Существо выглядело великолепно.

Но это была абсурдная мысль.

Он стоял перед ужасающим существом.

Воплощением самой смерти.

Она была Бурей Привета, жестоким обещанием, ледяным дыханием, замёрзшими телами и разрушением души.

И всё же он не мог оторваться от созерцания её великолепия.

Существо было в три раза больше него. Казалось, она состоит только из костей и мускулов. У неё было четыре конечности, похожие на руки и ноги. Однако на концах этих почти гуманоидных конечностей то, что она использовала как пальцы рук и ног, было совсем на них не похожим. На каждой руке, на каждой ноге восемь длинных когтей образовывали нечто вроде паукообразных усиков. Её чешуйчатая кожа была покрыта замерзшей кровью тех несчастных, что перешли ей дорогу. Застывшая жидкость сформировала красную плёнку вокруг её тела.

Её лицо, если это можно было так назвать, являло собой такое зрелище, которое могло выползти только из кошмаров сумасшедших.

Несмотря на всё это, настоящей вершиной ужаса было не её окровавленное тело, не её когти или кинжалоподобные клыки. Нет, то, что может свести тебя с ума, что будет преследовать тебя даже после смерти, — это её глаза.

Её глаза были синими, как океан, бездонными и захватывающими дух.

Единственный символ красоты, чистой и невинной, на лице, которое отражало проблески ада.

Это было похоже на то, как ребенок в эйфории воркует на поле боя, усеянном трупами и гниющими внутренностями.

Это было всё равно, что видеть счастливую, улыбающуюся мать, качающую своего мертвого ребенка, держа за ногу.

— Беги!

Это была последняя просьба, обращенная к нему его сородичами.

Эхо последовавших за этим криков длилось недолго, сменившись призрачным завыванием ветра, несущегося через горный перевал.

Однако даже после бегства, даже после того, как он остановился и спрятался в одной из многочисленных пещер Каньона Соболей, он всё еще слышал их крики.

Почему выбрал эту пещеру, а не другую? Он не знал. Он даже не понимал, почему перестал бежать, почему он не подчинился.

Он никогда не ослушивался.

Единственное, что он знал: Та, что никогда не должна была ходить по этой земле, искала его, последнего выжившего.

Он был в этом уверен.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он увидел её. Впервые он смог восхититься машиной смерти, которая в своем мрачном великолепии пришла завершить свою охоту. Вокруг костра больше не было тени. Там, у входа в его святилище, стояла она, освещённая мерцанием звезд. Обсидиановые чешуйки, покрытые красной глазурью, отражали серебристый свет ночи.

Именно здесь он понял, что это существо не должно было существовать.

Именно тогда он нашел её великолепной.

— Я найду-у тебя-я-я-я.

Голос монстра не был резким или металлическим. Он был нормальным. Его можно было спутать с женским или детским.

Он и представить себе не мог большего ужаса.

Он не издал ни звука, вжавшись ещё сильнее в каменную стену пещеры.

Его убежище превратилось в тюрьму, где он ждал своей неизбежной казни.

Существо шагнуло один раз. К нему.

И тут случилось что-то нелепое. Когти твари вонзились в скалы, как в мягкий снег, погружаясь глубоко и быстро, из-за этого она потеряла равновесие. Она сильно ударилась головой о ледяной сталактит, который мгновенно раскололся от удара и разбился о землю. После мертвецкой тишины, что царила до этого момента, шум был оглушительным.

Мерзкий звук последовал за треском ломающегося льда, словно скрип мела по доске. Это было существо, ревущее в гневе. Каждый раз, когда она пыталась оторвать одну из своих гротескных конечностей от каменной земли, другая погружалась в неё.

В конце концов, она вырвалась на свободу. Она огляделась, посмотрела на темную пещеру... и ушла.

Неужели она решила, что пещера больше не стоит того?

Ему было всё равно, он наконец-то снова мог дышать.

Сцена из ужасающей в одно мгновение превратилась в нелепую.