжался, он безропотно протянув руку, обнял шею своей матери, выглядя при этом очень послушно.

Тан Цзиньюй снова взглянул в зеркало и подумал про себя, что он выглядел также, как когда он был ребёнком.

Мать и сын собрались и ждали дома Тан Хонцзюна, который приедет на машине, чтобы забрать их.

Тан Цзиньюй сидел на диване, играясь с электрической пандой.

Пушистая панда могла передвигаться самостоятельно и хрустела, когда грызла бамбук.

Чен Сулин встала и пошла взять свою сумку и шарф.

После, подумав некоторое время, она взяла бутылочку сына и прошла на кухню, чтобы вылить остывшую воду и сменила её на тёплую.

В коридоре разговаривали люди, так как многоквартирный дом не был звукоизолирован, ясно прозвучали слова критики:

«Мы все сказали им, что они должны сделать ещё одного, но они даже не выслушали нас. Их ребёнок, очевидно, имеет проблему... Что ещё это может быть, кроме как проблема с головой!»

«Я слышала, как люди говорили, что их ребёнок не способен двигаться и их инвалидное кресло меняли уже дважды!»

«Тысячи на импортные инвалидные коляски... потратить так много денег, на бездонную яму, которая никогда не будет заполнена».

«Вам нужно говорить не об этом; Тан Хонцзюн был старшим директором, который вернулся после учёбы за границей, а Чен Сулин также умнее всех нас вместе взятых.

Снаружи они выглядят такими выдающимися, но как получилось, что настолько умные люди породили такого дурака!»

Тан Цзиньюй: "..."

Почему это у него проблемы не с ногами, а с головой?

Чен Сулин подошла очень быстро, закрыла плотно окно и затолкала занавески в углубления между окнами и стеной, пытаясь заглушить голоса, чтобы её сын не мог услышать.

Она побледнела и её пальцы дрожали.

Тан Цзиньюй сначала подумал, что ей было некомфортно и постарался её успокоить; он хотел нежно погладить её руки, но после попыток, пошевелиться, он смог сдвинуться только на дюйм.

В итоге, Чен Сулин заметила его движения, торопливо вернулась и позволила его маленькой ручке упасть на тыльную сторону её ладони.

Она сказала: «Малыш, что ты хочешь? Скажи маме, и мама даст тебе это».

Она так внимательно заботилась о своём ребенке.

Мягкая маленькая ручка, расположенная на тыльной стороне её ладони, снова пошевельнулась, и он открыл свой рот, прошептав:

«Мама»

Голос был очень тихим, почти как легкое дыхание, сопровождаемым хриплым голосом, который не использовали очень долгое время.

Но даже от такого звука у Чен Сулин потекли слёзы.

Она подняла руку, вытерла свои глаза и улыбнулась.

Обеими руками она осторожно держала маленькую ручку сына в ладонях, как будто защищая его:

«Мама в порядке, давай отправимся в больницу и подождём. После приёма лекарств, наш малыш будет здоров»

Тан Цзиньюй засмотревшись на её заплаканное лицо, почувствовал беспокойство и дискомфорт.

Все эти дни, был ли это сон или нет, Чен Сулин хорошо заботилась о нём.

У него никогда не было матери раньше, и теперь он смотрел на Чен Сулин как на свою родную мать.

Тан Хонцзюн вернулся через некоторое время, пробежав часть пути, тяжело дыша, но улыбка на его лице совсем не исчезла.

Когда он увидел своего сына сквозь дверь, он скорчил ему рожу.

Тан Цзиньюй захихикал.

Чен Сулин покраснела и отругала своего мужа: «Сколько тебе лет? Почему ты ведёшь себя так на улице? Будь осторожен, не позволяй людям увидеть себя, иначе они будут смеяться над тобой!»

Тан Хонцзюн сказал: «Все, должно быть, уже ушли на работу или в школу, так что я уверен никто этого не видел».

Пока он говорил, появился подросток около лестницы.

Мальчик был ещё не достаточно зрелым, но уже очень высоким.

Он был только на половину головы ниже, чем Тан Хонцзюна.

Он был одет в школьную форму и нёс портфель, закинув его рукой на своё плечо, с маской, скрывающую нижнюю половину его лица, он кивнул головой и поприветствовал их.

«Здравствуй, дядя Тан».

Тан Хонцзюн потер кончик своего носа, затем улыбнулся и кивнул ему: «Сяо Е, должно быть, идёт в свою школу, осторожнее по дороге».